Под луной в горячей ванне.....

 

Она величественно вошла в этот роскошный бассейн джакузи поставленный высоко над гаванью! Большая, юная,  гладкая, круглая, упругая, спокойная и уверенная, Джессика, смотритель местного хозяйства. Это она открывает в 6-ть утра и закрывает кованные ворота после 10-ти  вечера, выгоняет засидевшихся, и может делать разные замечания посетителям, не взирая на их пол, возраст, стоимость их яхты или автомобиля.  Ей едва перевалило за 25-ть, а роскошью и размерами своих телес она запросто могла бы конкурировать с кустодиевской купчихой распивающей чай.  В бассейне к этому времени уже пару часов блаженно рассиживали с десяток богатых бездельников и бездельниц, заходящих каждое лето в сию гавань насладиться покоем под звёздным небом, луной и вековыми хвойными кронами. Всяк внутри сидящий был минимум вдвое старше Джессики и, может быть оттого то, ее уверенность просто зашкаливала. Эта уверенность заставила неожиданно всех примолкнуть, чуть чуть подтянуться и сесть повыше, так как уровень воды от её входа слегка приподнялся.  Потом потихоньку разговор возобновился.    Сегодня и мне довелось тут отмокать на правах гостя. Моей лодки в гавани нет, но Вилл живёт в бухте постоянно вот уже пятый год, а я захаживаю к нему на кофе, на рюмашку, на шахматы и просто поговорить. Собеседник он то, что надо. Политика, религия, космос, наука и техника, и просто за жизнь,  у него на все это есть свое мнение, начитанное знание, свое видение и оно всегда довольно глубокое и развитое. Он не правый и не левый, не верующий, но и не гностик, не агностик, не атеист, скорее спиритолог.  Это ему очень подходит ибо алкоголь и дух здесь именуется одинаковым словом spirit. Про науку и космос у него в голове сидят, как  собственные идеи, выработанные на основе вычитанных энциклопедических данных, так и из неких озарений. Все, что ему нужно, это комфортный собеседник, без предвзятости,  с собственным, до некоторой степени, мнением,  у которого также есть время и терпение послушать,  а если ещё и с интересом, а не из вежливости, то ты его человек. Еще, конечно, нужен ящик крепкого пива, баночного. Обычно это 5.9% Natural Ice. Летом банка пива словно прикована к руке Вилла. Особенно в жару. Однажды он попался мне на променаде с тростью и терьером Джоби на поводке. Шёл он с трудом, лицо под шляпой красное, рот плотно сжат, отдыхающие его обходят. Вилл увидел меня, но ни на слова, ни на жесты приветствия сил у него не было. Я спросил его тогда:"Вилл, сколько банок пива ты поглотил сегодня?" Вил остановился медленно взял трость под мышку и медленно разжал оба кулака один раз, что означало число десять, потом ещё раз, что уже было двадцать. Затем вновь сжал пальцы  и задумался. В тот раз я просто помог ему дойти и погрузиться на его парустник и тут же уехал домой.  Сегодня же он был в хорошей форме. Заварил мне эспрессо,  сыграли в шахматы, поговорили, а к вечеру прихватили по полотенцу и трусам для плавания пошли в бассейн. Вечер был очень хорош, Тихий, с луной, еще без звёзд на светлом небе. Зашли в обязательный душ, поплавали в большом бассейне и только потом засели в хоттаб. Первое время были одни, Вилл открыл пиво.. место это публичное и кроме него никто не смеет этого делать, но и  не смеет делать ему замечания. Никто, включая хозяйку гавани Диану. Вилл здесь не гость, а постоянный житель и ни разу не пропустил и не задержал свой ежемесячный платёж. 

Первыми,  после нас,  появилась весёлая пара недавно перевариалившая за пятьдесят. Настоящие гедонисты. Любят качественно поесть, выпить хорошее вино, пиво,  путешествовать и не заморачиваться с работой. Деньги у них есть. Летом они здесь. Покупают хорошую яхту и путешествуют по заливам и островам.  К зиме продают яхту и отбывают на юга, в Австралию,  Мескику, Аргентину и далее по списку. Очень весёлые.  Я бы тоже был. Потом ещё какая то пара добавилась,  потом ещё. Все разговорчивые, любознательные, но ненадолго. Как то быстро темы исчерпались и наступило молчание. Вилл сидел развалившись, в очках, седой, бородатый, широкий, костистый, с золотыми печатками на огромных пальцах, крупными символичными космическими татуировками и золотой цепью и звездой Давида на шее. Моисей да и только! Чтобы прервать молчание он потянулся, затем слегка простонал и потер низ спины. Поступил вежливый вопрос "are you ok?", и это было, в общем то, то что надо. Вилл начал свой рассказ про разбитые бедренные и тазовые кости и одиннадцать титановых шурупов, которые все это держат.

Когда-то он работал механником на верфи и его расплющило там погрузчиком во время аварии. С этого момента разговоры пошли непрерывные. Тогда ещё не было "ковида", но каждому было что сказать про свое здоровье,  про здоровье тёщи, отца, матери или друга. Затем из плавательного бассейна к нам запрыгнул бодрячок с пузцом,  оказавшийся аптекарем. Разговор ещё больше оживился. Ох, это был разговор. Почти каждый участник оказался фармацевтом энциклопедистом в некоторой мере. У всех нашлись проблемы, соответствующие вопросы.. Всех также интересовали цены и побочные эффекты на продукты этой лукративной индустрии.. Я не помню уже имен участников, но у кого коллит, у кого давление, у кого простатит, у кого артрит, у кого несварение и астма, я до сих пор вижу картинками, а также помню энергичную жестикуляцию. Нда, это было очень очень живое общение. А потом появилась Джессика! Спокойная, как сфинкс, большая, как богиня плодородия, молодая, как сбереженная девственница и круглая со всех сторон. Была она также и смуглая, как египтянкв, конопатая, как Нюра из Рязани. Ее пышные блестящие каштановые волосы были настоящей девичьей роскошью справа на голове и стриженные под ноль на левой. Лицо не красавицы, но при этом оно совершенно лишённо каких-либо дефектов, слепленное из некрупных деталей и  почти без резких движений мимических мышц. Тишина в водной чаше наступила до звона в ушах. Мужчины сделали вид, что ничего не происходит, просто нужно немного отдохнуть, незаметно потянули свои животы и как бы блуждали взглядами по сторонам. Женщины, конечно же осмотрели на юнной особе все, что глаз может увидеть. И их тоже было интересно наблюдать. О, женщины! Очки у Вилла регулярно потели и в этот момент он занимался их очередной протиркой. Мне Джессика была хорошо знакома, она часто попадалась то в офисе, то в кафе, то на рампе, то на доке, а однажды и в торговом центре в Сквиме. Мне также был знаком ее французский бульдог, ее корейский автомобиль и ее лодка с большой надстройкой,  где она, как и Вилл постоянно обитала совсем недалеко. Потому то я и сказал вежливо:"Привет, Джессика!" Она кивнула мне, тотчас и Вилл увидал ее через чистые линзы."Хай, Джессика!" - сказал Вилл. "Хай, Вилл!"-ответила дива. Наверное поэтому, чуть спустя, разговор в нашем водоеме возобновился. Тема осталась прежняя, но мужчины так и сидели теперь подтянув свои животы, хотя живот самой Джессики напоминал собой увеличенный баскетбольный мяч, туго обтянутый эластичным темным купальником с большими цветами. Она и вся  то казалось собранной из шаров разных размеров, спереди, сзади, снизу,  сверху и даже щеки казались вылепленными полушарями,  вот только сильные, крепкие ноги,  хоть и были круглыми, но обошлись без всяких сфер. Все женщины в ваннне теперь были на стреме. Словно висела над ними какая-то общая угроза и им сообща надо было оставаться готовыми  подавить ее в любой момент.

Так вот вечер бы и продолжался. Я попробовал поговорить с молодой Джессикой ибо в общем разговоре мне места не было, но она никогда разговорчивостью не отличалась. Обменялись парой фраз и уставились на небо.  Атмосфера в нашем огромном чане  чуть расслабилась спустя минут пятнадцать, а вот разнообразие обсуждаемых медицинских тем и подтем стало просто поразительным. Похоже,  что все участники беседы с юности почитывали медицинскую энциклопедию или окончила какие-то медкурсы, казалось ещё немного,  и дело бы дошло  до обсуждений "внематочной беременности и  воды в коленной чашечке". Но все это неожиданно остановилось, прервалось, когда тело все той же Джессики вдруг распрямилось во весь рост, а уровень воды нашей чаше упал.  Она стояла, ожидая, когда вся влага с необьятного ее тела стечет вниз многочисленными микроводопадами. 

