Ночь Юрия!

            В первом полете Белка и Стрелка полетели вместе. После первого или второго витка вокруг нашей планеты из ЦУПа раздался голос:"Белка!" Белка ответила:"Афф!" Тут же поступил приказ:"Нажать синюю кнопку!" Белка ударила лапой по большой синей кнопке и двигатели корабля заработали. Из ЦУПа снова раздался голос:"Стрелка!" Стрелка ответила:"Афф!" "Нажать красную кнопку!"- пришел тут же новый приказ. Стрелка ударила по красной кнопке и корабль развернулся пойдя на снижение. Из Цупа снова прозвучало:"Чукча!" Чукча крикнул в ответ:"Афф!" "Ну что ты аффкаешь?! Напои собак и ничего не трогай!"-строго наказали все из того же ЦУПа.  Я  рассказал эту историю своему приятелю Джону Гейтсу. Джон родом из северной Калифорнии и в школе учил русский язык. Дед Джона был знаком с Джеком Лондоном и может быть поэтому Джон был заражен в юнности идеями и жаждой приключений. В 1985-м году он пришел на туристическом теплоходе из японской Хаккодате в советскую Находку и оттуда самостоятельно отправился на поезде в Москву. Он думал, что может говорить по русски, но это оказалось труднее, хорошо, что наши люди его не бросили. Молодежь его капитально напоила по пути до Байкала. Там он смог выйти чтобы посмотреть на знаменитое озеро и отстал от поезда уснув под каким то кустом на берегу. Здесь его подобрал местный морж-спортстсмен, кажется Ваня, купавшийся неподалеку. Он отпоил Джона горячим молоком в бабушкиной хижине, а на следующий день посадил его на поезд, двигать дальше на Москву.   Там еще были приключения,  но здесь все не об этом. Скажу только, что в Москве Джон смог арендовать автомобиль!!! Это была наша Лада с оранжевыми номерами. На ней он смог добраться cначала до Горького,  а затем до Ленинграда. В Горьком у него чуть было не случились проблемы на дискотеке,  но защитили его наши девушки от горячих и пьяных местных мажоров. В книге, которую написал впоследствии мой друг, есть фотографии "автотрассы" Москва_Ленинград,  которая состояла из асфальтовой ленты без разметки шириной достаточной для одной машины в каждую сторону. На снимке идет мужик по этой трассе в картузе и белой рубахе с деревенской с девочкой, которая хворостиной погоняет белую козу вдоль федеральной дороги.  Джон подарил мне эту книгу,  которую он назвал  "Soviet Passage" ( Советский поход). Он, когда то, мечтал  

 продать ее кому нибудь в Голливуде,  но как раз в это время у нас появился М.Горбачев, который все испортил. Ящики с нераспечатанными книгами до сих пор лежат у Джона на чердаке. Пострадал наш Джон ни за что. Даром мучился нашей газировкой из автоматов и добирался обратно в Москву  на "жиге" с неработающей задней передачей. Зато Джон нашел себе красавицу Оксану и его русский сейчас намного лучше,  чем после школы. Они счастливо женаты, успешны и за них можно только радоваться. 

Историю про собачек в космосе я рассказал Джону по-нашему и он все понял и хохотал так заливисто, что я к нему присоединился. Мы сидели в этот вечер вдвоем и дегустировали восемь сортов дорогой текилы. Компания Джона недавно проводила какие-то экономические исследования связанные с индустрией этого мексиканского напитка и теперь он знал в нем толк. Мы сидели у них в роскошно отремонтированном доме на берегу залива. Сидели у барной стойки,  а с обратной стороны стойки на большой газовой плите кудесничала та самая Оксана. Она совершенно не смеялась,    а когда мы закончили ржать хохотать и собрались попробовать "трес дженересос" Оксана окинула нас строгим взглядом. В руке у нее был большой нож для рубки овощей. Мы оба поняли, что это серьезно. "Что такое,  Оксана!?"- спросил Джон и мы оба уставились на нее глядя прямо в оксанин ярко-окрашенный рот. Оксана стукнула ножом по разделочной доске и строго спросила:"Он напоил собак?"     

       Вот с тех то пор я понимаю сомнения иных людей по поводу того, ну а  кто же был там первый и приземлялись ли они на Луну. Особенно после последней новости про несколько тонн технической документации, которые какая то уборщица выкинула на помойку.

Н-да! А вот пятнадцать лет назад одна из наших отечественных инженеров работающих ныне на Боинге пригласила меня 12-го апреля сходить на "Ночь Юрия". Это было большое открытие для меня. Совершенно не ведал ранее, что эту ночь отмечают в Антарктиде на польской полярной станции, в Хьюстоне,  Флориде,  в Пекине, где-то в Европе,  в Москве, в Байконуре и вот  в Сиэтле тоже. Эта молодая дама повредила на занятиях карате свою ногу и временно сильно хромала. Сама то она довольно хороша,  но вот с хромою ею никто не захотел составить ей компанию. Она же, эта дама,  не из тех,  кто готов разбрасываться двумя редкостными бесплатными приглашениями,  которые достались ей за хорошую работу на авиагиганте. Когда она вызвонила меня я без колебаний принял эту жертву и готов был волочь ее на своей спине. В тот год  эта ночь проходила на вершине башни Спейс Нидл. О,  это было нечно! Народу было,  как в Останкино на голубом огоньке. Преобладала молодежь из местных университетов,   но были и солидные люди. Одна высокая седая строгая мадам оказалась руководителем программы разработки марсианского ровера на Боинге. Были два писателя фантаста, которых  я не знал. Точно знаю, что это были  не Азимов, не Брэдбери и не Шекли. Но их узнавали,  а я, как на зло, за полгода до этого порвал себе уши и сейчас сильно страдал в шумном помещении не разбирая имен и фамилий если их произносили невнятно. Были тут и яркие космические энтузиасты,  которые знают все, что писано в современных энциклопедиях про космос. Забавные, голосистые и возбужденные по случаю этого юбилея. Студенты же на удивление в своей массе были здесь только поглазеть,  да потанцевать с напитками  после торженственной части на нижнем этаже.

            Открыла вечер та дама, руководитель из Боинга. Она упомянула про первый полет в космос в 1961-м году и подробно рассказала о работе своей группы над марсианской программой.   Потом вышли на сцену фантасты и тоже поговорили о своих книгах, а один из них добавил что-то из своей биографии про Вьетнам, где он оглох от собственных снарядов будучи специалистом по подрывной работе. Народ был очень раскован. Шумели,  задавали вопросы, перебивали,  не курили, чокались бокалами ждали окончания выступлений и толкались между собой. Стульев не было. Толпа грудилась мелкими группами по интересам и вокруг стендов на неземные темы. Наконец на сцену выскочил растрепанный, кучерявый, рыжий, бородатый ботаник в толстенных очках с голубыми адски расширенными глазами.  Он был одет в красную ковбойку с крупной клеткой,с закатанными рукавами, в синие джинсы и башмаки на толстой подошве. "Люди!"-  закричал он:"Пройдут сотни или тысячи лет и если человечество выживет,  оно забудет о нас, об этой башне, ее  уже тоже не будет! Мы не знаем,  что будут люди есть и, как жить! До каких планет они доберуться! Но они никогда не забудут первый полет в космос и того, кто это был! Юрий Гагарин мой главный герой и я хочу..." Я в это время стоял рядом с большой дамой из Боинга и слышал, как она сказал своему помощнику:"Стива пора вытаскивать оттуда!" Стивом оказался этот самый рыжий. Помощник ушел к выступавшему и тот успел еще что-то с энтузиазмом прокричать блестя очками. Студенты хлопали и свистели этому Стиву,  но микрофон отключили и публику пригласили спуститься для неофициальной части.    

Как говорится "и я там был, мед пиво пил.." . Сначала удалось перекинуться немного с глухим фантастом,  но ненадолго. Про Азимова и Шекли ему было не интересно, а его книги были мне незнакомы. Затем у стенда попался "бешенный Стив",  с ним  конечно можно было зависнуть надолго, космос то большй, но тут ему вздумалось учить меня, как правильно произносить слово робот. Мы говорим ро'бот, а по американски это робо'т , но Чапек то был все таки славянин и правда должна была быть моей. Однакож, не спорьте с дикими ботаниками, я за то лишь ему благодарен, что он Юрия не предал. Ведь это реально наше общечеловеческое!

Я помню себя подростком на полированном паркете в квартире Игоря Фурса, моего соседа и школьного дружка в Мариуполе, тогда еще Жданове. Жарким летом мы не пошли на море, мы наблюдали черно-белую трансляцию первой лунной эпопеи Апполон. Рты наши  открыты, шерсть вздыбилась, по всей коже пошли мурашки...

Президент Джонсон поздравлял потом  героев астронавтов,  прилетевших с Луны, хлопал их по плечам, пожимал им руки. "Парни!"-говорил он:"Следующий полет будет на Марс! Готовтесь!" Нил Армстронг спросил:"В памперсах на Марс?Спасибо, сэр!" Туалета в лунном модуле не было, но у нас появились прокладки разработанные в НАСА.  

