Введение к главе в книгу о "русском" трепанге. (Черновик)

В. Калашников, канд.биологических наук

         Впервые я узнал о существовании трепангов, читая роман Жюля Верна "Капитан Немо:20-тысяч лье под водой", где Немо  угощая своих узников во главе с профессором Пьером Аронаксом, подавал морские деликатесы включая  "bech-de-mer", то бишь морской огурец по французскому. Это случилось в моей юнности в 16 лет и этот обьект не отложился бы в моей памяти надолго если бы через 5-6 лет, после окончания колледжа и получения дипломов ихтиолога и инженера аквакультуры в 1976-м году, я не оказался на Дальнем Востоке России на берегу залива Посьета Японского моря. Именно здесь, в богатой фауне прибрежного бентоса, среди разнообразных рыб, крабов, мидий, устриц, гребешков, морских звезд, морских ежей, актиний и асцидий, трепанг оказался наиболее загадочным и экзотичным объектом макробентоса. Не обладая примечательной внешностью он присутствовал здесь повсеместно, был маловостребован тогдашним населением, как промысловый объект, но слухи и публикации о нем были достаточно интригующими. Здесь же, рядом с нами находилось загадочное, великое,  закрытое Китайское государство аура которого не давала нам покая. Именно там боготворили эту блеклую голотурию будоража наши молодые, любознательные, готовые к открытиям умы. 

      Морской огурец в России называется трепангом. Это название прижилось из малайзийского и индонезийского языков, где трепангом (trepang or teripang) называли вареный солено-сушеный продукт получаемый из голотурий добываемых в Индопасифике. Trepanging обозначало, как ловлю самого трепанга, так и процесс его обработки, а также продажу его в Китай и Сингапур. В средние века этот продукт активно применялся в качестве замены серебряной валюты для торговли с Китаем (...).  В России трепанг обитает преимущественно на юге Приморского края (карта от Левина .. или Лебедева..), а также на юге острова Сахалин и у южных Курильских островов. Он представлен здесь единственным видом Apostihopus japonicus Selenka, который обитает также и у берегов Японии, у Корейского полуострова и у побережья северовосточного Китая. Данный вид имеет длительную историю употребления в пищу китайской элитой, которая рассматривает его в качестве деликатеса, а также верит в высокие  целительные и омолаживающие качества этого продукта. Вероятно, что трепанг бывал и в меню великого мыслителя Конфуция 2500 лет тому назад, ибо до сих пор в этой стране известен суп под названием "Восемь бессмертных смельчаков пересекших ночное бурное море вместе с монахом Архатом". Этот суп состоит из восьми дорогих ингредиентов включающих птичьи гнезда,  акульи плавники, трепанг и другие компоненты вываренные в куринном бульоне.  Согласно легенде именно повар Конфуция является автором этого рецепта (https://www.pressreader.com/china/beijing-english/20180705/281556586578464 ...). "Eight Immortals Crossing the Sea"  prepared from delicasies from both  land and sea, is considered as a first course at birthday banquets and a main dish of Confucian cousine".