"Куда же вы?!!!" Если не громким хором, то жестами и мимикой среагировало на это движение все  наше водяное сообщество. "С меня хватит этих разговоров про болячки старых пе...нов!"- спокойно ответила высоко сверху эта огромная живая статуя. Она также спокойно развернулась. Ее тело легко и изящно двинулость от нас на мощнейших, хорошо слепленных ногах.  Это царство движущейся плоти приковало внимание нашей коллегии говорунов и удерживало его, пока мощная тень ее  не скрылась за тяжелой чугунной калиткой. Запомнилось божественное движение левой руки удаляющейся фигуры с указательным перстом направленным в сторону циферблата настенных часов. До закрытия оставалось менее часа, но это время уже никому не было нужным. Недавно оживленные участники насыщенной медконференции выбирались теперь из большой ванны, тяжело дыша и двигая телесами, не без труда попадая в шлепанцы, обменивались бессмысленными прощаниями, шаркали конечностями по бетонной дорожке. 

Луна к этому времени засияла в полную силу, засветились звезды и планеты, запах хвои  и ила на отливе слились в общий аромат. Посвежевший Вилл бодро застучал своей тростью по бетону и мы зашагали с ним к дому паруснику, чтобы закрепить хороший вечер, хорошим тостом  и забыть на время про заботы о бренном теле.  

..................

Pleasant harbor marina (гавань  Удовольствия) полностью оправдывает свое название. Это естественная защищенная бухта с узким входом и достаточным глубинами для частных суденышек до 70ти  футов длиной. Она окружена высокими крутыми берегами и полностью защищена от ветров и прибоев. Берега лесистые. Леса эти хвойные, в основном из высоченных сосен и кипарисов. В эту бухту впадает пару ручьёв, в ней построены современные слипы для спуска лодок на трейлерах и великолепные плавучие причалы эффективные при любых приливах и отливах. Хозяева гавани не поскупились на оснащение доков водой, электричеством, построили чистные сооружкния, удобные парковки, кафе с картиной галереей и пабом на открытой крыше с камином и огромными экранами тв для просмотра спортивных передач. Здесь же есть и плавательный бассейн с обширным хоттабом. Рай рай рай!!

Вокруг импичмента... из личного

       "Будет гражданская война!"- сказал Вилл. Я спросил:"А ты уже смазал свое оружие?"                   "Что ты имеешь ввиду?"- сказал Вилл. Я:"Ну ты же сам заговорил про войну!" Вилл:"Я держу оружие только на случай, если кто-то атакует меня". Ему за семьдесят и лишь однажды он стрельнул под ноги соседу, который атаковал Вилла с куском деревянного бруска.

     Пару месяцев назад Карл пришел с просьбой поменять цинк на валу его суденышка. Пока мы оба готовились к работе он непрерывно говорил про выборы и начинал демонически смеяться,  когда упоминал их дату:"Вот тогда то все и начнётся! Вот тогда посмотрим!"

Сегодня Боб и я застряли в гавани Кодьяка. Ветер воет. Скорость на "винди" показывает 40 узлов и ближайший прогноз береговой охраны ничего хорошего не обещает. Весь экипаж разбежался по домам, Бобу и мне  идти некуда. Когда мы были на промысле, нам было не до новостей,  а нынче, смотрим, Трампу впаривают уже второй импичмент. Сидим в кают компании за чаем, листаем видеоролики, читаем новости и спокойно переживаем за переворачивающийся мир к которому принадлежим..

Более четверти века назад Боб восемь лет прослужил в "морских котиках". С тех пор он завяз в нашем деле, а  вот один из его сослуживцев дорос до советника президента по личной безопасности. Правда это было в самом начале срока Трампа. Сегодня Боб тоже говорит о гражданской войне, о возможности откола некоторых штатов, о хаосе в стране, о китайской инвазии и даже о пришельцах, которые запросто могли все это заварить.. Он и шутит и нет. За эти дни мы смогли по нескольку раз обмять эти темы. Удивительно то, что первые две недели на Кодьяке нам никак не удавалось ладить между собой. Спорили по любому поводу.  Однажды он даже ткнул мне по носу, пришлось ответить ему по пузу. Экипаж был в шоке. Теперь все устаканилось. Пришло понимание и стыд перед молодёжью и даже зародилась некое взаимное уважение на 16-м то году знакомства и работы в критических условиях. Сегодня уже полдень. Смотрим на гавань через окно из тёплой каюты. Суденышки бьются на привязи о мягкие бамперы развешенные вдоль доков, морда морского льва показалась среди крупной ряби и снова погрузилась, ветер свистит в растяжках и мачтах, такси подкатывают к ликёро-водочному магазинчику возле разгрузочного причала, свет мигает в офисе харбор-мастера. Войны нигде нету.

Я:"Боб, как ты себе представляешь гражданскую войну? Кто её начнёт? Сосед, который за Трампа возьмёт ружье и патроны,  пойдёт стрелять по соседям, которые за Байдена?" Боб протяжно:"Нееет. Кто-то в правительстве должен начать. Там должен быть раскол. Армия должна расколоться, полиция"..  Я:"Опять же, в кого стрелять то?" Молчит Боб. Все годы жизни на этом континенте я слышу от моих местных друзей это гордое про право на ношение оружия, про вторую поправку, про личную независимость, про готовность постоять с этим оружием "за наши ценности, за нашу свободу", а также про деспотичные страны, где личное оружие запрещено, про Китай,  Россию, Германию при фюрере, и прочий самолестный детский наив. В Канаде, к слову, с личным оружием много строже, чем в России. Оружия на руках здесь, в штатах,  воистину, полно. Когда узнают мою фамилию многие спрашивают " А какой у тебя "эйкей"? Удивляются его отсутствию и хваляться своими румынского, китайского, чешского производства. Все мечтают о российском. У иных в наличии по три автомата в одних руках. У Вилла большая коллекция "пушек" и среди них есть стволы за две с половиной и более тысячи баксов, лежат смазанные в дорогих футлярах. Из советских у него только СКС, правда опять же китайской сборки. У продавца лодки, которую я приобрёл 7 лет назад, в огромном гараже был огромный же сейф,  в который мы оба смогли войти. Там находился настоящий арсенал, и несколько "калашей" с прикладами из пластика и дерева разного цвета стояли на полу прислоненные к стене. В лесу у него было и свое стрельбище. У Риты, которая сдавала мне квартирку, есть "смит-вессон", подаренный бывшим мужем, помощником шерифа в Спокэйне. Как-то, когда ей доводилось работать управляющей большого квартирного комплекса, она положила этот пистолет в карман фартука и зашла в прачечную. Там находился пришлый мексиканец, проигнорировавший ранее Ритино требование покинуть комплекс. В этот раз, увидев оттянутый карман и Ритину решимость, малого, как ветром сдуло. Здесь реально постреливают при разборках.

После того, как я съехал от Риты, она оставила мне ключи, чтобы я мог останавливаться на ночлег, если застряну в Сиэтле. Однажды позвонила:"Василий, не вздумай  приезжать ночью без звонка. Я могу пристрелить тебя. Мой револьвер всегда держу под подушкой!" У неё также были и ружья от отца, реального ковбоя из Монтаны. Одно из них оказалось кремневое, стояло в углу большой комнаты у обеденного стола. Взял однажды посмотреть его. Глянул в ствол, потом на полочку бойка, а когда перевернул  из ствола высыпался пересохший бумажный пыж и пыль пороха. Пули не было). До меня у неё проживала медсестра  Руфь. Та любила сафари. Её карабин .308 го калибра с дорогим прицелом и револьвер с 10-ти дюймовым стволом стоили денег, поддерживались в хорошей форме, а в комнате висела чудовищная морда с рогами парнокопытного из Африки. Это был личный трофей этой самой Руфь.