Если попробовать представить себе хотя бы однажды,  но всерьез, насколько все это технически сложно, гениально  и рискованно было и, как далеко нас всех продвинуло,  и могло бы привести к современному строительству Вавилонской башни и всемирному единению,  но не срослось..

Опять! Вот почему мне трудно верить во Всевышнего. Сколь бы не было хорошо и гениально человеческое деяние, всегда появляются вонючие черти в округе! 

Глава 19

 "Шеф, тебе нужно быть поосторожнее!"-губы Боба были неподвижны и голос его не был  слышен. Кент постучал ложечкой по чашке:"Ты, что то сказал, Боб?" "Нет, сэр!"- ясно проговорил старый дорогой друг Боб.  Голос сухой, но внятный и, как всегда, достаточно громкий. Кент видел спокойный взгляд Боба в котором редко можно было найти следы сомнений или волнения. Боб всегда знал свое дело и никогда не отступал от писанных и неписанных правил. Сейчас Кент внимательно смотрел на говорившего служаку следя за движением сухих губ и глубоких складок на щеках Боба. Глаза и тело Боба при этом были неподвижны в полном соответсвии с многолетней привычкой соблюдать абсолютную дисциплину и протокол. Боб собрался выходить из каюты. Он наклонился за подносом на столе:"Шеф, вокруг тебя полно подонков!" Кент замер. Он явственно слышал эти слова Боба. Они отчетливо звучали в его голове, но лицо Боба в это время было совершенно неподвижно."Боб!?"-сказал Кент и шагнул к нему, поднявшись с дивана. Он положил руку на плечо служащего и уставился ему в глаза. "Да, сэр?"-  ответил выпрямившийся Боб, бесстрастно встретив взгляд президента. "Ты что-то хотел сказать, Боб?"- спросил Кент пристально глядя ему в глаза. "Нет, сэр!"- и ничего в его взгляде не изменилось. "Хорошо, Боб. Иди"- Кент опустил руку, Боб развернулся и вышел из каюты. Кент стоял глядя ему в спину. "Они настоящие твари, сэр!"- вновь прозвучал голос Боба в голове Кента. Дверь за Бобом закрылась и вокруг стало совсем тихо.

Потом был Ричард. Он появился с докладом через час после завтрака и еще не успел открыть рот и поздороваться, но Кент уже услышал его озадаченный голос у себя внутри:"Ну и втюхались же мы, шеф!" Вслух же он чётко и бодро поздоровался и тут же протянул президенту папку с документами. Кент взял папку, пожал руку Рику, но при этом пристально смотрел тому в глаза, настолько пристально, что Рик был вынужден спросить:"Как вы себя чувствуете, мистер Президент?" Кент отпустил руку Рика, медленно отвел взгляд, показал на кресло, а сам шагнул к дивану и нажал на кнопку звонка на столе:"Все нормально,  Ричард. Что здесь у нас?"- спросил он про папку. Ричард собрался говорить, но вошёл Боб и Кент заказал ему кофе для Рика. "Хорошо,  что у нас есть Ричард,  шеф!"-прозвучал голос Боба в голове Кента. Кент очень внимательно молча посмотрел на обоих служащих. Его молчание затянулось, но ни один из двоих не посмел его прервать. Кент, не услышав больше голосов, наконец кивнул Бобу,  отпуская его и, положил папку на стол не открывая. "Пей кофе, Рик!"- предложил он второму, а сам надолго замолчал. Рик попробовал кофе и потихоньку выпил всю чашку. Кент все еще молчал. Рик сам наполнил себе вторую. "Шеф, мы во всем попробуем разобраться, но ваш ближайший персонал ничего не должен знать"-это был голос молчавшего Рика! "Шеф, мы во всем попробуем разобраться "- сказал вслух Кент. Рик замер со своей чашкой на весу. "Но ваш ближайший персонал..."- продолжил Кент буквально буравя взглядом застывшего Рика.

 Сегодня Рик пробыл с президентом более 2-х часов вместо запланированных сорока минут. Он вышел к заждавшемуся Брайсону и приказал ему вести машину к усадьбе Джины. По дороге Рик не произнес ни слова,  но перед самым въездом неожиданно спросил:"Тебе никогда не слышаться внутренние голоса знакомых людей, Брай?". "Это еще что такое, сэр?!"- совершенно искренне удивился Брайсон, он выглядел сейчас, как подросток,  которому впервые стало стыдно за глупости взрослого человека. Рик был на двеннадцать лет старше Брайсона, счастливо женат, имел двух детей и обладал коллосальным служебным опытом.  "Смотри на дорогу"-сказал вместо ответа задумчивый Рик. Чуть спустя Рик задал еще один вопрос:"Ты когда последний раз был с женщиной?" В этот раз Брайсон не просто смутился. "Что это такое, сэр? Что с вами сегодня? Я действительно должен отвечать на этот вопрос, сэр?"- Брайсону, на самом деле, нечего было сказать. Он, строго говоря,  был девственником, если не считать один случай в позднем подростковом возрасте, когда его соблазнила взрослая соседка, которую родители попросили помочь Брайсону по хозяйству, если какая либо помощь вообще потребуется. Сами они отбыли в долгий отпуск, к которому готовились более двух лет. Соседка помогла однажды, но родители об этой помощи, конечно же не узнали. В какой-то степени это было насилие. Своею настойчивостью и опытом пылкая соседка подавила сопротивление страшно стеснявшегося юноши. У  Брайсона не было желания жаловаться по этому поводу. В тот момент он испытывал коллосальное напряжение быстро созревшего мужчины и потому избегал встреч с любыми привлекательными особами. Соседка была довольно яркой молодой женщиной, замужней, бездетной и весьма свободной в общении с хомусами противоположного пола. Брайсон получил необходимую разрядку и мог бы легко испортиться в поисках удовлетворения сильной похоти, если бы не строгое воспитание, прирожденная скромность и стеснительность, но более всего  против разврата работала его настоящая и сильная влюбленность в совершенно недоступную особу, Хомуса высшего сословия. Все остальные особи противоположного пола, в его глазах и восприятии,  были теперь в разной степени порочны и вульгарны, либо не интересовали его настолько, что об интиме не могло быть и речи. Да, соседка конкретно привила ему  сильный иммунитет против вульгарности.  Она еще не раз пыталась соблазнить Брайсона,  но  ему удалось избежать ее. Он не хотел вновь пережить тот приступ смущения,  который оказался сильнее физического удовольствия, и к тому же он  до сих пор  не изжил сильный стыд и неловкость, которую по-прежнему испытывает перед мужем соседом. Сосед был очень хорошим хомусом, который не раз выручил Брайсона. Он однажды исправил погасшее электричество в доме родителей, научил менять масло в старой машине,  а также, как-то,  притащил Брайсона домой на буксире, когда его  машина встала без топлива. Воистину сосед был классным парнем, способным то ли не замечать подвиги жены,  то ли прощать ее. При том,  что любил ее сильно. 

Нда, Брайсон не мог и не хотел ничего рассказывать об этой стороне своей личной  жизни никому, даже Рику. Он очень уважал Рика, более того, он обожал и поклонялся ему,  но и эти чувства также скрывал стараясь вести себя строго по служебному протоколу.  К счастью в этот момент они уже приехали и Рик отстал от Брайсона. "Найди и пригласи Сэма!"-приказал Рик. Бедный Брайсон. Ему до конца жизни придется переживать сильные смущения по разным поводам. В  прошлый раз он прилично травмировал Сэма,  чуть не изувечил его, а негр то оказался очень симпатичным парнем, ни в чем не виновным. Профессионально Брайсону не в чем было себя упрекать. Он был на службе,  задача перед ним была поставлена очень сложная и ответственная. Рик классифицировал ее в степени высшей общенациональной безопасности,   и при ее выполнении против Брайсона,  агента национальной безопасности, было применено насилие. Все по тому же протоколу, ему не в чем было себя упрекать, но Брайсон не был бы Брайсоном, он был  на редкость хорошо воспитанным хомусом и слово совесть всегда для него имело глубокое значение. 

