На руках у К.находилась девушка в обмороке. Она пребывала в этом состоянии уже минут десять и все это время он удерживал ее на руках, на весу. Одежа на обоих набрякла от воды, а развернутые на бедра сапоги ботфорты К. были наполненны ею доверху. Девушка не просто находилась на руках. Сначала К. пришлось вытаскивать ее, упавшую в обморок, из речной стремнины, обхватив одной рукой наплаву за талию, а второй рукой обнимая ствол берёзы, горизонтально повисшей над речным потоком. Забытым уже напрочь чудом, ему удалось добраться до крутого скользкого берега, где К. взял её на руки, затем поднялся по склону к дороге и шёл с нею до самого моста. Положить или поставить эту девушку было некуда. Она потеряла обувь, а на дворе стоял прибалтийский декабрь. Чтобы хоть как-то передохнуть К. усадил её на мосту на бетонные перила, продолжая надёжно удерживать, ибо улети она вниз в бурный поток с высоты в шесть метров потребовалось бы совершать гораздо более трудный подвиг. Девушка все ещё была в обмороке, или так К. должен был думать, поскольку, стоило ему посадииь её на бетонную поверхность она тут же не открывая глаз высоким голосом скомандовала:"Я боюсь высоты!" "Ах, ты же..!"- пролетела в голове К. незаконченная мысль, а руки сами и с новой силой подняли её на воздух...И в это время, сверху по дороге, послышался громкий топот по немецкой брусчатке, оттуда летели в сторону моста два молодых атлета готовые отобрать у К. его жертву, а ему и не надо было за нее бороться. Девушку звали Сюзана (Оксана) К., атлетов Вова В. и Саша К. , и были все они одной командой ихтиологов байдарочников "КаТэИ" на своей воскресной тренировке по зимней Преголе.
Им только что удалось утопить две казенные лодки в одном из притоков этой самой Преголи в районе Берлинского моста. Там был, какой-то старинный каменный водосброс из забытого озера, где и перевернулась первая байдарка. Чуть попозже судьба, в виде ствола дерева над водой, подкараулила вторую лодку ниже по течению за мостом. Приток был вспухший от дождей и низко нависшое дерево перегородило поток до самой середины его. Возможно им бы удалось увернуться, но лодка была перегружен рюкзаками друзей, а Сюзанна была старшей и так раскомандовалась, как настоящий адмирал. В общем, что тут говорить, вылетели под ствол, перевернулись, но выжили и спаслись.
Сейчас же, на мосту, надо было и далее спасать единственную даму, а уже потом ловить затонувшие байдарки и шмотки. По очереди удерживая спасенную на руках молодые люди выжимали воду из одежды и ловили попутку. В отличие от нынешних времен тогда в выходные дни транспорт на загородных дорогах был большой редкостью. Случались, правда, рейсовые автобусы и , изредка, что-либо ещё. Довольно скоро показалось, что повезло. Появился одинокий мотоциклист. на неброском "Восходе" или "Ковровце", похоже из местных. Махать руками ему начали издалека, но почему-то он не реагировал и скорость не сбрасывал. Тогда то Волоха и Саня вышли на полотно и блокировали узкий путь. Мотоцикл встал! Человек на нем был чуть постарше студентов. "Кхм, кхм, привет!"- сказал ему интеллигентный в очках Волоха. "Чё?!"-ответил мотоциклист. Он не был приветлив, но и враждебным быть не посмел. "Слушай, спаси нашу девушку!"- ему указали на совершенно жалкую Сусанну. Вязаное кепи на её голове потяжелело от воды и свисало сзади до самой шеи. Такой же был и свитер домашней вязки, он растянулся почти до колен. Рукава у локтей также провисли, а высокий ранее ворот растянулся, обнажив тонкую бледную шею и верхнюю часть груди. Голые ноги Оксаны были красные от холода, а отжатые вязаные носки, также растянутые, пока еще висели в руках К.
Судя по взгляду молодого человека на мотоцикле эта картина совершенно не тронула его и он сделал прогазовку для включения сцепления, но Шурик встал перед наездником и положил руку на руль. Водитель прекратил газовать, а Волоха молча пристроил свою даму на заднее сиденье. Оксана, не спрашивая, крепко обняла молодого человека и практически слилась с ним в надежде хоть как-то принять его тепло. В это время никто не сказал ни слова. И лишь Волоха, спохватившись, попробовал выдать нечто веское:"Кхм, кхм, ты там смотри..вези в ГАИ на перекрестке", но его уже никто не слушал. Мотоцикл задребезжал по брусчатке выдавая синий дымок и вскоре исчез за лесистым поворотом. Друзья, постояв, отправились за утопленными вещами, которые, к счастью, продолжали висеть в потоке, зацепившись за наклоненное дерево. Поток нещадно полоскал брезентовую байдарку. Ниже по течению в корягах видны были пара рюкзаков, шарф вязанный, девичий, пара импортных ботинков, пара импортных весел,
" и два магнитофона..импортных"..