  Джо Кокс, с которым мы ходили в прошлом году на палтуса, имел при себе нержавеющий пистолет 9мм. У него есть видео на ютюбе, где им попалась рыбина в 145 фунтов и с которой пришлось бороться около 40 минут, а когда подтащили её к борту небольшой лодки Джо пристрелил бедного палтуса в голову, чтобы избежать лишних проблем. Для того и приобретал этот "рюгер". Когда Джо едет в Канаду, канадские пограничники пробивают его по базе данных и всякий раз спрашивают:"Пистолет при вас?". Если он отвечает:"Нет", то следует вопрос:"Как давно он был при вас?" Такая вот процедура. Пистолет для скрытого ношения должен регистрироваться в нашем штате в полиции каждые пять лет. Этим летом передо мной в Анакортесе, в очереди на кассу в супермаркете Safeway стоял молодой человек, у которого, как в старые добрые времена, свисала, почти до колена, кобура с тяжёлым револьвером. Он был в гражданском безо всяких признаков принадлежности к каким либо службам, с хипповатой косичкой с ленточкой. Я спросил кассира, когда владелец оружия ушел:"Как ты на это смотришь?" Кассир, симпатичный молодой человек, слегка замялся, но ответил:"Наверное у  него есть разрешение". Мне до сих пор трудно к этому привыкнуть. 

Пару лет тому пограничная служба остановила мою лодку на промысле. Молодые люди в форме проверили документы и привычно с интересом отнеслись к моей фамилии. Старший спросил:"Оружие на лодке есть?" Я ответил по-еврейски:"А мне  следует его иметь?" "Ну-у"- сказал старший и тут же забыл об этом.

Вилл подарил мне летом  тяжелый оригинальный кольт с двумя коробками патронов. Я ни разу не зарядил его и не сделал ни одного выстрела. Детство давно кончилось, а необходимости в этом не было. У Алана стоят редкие английские армейские винтовки, прямо на кухне.  Остались от отца. Покрыты пылью и никогда им не чистились и не смазывались.  Друзья иммигранты часто хваляться своими стволами. Две знакомые супружеские пары часто путешествуют по Америке на машинах, где у каждого по своему стволу. В обоих случаях это австрийский глок. У мужей 19-й, у жен по скромненькому 17-ому.

Оружия здесь полно, но только мои аляскинские друзья пользуют его по делу. Охотятся на оленей, горных белых козлов, завезенных буффало, уток, медведей и каланов. Все остальные. Ну- это!!

Люди сегодня потрясены и, да, расколоты. Но, не критично.  Самые яркие баталии пришлись на мою летнюю террасу, где подпившие гости, иммигранты из друзей-соотечественников, сражались с оппонентами, любопытными соседями-гражданами, рожденными на этой земле. Да, спорили жарко, между тостами с нашей горькой, но в целом наслаждались взаимным общением. И все эти "да как вы могли!?"..."а вы то вот сами подумайте !!"  И далее аргументы.. одни черпали их и "cnn", другие из "foxnews"... Скукота, право! Но лица милые, озлобленных не было. Ни разу.    Какая тут война? Кто патроны будет подносить?

В новостях же все по-взрослому. Трампистов с самолётов снимают, с работы увольняют, в школах детей допрашивают "о чем родители дома говорят?". Последнее самое удручающее, ибо пришло ко мне из первых уст одной близкой родительской пары. Такое не проигнорируешь. 

У Брюса..На юге Такомы

На юге Такомы, у небольшого двухэтажного домика, окружённого садовыми деревцами выгружали диковинный автомобиль. Это был чистенький двухдверный Плимут 1968-го года салатно-голубого цвета с оригинальными белобокими колесами. Машину выгружали с платформы полуприцепа, а за процессом наблюдал крепко сбитый, золотокудрый, голубоглазый человек недавно отметивший свои первые пятьдесят лет. Звали его Брюс Дж.. и являлся он владельцем упомянутого домика, а теперь и этого Плимута. День был ранний, летний, солнечный и субботний. Широкоплечий, с крепкими ногами, одетый в распахнутую клетчатую рубаху, защитные шорты и сандалии, Брюс стоял спокойный и довольный. Брюс недавно купил этот чистенький домик в спокойном районе населенном почтенными соседями пенсионерами. За год до этого он женился на молоденькой красавице танцовщице из сибирского городка Усть-Чебула. Дела Брюса шли хорошо, что легко читалось по его спокойному интеллигентному лицу. Когда разгрузка закончилась и рабочие уехали я подошёл к машине и её владельцу. Он заранее пригласил меня посмотреть на это приобретение. Наше знакомство было недавнее,  случайное, но взаимно интересное и приятное.  Брюс любил делиться своими новостями, планами и вкусными обедами в своей новой семье. Благо мой съёмный домик находился в паре кварталов от его дома. 

Сейчас мы оба смотрели на сказочно чистый автомобиль сохранившийся из эпохи правления президентов Джонсона и Никсона. На дворе был канун 2000-летия и мир вокруг казался настоящим. Через прозрачные стекла салона просматривались бежевый руль с тонкими спицами, такие же ручки маленького приёмника и набалдашник переключения скоростей. Там был диван переднего сидения упругий и натянутый, словно на нем никто никогда не сидел. Мы легко  открыли огромную дверцу и ещё больше изумились чистоте коврового покрытия на полу и безупречной поверхности педалей. "Ты где взял это чудо?"- спросил я у друга. "В Далласе. Там наследники продавали имущество умершей бабушки. Ей было 64-года"-сказал Брюс.  "Как ты нашёл ее?"-

"Было объявление! Я за ними постоянно слежу."

"Почему именно эту?"

"Жене, чтобы далеко не уезжала!"-посмеялся Брюс.  Бензин в это время стоил немногим более доллара за галлон, но эта карбюраторная "тачка" с восемью цилиндрами способна "выпивать" его за каждые десять миль. Мы оба посмеялись.  Его жена пока и прав то не имела. Затем заглянули в салон поглубже.. воздух в нём также был чист и приятен словно винил натянули на спинки пару лет назад, тут же улавливался и запах лаванды из высохшей хрустальной колбочки на панели. Затем мой друг прошёл к огромному капоту, который  легко поднялся на больших подпружиненных рычагах. Здесь опять же сияла девственная чистота. То ли хозяйка протирала поверхности деталей салфетками после каждой поездки,  то ли не ездила вовсе. Корпус воздушного фильтра л, а надпись модели двигателя на нем была пропечатана шрифтами своей эпохи крупно и чётко. Единственным возрастным следом под капотом оказался пожелтевший, когда-то белый пластик, расширительного бачка.

Мы прошли к багажнику. Брюс открыл его ключом и тут перед нами разверзься совершенно немыслимый для наших современников простор под огромной крышкой.  В нем можно было смело уложить с десяток обычных чемоданов или улечься обоим слегка подгибая ноги. Пол багажника покрывал тот же безупречный ковёр, что и в салоне.  Огромность пространства  ещё больше ощутилась, когда в левом углу мы увидели пару лёгких открытых парусиновых женских туфелек с цветочными  брошками. Туфельки были окраса машины. Такие носили, наверное,  девушки времен Мэрилин Монро и размер их был примерно такой же. Хозяйка явно была хрупкого сложения и, похоже, использовала во время вождения другую обувь. Эти же надевала на свидания или для похода по городу пешком.. Туфельки также были чисты, без потёртости и продавленностей, словно неношенные.

Как-то само собой пришли мысли, о том,  что молодость некой девушки закончилась неожиданно и она прекратила пользоваться и этой машиной и этими туфельками. Оттого то все здесь выглядит столь девственно и нетронуто. Моё воображение неожиданно растревожило сердце и душу. "Как скоротечна наша жизнь какой бы продолжительной она не была!" Воздух  вокруг стоял неподвижный,  солнце приятно грело тело, вышедшее недавно из под кондиционера, а внутри стало зарождается, нечто не по возрасту глубокое и философское...

Но это  моё сильное и сентименталное  было порушено простым и практичным движением Брюса. Он легко подцепил божественную обувь двумя крепкими пальцами и метко швырнул  их в большой открытый мусорный бак.

Внутренне встряхнувшись помог другу затолкать огромную, как баржу, красавицу в тесный гараж, а закрыв ворота последовал за посвистывающим гедонистом на верхнюю кухню. В кухне что-то побрякивало, раздавалось девичье пение, пахло хорошим кофем и яишницей с беконом. 

Так вот и помню своего первого американского приятеля до сих пор: здорового, женатого,  счастливого и обеспеченного.