На звонок в дверь вышла сама Джина. Она не выразила удивления. "Видимо Рик позвонил ей заранее"- подумал Брайсон. " Добрый день,  мэм! Извините за визит, но нам нужен Сэм"- спросил глухим голосом Брайсон. Джина была не накрашена,  но все также очень хороша, даже слишком хороша без любой краски и начесов в длинном шелковом восточном халате. "Ищите его в саду, молодой хомус"-сказала Джина рассматривая Брайсона. Брайсону удалось сохранить внешнее спокойствие. Уроки по самообладанию не прошли даром. Он тоже смотрел в лицо актрисе и мог бы еще постоять здесь,  но она рассмотрев Брайсона улыбнулась ему и с явной симпатией произнесла:"Я должна идти, извините". Закрыла дверь. Брайсон,  постоял,  развернулся и пошел вокруг дома насвистывая какую-то  мелодию из популярного фильма. Войдя в сад он услышал небольшой шум в дальнем углу и туда и  проследовал. Сэм прямо с земли подрезал ветки на невысоких деревьях. При его росте с длинным резаком он легко обходился без лестницы. Когда он увидел подходившего агента гримасса улыбки появилась на его лице и тут же это лицо вновь превратилось в каменную маску сфинкса. "Привет, Cэм!"- крикнул на подходе Брайсон. "Добрый день, парень"- бесстрасно произнес садовник. Он приставил ножницы  с длинными ручками к ноге и уставился на нашего друга. "Чем могу?"-говорила его поза. Брайсон не стал протягивать руки для пожатия. Память хорошо хранила опасные воспоминания об их последствиях при прошлой встрече. Сейчас сам садовник выглядел полностью оправившимся от полученных травм. "Сэм, извини, но ты должен поехать с нами в офис. У нас нет к тебе никаких претензий,  но очень важные события происходят в нашем сообществе и для его безопасности нам нужна большая беседа с тобой"- обьяснил ему свой визит Брайсон. "Со мной? С садовником?"- удивленно ответил Сэм. Брайсон мог поклясться, при всей своей невозмутимости Сэм не выглядел в этот момент искренним. "Да, с тобой, с садовником!"-подтвердил он. "Но мы же уже общались, да и  вы должны обратиться к мадам Джина!"- сказал не двигаясь Сэм. "С нею уже все согласовано, Сэм. Очень много новых событий произошло. Нам действительно нужно с тобой поговорить "- произнес Брайсон:" Идем?Машина нас ждет". После некоторой паузы Cэм  приставил ножницы к стволу яблони, снял  грубые перчатки, бросил их под дерево, снял рабочую куртку и повесил ее через одну из нижних ветвей деревца. Достал платок из кармана, протер им лицо и шею, сунул его назад и порылся в карманах, проверяя их содержимое. Он также постучал башмаками об ствол дерева сбивая налипшие на них садовый мусор и почву, затем оба повернулись и сэм последовал за Брайсоном.

Проходя мимо дома они увидели у открытого окна на втором этаже Джину, которая наблюдала за ними,  но ничего не говорила и они тоже прошли мимо молча не выказывая никаких признаков внимания.

Рик стоял возле машины с микрофоном в руке заканчивая какой-то разговор. Он кивнул Сэму. Сэм также ответил только кивком. Когда все трое забрались в машину, Рик приказал: "В порт!"    

Глава 18... Допрос Глена

        Допрос Глена почти ничего не дал. Глен был зол,  агрессивен и не скрывал своей антипатии ко всем правительственным службам. Участие в бессмысленной и жестокой войне сделало его таким. Рик все таки нашел некоторую пользу от общения с Гленом. Им удалось получить от допрашиваемого биоматериал для анализа и, как бы зол и необщителен был Глен, он проговорился про встречи с Дебби и Джинной.  Он сказал это отвечая на вопрос, что заставило его забраться так далеко и надолго. "Я вам вот  что скажу, эти сучки меня достали! Они обе сойдут за правую руку дьявола! Их надо бы публично на площади сжечь и пепел вынести в космос,  да подальше!"- Глен скрипел изношенными зубами и сила ненависти отражалась  ужасной гримасой на лице, которое и от рождения то было достаточно страшным, несмотря на нормальные пропорции. Брайсон ранее показал Глену снимки обеих женщин. 

        Рик подумал:" Глена надо бы оставить пока в поле зрения". Чтобы держать Глена поблизости  в его биографии нашелся непогашенный грешок. Когда-то, сразу после ухода со службы, Глен взял оружие и погонял всех мужиков в одной из деревень, где у него  в молодости была подружка. Подружка эта была простая, как хозяйственное мыло, однако ж своенравия ей хватало, а у Глена были основания подозревать ее в неверности. Мужикам там хорошо досталось и без оружия. Глен стрелял в основном в воздух и тем самым подавлял волю многих провинившихся  самцов грешивших с его наядой пока он воевал за них. Он никого не убил, не покалечил, но синяков наставил, носы поразбивал и даже ухо одному рассплющил, а уж пинков понадавал столько, что нога болела потом дольше чем разбитые костяшки на кулаках. Ему бы все сошло с рук, никто из пострадавших не собирался жаловаться, а их жены даже и порадовались немного за необходимое возмездие, но вот девицу свою он побил зря. Та ему этого не простила, а уж шериф то почему-то взялся за ее защиту по полной и собрал показания со всякого, к кому Глен руку приложил.  Пришлось нашему парню и взаперти посидеть и право на ношение оружия потерять. Кроме того были у него и ограничения на перемещения по территории сообщества, которые он нарушил смывшись на север. Это то ограничение и ввели на него по новой и строго предупредили о возможности посадки в казенный дом надолго. С тем Глена и отпустили, навесив на него какой-то маркер, и территориального наблюдателя приставили. У  Рика мозги тормозили,  когда он пытался понять, как Джинна и Дэбби оказались рядом с этим мужланом, да еще по собственной инициативе. При этом его интуиция строго подсказывала, что именно здесь то и может быть какой-то ключ к многочисленным загадочным явлениям возникавшим в последнии годы вокруг президента и не только.

        После унизительных для Глена допросов, оказавшись на свободе,  ноги сами понесли его в старый кабак, где по-прежнему хозяйничал старина Фредди. Они сразу узнали друг друга. Постарели, конечно, но не критично. Фредди обрадовался Глену,  но во взгляде его было удивление, которое он не смог скрыть. "Привет, Глен!"-просто и по-дружески сказал он нашему приятелю. Фредди был искренен,  Глен же хмуро ответил коротко:"Привет". Он может быть и был рад Фреду,  но по-другому у него не получалось. Фред принес Глену бокал, протер его и собрался налить виски. "Пиво"-сказал Глен и Фредди молча поменял стакан на больший и налил ему из крана местное. "Как дела, старина?"-по-дружески мягко прогудел Фред. Его глаза выдавали все то же удивление разбавленное любопытством. Для Глена любой вопрос сегодня был допросом. Он посмотрел в расширенные глаза Фреда и опустив веки ответил:"Нормально". Как всякий опытный бармен,  Фред не стал задавать больше вопросов,  но они у него были. "Что он так пялится, словно призрака увидел. Я и раньше бывало более года не появлялся здесь"- Глен помнил, что  всякий раз Фред встречал его так,  словно Глен на пять минут за сигаретами выходил в магазин на углу. Спрашивать Глен не хотел и засиживаться тоже не будет. Впрочем тащится в свой мрачный угол, предоставленный службистами, тоже не тянуло и Глен просто подумал сменить кабак на любой, где его никто раньше не видел.

"Хороший план, давно надо было поменять эту дыру на что-нибудь поспокойнее, глядишь ничего бы и не случилось  и жизнь шла бы по-прежнему."-горько размышлял Глен.  Вкус пива ему показался дрянноватым и он не допивая бросил монеты на стойку собираясь подняться.

          "Эй, моряк!"- услышал он в левое ухо и, если бы не испытания последних лет, не изнуряющая жизнь в лесу и не эти сыщики, обложившие его флажками,  он бы не смог сейчас сдержать свой зверинный темперамент и,  кто бы это не был слева от него,  его тело через мгновение  лежало бы на полу с переломанной шеей. Сегодня же потрепанный жизнью Глен лишь замер, не желая выдавать себя и даже притворился на время оглохшим.  "Хахаха!"-прозвенело в том же ухе знакомым тембром и Глен опять проигнорировал это. Он даже взялся за недопитое пойло, но на его руку легла другая. 

____________________

Обнаружив явное сопротивление со стороны невидимых сил на планете 700... Эррины не собирались ее сдавать. Этот новый вызов создал еще одно удивительное волновое возбуждение во всех познавательных центрах и клубах цивилизации Эрринов. Ранее плотская жизнь на планете восхитила их своею непохожестью и разнообразием.  При этом Эррины однозначно сознавали свое космическое превосходство над планетарной  жизнью всех организмов включая  

ее высшую цивилизационную форму Хомусов. В случае же с обнаруженным невидимым сопротивлением к Эрринам пришло явное понимание, что теперь они имеют дело с сознательной живой формой цивилизации,  уровень развития которой, как минимум, сопоставим с их собственной, а ее поведение выглядит вызывающим и без каких-либо признаков намерений на открытое взаимодействие. 

"Джино и Анья" часть 1-я

           Золотистые волосы струились на обнаженные плечи. Зеленые, слегка выпуклые глаза под высоким лбом сияли над улыбкой составленной из идеальных крупных белых зубов. Там же были и влажные темные губы с аккуратным носом слегка вздернутым  на здоровом загорелом девичьем лице. И вся эта роскошь была повернута на крепкой обнаженной девичьей шее в его сторону. Джино, не снимая больших темных очков, смог  хорошо рассмотреть и крутые бедра, и большую  грудь,  сильные стройные ноги и развернутые прямые округлые плечи  тонированные щедрым солнцем жаркой Флориды. Всю эту роскошь  прикрывал легкий летний сарафан из воздушной яркой ткани. "Привет, Джино!"-слегка хрипловатым голосом со славянским акцентом произнесла приблизившись заморская красавица Анна.  