В общем спасли почти все. Упрятали шмотье в полузаброшенном прусском строении, не то церкви, не то амбаре, не то мельнице каменной. Кто-то из местных хранил в нем сено. Под ним-то все и закопали.
Когда добрались до поста ГАИ притомились конечно. ГАИ здесь было то, что надо. Домик каменный, белый с большими окнами на все стороны. В нем стояла печурка с плитой под чайник и на полу сидел единственный старший сержант без фуражки. Волосы его прилипли ко лбу, лицо блестело словно намасленное, а перед ним на казенном стуле восседала наша начальница. Она уже потеряла свой недавний жалкий вид и её плечи были развернуты, а на них находилась огромная, распахнутая милицейская шинель. Ноги начальницы вытянулись вперёд, а одна из ступней терялась в огромных лапах служивого. И служивый честно, добросовестно и с очевидным удовольствием исполнял свой долг спасая нашу Оксану натирая её небольшие ножки своими горячими руками.
Войдя в казенный домик, друзья теснились у двери и один из них робко произннс:"Здрасте!". Никто тогда не смел шутить с людьми в погонах. Сержант обернулся на мгновение с довольной улыбкой, с кончиком языка наружу, хохотнул нелепо и вернулся к своему делу.. Оксана без свитера по шинелью в нижней сорочки выглядела королевой на троне. "Мальчики, наливайте чаю!" - сказала она, давая шанс мальчикам расслабиться. Поначалу никто не двинулся, но сержант вновь обернулся к друзьям и с тем же выражением ободряюще кивнул головой. Тогда группа рассредоточилась. Чай был нужен. Рядом с плитой висели облупленные синие и белые эмалированные кружки. Заварка здесь засыпалась прямо в большой подкопченный алюминиевый чайник и напиток в нем успел подопреть до глубокой черноты. Никто на это не пожаловался, налили и стали прихлебывать обжигающую горькую вязкую чернь. У одной стены стояла деревянная скамья, на неё все трое и уселись. На какой то палке возле печи парил тяжеленный свитер.
Чуть спустя Оксана рассказала историю про мотоциклиста, который сбросил её со своей тачки, как только скрылся от нас из виду. Номера у него не было и он сразу свернул в ближайший проселок. ГАИ в его планы не входили. "Я побежала по этим камням. Если бы не Сергей ( прим.сержант) я бы наверное погибла!"- в ее голосе была и благодарность этому Сергею, и гордость за собственный подвиг, и требование немедленного возврата и признания едва не утраченного недавно авторитета. Это и был подвиг. Она совсем не была бегуньей. Именно совсем. К этому не было расположено ее телосложение с низким центром тяжести. Поэтому история о декабрьском трехкилометровом босом пробеге по ледянной гранитный брусчатке, уложеной еще до первой мировой, вспоминалась сокурсниками на протяжении всей учёбы в нашем любимом "КаТэИ".
Согревши и растеревши досыта Оксану, сержант надел фуражку, вышел и притормозил своим жезлом рейсовый междугордний "икарус". Проводил троих и отдал честь только даме. Остальных же он попросту не видел. Реально. Он был ослеплен и весь мир вокруг стал для него ненужным миражом, а ведь парни на руках заносили её в автобус вдвоём, К. с Шурой. "Пока, Серёжа!"- томно и с благодарностью прокричала Оксана своему милицейскому ангелу. Ангел, сделал какое-то неловкое движение в ответ. Наверное хотел поцелуй послать, но то ли не знал как, то ли жезл помешал.
До города автобус шел около часа, до остановки возле магазина "культтовары". Всю дорогу К. и Шура сидели на боковом диванчике, между ними, как курочка на насесте, устроилась на корточках, влажная и босая, командир воскресной экспедиции старшекурскница Оксана. Им было по 18-ть и потому, стоящий рядом в проходе мужик, всю дорогу прожигал их взглядом. Так сильно мужику хотелось присесть и было ему очень стыдно за "нынешнюю молодежь".