КТИ

  " Бортэ, старшая жена Чингисхана, была сосватана за десятилетнего Темуджина в возрасте девяти лет, родила мужу девять детей. Всего, как уверяют историки, Темурчин-Чингисхан имел двадцать шесть жён и две тысячи наложниц, однако все они появились у него после его пятидесятилетия, а до того супруга Бортэ была его единственной советницей и соратницей в управлении государством, и только сыновья Бортэ были Великими Ханами."

Угораздило же меня родиться  в даурских степях рядом с великим Темурчином. Если погуглить на карте урочище Делюн-Болдог и станцию Соловьевск, где я впервые увидел свет, там расстояние составит не более 70-ти км.  Конечно к этому добавится ещё и семь разделяюших столетий, но все равно это очень пробуждающий факт. Земля мала и если покопать вокруг и вглубь многое может оказаться удивительным.

Степные просторы окружали нас первые десять лет моего детства. Здесь царит суровая ветренная зима до минус 40, быстрая весна с забайкальскими,  пушистыми, фиолетовыми подснежниками и последующим обилием душистых степных лилий и саранок. Их сменяло знойное лето с соколами в небе и сусликами на земле.  К концу лета и началу осени случались грозы с обильными ливнями, градами,  громами и молниями. После них в степных низинах возникали временные озера, на которые садились перелётные птицы, гуси разных видов. После охоты наших отцов, матери набивали  свежим пухом новые подушки, а мы бегали к этим водоемам наблюдать за появлением застойной зелени из которой появлялись подвижные головастики, а потом и лягушки с жабами. Возможно именно это было предтечей будущего выбора морской биологии в качестве профессии и образа жизни.. вода манила и её хотелось побольше.. После степей мы перебрались на берега Уссури и Амура. Оттуда в портовый город на берегу маленького Азовского моря. Чуть спустя удалось познакомиться с Чёрным,  Балтийским, Белым и Баренцевым. Потом уже настала очередь и океанов. Поскольку предки мои были переселены в Сибирь, из российской тогда Польши,  сдаётся мне, что монгольские гены обошли нашу родню, а вот от Магеллана, Васко да Гама или Христофора Колумба, возможно, что-то и попало. Тяга к морю была непреодолимой. Именно она породила выбор ихтиологического факультета в незабвенном "КаТэИ", Калининградском техническом институте, который полностью назывался неловким КТИРПиХ, а сейчас именуется университетом КГТУ. 

Прошло уже очень много лет и целый космос воды утек, а память непременно возвращается к нашей альма-матер. После диплома случились большие экспедиции в промысловую северо-западную Атлантику, академические в юго-восточную Азию, в изумрудные воды сиамского залива и кирпично-красную жижу Меконга, а также был поход вдоль Сахалина,  южных Курил, острова Монерон и всего нашего побережья от де-Кастри до Находки. Имело место и многолетняя работа в Посьете, а теперь уже четверть века на океаническом западе США от Сан-Диего до Кодьяка на Аляске. Все эти годы имеют насыщенное содержание, но они  никак не вымывают из памяти студенческое время и, скорее напротив, закрепляют понимание насколько ядренным было это обучение и воспитание из которого и произросли все последующие деяния. Ничего эпохального не сотворил, но жить всегда было и остаётся интересно.

Несколько лет назад забрел ненароком в офис "Глоубал Сифуд" на острове Кодьяк и нос к носу столкнулся с менеджером Сергеем Морозовым, выпускником "катэишного" технологического факультета. Как оказалось он ходил в несколько экспедий  с нашим Игорем Смирновым, а также был активистом в студентческом оперотряде и, соответственно,  знавал нашего же Виктора Гулидова. Встреча оказалась шокирующе приятной для обоих.

Она породила желание пошевелить в памяти, куда же нас всех, с кем учился и кого знавал, поразбросало? Многие остались в Калиниграде, тут хватало флотов, служб, хозяйств и институтов профильных. Юра Корзун рванул в родную Керчь и, никуда не уезжая, трижды мигрировал вместе с полуостровом по разным странам, продолжая заниматься  то акулами, то кальмарами атлантическими. Упомянутый Витя Гулидов поднимал рыбхозы там, где Горбачев на тракторе пахал. Очень многие отметились в геройском Мурманске. Вова Винниченко, попав в севрыбпромразведку,  тревожил вулканы на подводных хребтах,  совершая маневры глубоководными тралами, добывая макроруса, сначала на народный стол, а позднее и, за счет "новых русских", аппетит которых тоже был не мал. Вова  Шибанов там же взялся за отраслевую науку. Остепенился и дорос до замдиректора Полярного НИРО.  Позднее был шанс повидать его в Новой Скотии, в Канаде, где он послужил несколько лет международному рыболовству.

Ещё несколько наших  друзей, с более старших курсов, по-прежнему трудятся в этой заполярной столице. Кое-кто и в министерство столичное перебрался.  В столице и вокруг неё их и сейчас немало. Наш тихоня Седов сразу попал в министерство, правда не союзное, а республиканское, но сейчас это уже не важно. Итак в Москве из наших Таня Кугавда, Тома Зябрева, Гена Князев, Саша Козловский, акуловед Коля Мягков, могу кого-то и пропустить. Не со всеми связь оставалась. На Украину уехал только Кока Ткаченко, в Киев, и там следы его напрочь исчезли. Саша Колодочка с ним общался, какое-то время, но и он его потерял.

В архангельской области мы имели целый десант рыбинспекторов: Толя Иванов, Серёга Ермаков "Мелкий", Слава Туменко. О них сейчас ничего не слышно. Слава дорос, говорят, до районного охотоведа, но, как будто бы, погиб от рук браконьеров. 

На юга у нас смог забраться только Артур Розенталь. Куда то  в самый южный узбекский рыбхоз, но ненадолго. Оттуда он дунул с семьёй в Литву, однако ж и там ему пришлось не по духу и сейчас ему гораздо теплее под кондиционерами на юге Израиля. На Байкале трудился рыбинспектором старший брат Шуры Долгова, Слава. Самым крайним на севере Камчатки устроился инспектором Саша Нарыжный. Какое-то время мы даже обменивались старинными письмами, писанными чернилами и отправленным с марками на конвертах. Ушла эта эпоха и контакты потерялись. Люда Матвиенко была нашей единственной сахалинкой в поселке Анива, правда по специальности ни дня не работала.

Немало ихтиологов занесло на юг дальнего востока. Только в Посьете было пятеро. Нас двое, супруги Шевченко и "Шериф", он же Вова Григорьев. Вова и сейчас там пребывает. По моему мнению живет неплохо. Остальных же разметало. Шевченко сейчас в Канаде, о себе уже было писано. 

Во Владивостоке обитали Алик Булатов, Жора Яцюк, Сергей Бочарников, Леня Онуц. Все они со смежных курсов. На курс старше , на курс младше и все перебрались по разным городам и весям. Не каждому здесь климат и отдаленность подходит.

Серёга Львов,  из наших механиков, проживает во Владивостоке и в его округе нелегкую жизнь. Как и на байдарках ему нужны пороги и перекаты. Если их нет, он построит запруду. Не может он жить спокойно.  Но это так,  немного для лирики. 

Думаю это только начало. Память разбередило.

НАД ПРОПАСТЬЮ ВО ЛЖИ

 "Принц, тебе сколько годков-то будет?"- спросила утром Баба Яга. "33!"- ответил принц. "И ты до сих пор в сказки веришь?")-прошамкала и задребезжала своими костями в сухой коже беззубая бабка.

За день до этого принц заблудился во время охоты в своих угодьях и случайно нашёл в них избушку на курьих ножках. Зашёл, а там эта бабка страшная. Он к ней:"Помоги, старуха, заплутал я!" А она ему:"Помогу, коль переспишь со мной!" Он ей:"Не чуди старая, в зеркало посмотрись! Да и угодья это мои, как смеешь?!" Она ему:"Как хошь! Но, во-первых я к утру в красавицу превращусь, во вторых, на деле-то и побогаче тебя буду! Ещё и жениться захочешь!" Никто не знает, как это получилось у принца, но о чем они утром говорили, вы, мой дорогой читатель, уже знаете.
       В нашей стране, были времена, в которые мы все ждали, в один день наступит утро и заживем мы лучше всех. Потом и пробуждение случилось и было оно, как у того принца, нелегкое. При том, что жили то, на самом деле, неплохо, пусть далеко, далеко не лучше всех, но кое в чем все же и фору давали. При этом, что такое лучше всех, не каждому понятно. В том числе и мне, если говорить о странах и народах.