 Так или иначе в современном мире открытой торговли новая элита феноменально развивающейся Поднебесной скупает в наше время множество видов голотурий, именуемых обычно морскими огурцами (трепангами), по всему миру, но именно Apostichopus japonicus Selenka имеет наивысший спрос и цену. При этом наиболее качественным и дорогим продуктом из этого вида является трепанг выловленный в японском заливе Муцу в префектуре Аомори. Считается, что именно в этом районе он обладает наилучшими вкусовыми качествами и имеет долгую историю и традиции по его промыслу и качественной обработке. Начало трепангового бума в Японии пришлось на период объединения разрозненных сёгунатов и расцвета "Страны восходящего солнца" в период Эдо, который начался с правления клана Токугава и продлился с 1603 по 1868 годы. Именно в это время был объединен контроль и над промыслом, обработкой и продажей трепанга ("намако") в Китай.   В течение этих трех веков скромный "намако" приносил максимальный экспортный доход  для тогдашней Японии. В итоге этот вид трепанга оказал сильное влияние не только на экономику страны, он также отложил сильный отпечаток на национальную культуры Японии. Имя "намако" упомянуто в японской поэзии Хоку чаще чем полная Луна, свежий снег или цветущая сакура ("Rise, Ye Sea Slugs!" Robin D.Gill. 2003). Японские секреты местной обработки трепанга до сих пор строго охраняются и заняты ею обычно женщины, мужчинам остается  только отловить его. Один из оптовых торговцев в Гонконге проговорился мне, что при варке трепанга в кипящую воду японцы добавляют свежескошенную полынь, а в современные нержавеющие варочные котлы сознательно вкладывают куски ржавого металлолома. Вряд ли это все секреты, но фактом остается то, что розничная цена на такой трепанг в супермаркетах китайского города Циндао сопоставима с ценой тройской унции золота. На полках  за полкило сушенного продукта тут просят 9600 юаней или $1300 (Личные наблюдения автора в 2010-м году).

      Об изученности этого вида

      В виду длительной истории потребления "японского" трепанга и его многовековой востребованности на рынке Китая, а также богатству питательных компонентов данного организма он является одним из наиболее многосторонне изученных морских обитателей макробентоса. В России этому способствовало наличие исследовательских организаций и университетов, где только во Владивостоке работают такие академические институты, как биологии моря, географии,  океанологии, биоорганической химии. Здесь же находятся рыбохозяйственный научный ТИНРО- центр, два университета, федеральный и Дальрыбвтуз. Начиная с прошлого столетия и поныне их учёные и сотрудники провели множество исследований, и опубликовали сотни статей посвящённых изучению трепанга.  Работы продолжаются и в настоящее время. 

Впервые, как самостоятельный вид Stichopus japonicus Selenka  был описан знаменитым немецким зоологом Эмилем Селенка (Emil Selenka) в 1867-м году. В китайский трактат о целебных организмах (Compendium of Materia Medica Classic Collection Complete Works Original Genuine Li Shizhen) трепанг был внесен в 1600-х годах и осмелюсь предположить, что это был именно этот вид.

 Научные публикации содержат подробные данные о его систематике, жизненных циклах, образе жизни, поведении, анатомии, генетике, химическом составе, географическом распределении, популяционной структуре, истории промыслов, методов культивирования и другие аспекты. В одной только книге моего ментора В.С.Левина "Дальневосточный трепанг" (2006) автор использует около трехсот ссылок на русско и англоязычные публикации по данному объекту. Естественно, что множество авторов пишущих на китайском, корейском и японских языках остаются труднодоступными читателям не владеющими ими. Впрочем современные системы интернет поиска и программы переводчики уже дают новые возможности. Продолжаются работы по популяционной генетике вида, еще недостаточно изучены его поведенческая индивидуальная и групповая, миграционная и организационная подвижность на разных донных ландшафтах.  Много работ ожидается со стороны морских биохимиков ибо данный организм предположительно один из наиболее богатых по химическому составу своих тканей.  Выпущены множество оригинальных книг и компиляций на китайском, английском, русском и японских языках. Есть книги о историческом влиянии данного  вида голотурий на экономику и культуру японской нации.Современное полное название этого вида принято в качестве гомотипического синонима оригинального таксона и публикуется в виде Apostichopus japonicus Selenka. 