"Привет, Анна!"- без задержки ответил Джино. Он снял очки. Их уже заочно представили друг другу. Они оба были здесь на этой вечеринке общего старого знакомого.  Анна стояла сейчас перед ним с бокалом светлого вина. Она излучала спокойное дружелюбие, улыбалась,  взгляд ее был внимательным, изучающим, заинтересованным. "Анна явно здесь не в первый раз! Неужели такое возможно?" - это Джино задал вопрос себе:"Или ее дела действительно плохи! Черт побери, я готов согласиться на все!"- примерно так, насколько я его знаю, думал в тот момент Джино.

После многолетнего кошмара семейной жизни с бессердечной и эгоцентричной женщиной, после полного надежд авиа путешествия на частном "джете" на острова населенными отвратительными грязными беззубыми вонючими юнными дикарками, после океанского вояжа в Европу на парусной яхте,  с которой Джино своими непереваренными завтраками, обедами и ужинами накормил огромное количество рыб и напрочь распрощался с мечтой о походах по улицам с красными фонарями в старой Европе,  Анна предстала перед ним, как библейское видение,  как пророк, как ангел, как богиня, как мадонна, как амазонка, как гетера, как угодно назовите.. "Я  хочу ее прямо сейчас!"- запульсировало в голове совершенно отчаявшегося к тому времени героя нашего повествования. Они сблизились, подошли к окну и смогли о чем то  поговорить. Джино,  помнит, что смог выдать приличные комплименты,  нашел уместные шутки, вел себя прилично, сдержано,  воспитано, что угодно,  только бы удержать ее подольше. И она оставалась с ним до конца вечера! Несколько раз уходила попудрить свой носик, перекинуться парой слов с хозяином и подружками, но всякий раз возвращалась и ее бокал при этом не пустел. Она пила малыми глотками. Джино несколько раз добавлял ей сам или просил парня с подносом подойти, Анна не отказывалась, но спокойно едва касалась напитка губами. 

 Один раз,  когда Анна вновь  отошла ненадолго, подошел хозяин дома, Рубен. "Как дела, Джи, есть какой-нибудь прогресс?"- спросил он, глядя на Джино с высоты. Рубен более чем на голову превосходил своего друга по росту. Джино сунул руку в карман брюк, во второй держал  бокал с вином, он приподнял его в сторону друга и спросил:"Что у нее происходит? Почему я? Ты же знаешь, мы оба не  дураки. Из нас пара, как  "красавица и чудовище".  В нашем штате стоит ей свистнуть и сто голодных мужиков бросятся к ней под ноги! Меня просто трясет от желания,  но в чем же все-таки дело?" "Слушай,  она недавно разведена. Ее парень был депресивный неудачник. Он привез ее из Союза и у нее от него сейчас уже 6-ти летняя дочурка. Когда Анна приехала, она нашла и имела хорошую работу, купила дом,  а он, ее муж, оказался ни к чему не годный. В России то он был волонтером какой-то шарашки, что все и объясняет. В конце-концов они развелись. Сразу после развода Анна потеряла работу. К  ней стал домогаться босс, она ему отказала. Сбережений у нее нет,  за дом платить нечем. Она хорошо держится, но на самом деле в отчаянном положении"- успел рассказать Рубен, затем  кивнул ободряюще Джино и отошел к другим гостям увидев приближающуюся Анну. Джино заново посмотрел на красивую женщину, которая в свою очередь вопросительно посмотрела в сторону Рубена, но ничего при этом не сказала. Анна оставалась спокойной,  но настроение у нее немного  изменилось. Она то ли устала, то ли озаботилась чем-то. "Хороший парень, этот Рубен!Ты давно с ним  дружишь? Меня с ним Сара познакомила пару лет назад, я его обожаю"- отводя от него взгляд в сторону группы гостей,  проговорила Анна.  Не похоже было, что ей был нужен ответ и Джино промолчал. Он узнал хозяина лет двадцать пять назад,  они тогда вместе изучали управление вертолетами, но вновь, случайно, встретились и стали о общаться не более пяти лет тому. Им не довелось стать пилотами. Рубен здорово преуспел в торговле недвижимостью. Сара, его третья жена и, похоже, любимая. Живут они весело, любят принимать гостей, путешествовать и очень открытые в общении с друзьями. Джино им нравился, они звали его к себе всякий раз, когда устраивали вечеринки.

Анна попросила Джино проводить её к машине. Нелепость отказа была очевидна и Джино, согласившись, пошел попрощаться с Рубеном. Рубен ободряюще пожал Джино руку, но ничего не сказал в присутствии других гостей, хотя Джино успел поймать заинтересованные и оценивающие взгляды некоторых дам и джентльменов, которые, вероятно,  были в какой-то степени близки с Анной. "Всех вас к черту!"- мысленно послал их Джино. Гостей еще оставалось множество, не  менее пары десятков наверняка.. В основном это были женатые и замужние пары, причем преобладали смешанные браки, в которых мужьями  преимущественно являлись довольно возрастные рожденные в Новом Свете американцы, тогда, как женщины были натурализованные американки из русских, украинок, молдаванок, одна была израильтянкой,  также нашлись и казашка с узбечкой. Все они выглядели существенно моложавее своих супругов. Это была хорошая вечеринка. Много разговоров. Кто хотел пить, пил. Другие что-то жевали, ели.. здесь стоял стол со снедью и постоянно работала жаровня. Смех звучал часто и никто не зевал и не сидел заброшенным по углам. Большей частью, разговорчивый народ грудился возле большого незаженного камина, где было много кресел и диванов, другие или бродили или  стояли недалеко от непрерывно работающего огня, где заправлял обилием мяса и сосисок сам Рубен или его кузен, третьи теснились у бара под командованием веселой Сары, русскоговорящей жены Рубена.  Анна расцеловалась с Сарой и вернулась к Джино. Вдвоём они спустились к парковке.  Анна все время держала Джино под руку. На каблуках её голова слегка возвышалась над его головой, но непроходящая приветливость и дружелюбие Анны создавали максимальный комфорт у Джино.  Будучи реалистом он ни на что не рассчитывал, но до чего же приятно было быть с нею рядом. В гараже он возьмёт у нее номер телефона и потом попробует уделить ей соответствующее внимание, как это прописано в учебниках по флирту. Они подошли к светлому лексус Анны. Машина выглядела хорошо,  но и Джино  был неплох. Он оценил возраст этой модели в восемь лет и, конечно же,  машина была взята на аукционе. Правое крыло равнял и красил какой-нибудь бывший одесский самоделкин и это была неплохая работа, но Джино ее увидел. Анна собралась прощаться, улыбнулась своей расчудесной улыбкой и даже чмокнула его в щеку убрав при этом следы помады. Джино пришлось напрячься и сдержать возникшую дрожь. Благо Анна в это время начала копаться в сумочке в поисках ключей. Джино не отходил. Он стоял рядом слышал жар и запах горячего тела, запах волос и аромат духов. Он не был пьян и даже не ощущал легкого хмеля от алкоголя, но она конкретно пьянила его.  