Понятно, что нельзя сегодня жить так, как живут в беднейших странах Африки, впроголодь и на помойках. Это бесчеловечно. Но и обжираться, шмотьем обрастать и в абсолютной чистоте пребывать, тоже нехорошо. Умрешь не дождавшись, то ли от ожирения, то ли от жадности, а то и от пониженного иммунитета. Впрочем сейчас эти недуги излечимы, таблетками, витаминами, современной хирургией, психиатрией и древними молитвами.
Допустим, наконец-то излечились, зажили счастливо. Все есть, все сыты, все здоровы, все радуются и забыли, что такое горе. Но этого то не может никогда у нас случиться. Мы люди, нам всегда нужно еще. Тех же таблеток от жадности "давайте, да побольше!"
Это волку завалить козла, чтобы самому пожрать и волчатам с волчицей, вот и счастье тому волку на время. И не волнует его, что коза и козлята осиротели, нет у него для этого "ни стыда, ни совести", но он же и не всех задавил.
И ещё про волка, вот покроет он волчицу раз в году, исполнит свой долг биологический и снова счастье и покой в волчьей душе до конца жизни. Не шастает, как кобель никчёмный, по чужим логовам, фальшивых серенад не поет. А если прижмет житуха волчья, всем волкам станет плохо, соберутся они в стаю и айда за добычей. Повезёт им, не перестреляют охотники, не задерет медведь, не попадут в волчью яму, так завалят они оленя, бычка, коровешку заблудшую, и снова всем им счастье. Не будят их сны по ночам, про то "а как там в чужой то стае? Не повезло ли им более?" Не идут от того они на войну с собратьями.
Не ведомы волкам и творческие метания, нет среди них поэтов великих, художников и писателей, потому и дуэлей нет, ни настоящих, с пистолями, как у Пушкина с Лермонтова, ни словами горячими по телевизору, по интернету. И в этом смысле живут волки спокойно . А уж если про деньги и про власть поговорить, тут то волков нам и вовсе нечем крыть. Рядом с ними, мы "чисто нелюди" абсолютные.
Но опять вот, придет к нам вдруг настоящее "человеческое счастье", привалит сполна, знать бы только, что это такое, не превратимся ли мы в элоев, расслабимся и сожрут нас тогда морлоки. Хотя о чем это я? Это же тоже была сказка. Теперь то точно сам знаю, что нам любого счастья надолго не хватит, мы придумаем себе новое горе, а придумав его, волосы на себе порвём, глотку собственную раздерем, и стольких себе подобных завалим, чтобы избавиться от найденного горя, и получить новое счастье взамен. Потом уж пусть другие свое горе и новое счастье придумывают.
И придумывают, но не только для себя, нам всем подают это горе чёрное, а счастье великое, и светлую звезду нового счастья, как морковь перед носом вывешивают. И берегись любой великий ум, или даже просто не дурак, не недотепа. Попробуй не согласись или слегка не так обмолвись. Сожрут, сожгут за три-четыре слова. Мы же помним про "а всё-таки она вертиться". Впрочем и на поводу пойдёшь счастья не найдёшь. Кто открыл ворота в Бастилию, того и голову на пике по Парижу носили, а другому издалека простым ледорубом досталось, еще одному в джунглях от зеленых беретов прилетело. .
В общем если не в тренде борьбы за новое счастье, и тебя и маму твою, и дом твой, и все к чему ты прикоснулся... "ну вы же понимаете"... просто вербально могут обозначить, а могут и ворота дёгтем измазать, лоб зелёнкой пометить, в список занести, битым стеклом накормить, бензином облить.. Вот просто живым к кресту, на солнцепеке, гвоздями уже не приколотят. За это и сами нарваться могут! Не просто все получается. В этом плане лучше и проще в пещерах жили. Почти, как волки. За туалетную бумагу не дрались, за модными смартфонами в шесть утра в очередь не вставали, за должности и за гранты не убивали. Вот за жирный кусок хобота мамонта дрались, за место у костра случалось, за самку здоровую само собой. Это все было и без обид. Ведь сегодня ты сильнее и для всего рода это лучше. Но, когда же это было? Сто или двести тысяч лет тому? Поздно к нам посланники появились. Две-четыре тысячи лет (?), как люди знают о них из всех арамейских писаний, но там то все о мире, да о душе, почему ж тогда именно с тех пор "кровь людская не водица" потекла по нарастающей потоками, как вода с ледников при глобальных потеплениях. За последние десятилетия сценарии судного дня прописаны на всех развитых языках и совсем не по библейскому сценарию.
Почему это никак не уходит из моей головы. Я ведь лежу в матросской лежанке, на рыбацком сейнере, у подножия высокого берега далекого Кодьяка. Завтра в воду и, как морской выдре придеться полоскаться с утра до вечера, промышляя примитивных слизняков для стола восточных "бонз" и "мандаринов". Сказано же в ветхом писании "из двух промыслов выбирай ценнее". Но был моментум, когда и выбора то особого не было, впрочем как бы и этот достаточно ценный, но он точно не для души создан. Тело бренное поддерживать требуется. А душе неймётся ибо были предки, совсем близкие и родные, есть и были друзья дорогие, в семье появилось третье поколение полное сегодняшней жизни и совсем о еще не сведущее о жизненных ожиданиях....
Тут, как обычно подошел к точке, пора бы остановиться.
Хотелось закончить сегодня это сказкой, например, про красную шапочку, но там про волка как то обидно получается.

"КаТэИ" и байдарки... случай под мостом

        На руках у К.находилась девушка в обмороке. Она пребывала в этом состоянии уже минут десять и все это время он удерживал ее на руках, на весу. Одежа на обоих набрякла от воды, а развернутые на бедра сапоги ботфорты К. были наполненны ею доверху. Девушка не просто находилась на руках. Сначала К. пришлось вытаскивать ее, упавшую в обморок, из речной стремнины, обхватив одной рукой наплаву за талию, а второй рукой обнимая ствол берёзы, горизонтально повисшей над речным потоком. Забытым уже напрочь чудом, ему удалось добраться до крутого скользкого берега, где К. взял её на руки, затем поднялся по склону к дороге и шёл с нею до самого моста. Положить или поставить эту девушку было некуда. Она  потеряла обувь, а на дворе стоял прибалтийский декабрь. Чтобы хоть как-то передохнуть К. усадил её на мосту на бетонные перила, продолжая надёжно удерживать, ибо улети она вниз в бурный поток с высоты в шесть метров потребовалось бы совершать гораздо более трудный подвиг. Девушка все ещё была в обмороке, или так К. должен был думать, поскольку, стоило ему  посадииь её на бетонную поверхность она тут же не открывая глаз высоким голосом скомандовала:"Я боюсь высоты!" "Ах, ты же..!"- пролетела в голове К. незаконченная мысль, а руки сами и с новой силой подняли её на воздух...И  в это время, сверху по дороге, послышался  громкий топот по немецкой брусчатке, оттуда летели в сторону моста два молодых атлета готовые отобрать у К. его  жертву, а  ему и не надо было за нее бороться.  Девушку звали Сюзана (Оксана) К.,   атлетов Вова В. и Саша К. , и были все они одной командой ихтиологов байдарочников "КаТэИ" на своей воскресной тренировке по зимней Преголе.

Им только что удалось утопить две казенные лодки  в одном из притоков этой самой Преголи в районе Берлинского моста. Там был, какой-то старинный каменный водосброс из забытого озера, где и перевернулась первая байдарка. Чуть попозже судьба, в виде ствола дерева над водой,  подкараулила вторую лодку ниже по течению за мостом. Приток был вспухший от дождей и низко нависшое дерево перегородило поток до самой середины его. Возможно им бы удалось увернуться, но лодка была перегружен рюкзаками друзей, а Сюзанна была старшей и так раскомандовалась, как настоящий адмирал. В общем, что тут говорить, вылетели под ствол, перевернулись, но выжили и спаслись.

