Глава 9

          Парусно-моторная яхта президента снаружи ничем не отличалась от других крупных яхт в гавани. Это было довольно современное судно построенное из прочного дерева тропической породы на одном из островов бывшей колонии. Через несколько дней после визита странных гостей в гримерку Джины, ей позвонил сам мистер Ххх... президент Кент Дж.. По телефону Джина услышала  бодрый голос моложавого джентельмена, который трудно было не узнать. "Доброе утро, мадам! Это говорит.."- "Я знаю, кто это говорит"- спокойно остановила его Джина. Раздался знакомый короткий смешок: "Тем лучше, Джина!  Я бы хотел вас видеть у себя для близкого знакомства!" Джина промолчала в ответ не кладя трубку. В телефоне получилась небольшая пауза, затем снова этот бодрый смешок и далее веселый голос добавил:"Я высылаю за вами машину!" Джина ответила без эмоций и без паузы: "Не надо, Кент! Я приеду на своей через четыре часа." "Кент?!"- воскликнул то ли удивленно, то ли восхищенно голос на другом конце, но Джина уже положила трубку.  

На берегу у трапа стояли матросы в белой форме, а вниз в это время сходил сам президент. Он также был во всем светлом,  но гражданском. Белая рубаха с открытым воротом и короткими рукавами, белые брюки и белые теннисные туфли. Спортивный, высокий,  стройный в свои сорок пять он сам походил на кинозвезду. На нем также были темные очки против яркого света. Голова открыта, по флотски подстрижена и хорошо причесана. Когда шофер открыл дверцу и Джина ступила на чистый причал, Кент уже тоже сошел с трапа. Он вовсю улыбался при этом своими знаменитыми белыми зубами на загоревшем лице. До трапа было несколько шагов. Матросы расступились, вытянулись и Кент жестом указал ей пройти первой на трап. Она прошла, пожираемая взглядами молодых служивых, но никому не кивнула и не сказала ни слова. "Сюда, пожалуйста,  мэм!"- сказал вежливо и очень естественно президент махнув рукой матросам расслабиться. Она и тут промолчала и только внимательно глянула на очки президента.  Из-за небольшой зыби в гавани трап слегка скользил по поверхности пирса и вероятно поэтому каблук Джины неожиданно подвернулся, когда она  только вступила на него. Кент тут же подхватил ее на руки, словно ждал этого и так и занес ее на верх. Матросы в восторге погудели за спиной и кто-то даже присвистнул. Перед входом в каюту президент поставил актрису аккуратно на чистейшую палубу из красноватого дерева. Все это время Джина не спускала своих глаз с его лица и не могла не заметить быструю гримасу боли, когда Кент опускал ее. Они вместе вошли в каюту. Вокруг все блистало и сияло абсолютной чистотой, которую команда непрерывно поддерживала вокруг своего президента. На столе с белой скатертью стояли ваза с фруктами, бокалы и стаканы для напитков. Сами напитки в бутылках украшали стену бара на закрепленных полках с тонкими  барьерами для удержания их во время качки. Тут же было и серебрянное ведерко со льдом и бутылкой шампанского в нем. Рядом со столом стоял накрахмаленный, выбритый и с доблеска зачесанными волосами, стюард с полотенцем на одной руке. Кент посмотрел внимательно в  бесстрастное лицо Джины и показывая на бутылки спросил:"Жарко? Что вы будете,  Джина?" Джина положила на диванную полку свою светлую шляпу, которую она удерживала все это время в руках, обвела взглядом все помещение,  задержалась на лице стюарда. Последний ответил ей небольшим поклоном, добавив вежливое"Мэм!"

"Пока только воды, Кент!"-  сказала она. Стюард тут же взял с полки  безупречно чистый стакан и наполнил его водой со льдом из графина поставив на салфетку напротив Джины на стол. Затем сделал шаг назад. "Воды!?"- улыбнулся президент ей в лицо и тут же кивнул стюарду:"Мне скотч со льдом, Боб и ты можешь идти". Боб исполнил просьбу и вышел, дверь за ним мягко закрылась, но при этом послышался щелчок в дверном замке. Оставшись одни, президент предложил Джине снять ее пиджак и показал на большой античный диван, а также на кресла возле него, приглашая присесть. "Спасибо, Кент!"- она сняла пиджак, он протянул руку за ним, но Джина уложила пиджак на спинку кресла и взяв стакан с водой устроилась в нем же. Кент с удовольствием наблюдал за ней и также уселся в другое  кресло со своим бокалом.  