В конце пути наших друзей автобус затормозил, ухнула какая-то пневматика, двери распахнулись и парни вновь подхватили свою даму. Глаза мужика радостно заблестели. Когда же трое поднялись под ними на искусственной коже широкого живана громко хлюпнула огромная от долгого сидения лужа. Не желая задерживаться они ринулись быстро к двери и на время застряли в ней втроём. Никто не посмел дать друзьям пинка и потому справились сами. На улице пересадили Оксану на плечи и вот так вот, бок о бок, понесли ее через проспект и внутренние дворы до обители. Шурино плечо возвышалось над плечом К. и сидеть на них девушке было не очень удобно, но впереди был путь с полкилометра и недовольства доносившиеся сверху пришлось нагло игнорировать. Уличная публика и ее многоголосая реакция и вовсе перестала интересовать друзей.
Хорошо запомнился вход в обширный вестибюль античной общаги. Двери здесь огромные, дубовые с резьбой, лестницы гранитные, широченные,а в просторном холле всегда полно бездельников из сопряженных корпусов. Все свои, все праздные, воскресные и все думают, что умные, потому и наслушались друзья всякой разной пошлой, доброй, и с претензиями дребедени пока добирались до девичей комнаты на втором этаже. Отвечать умникам сил не было совсем, а желания ещё меньше. В дверь ломанулись без стука. Реально подустали. Сгрузили Оксану на ее чисто заправленную койку и быстро ретировались на глазах испуганных и онемевших соседок по комнате. Одна из них, платиновая блондинка, дочь директора мясокомбината из Гвардейска, бывшего Тапиау, замерла с немым вопросом на лице. Ей нужны были объяснения. Это было приятно видеть. Обычно высокомерная, подпускавшая к себе только Паху однокурсника, обладателя ярко красной чешской "Явы" ..впрочем ладно, об этом потом.
Потом было много разговоров. Потом приехала мама Оксаны/Сусанны из Одессы. Потом был накрыт хороший стол в комнате у девочек. Всех спасителей, пригласили. Шуры почему-то не было, но он то и не голодал. Это К. и Волоха пребывали вечно то в забегах, то в заплывах, а вот с деньгами к концу месяца случался хронический напряг. Оба знали, что это смотрины, но есть очень хотелось. А там было что отведать: сервелаты и буженина партийная из Гвардейска, жареная цаца и одесский форшмак от мамы, местные пирожные, жаренные орешки, чай индийский со слоном на коробке и с мятой, кофе одесский. С сахаром и со сливками. И, по мелочам, какие-то бутербродики студентческие, плавленые сырки "дружба" и , тогдашняя новинка, "янтарь" в пластиковых баночках. Было и что то горячее, то ли плов, то ли гречка с нарубленными кусочками курятины. Ох они и ели, а мама из Одессы смотрела. Смотрела, как комиссар на сомнительных матросов. Немножко спрашивала:"Кто вы? Откуда? Кто мама? Кто папа?" Каждого по очереди, немножко картавила, но строгая такая, ни разу не улыбнулась.. Ей блондинка то и сказала:"Вот этот вашу дочку из воды вытащил!" Тут то и совсем мама засмотрелась на К. А ему и кушать стало совсем трудно. Чтобы размять неловкость К. прожевал, то что было во рту, да и анекдот, какой то смешной рассказал. Размятая каша, из набитого Волохиного рта, полетела через весь стол. Ахи, охи и смущённые девушки тут же выбрались из-за стола и убыли в туалет дабы умыться и заново носики попудрить. Двое же с мамой наедине остались. Она далеко от стола сидела на дочкиной кровати. Совсем неловко парням стало, а она и спрашивать вдруг перестала. Смотрит только в глаза этого К. , а тому и без того изрядно стыдно было. Такой стол богатый, а потрачен зря. Знали же, что смотрины, знали же, что у мамы шансов нет. Знали, что у К.есть девушка. Очень особенная девушка. Они, конечно, успели многое отпробовать и ещё хотелось, но уже не могли. Волоха тогда повод нелепый придумал и двинулись друганы на полусогнутых из-за стола в свою комнату не дожидаясь возвращения девиц, дабы запить все сьеденное пустым чаем на десятерых. Оксана хорошая была, даром, что командирша знатная. Принесла попозже друзьям еду упакованную, а они ею и с соседями смогли поделиться.
Мама же отбыла в Одессу. Не стала задерживаться. Ей все донесли. И про девушку, и про то, что помладше будет, и про полное отсутствие родителей, а уж то, что не кошерный она и сама поняла. Пройдет пару лет Оксана найдёт себе другого Серёжу, Серёгу Ф. в тайге, на студентческом лесоповале, но это опять же будет уже совсем другая история.
Комментариев нет:
Отправить комментарий