Сейчас же, на мосту, надо было и далее спасать единственную даму, а уже потом ловить затонувшие байдарки и шмотки. По очереди удерживая спасенную на руках молодые люди выжимали воду из одежды и ловили попутку. В отличие от нынешних времен тогда в выходные дни транспорт на загородных дорогах был большой редкостью. Случались, правда, рейсовые автобусы и , изредка, что-либо ещё. Довольно скоро показалось,  что  повезло. Появился одинокий мотоциклист.  на неброском "Восходе" или "Ковровце", похоже из местных. Махать руками ему начали издалека, но почему-то он не реагировал и скорость не сбрасывал. Тогда то Волоха и Саня вышли на полотно и блокировали узкий путь. Мотоцикл встал! Человек на нем был чуть постарше студентов. "Кхм, кхм, привет!"- сказал ему интеллигентный в очках Волоха. "Чё?!"-ответил мотоциклист. Он не был приветлив, но и враждебным быть не посмел. "Слушай,  спаси нашу девушку!"- ему указали на совершенно жалкую  Сусанну. Вязаное кепи на её голове потяжелело от воды и свисало сзади до самой шеи. Такой же был и свитер домашней вязки, он растянулся почти до колен. Рукава  у локтей также провисли, а высокий ранее ворот растянулся, обнажив тонкую бледную шею и верхнюю часть груди. Голые ноги  Оксаны были красные от холода, а отжатые вязаные носки, также растянутые, пока еще висели в руках К. 

Судя по взгляду молодого человека на мотоцикле эта картина совершенно не тронула его и он сделал прогазовку для включения сцепления,  но Шурик встал перед наездником и положил руку на руль. Водитель прекратил газовать,  а Волоха молча пристроил свою даму на заднее сиденье. Оксана, не спрашивая, крепко обняла молодого человека и практически слилась с ним в надежде хоть как-то принять его тепло. В это время никто не сказал ни слова. И лишь Волоха, спохватившись, попробовал выдать нечто веское:"Кхм, кхм, ты там смотри..вези в ГАИ на перекрестке", но его уже никто не слушал.  Мотоцикл задребезжал по брусчатке выдавая синий дымок и вскоре исчез за лесистым поворотом. Друзья, постояв, отправились за утопленными вещами, которые, к счастью, продолжали висеть в потоке, зацепившись за наклоненное дерево. Поток нещадно полоскал брезентовую байдарку. Ниже по течению в корягах видны были пара рюкзаков,  шарф вязанный, девичий, пара импортных ботинков, пара импортных весел, 

" и два магнитофона..импортных"..

В общем спасли почти все. Упрятали шмотье в полузаброшенном прусском строении, не то церкви, не то амбаре, не то мельнице каменной.  Кто-то из местных хранил в нем сено. Под ним-то все и закопали.

Когда добрались до поста ГАИ притомились конечно. ГАИ здесь было то, что надо. Домик каменный, белый с большими окнами на все стороны. В нем стояла печурка с плитой под чайник и на полу сидел единственный старший сержант без фуражки. Волосы его прилипли ко лбу, лицо блестело словно намасленное, а перед ним на казенном стуле восседала наша начальница. Она уже потеряла свой недавний жалкий вид и её плечи были развернуты, а на них находилась огромная, распахнутая милицейская шинель. Ноги начальницы вытянулись вперёд, а одна из ступней терялась в огромных лапах служивого. И служивый честно, добросовестно и с очевидным удовольствием исполнял свой долг спасая нашу Оксану натирая её небольшие ножки своими горячими руками.

Войдя в казенный домик, друзья теснились у двери и один из них робко произннс:"Здрасте!". Никто тогда не смел шутить с людьми в погонах. Сержант обернулся на мгновение с довольной улыбкой,  с кончиком языка наружу, хохотнул нелепо и вернулся к своему делу.. Оксана без свитера по шинелью в нижней сорочки выглядела королевой на троне. "Мальчики, наливайте чаю!" - сказала она, давая шанс мальчикам расслабиться. Поначалу никто не двинулся, но сержант вновь обернулся к друзьям и с тем же выражением ободряюще кивнул головой. Тогда группа рассредоточилась. Чай был нужен. Рядом с плитой висели облупленные синие и белые эмалированные кружки. Заварка здесь засыпалась прямо в большой подкопченный алюминиевый чайник и напиток в нем успел подопреть до глубокой черноты. Никто на это не пожаловался, налили и стали прихлебывать обжигающую горькую вязкую чернь. У одной стены стояла деревянная скамья, на неё  все трое и уселись. На какой то палке возле печи парил тяжеленный свитер. 

Чуть спустя Оксана рассказала историю про мотоциклиста, который сбросил её со своей тачки, как только скрылся от нас из виду. Номера у него не было и он сразу свернул в ближайший проселок. ГАИ в его планы не входили. "Я побежала по этим камням. Если бы не Сергей ( прим.сержант)   я бы наверное погибла!"- в ее голосе была и благодарность этому Сергею, и гордость за собственный подвиг, и требование немедленного возврата и признания едва не утраченного недавно авторитета. Это и был подвиг. Она совсем не была бегуньей. Именно совсем. К этому не было расположено ее телосложение с низким центром тяжести. Поэтому история о  декабрьском трехкилометровом босом пробеге по ледянной гранитный брусчатке, уложеной еще до первой мировой, вспоминалась сокурсниками на протяжении всей учёбы в нашем любимом "КаТэИ". 

Согревши и растеревши досыта Оксану, сержант надел фуражку, вышел и притормозил своим жезлом рейсовый междугордний "икарус". Проводил троих и отдал честь только даме. Остальных же он попросту не видел. Реально. Он был ослеплен и весь мир вокруг стал для него ненужным миражом, а ведь парни на руках заносили её  в автобус вдвоём, К. с Шурой. "Пока, Серёжа!"- томно и с благодарностью прокричала Оксана своему милицейскому ангелу. Ангел, сделал какое-то неловкое движение в ответ. Наверное хотел поцелуй послать, но то ли не знал как,  то ли жезл помешал.

До города автобус шел около часа, до  остановки возле магазина "культтовары". Всю дорогу К. и Шура сидели на боковом диванчике,  между ними, как курочка на насесте, устроилась на корточках, влажная и босая, командир воскресной экспедиции старшекурскница Оксана.  Им было по 18-ть и потому, стоящий рядом в проходе мужик, всю дорогу прожигал их взглядом.  Так сильно мужику хотелось присесть и было ему очень стыдно за "нынешнюю молодежь". 

В конце пути наших друзей автобус затормозил, ухнула какая-то пневматика, двери распахнулись и парни вновь подхватили свою даму. Глаза мужика радостно заблестели. Когда же трое поднялись под ними на искусственной коже широкого живана громко хлюпнула огромная от долгого сидения лужа. Не желая задерживаться они ринулись быстро к двери и на время застряли в ней втроём.  Никто не посмел дать друзьям пинка и потому справились сами. На улице пересадили Оксану на плечи и вот так вот, бок о бок,  понесли ее через проспект и внутренние дворы до  обители. Шурино плечо возвышалось над плечом  К. и сидеть на них девушке было не очень удобно, но впереди был путь с полкилометра и недовольства доносившиеся сверху пришлось нагло игнорировать. Уличная публика и ее многоголосая реакция и вовсе перестала  интересовать друзей.

Хорошо запомнился вход в обширный вестибюль античной общаги.  Двери здесь огромные, дубовые с резьбой, лестницы гранитные, широченные,а  в просторном холле всегда полно бездельников из сопряженных корпусов. Все свои,  все праздные,  воскресные  и все думают, что умные, потому и наслушались друзья всякой разной пошлой, доброй, и с претензиями дребедени пока добирались до девичей комнаты на втором этаже. Отвечать умникам сил не было совсем, а желания ещё меньше. В дверь ломанулись без стука. Реально подустали. Сгрузили Оксану на ее чисто заправленную койку и быстро ретировались на глазах испуганных и онемевших соседок по комнате. Одна из них, платиновая блондинка,  дочь директора мясокомбината из Гвардейска, бывшего Тапиау, замерла с немым вопросом на лице. Ей нужны были объяснения. Это было приятно видеть. Обычно высокомерная, подпускавшая к себе только Паху однокурсника,  обладателя ярко красной чешской "Явы" ..впрочем ладно, об этом потом.