В каюте было тихо,  не было слышно никаких  движений на палубе,  а вот в иллюминторах двигался  берег и обьекты на нем. Яхта уже отходила от причала. Джина и тут не задала ни одного вопроса и не произнесла ни слова. Скорее удивляться приходилось теперь президенту, хотя он старался это скрыть, однако она часто внимательно посматривала ему в лицо и легко выдерживала его взгляд, когда они встречались. "Похоже вы каждый день выходите с президентами в море!"- посмеялся Кент. Она вновь глянула ему в глаза, но опять ничего не ответила. "Вам определенно надо пропустить что-то послаще и покрепче чем воду со льдом!"- опять сказал Кент и потянулся за бутылкой шампанского. "Мы здесь точно одни, Кент?"- наконец она что-то произнесла. "О, да, дорогая Джина! Нас никто не побеспокоит,  если только я не сделаю дополнительных распоряжений!"- он сказал это спокойно и безо всякой игривости, хотя прозвучало это все-таки так, словно они уже давние знакомые. При этом это было абсолютно первая их встреча. Ранее они видели друг друга только на экранах.  Джина встала из своего кресла и Кент с удовольствием и удивлением уставился на нее. Идеальное сложение, спокойная грация,  независимое состояние этой дамы были для него поразительны. Он подумал о ее возрасте, но поскольку его агенты не смогли его установить,  Кент был потерян. Если бы не ее сверхуверенность в себе, ей можно было бы дать немногим более 20-ти лет, но  эта зрелая харизма и наличие сына подростка заставляли полагать, что она вполне могла быть и вдвое старше. Джина шагнула к Кенту, взяла у него из руки бутылку,  перешагнула через его вытянутые ноги и спокойно боком  села ему на колени. "Ххха!"-только и смог сказать теперь уже по-настоящему ошалевший самый главный человек на планете. Джина же охватила его другой рукой за шею, приблизила к нему свое лицо вплотную и крепко захватила в поцелуе онемевшие губы хозяина этой роскошной яхты. Кажется это было последнее, что он потом сможет вспомнить. 

-----------------------------

Эррины продолжали поиски,  совершали открытия и работали над разгадками парадоксов Хомусов... то, что цивилизационное развитие разумных жителей этой планеты идет немыслимо медленно уже нашло свое объяснение. Эррины продолжали собирать историческую информацию в развитии всей жизни на планете 700... , а также сосредоточили свои усилия на  прогнозах развития этой разумной цивилизации. И если бы у них существовало такое понятие, как ирония,  они вполне могли обозначить эту цивилизацию, как недоразумную или, как  недоцивилизацию. Слишком много порождают Хомусы парадоксов, которые зачастую можно было бы отнести к абсолютным абсурдам. Регулярные потери  Хомусами огромных массивов труднодобытой информации,  безумное уничтожение гениев, огромные потери или игнорирование реальных открытий, и всеобщее восприятие  псевдооткрытий придуманных индивидами не способными к реальным проникновениям, поклонение придуманным сверхестественным силам, многовековые существования полудиких заклинателей, шаманизма и читателей стеклянных шаров сильно озадачивали Эрринов.  Тем интереснее был этот процесс, тем интереснее была разумная жизнь планеты 700... Если бы Эррины умели смеяться, им было бы над чем. Торсионные поля,  вера в потустороннее, сказки про оживших мертвецов, сверх сила материальных ценностей и денег, немыслимая жажда власти одних хомусов над другими, обжорство одних и сверхнищета других представителей сообществ Хомусов,  назначение избранными одних Хомусов и изгоями других и все это в пределах одного биологического вида на богатейшей планете,  когда либо попадавшейся Эрринам на пути их поисков во Вселенной. Удивляли также желание и попытки оторваться от поверхности планеты на тяжелых носителях с помощью немыслимого количества сжигаемого материала. Для существ с превосходным органом мышления эти попытки выглядили почти нелепыми.

"Хаха, торсионные поля!"-скажет когда-нибудь временно  преобразованный в Хомуса Эррин, познавший и прочувствовавший телесную оболочку и вошедши в полный контакт с мыслительным органом... если только  это когда-нибудь произойдет.