Ключи не находились и , в конце концов,  так и не нашлись. Анна посмотрела на Джино. Ее взгляд не был ни растерян ни неловок. Скорее неловко почувствовал себя  Джино. Ему казалось, что она легко читает его мысли, которым он дал волю, пока она его не видела. "Наверное я оставила их наверху!"-она помедлила не отводя взгляда от лица Джино. "Так не хочется туда опять подниматься"- хохотнула эта женщина, которая с каждым словом, с этим  суперсексуальным акцентом становилась все более желанной. "Я схожу!"- проговорил Джино,  но сам удивился своему голосу. Ему трудно было говорить. "Не надо!" -сказала Анна. Она прямо смотрела на Джино. "Их надо будет искать там. Не мог бы ты отвезти меня? Я тут недалеко живу, заберу машину завтра"- попросила Анна и положила свою руку на его плечо. "Конечно!"-чуть не прокричал с фальцетом Джино.    Анна тут же подхватила его под локоть словно посчитав,  что ему нужна помощь и они двинулись к красному феррари нашего героя. "Господи, как мне нужно это тело!"- кричал его внутренний голос,  тогда как собственное тело, ощущая прижатое плотное плечо и касания шикарного бедра при совместной ходьбе рядом, заряжалось совершенно неземным электричеством . У машины Джино вынужден был шагнуть вперед, неохотно расставаясь с плечом своей новой знакомой.  Он распахнул перед Анной пассажирскую дверцу и затем с усердием помогал  ей усесться на глубокое сиденье, проверяя ремень запоминая всякое касание с ее плотью здесь и там, а закончив выпрямился и снова оказался в фокусе ее внимательного взгляда. "Все хорошо, Анья?"-спросил он. Она шикарно улыбнулась в ответ и даже рассмеялась:"Все отлично,  Джинчик!" Наш,  "джинчик" остолбенел на миг и тут же обежал машину, откинул верх кузова и усевшись постарался спокойно завести заурчавший боллид. Он посидел некоторое время, чтобы "собрать себя в кучку",  а она положила на его руку свою. Пожала успокаивающе, не сознавая,  что  с ним происходит от этого. Когда Джино все-таки тронул машину он изо всех сил старался сосредоточиться на вождении. Медленно выехал из парковки, не ускоряясь  доехал до перекрестка. Слушая ее указания выехал на трассу и только тут позволил себе ускориться.   Это  здорово его успокоило. Он очень любил свою машину, он очень любил езду на ней, а сегодня особенно. Через пять выходов они сошли с хайвэя и повернув несколько раз вокруг блоков домов,  оказались возле дома Анны. Район был чистый и благополучный. На улице стояли добротные авто. Огней в ее окнах не было, светились только фонари у наружной двери и гаражных ворот. "Мой сын у матери сегодня,  ты можешь зайти со мной. Если хочешь?"- пригласила Анна. "Если хочешь!!!"- прозвенело у Джино трижды где-то внутри. В этот  длинный вечер он снова слегка взмок. Чтобы не сказать ничего лишнего он молча вышел из машины и последовал за ней. Дом был свежей постройки, двухэтажный, просторный, хорошо меблированный  и весьма опрятный. Он прошел в большую комнату рассматривать развешенные картины на стенах, Анна ушла к холодильнику и оттуда крикнула:"Что ты хочешь?!" "Что угодно!"- ответил он. Анна вышла с бутылкой запотевшей водки, "джони волкером" и  бутылочной "короной" на подносе. Потом ещё раз сходила за чашей со льдом и принесла бокалы. Джино подумал, что его планы нарушаются, но эти мысли тут же догнали другие:"Какие ещё к черту планы?" Он вдруг рассмеялся. У него нет работы и нет необходимости в ней. Он не нуждается и ему не приходиться ни за что и ни за кого отвечать. Анна глянула на него в этот раз с искренним интересом.  Он решил тяпнуть водочки и ни о чем больше сегодня не думать. Ему уже очень хорошо. Всегда можно будет вызвать такси, а с утра ... "Чёрт бы подрал эти утра!!"- каждое утро ему приходилось думать, о том, чем себя занять и, как унять ..."Эх, водочки,, Анья, пожалуйста!" -Джино вдруг почувствовал в  себе так нужную уверенность и ясное понимание, что сегодня все может пойти не по плану.

После этого вечера мы увидели другого Джино. Это был теперь надолго и заразно улыбчивый приятель, бритый каждый день, его машина постоянно натерта до блеска, на ноги стал одевать кроссовки и ходить в спортзал! В спортзал, Карл!! Ранее, навсегда  проклятое для Джино место, со школьных времен.  Он залечил все зубы и отбелил их, насколько это было возможно. Он не стал от этого красавцем, но привлекательнее наверняка.

Через месяц была помолвка в церкви и очень хорошая вечеринка друзей в большом доме Джино. Весело было всем. После вечеринки "молодые" улетели в Шри Ланка, оттуда куда то к арабам, затем было что-то возле Кубы, а еще круиз куда-то и, по-всему видно было,  что жизнь у обоих наладилась. 

Потом они годами  принимали гостей, как это делали Рубен и Сара. Постоянно участвовали в светских мероприятиях своего круга и вновь путешествовали по стране и миру. 

Когда в эти годы мне доводилось видеть Джино,  он всегда живо интересовался моими скромным деяниями.  Они казались ему очень мужскими и он часто просился поучаствовать в них. 

Джино, Джино,  если бы я только знал! 

Как-то, восхищаясь его успешной семейной жизнью, мне удалось спросить его:"Как у вас все здорово! Как вам удаётся так ладить с Анной?" Джино никогда не бывал печален. По-крайней мере, я его никогда таким не знавал. Не был он в печали и в этот раз, но вот что он ответил:"Здорово, мой дорогой друг,  было только до тех пор, пока я не сказал  в церкви своё "да"!"- и он тихо посмеялся.

В конце-концов он разорился.

Потом незаметно сильно похудел.

Потом неожиданно помер.

Как это порою бывает, после его утраты, я почувствовал,  что он мне был более дорог, чем я мог думать. Он был  порочен, но не сильно, слегка грешен, но в общем-то невинен, жаждущ и энергичен, но бесплоден. Когда он рядом, ничего не происходит. Когда его нет, его не хватает.

А Анна? У нее все хорошо. Несколько месяцев спустя крупный менеджер космического агентства пригласил ее в свой дом.  На Гавайях.

 

Глава 17

Встреча с Дэбби, как и с Джиной, привела Кента к новым изменениям. Он ощутил, что его мышление стало пронзительно ясным, тело лёгким,  напрочь исчезла хроническая усталость, а понимание поведения хомусов абсолютным. Он стал способен определять внутренние мотивы и уровень лояльности своего окружения наверняка. Даже на Боба Кент смог взглянуть по новому. Преданность Боба ощущалась теперь ещё более солидно, он представился Кенту в виде некоего духовного аналога базальтового  монолита, а собственно духовность и интеллект напротив, осязались теперь более тонкими и возвышенными. "Как глубоко ошибаются люди, перед которыми Боб предстаёт тупым и примитивным служакой, полностью подчинённым и лишённым эмоций, фантазий и творческого мышления. Боб был предан, это верно, но сила его преданности была основана на глубоком мессианстве, а не желании максимально удовлетворить своего патрона"-примерно такие мысли возникли в голове Кента. 

Ричард (Рик) также был надёжен, как гранитная стена, и оснащен интеллектом способным просчитать и предвидеть сложную ситуацию, чтобы обезопасить Кента. Да, и Рик также полагал,  что на него возложена высшая миссия сообщества ради которой он способен пойти на личные жертвы. С политиками из своего штаба картина выглядела разнообразней и не настолько однозначной. Жена и вовсе окончательно разочаровала. Поверхностная, амбициозная, недалекая, с непомерным самомнением, и вовсю использующая свой статус первой леди на планете в совершенно мелкокорыстных целях. Она готова наслаждаться в среде притворной лести до конца своих дней. Статус Кента служил ей лишь основой безграничного кредита, которым она пользовалась совершенно безумно. Если и были у Кента какие-то иллюзии и остаточные надежды на супружеские отношения, они исчезли теперь напрочь.

Кент сидел и думал о Дэбби и Джине,  об их очевидной магии не признать которую ему теперь было уже невозможно, как и признать её вслух не прослыв при этом конченным  идиотом. Рику предстоит отныне много работы, но как сформулировать ему эту задачу? Кент не был набожным, хотя и присутствовал на службах главной религии сообщества,  но и  отрицать существование непознанного абсолютного разума, в том числе и вне планетарного, он также не мог. Тем более сейчас. Две упомянутые дамы не случайно оказались у него в спальне. 

Тинровские чаепития в Посьете

 Тинровские чаепития в лаборатории не забуду никогда. В  Посьете это были крепкие настои строго индийского или цейлонского черного в большой колбе с самодельным кипятильником из  нихромовой нити. Готовил его Саша Кучерявенко,  сотрудник ТИНРО,  занимавший остекленное угловое помещение в местной лаборатории. Обзор в 270 градусов позволял ему заметить тебя идешь ли ты из дома с юго-юго-западного направления, тащишься ли  с юга от пирса со снаряжением , или бредешь с востока,  со склада мадам Фалькович. Все это было на окруженном водой мысе Шелеха. "Заходи!"- кричал он и это значило,  что новый завар самого темного янтарного цвета уже готов и, если ты не дурак, то впереди тебя ждет хорошая компания и стакан граненного почти чифира  сумашедшим ароматом. Не помню случая, чтобы я отказался. Бросал все, рискуя карьерой,  пропуская ненужные совещания у нашего недалекого замначальника. А компания там была дружная, интеллигентная, коллегиальная. В ней могла быть харизматичная Нина Шепель, также, как и Саша, сотрудница Тинро. Нина, была крепкая, с налитыми формами одинокая женщина, которая обладала талантом обходиться в своих делах без нас. Без мужчин. Она ремонтировала, запускала и эксплуатировала 30-ти сильный подвесной мотор на алюминиевой лодке "Прогресс-2", которым институт  наделил ее для познаний съедобных мидий в наших заливах. Нина сама себе срубила небольшую избушку на берегу моря, устав от пьяных соседей работяг в местной общаге. Нина, благодаря лаборатории, лодке и этой избушке  лучше всех познала этих мидий. По-крайней мере на тот период. Она также изучала и мидию Граянэ, а попутно нашла и некую зеленую приблудшую в наши воды. За чаем мы бывало говорили с ней об этом по-умному. Посьетские мужики одобряли Нину, всегда вежливо здоровались, но не подступались. Слишком много науки у нее было, серьезна не по рыбацки.   