Потом было много разговоров. Потом приехала мама Оксаны/Сусанны из Одессы. Потом был накрыт хороший стол в комнате у девочек. Всех спасителей, пригласили. Шуры почему-то не было, но он то и не голодал. Это К. и Волоха пребывали вечно то в забегах, то в заплывах, а вот с деньгами к концу месяца случался хронический напряг. Оба знали, что это смотрины, но есть очень хотелось. А там было что отведать: сервелаты и буженина партийная из Гвардейска, жареная цаца и одесский форшмак от мамы,  местные пирожные, жаренные орешки, чай индийский со слоном на коробке и с мятой,  кофе одесский. С сахаром и со сливками. И, по мелочам, какие-то бутербродики студентческие, плавленые сырки "дружба" и , тогдашняя новинка, "янтарь" в пластиковых баночках. Было и что то горячее, то ли плов, то ли гречка с нарубленными кусочками курятины. Ох они и ели, а  мама из Одессы смотрела. Смотрела, как комиссар на сомнительных матросов. Немножко спрашивала:"Кто вы? Откуда? Кто мама? Кто папа?"  Каждого по очереди,  немножко картавила, но строгая такая, ни разу не улыбнулась.. Ей блондинка то и сказала:"Вот этот вашу дочку из воды вытащил!" Тут то и совсем мама засмотрелась на К. А ему и кушать стало совсем трудно. Чтобы размять неловкость К. прожевал, то что было во рту, да и анекдот, какой то смешной рассказал.  Размятая каша, из набитого Волохиного рта, полетела через весь стол. Ахи, охи и смущённые девушки тут же выбрались из-за стола и убыли в туалет дабы умыться и заново носики попудрить. Двое же с мамой наедине остались. Она далеко от стола сидела на дочкиной кровати. Совсем неловко парням стало, а она и спрашивать вдруг перестала. Смотрит только в глаза этого К. , а тому и без того изрядно стыдно было. Такой стол богатый, а потрачен зря. Знали же, что смотрины, знали же, что у мамы шансов нет. Знали, что у К.есть девушка. Очень особенная девушка.           Они, конечно, успели многое отпробовать и ещё хотелось, но уже не могли. Волоха тогда повод нелепый придумал и двинулись друганы на полусогнутых из-за стола в свою комнату не дожидаясь возвращения девиц, дабы запить все сьеденное пустым чаем на десятерых. Оксана хорошая была, даром, что командирша знатная. Принесла попозже друзьям еду упакованную, а они ею и с соседями смогли поделиться. 

Мама же отбыла в Одессу.  Не стала задерживаться. Ей все донесли. И про девушку, и про то, что помладше  будет, и про полное отсутствие родителей, а уж то, что не кошерный она и сама поняла. Пройдет пару лет Оксана найдёт себе другого Серёжу,  Серёгу Ф. в тайге, на студентческом лесоповале,  но это опять же будет уже совсем другая история.

 

Джино в Эквадоре

  

Диких девок бесцеремонно прогнали. Старик, смотритель аэропорта, крикнул что-то неразборчивое типа:"Лангасакене!" На удивление именно Джино запомнил это.  Действовал старикан решительно словно профессиональный "пимп" сутенер. Он топнул ногой, замахнулся на них планшетом. Дикарки прокричали многоголосо на своем в ответ, поплевали, как ковбои в кино на землю, но в общем-то повиновались без физического сопротивления, ретировались в сторону автобуса. Из здания вышел  хорошо подстриженный водитель абориген, одетый в цивильные шорты,  опрятную  цветную рубаху и кожанные шлепанцы. Он не выразил никаких эмоций и, заведя дымный двигатель, закурив сигарету  безразлично дожидался, когда шумная компания заберется внутрь автобуса. Компания залезала  туда в своём стиле. Несколько "красоток" относительно спокойно запрыгнули через заднюю дверь, другие лезли с боков прямо через спинки скамеек. Они  не унимались, кричали, строили рожицы в сторону самолета, показывали неприличные "европейские" жесты, но старик и пилоты быстро занялись своими делами,  Джино же пребывал в состоянии сомнамбулы и лишь Питер прихлебывал дорогое виски и весело наблюдал спонтанное шоу.

    Самолёт дозаправили. На острове был свой заправщик и необходимое топливо. Оно обошлось друзьям втрое дороже, чем на материке, но выбирать не приходилось. Питер взял эти заботы и расчёты на себя. Экипаж попросил сделать остановку в эквадорском Салинасе или Манте для отдыха.

Вскоре Джино  крепко уснул, проглотив перед этим полный бокал скотча и сейчас спал, как под наркозом, неудобно завалившись на подлокотник бокового дивана. С момента приземления он не произнес  ни единого слова.

 При взлете и наборе высоты небо совершенно очистилось от облаков и потому весь остров хорошо просматривался. Видно было главное поселение с пирсом в большой лагуне. Недалеко от него располагался маленький курорт с аккуратным доком и парой пришвартованных  белых лодок. С противоположной, с восточной стороны, можно было распознать местоположение голливудского убежища скрытого под густой зеленью, но угадываемого по т-образному пирсу с пришвартованными корпусами парусной и моторной лодки.   То есть сам остров, это виделось сейчас Питеру, не обманывал надежд. Здесь имелись места для хорошей застройки, но и только! 

"Как ваш приятель?"- спросил второй пилот. Он был старше первого, кожа под его глазами выдавала склонность к крепким напитками и к пиву. В нагрудном  кармане пилота просвечивала нераскрытая пачка мальборо.

"С ним все будет нормально. Он и дома иногда спит после обеда"- ответил Питер. На самом деле Джино не любит тратить время на сон, но летчику знать об этом не обязательно.

Джино проспал весь полет.  Питер, вместе со вторым пилотом, уложили его поудобнее и накрыли пледом.  В дороге  Питер похаживал,  пригнувшись по салону, размышляя теперь о варианте путешествия в Европу на большой парусной яхте. У них с Джино была подобная идея изначально. Это путешествие через океан нужно было Джино в качестве серьёзного мужского поступка. Он не мог совершить ничего подобного при жизни матери, которая слишком любила свое единственное чадо и  связала его обещанием не делать самоубийственных деяний. Джино, в свою очередь,   сильно любил мать и готов был терпеть, зная, что рано или поздно придет время, когда это обещание не будет иметь значения. В юности  Джино успел получить лицензию на управление вертолётом. У него это здорово получалось. Он любил управлять техникой. Ему удалось сделать это втайне от мамочки. "Сынок, тебе не вредно так много заниматься этими электрическими штучками?"-спрашивала мама, когда он уходил в летную школу. Она полагала, что он занимается обучением работе на появившихся электронных машинах с информацией выводимой на дисплеи. "Это вовсе немного, мама. Я беру самые короткие курсы. Траксел из нашей школы собирается учится три года на инструктора"- отвечал Джино. Он научился лгать маме, сразу, как только у него появилась эта страстное и неловкое желание обладать женщинами. Мама была строгой католичкой и Джино категорически не был способен даже представить себе, какое либо объяснение на эту тему.  Получив права пилота он захотел стать героем Вьетнама,  туда как раз происходил набор вертолетчиков. Это была бы самая большая ложь и драма для мамы, но Джино был готов на это. Он видел, как реагируют девушки на форму военных моряков и летчиков, но из-за небольшого астигматизма медики забраковали нашего героя. Впрочем, после появления китайских ракет земля-воздух, вертолетчики начали нести большие потери во вьетконге и военком прислал повестку Джино. В этот раз Джино сам отклонил это рекрутское предложение. Он не хотел быть мёртвым героем. Все эти эволюции так и осталось неведомыми для мамы.

 Вторым препятствием для морского похода в Европу,, была долгая женитьба.. Жена очень внимательно относилась к страховым договорам и к общественному мнению о достоинстве семьи. Она также попросту не доверяла и не позволяла мужу даже временную свободу. Мама Джино умерла неожиданно и он тут же решился на развод. 

Свобода. Он многое отдал за нее, хотя сам развод был быстрым. Они реально надоели друг другу. Сейчас, когда никаких  препятствий не осталось,  Джино упивался своими правами человека без супружеских обязаностей и готов был на любой отчаянный вояж со свои другом Питером.  На яхте друзья с ветерком  доберутся из Атланты до Франции и оттуда проедутся по всей Европе. В первую очередь они собирались  посетить Данию и Голландию,  где Джино мог бы нагуляться в достатке по кварталам красных фонарей. Ему крайне необходимо было  выпустить  пар своего вожделения,  отдать все вовлеченные гормоны, истощив железы досуха и убить этот неуемный позыв, мучающий его долгие годы с юношеских лет. 