      

     Об истории промысла трепанга в России

      О далекой истории промысла трепанга на российском Дальнем Востоке, в Приморье в частности,  мы можем только гадать. Ибо периоды правления этой территорией царствами Бохаев в 698-926 годов нашей эры  и Чжурженей 1115-1234 годах не оставили никаких свидетельств о таковом после их разрушения. При этом мы хорошо знаем, что морской прибрежный промысел местного населения с древних времен  был очень активен. Огромное количество морских раковин, прежде всего устриц, в береговых отложениях на местах старинных поселений исчисляется здесь миллиардами единиц (Бродянский Д.Л.,Раков В.А. Племенной мир; Ресурсы моря в культурах людей каменного века: Рождение аквакультуры. 2007), но мягкие ткани трепангов, если его и добывали, не оставили никаких следов.
        После Пекинского договора 1860-го года Россия получила права на территории Приморья (Пекинский трактат (1860), Википедия), где с ее приходом появилась современная государственность и соответствующие первые письменные свидетельства о хозяйственной деятельности местного населения. Они включают и морские промыслы, которыми занимались тогда, в основном, представители корейской национальности,  а также китайцы и японцы (..). За полтора последних столетия хозяйственная активность в Приморье пережила множество турбуленций

 вызванных крупными политическими изменениями в регионе. Трудное освоение Россией отдалённых территорий начиная с 1860-х ознаменовывалось "манзовскими" войнами с местными бандитами "хунхузами". Она прерывалось войной с Японией в начале 20-го века, затем случилась русская революция 1917 года с последовавшими интервенцией и гражданской войной. После них Царское  правление сменилось на Советское, которое отменило большинство частных бизнесов. Перед второй мировой войной из края было полностью депортировано в Среднюю Азию корейское и китайское население   На смену Второй мировой войне пришла холодная приведшая к дальнейшей внутренней милитаризации и изоляции края. В 1991-м году Советский Союз распался, пропал железный занавес и границы страны широко открылись..  Удивительным образом все эти события прямым или косвенным образом сказывались на состоянии местной популяции Apostichopus japonicus, на методах и масштабах его промысла и коммерческой активности связанной с данным объектом.

До революции .

В 1860-х добычей трепанга, как упоминалось, занимались местные корейские крестьяне. Они использовали для этого простые весельные и парусные лодки. Ловчими инструментами, на мелководье до 4-х метров, (?)служили остроги или сачки и ящики со стеклянным дном для визуального поиска трепанга. На больших глубинах использовали простейшие драги с металлической рамой и сетным мешком. Встречаются описания привлечения к добыче женщин ныряльщиц из Кореи,  которые могли находиться в воде непрерывно в течение 1-2 часов. Они ныряли собирая трепангов на дне и всплывая выкладывали улов в сетные мешки прикреплённые к  жестяным банкам наплаву. Затем они забирались в лодку для обогрева. В одной лодке могло быть до десяти ныряльщиц. Следил за их работой и уловом кореец мужчина, "который непрерывно курил трубку".

Работа этих женщин была более продуктивной чем ловля острогой и драгой. Было упомянуто, что таких ныряльщиц могли "покупать" целыми бригадами на сезон. При условии оптовой "покупки" одна ныряльщица обходилась в сто рублей. За искусство подолгу находиться под водой местные прозывали нырялщиц "баба нерпа"  (https://konkurent.ru/article/27910).

 Количество лодок принимавших участие в лове насчитывалось сотнями в районах залива Петра Великого и залива Посьета. Лов вёлся в летнее и осеннее время, затем, перед ледоставом, лодки вытаскивались на берег. В истории основания поста Посьет попалось свидетельство очевидца о том, что на косе Назимова (Чурхадо) зимовало около тысячи "джонок". Один из первопроходцев края В. Арсеньев также назвал количество лодок.....в районе Владивостока.... Он же сообщил о том, что в Китае отсутствует собственный трепанг, поскольку его там давно и полностью выловили (В Арсеньев, 1906г.)

По информации Н.П.Матвеева в "Кратком историческом очерке г.Владивостока 1860-1910 года", в 1867-м году из Приморье было "...вывезено трепангов (морских червей) 800 пудов". То есть около 13-ти тонн, вероятно сушенного продукта. Такую же цифру подтвердил позднее М. Венюков в 1873-м году (...) и Д.Богданов в 1909-м, который дословно  изложил это следующим образом "Сотни китайских джонок , шаланд и шхун являлись сюда (во Владивосток) и бесконтрольно нагружали их трепангами безданно и беспошлинно " (...). 