Вова Раков тоже соорудил здесь себе домик и не как-нибудь, а вполне с развитой архитектурой и с трех или даже пятискатной крышей.  Тогда он только что впервые защитился по тихоокеанской устрице, и ему также повезло до этого съездить в устричные командировки во Францию и Японию. Он там столько информации накопал, что нам было что узнать за чаем и не за одним и не только про устрицу. Мы теперь знали, где оправляются парижские собаки в городских парках, как паркуются французы под эйфелевой башней,  и чем они запивают нежеванную устричную плоть. И про японцев узнали не мало, о чем нам в международной панораме не успевали рассказать. Природа наделила уникальной внимательностью, дотошностью  и ответственностью нашего друга, не спроста он  ныне Владимир Александрович, профессор и медийный человек, пришедший на смену другому профессору,  Преображенскому, а также ученому Дмитрию Ивановичу Вышкварцеву для защиты экологии наших вод и земель. Почти в качестве местного много лет присутствовал здесь Евгений Андреевич Белогрудов, для нас уже тогда патриарх, зачавший  гребешковую индустрию для последующих поколений приморцев. Он тоже был перманентным участником посьетской экспедиции от ТИНРО. Евгений Андреевич был самым старшим участником этих чаепитий, хотя самим чаем он сильно не баловался,  но его всегда было уместно и инересно послушать. Помимо профессиональной компетенции он имел в достатке глубинного народного понимания окружающей природы. Местные травы могли заменять ему чай, набивку для подушек, туалетную бумагу и всякого прочего. В его руку при пожатии можно было легко уложить две моих. Сюда же набегами появлялся завлаб Юра Брегман,  болшеглазый еврей с интеллектом Эйнштейна, с глазами Дворжецкого, со своими шортами и  так все время в них с ранней весны до поздней осени. Таким образом он был возмутителем местного рыбацкого истаблишмента одеянного в тяжелые штаны, рыбацкие сапоги, кепки,  дождевики до полу, ветровки, обветренных, обкуренных, пропитых и проженных, они не прощали ему легкомысленных штанов до колен.  Ворчали и головой качали вслед. Зато нам легко было с ним  спорить по текущим темам и нашим разработкам из-за его заикания и скромности,  чем мы и занимались там за чаем. Позднее мне пришлось горько осознать насколько выше был его уровень эрудиции, и насколько неуместны были мое самомнение,  откровенная наглость и глупость дилетанта. К счастью в новые  времена удалось перед ним извиниться по скайпу, когда он убыл  навсегда на свою историческую родину и мы заскучали друг по другу. Сейчас мы все молим о его здоровье, инсульт не пощадил нашего дружище. 

Часто уютное лабораторное чаепитие взрывал относительно молодой тогда Шкваркин. Иногда он влетал туда прямо с лодки отшвартованной в бухте Экспедиции и, зайдя с черного хода, прошумев по всем коридорам, врывался в "чайную" с криком "Аппатит твою хибины мать!" и тем прерывал все предыдущие беседы и  диалоги, вовлекая всех в свои идеи или просто "дайте пожрать что-нибудь"... Он всегда оживлял и провоцировал компанию,  неважно о чем, но чтобы никто не скучал ни в коем случае. И никто не скучал, но для иных это бывало слишком и они сбегали под разными предлогами. Там ведь помимо этих дядек и тетенек со степенями бывали и любители из нашего местного штата, сотрудники от 20 с плюсом,  и еще без единой публикации за плечами. 

Да чаек этот был то, что надо. Тело над землей летело после этого. Кофеин в голове работал словно гелий в воздушном шаре. Сколько мы там переговорили и о чем, за раз не унесешь. Особенно теми сезонами,  когда к местным добавлялись экспедиционеры под руководством ленинградского профессора Голикова А.И. с зоологами из зоологического института на Васильевском острове. И это была даже не союзная,  а мировая элита. После них мы бы и с Дарвиным  и Левингуком не оробели бы за одним столом посидеть. Работали питерцы во время экспедиции круглосуточно и для редких послаблений они к крепкому  чаю добавляли разбавленного спирта и никто не стеснялся его употреблять. Все были уже по-настоящему взрослыми. Профессор Голиков был настоящим и глубинным фанатом науки, он ее ставил выше культуры. Культура, дескать, колеблется, меняется, следует разным модам,  тогда, как наука копает новые знания и только так прогресс и идет. Тут не до моды, не до  вкуса, cделай открытие, а там посмотрим, как с ним можно жить. Кто-то с ним спорил. Я только внимал. Их красивая блондинка Белла пела, играла на гитаре и нам приходилось только гадать,  зачем ей эти двустворки, гастроподы, полихеты и балянусы. Ей нужно было петь и играть всегда,  и для весх, вам бы тоже понравилось. Был там и Боря Сиренко,  он сейчас, кажется, в академиках и директором ЗИНА работает. Именно эти люди слушали позднее представление моей диссертации у них на совете в Питере и сумели вселить в меня ту уверенность,  которая до сих пор не проходит. Мы можем познавать этот мир,  надо только выбрать свой объект и уделить ему внимание на профессиональном уровне. Другой профессор, Владислав Вильгельмович Хлебович с Сашей Комендантовым,  закрепили эту веру. Эти двое также были из ЗИНа и своей микроэкспедицией  столько светлого и умного донесли нам, что даже Вышкварцев внимал им и не мешал во время чаепитий. Вышкварцев, кстати,  тоже питербуржец, его из блокады вывозили младенцем. Да, питерцы это питерцы, петербуржцы точнее.  Именно с тех пор они стали для меня  неким синонимом душевной глубины, высокой культуры  и интелекта в одном сосуде. Все-таки  сотворил Петр  великие деяния и они работают.   Среди них не было ни единого способного на какие-либо пошлые поступки.  Мне кажется иные современники вершащие мерзости, скабрезности и откровенные подлости, выдающие себя за тамошних, не более, чем подкидыши. Такое же случается , верно?

Как то на чай Шкваркин привел к нам необычайного пожилого,  почти старого, жизнелюба. Им оказался главный специалист по борьбе с обрастаниями морских судов, заведующий лабораторией института биологии моря Игорь Константинович Ржепишевский. Это был худющий курильщик,  потерявший по жизни большинство зубов, небольшой человечек, внимательный к собеседнику и отчаянный хохотун,  если что-то смешное случалось его просто гнуло в животе, а легкие рвались от неудержимого смеха. Такого бездельника при должности, при хорошем образовании и интелекте я еще никогда не встречал. Я тогда думал,  что так просто нельзя,  невозможно, запрещено, а он был, вот он перед тобой. Ему у нас понравилось и он обитал здесь днями и неделями, со своими сигаретами,  одесскими рассказами, охотными беседами обо всем и ни о чем.  Он никогда и ни куда не спешил и, на удивление, никого  не обременял. Вот он есть, а внимания не требует. Все,  что говорит, звучит интересно. Чем бы ты не занимался, ему  тоже было интересно. Он действительно любил смотреть, как другие работают. Когда лабораторная кошка Маруська в очередной раз принесла, кто-то завел в лабораторию немецкую овчарку, так просто, не по делу, скорее всего похвалиться. Вот только Маруська так озверела,  что бедный пес метнулся назад,  а дверь то там отпиралась во внутрь и там такой пятый угол получился, что нам всем страшно стало и за овчарку и за Маруську. Пес бился то в одну дверь,  то в другую, Маруська шипела, обанжая кинжальные зубы и распяливая  острейшие когти на неожиданно широких стучащих по полу лапах. Вскоре кто-то сподобился таки выпустить ошалевшего пса метнувшегося наружу. Но тут другая беда нагрянула. Игорь Константинович так в смехе зашелся, так  закашлялся,  так согнулся в три погибели и оставновиться не мог, нас тревога обуяла, а выживет ли наш дедок после этого. Он пошел вдоль стены стукаясь об нее всем трясским свои телом, его за собакой вывели наружу и только там он со временем иссяк, замедлился,  начал успокаиваться и, наконец притих. Долго еще кашлял,пока снова не смог достать сигарету, сунуть ее в рот,  но вот спичку ему мы зажгли и поднесли. Он оказался не одесситом, но севастопольцем.  