У Питера подобных проблем не было. Он выглядел успешным, крупным и атлетичным мужчиной. Женщины,  попадавшиеся ему по жизни,  на рабочих митингах, в барах, на самолетах и круизный лайнера не стеснялись оставлять свои телефоны, даже, когда он не снимая носил кольцо женатого человека. И он мог их себе позволить.  Отчасти именно поэтому две  женитьбы Пита не были удачными.  Питеру не удалось завести детей. Доктора обратили внимание на его фертильные слабости и рекомендовали искусственную помощь. Однако  ему удалось осознать главную свою слабость. Он не хочет быть отцом потому Питер больше не собирался связывать себя серьёзными отношениями, а вот планы Джино принимал охотно. Свои фантазии у Пита были очень ограничены или их вовсе не было. Питер мог  месяцами зависать над биржевыми показателями, смотреть телевизор, играть в гольф, в покер, теннис, заглядывать в ближайшие бары, изредка выезжать на рыбалку и все это в черте своего города. Джино оставался его единственным другом детства, которого он готов был опекать и защищать, как родного брата. К тому же ему нравились безумные затеи, которые постоянно приходили  в кучерявую голову вечно жаждущего Джино. 

Перед приземлением его друг проснулся.  Он поднялся, сходил в туалет,  вышел с посвежевшим умытым лицом, взял сэндвич в холодильнике, а второй пилот подал ему свежий крепкий кофе эспрессо. Усевшись у столика Джино проигнорировал протянутый Питером бокал. Питер посмеялся. Он уже все прочел на лице этого человека, а именно то, что остров напрочь забыт или просто задвинут в памяти в дальний угол. Вероятно там даже есть и сочуствие застрявшей на острове голливудской суперзвезде и, что  Новые подвиги на очереди. Джино сейчас,  тот самый наполеон, который работает над деталями будущих свершений И

и он наконец-то заговорил:"Где мы, Пит?" Кабина к пилотам была открыта, из неё были слышны переговоры с диспетчером у которого проявлялся сильный латиноамериканский акцентом. "Мы садимся в Эквадоре. Профсоюз требут обязательный отдых для летчиков"-ответил Питер. Самолет в это время уже заходил по кругу на местный аэродром. На лице Джино вновь отразилась какая-то мыслительная активность. "Сколько им нужно на отдых?"- спросил он. "Говорят 14-ть часов"- ответил Пит. "Ты здесь бывал раньше?"-последовало от Джино. "В самом Салиносе нет, но в Манте и Кито доводилось. А что?"Джино не ответил. Завис над кофем, как чародей, затем попросил приготовить свежего. Пит мог только гадать, но рано или поздно его  старинный друг выложит ему все свои замыслы, а потому не было никакого смысла донимать Джино распросами. Единственное, что удивляло Пита,  это скорость восстановления друга после очевидного потрясения на острове,  а также,  какие могут быть у него планы на пребывание в Эквадоре?

После приземления на борт зашли трое таможенников.  Старшим офицером оказалась очень миловидная, стройнай креолка с плотно зачесанными в узел тёмными волосами. Двое других сотрудников стояли позади неё пока она профессионально,  серьезно проверяла паспорта пассажиров. Затем офицеры проверили полетный журнал и, один из них,  спросил":Какова цель вашего визита?" Командир джета сказал о необходимости отдыха экипажа. Тогда пограничник задал еще один вопрос:"Как получается, что вы проделав такой длинный  маршрут до отдаленного остова в океане, в этот же день отправляетесь назад?" Это был вопрос озадаченного спеца, и несмотря на сильный акцент и не совсем правильную, затрудненную английскую речь, в ней улавливалось искреннее удивление. Пилот, посмотрел на своих пассажиров, которые сидели спокойно, и  ни один из них не собирался открывать свой рот.  "Моему клиенту стало очень плохо по прибытии на остров"-медленно произнес он, отвернувшись от наших друзей и  обращаясь к старшему группы досмотра. Тут креолка впервые с интересом посмотрела на друзей. Ни Пит,  ни Джино на больных не походили. Пилот неловко улыбнулся и наряд направился на выход. Чуть спустя диспетчер передал командиру распоряжение о буксировке самолета в ангар. В ангаре их встретила группа вооруженных людей в тёмной униформе со служебной собакой. Первого пилота вызвали в небольшой офис, который находился здесь же в ангаре, остальным было указано оставаться на месте. Чуть спустя группа служащих начала тщательной осмотр самолета. Также были открыты личные чемоданы Пита и Джино. "Ту мирас!"- бесцеремонно и громко  крикнул один из самых молодых досмотрщиков. Среди перевернутых вещей Джино лежали крупные яркие упаковки презервативов разных брэндов, разных цветов, форм и конструкций.. служащие посмеялись совершенно не стесняясь присутствия хозяев вещей. У Пита нашлись и поинтереснее штучки, чем просто презервативы, но все это были принадлежности взрослого человека. Таможенники захлопнули крышки чемоданов небрежно запихав все вещи назад. В одном из саквояжей Джино собака унюхала труху сухой марихуаны. Труха была на самом дне накладного кармана, застрявшая в шве, там даже оставался и маленький бутон.  Это была именно труха, её не хватило бы и на одну затяжку, но старший группы тут же что-то сказал по радио на испанском  об этой находке. После ответа шорты уложили в пластиковый пакет и один из офицеров показал Джино на выход из салона. Джино глянул на друга. В этот раз Пит впервые за эту поездку не улыбнулся в ответ. Джино пожал плечами, повернулся к выходу, к этому времени офицер, проявляя нетерпение, слегка подтолкнул его. Проходя через ангар от самолёта к офису Джино встретился с возвращавшимся первым пилотом. Пилот озабочено бросил взгляд на Джино, но видя офицера рядом, ничего не сказал. 

В офисе находилась та самая креолка. Офицер опять подтолкнул Джино. Креолка зашла за единственный стол в комнате и указала на стул с другой стороны:"Присаживайтесь, сэр". Вполне вежливо и с замечательным тембром, затем что-то по-испански офицеру. Офицер молча вышел.  Джино сел.

Креолка некоторое время заноао листала паспорт Джино, затем также  внимательно осмотрела его самого. И Джино смотрел на неё,  и чем дольше смотрел, тем больше сознавал, что перед ним сидит совершенно сногсшибательная красавица. Ее затянутые волосы, тёмная униформа, официальное выражение лица и минимум косметики каким-то образом скрывали это. При этом имели место точеные формы,  линии высокого лба и скул, большие глаза с миндалевидным разрезом,  тонкий небольшой прямой нос с приподнятым кончиком и  с тонкими же крыльями ноздрей, чувственный рот графически очерченный на светлом лице с лёгкой смуглостью. "Если бы она ещё могла улыбаться и была одета полегче"- что-то вроде этого было в голове у Джино. Фигуру женщины не могла скрыть, скорее наоборот, её подчеркивала хорошо подогнанная форма.

"Вам грозит 12 лет тюремного срока в нашей стране, сэр"- услышал Джино из уст красавицы. Акцент девушки в английской речи добавлял экзотики. "Ей наверное нет ещё и 30-ти"- подумалось Джино.  

"Сэр?"- погромче проговорила офицер. "Что?"- переспросил Джино.  "За обладание марихуаной по законам Эквадора вам могут присудить 12 лет тюремного заключения!"- ещё раз сказала она. Джино все слышал, но сказанное прошло через него, словно эхо. Он, по-прежнему не мог оторвать взгляд от молодой женщины. И эта женщина вдруг просто усмехнулась. Джино был столь очевиден, что она решила дать ему время, а пока начала набирать номер на настольному телефоне.

.......

Тюремный накопитель тихо гудел. В нем, в течении 6-8ми часов,  находились несколько десятков человек. Некоторые люди лежали на полу, кое-кто сидел на корточках, часть устроились на небольших металличечких скамьях, ножки которых были вмурованы в бетонный пол. У стены люди сидели прильнув к ней спиной и вытянув ноги.  Некоторые стояли оперевшись. Были и такие, кто  умудрялся делать по нескольку шагов, то в одну, то в другую сторону. Слышались тихие разговоры, тихое пение, посвистывание и  ритмичные постукивания по полу и сетчатой перегородке.