Так вот назад, к Сашиному чайку. Как то раз какой-то модный писатель того времени, фантаст,  заглянул к нам на Сашин чай. К сожалению мода на него давно прошла и в памяти не осталось ни следа от имени этого столичного гостя, ни от книг его, что он нам втюхивал.  Космонавт Севостьянов был тоже, как то,  к нам на пути,  но его перехватило зарубинское начальство и увезло пьянствовать на рыбацком сейнере. Почти такая же судьба случилась с одним из братьев Стругацких. Его перехватил к себе академический баловень Слава Сова и увез на свою фазенду в бухте Витязь. Зато не побрезговал отпить этого чайку Диденко Юрий Григорьевич, тогда это был рыбацкий генерал,  всесоюзный депутат, краевой общественный лидер, успевший покомандовать целую эпоху в Дальрыбе,  Приморрыбпроме и в Дальморепродукте. Считай полэкономики Приморья стояло на этих столпах. Диденко, Тимошенко,   Никитенко,  то бишь,Приморрыбпром, ВБТРФ и Дальморепродукт советских времен,  нда,   к нашему чаю это уже не имеет отношения, но навеяло. Несколько лет назад мы  уже здесь,   в Белевью испили чаек с Николаем Ивановичем Никитенко. Столько интересного сохранилось в памяти этого весьма пожилого теперь человека,  что выслушав его в течение пары часов, поневоле понял уже  в который раз, что чай надо пить в компании людей которым есть что рассказать. Многое в истории нашего края пропущено. Политические соображения заставляют людей  держать рот закрытым и, лишь состарившись, они понимают, что терять им уже нечего, но и говорить им уже тоже оказывается теперь не с кем..

Как-то и  Левин Валерий Семенович к нам приехал отчитываться по хоздоговору. Совершенно не помню самой темы, хотя и  договор ему составлял и отчет подписывал я сам. Все-таки давно это было. Он очень любил поговорить. Много читал, публиковался и его подводный дом на МЭСе  на всех нас производил сильное впечатление. Мы же с коллегами, попали сюда прежде всего,  как подводники. Кусто тогда был нашим посланником бога на земле и сделать свой подводный дом на самом деле стало большим деянием. С ним, с Левиным, были и другие сотрудники ИБМ. Не помню всех. Вышкварцев был. Кажется Вася Радашевский каким то образом приехал,  наверняка за своими червями сверлильщиками. Меня уже к тому времени Виктор Алексеевич Жирмунский присмотрел и даже пригласил,  а я еще не готов был свою базу предавать. За разговорами, за чаем стало понятно, что Шкваркин и Левин ревнуют друг друга,  но им хватало интеллигентного такта давать выговориться по очереди и помолчать вежливо, когда надо. Когда про науку разговоры закончились,  пошли разговоры про персоналии. И румяный Вася, в разговоре о генетике, сказал вдруг неловко хохоча:"Ко мне Александра Иванович приставал!" Кто-то из молодых сказал:"Да он и ко мне приставал". Еще кто-то добавил:"Да он ко всем пристает!". Левин к этому времени сидел то ли задумчиво, то ли насупленно рядом со мной. Тяжелые очки,  большой фамильный нос, борода под фиделя из крепких как крученая проволока черных волос, синие щеки. У него все огромное тело такими волосами было покрыто,  где то больше, где-то меньше. Он там мыло иногда в душе терял. Мы с ним, случалось, в бассейн вместе ходили. Наконец Левин открыл рот и пробурчал:"А ко мне не приставал".

Много там ещё разного люду побывало. Будда Николаевич Аюшин, замдиректора Тинро, обаял нас как-то своим демократизмом и бурятским шармом. Наш начальник базы, был случай, заскочил с письмом на английском из Австралии. Там, так далеко,  кто-то прослышал о наших деяниях, попросил опытом поделиться. Обычно начальник нас сторонился, с наукой у него было не очень. 

После какого то очередного семинара по марикультуре, будущие академики Жирмунский А.В. и Касьянов В.Л., побывали тут по случаю, как и профессора ДВПИ Стоценко "Сей Сеич", Христофорова Н.К., московские "доценты с кандидатами" из МГУ и ВНИРО наведывались. Сотрудники ЮжНИРО и Института биологии южных морей из Керчи и Севастополя проводили тут целые сезоны. Никто из них не миновал Сашину чайную.

Нда, чай мы разнообразили не только разговорами. Галина Поликарпова, Люба Золотова, Нина Григорьева, реже Наталья Коновалова, местные  cотрудники   экспериментальной базы, несли сюда смородиновые листья, мяту, лепестки цветов шиповника, варенье клубничное, смородиновое, крыжовниковое,  калину в сахаре, сушеный барбарис и всякую выпечку. Никто не любил быстрые чаепития. Нам всем хотелось поговорить. Рядом стояли бинокуляры с чашками Петри, в которых парились яйца и личинки всех культивируемых моллюсков. Грудились на полках банки с химикатами, на полу располагались батометры, глубиномеры, дночерпатели, висели на стене сетки планктонные, горели калькуляторы с большими цифрами и лежали развернутые журналы с таблицами данных. Когда чай заканчивался у всех хватало дел и вдохновения. Ни один день не проходил здесь зря, не взирая на то, сколько чая мы выпили и сколько разговоров наговорили. Отчеты, статьи, монографии теперь уже частично  истлели, частично вошли в чьи то более поздние труды. Саму лабораторию новые времена сровняли с землей,  люди упомянуые здесь выросли, созрели и достигли, каждый своего, а кое-кто нас уже и покинул навсегда. Вот, а пямять пока живет и еще на разные деяния тянет. Все еще хочется серьезные намерения воплотить в жизнь. Намерений то накопилось немеряно. Только "шагрень" сжимается неумолимо и потому хочется какойто временной провал в континиуме обнаружить и ускользнуть туда живым ради этих самых деяний.

Глава 16 (только начало)

"Доброе утро, Боб!"- начал сегодняшний день Кент. "Доброе, сэр!"-как всегда сдержано ответил Боб. Это был субботний день и Кент хотел провести его хорошо. Прошедшая неделя оказалась успешной. На планете не случилось никаких потрясений. Встречи с посланниками южных и северных сообществ обещали новые проекты и усиление позиций "Главного сообщества",   т.е. их сообщества. Кент очень хорошо ощущал, что именно они реально являляются главными по планете и уже длительное время.  Он был уверен, что своей деятельностью только укрепит планетарное лидерство родного сообщества. Сознание миссионерской роли занимаемой им должности вдохновляла его  и заряжало, казалось бы, неограниченной энергией. 

Кент наслаждался жизнью. У него была большая и влиятельная семья. Он пережил с участием большую войну и вышел из нее героем. Позднее победил и на выборах и стал крупнейшим и наиболее влиятельным хомусом на планете 700... Жена его была прекрасна, популярна в высшем свете, наслаждалась общением   и путешествиями по континентам в кругу влиятельных особ из разных сообществ планетарной цивилизации. 

Кент сумел сохранить круг давних друзей и постоянно обзаводился новыми. К нему ежедневно поступали предложения о встречах с сильными мира сего, мудрыми, успешными, гениальными, а также  очаровательными хомусами противоположного пола.

Кент посмеялся, вспоминая вчерашние многочисленные поклоны южан при прощании по окончании переговоров. Переговоры считались успешными для обоих сторон, при этом ему удалось скрыть двойное преимущество в свою пользу благодаря новым открытиям и технологиям гениев "Главного сообщества", подавая свое согласие на сотрудничество, как некую уступку южанам.  Ему вспомнилась изящная юная переводчица южан, которая столь заботливо придерживала престарелого главу своей делегации, из чего можно было легко предположить ее дополнительную роль в качестве  наложницы.   "Эх!"-сказал он вслух. "Да, сэр?"-тут же среагировал Боб. "Да так, ничего Боб"- отговорился Кент. Потребность в юнных женщинах для Кента всегда имела место,  но вслух он ее не проговаривал даже с Бобом. Впрочем Бобу и не надо было ничего говорить. Боб читал своего босса, как открытую книгу, но никак этого не проявлял и лишь безупречно выполнял свои обязанности. Кент с ознобом подумал о Джине. Похоже ему никогда не удасться ее забыть. После встречи с ней что-то произошло. Кент ощущал непонятный ему непроходящий духовный подъем, бо'льшую отвественность и понимание своей миссии, но  при этом появилось чувство тревоги и обостренное понимание чувств и мыслей любого собеседника с которым приходилось иметь дело. Даже малознакомые личности, впервые представшие перед  ним, теперь словно излучали некие сигналы, в которых он читал их реальные намерения и чувства, а далее ему оставалось только соотносить их с тем,  что эта личность излагала ему вслух. О! Тут происходило очень много открытий.  Теперь Кент просто не мог провалить никакие переговоры. Ошибки переводчиков стали совершенно незначимыми, советы советников излишними,  необходимость сохранять лицо или притворяться для выигрыша времени также отпали. Н-да, но встречаться наедине с самою Джиной, было более практически невозможно без риска серьезных имиджевых потерь. Даже та, единственная встреча, как бы замятая в инфополе, оставалась потенциальной тикающей бомбой. Вроде бы не было причин для серьезных беспокойств, но оно,  это беспокойство,  было и у Кента оно зудило непрерывно.   Последние находки агентов давали повод на новую встречу с Джиной и это также было серьезно. Эта встреча уже не предполагала легкого вечера для взаимных услад. Их и тогда то не случилось. Кент, наконец по-настоящему рассмеялся. Пожалуй ту встречу можно было бы считать его главным поражением на личном поле битвы полов,  и поражением его службы безопасности, до сих пор не разрешивших загадки Джины.  Кое-какие находки все-таки случились и надо было работать с ней дальше. Здесь были задействованы некие силы и не познав их нельзя было говорить о полной безопасности Главного сообщества. Главное сообщество потому и было главным,  что оно влияло и на всепланетарную безопасность. 

Утреннее кофе должно было пробудить физически, но расслабить Кента душевно. Без необходимого отдыха перенапряжение было чревато серьезными ошибками при принятии важных решений. Именно на большой войне он хорошо осознал необходимость своевременного отдыха для последующих побед. Он допил вторую чашку уже не ощущая аромата напитка. Боб вышел,  оставив  босса одного. 

Жена Кента наслаждалась в эти дни очередным вояжем по столицам экзотических сообществ и Кент вновь ощутил все тот же сексуальный драйв, который возникал у него постоянно во время выходных. Я забыл упомянуть, что они находились на той же яхте. Вечером Кента доставили сюда из надоевшего за неделю офиса.  Кент набрал Рика. "Да, сэр!"-сразу ответил Рик. "Я получил рапорт, Рик, но поговорим о нем завтра"-сказал он."Хорошо, сэр!"-среагировал Рик. "Есть у нас кто-нибудь сегодня, Рик?"-спросил Кент. "Да, сэр! Это местная женщина, Дэбби. Она соответствует, она нуждается и согласилась, а мы ее проинструктировали, сэр." "Можете пригласить ее сейчас?" - опять  спросил Кент. "Я перезвоню вам, сэр!"- ответил Рик."Ок"-бросил Кент. Через десять минут Рик подтвердил согласие приглашенной, а через сорок минут Боб ввел в каюту новую гостью.  Кент еще до ее входа успел сообщить Рику, чтобы агенты оставались в порту весь день. Он не собирался оставлять незнакомку на ночь. Вечером предполагалась некоторая работа, и в этот момент Кент повернулся к входу чтобы  неожиданно осознать, что вошедшая может поменять все планы. Как и в случае с простаком Гленом, Дэбби вызвала у Кента сильнейшее дежавю! Этот опытнейший специмен, проживший больше половины средней продолжительности  жизни хомусов, командовавший элитными соединениями воинов лидирующей части цивилизации,  победивщий многие глобальные военные битвы, вершивший судьбы целой цивилизации хомусов,  пропустивший через свой офис бесконечную череду женщин, представлявших разные сословия и сообщества планеты 700..., остолбенел при виде рядовой продавщицы среднего возраста из столичного пригорода.

      Боб осмотрел стол, бар и всю каюту, встретился взглядом с Кентом, и бесшумно удалился, оставив пару вдвоём. Кент ещё продолжал  смотреть на гостью не отводя взгляда. Он жестом указал Дэбби на кресло рядом с диваном, на который Дэбби спокойно уложила какую то свою накидку, которую держала до этого в руках и с легкой грацией устроилась в кресле сложив руки поверх большой дамской сумочки на своих коленях. Она была очень естественна. Ее не смущал ни пристальный взгляд президента, ни незнакомое помещение богатой яхты, ни уединение с всесильным хомусом номер один на этой планете. Кент, с его новой сверхинтуицией, ощущал в присутствии Дэбби ту же ауру, что имела место во время свидания с Джиной.  Дэбби и внешне напоминала Джину своим сложением,   некоторой общностью  черт лица, а также всеми движениями тела и абсолютно бесстрастной мимикой. "Я очень рад вас видеть у себя, Дэбби!"-сказал Кент-"Как вы себя чувствуете? Не хотите выпить?"

Дэбби позволила себе слегка улыбнуться:"Спасибо, сэр! Водки со льдом и соком, пожалуйста!" Кент почувствовал в этом иронию, но не подав виду взял в руки холодную бутылку. Сыпанул в бокал лёд и спросил:"Вам двойную?" Он сказал это почти в шутку. "Да, пожалуйста, сэр"-ответила Дэбби и Кент вновь ненадолго уставился в ее глаза, чтобы ничего там не увидеть, кроме абсолютного покоя совершенно уверенной в себе особы. Он щедро дважды плеснул крепкий алкоголь в стакан и спросил:"Вы какой сок предпочитаете?" "Клюквенный, сэр, пожалуйста "- сказала Дэбби и ее голос прозвучал более низко, а сама она прикрыла веки и несколько ушла в себя. В этот момент Кент не смог рассмотреть её взгляда.  Он добавил сока из  соответствующего графина. "Чёрт его знает, что сегодня произойдёт? Как и где они ее нашли? Нужно было бы повнимательнее посмотреть ее характеристику"- он подал напиток своей загадочной гостье продавщице. Она взяла бокал встретившись открытым взглядом с Кентом, одобрительно кивнула ему и поблагодарила нормальным голосом.Кент боковым зрением еще раз оценил её неброскую, но тщательную ухоженность и повернулся к буфету, чтобы добраться до своего виски. Когда он вернулся к ней со своим стаканом ее губы уже были влажными, а  четверть напитка из бокала исчезла. "Н-да, похоже необходимо побольше пообщаться и, возможно,  придётся запросить у Рика побольше информации "- Кент всегда мог найти предлог, чтобы уединиться в кабинете. Всё-таки он здесь президент. Как только эти мысли пролетели у него в голове, она впервые широко и открыто улыбнулась. Кент даже несколько замер, словно эта улыбка была ответом на эти его мысли. "За знакомство, мистер Президент!"-сказала весело Дэбби. И это тоже было нарушением негласного этикета. "Кто из нас здесь гость?!"- как бы сказал про себя Кент.  Ему стало интереснее и веселее, но его инстинкты обострилась. "Что это за фифа? И ведь она не воображает, как некая продажная женщина. Она реально ощущает себя здесь спокойно и, полностью контролирует ситуацию"- это Кент понимал сполна. Его новая сверхинтуиция пока ни разу не подвела. Он поднял свой стакан:"Рад вас видеть у себя в гостях, Дэбби!" - повторился Кент. Они оба отпили по глотку. Кент уселся в свое кресло, чтобы услышать следующее:"Кент, я бы хотела пораньше вернуться домой!" Кент расхохотался, отставил свой бокал, вытер губы и слезы салфеткой и, когда совладал с собою проговорил:"Кто вы такая, Дэбби? Вы точно с нашей планеты?! Расскажите о себе немного". Дэбби тоже немного посмеялась после слов о другой планете и они оба замолчали. После спокойной, вполне комфортной паузы, она сказала:"Я отсюда, Кент. Я местная и никогда не уезжала из своего города".

Они не стали больше терять времени.Она определенно заинтересовала и возбудила Кента. Сама Дэбби и далее повела себя естественно и уверенно. Кент подумал:"А не профессионалка ли она?",  но позднее он оставил эту мысль. Дэбби была естественна, хороша, желанна и нуждалась в мужских объятиях. Как бы не притворялись жрицы любви они всегда фальшивили в конце концов. Могли закашляться в апогее,  или застонать не вовремя и замороженные гримасы их также легко выдавали. Дэбби же отдалась Кенту и тут даже его новая интуиция не потребовалась, она была воистину голодна и утоляла этот голод с истинной страстью зрелой, но еще очень молодой и сильной женщины. Им не потребовались притворные ласки и всякие, как бы, милые словечки. Они вместе ощущали касания друг друга,  их ритм и пульс совпадал, а жар желания и сила страсти также гармонировали и нарастали одновременно. Тело Дэбби было гибкое, упругое, сильное и подвижное. Она была неутомима, а у Кента в какой-то момент возникла резкая боль в спине. В это мгновение у него остановилось дыхание и он через силу прошептал:"Чуть помедленнее Джина!"-  тут же смутился боль прошла и он смог закончить свою миссию достойно. Дэбби не поправила его,  не смутилась, а скорее скрыла свою усмешку, которую Кент все-таки заметил. Он не стал извиняться и объясняться и они оба повели себя так, словно ничего не произошло. В конце концов она здесь делает свое дело и согласилась делать его на тех условиях, которые ей выдвинул Рик и,  которые она подписала. 

Оба, и Кент и Дэбби,  были полностью удовлетворены друг другом. Кент давно не испытывал такого искреннего удовольствия и последующего комфорта все от того же органичного поведения Дэбби. Они разошлись по разным душам, привели себя в порядок. В большой каюте допили оставленные бокалы и Кент проводил ее на палубу. Они не обнялись и обошлись без прощальных поцелуев. Но оба посмотрели при прощании в лица друг другу. Кент сдержанно скрывал свое удовлетворение,  на грани восхищения покидающей его женщиной.. Дэбби не теряя спокойствия не могла скрыть свои порозовевшие щеки и смотрела в глаза Кенту с большим вниманием женщины понимающей нечто никому иному недоступное. У Кента опять начали появляться вопросы и зарождаться уже знакомая тревога. Боб проводил Дэбби до трапа, а Рик встретил ее внизу на причале.