На самом деле для крестьян эта ловля не была бесплатной. Весь лов и торговлю контролировали приходящие китайские банды "хунхузов". Каждый владелец лодки должен был платить по 1 одному рублю за право лова и  сдавать весь улов представителям этих банд. "Хунхузы" также контролировали процесс обработки, варки и сушки трепанга, который затем вывозился ими через границу в Китай.  

         Пытаясь наладить контроль и регулирование местных промыслов российское государство столкнулось с яростным сопротивлением "хунхузов". Эти этнические банды были хорошо организованы, вооружены и исключительно жестоки. Помимо морских промыслов они контролировали местных золотокопателей, добытчиков корня жень-шень, занимались торговлей опиумом, контролировали производство самогонной водки ханьшин, практиковали рэкет и вымогательство у успешных купцов и фермеров. Хунхузы не гнушались показательными устрашениями, пытками, убийствами, кражей детей и женщин. Царское правительство при попытке организовать контроль за добычей золота на острове Аскольд, а также при строительстве железной дороги было вынужден применить регулярную армию для борьбы с этими бандами (...). 

Так или иначе,  но на рубеже столетий были введены ряд правил и налажен некий контроль за морской добычей. Акватории прибрежья были разделены на участки в которых был разрешен промысел трепанга и практиковались их чередование. После одного-двух (?) сезонов работы обловленные участки закрывались для восстановления популяции трепанга, но открывались другие. Крестьянам выдавали разрешения на лов либо индивидуально, либо коллективно на целую деревню. Подавляющее количество ловцов были все те же этнические корейцы, которые приняли российское гражданство. Помимо этого правительство сдавало часть участков в концессию японцам, которые хорошо владели техникой обработки трепанга и имели великолепно налаженный сбыт его в Китай по самым высоким ценам. Они же, японцы,  впервые применили здесь в 1897-м году современное по тем временам водолазное снаряжение для сбора трепанга. Водолазный сбор оказался намного, более чем на порядок, в30-35 раз эффективнее всех традиционных, крестьянских способов лова.

  

       Драматические события связанные с переворотами и войнами начавшимися в 1905 по 1924 гг, сильно  нарушали уклад и организацию всей хозяйственной деятельности этого региона. Японцы введшие свои войска на российский дальний восток в 1918-м году воспользовались ситуацией хаоса и наладили активный водолазный промысел трепанга,  который длился до их выхода в 1922-м году. 

    После революции 

После установления советской власти в регионе  жизнь стала потихоньку налаживаться. Было отменено разрешение для лова трепангов иностранцами и хорошо освоен  водолазный метод промысла, которым официально занялись, как частные товарищества , так и государственные компании. При этом сохранялся и традиционный "манзовский" крестьянской лов, проводимый  все теми же корейцами их традиционными примитивными орудиями. Обьемы лова в эти годы составили .....

....... 

Шт

.....
В связи с возникновением опасности новой войны с Японией во второй половине 1930-х годов все азиатское население Приморья , порядка 40-тысяч, по другим данным 200 тысяч человек, было депортировано в Среднюю Азию,  в частности, в Казахстан и Узбекистан. С этого момента и навсегда прекратился "манзовский", крестьянский промысел трепанга и исчезли остатки банд "хунхузов". Промысел трепанга полностью перешёл в руки кооперативов и госпредприятий. Отныне он вёлся сугубо водолазным способом в тяжелом снаряжении. Водолаз подбирал трепанга со дна острым багорком и укладывал его в сетчатый мешок "питомзу", а затем подавал его на лодку для потрошения.  

В 1941-м году, началась война.

Во время войны большая часть мужского дееспособного населения было мобилизована в армию на фронт и промысел, как и торговля трепангом, на время войны, прекратились. В 1950-х годах, после войны,  он был возрождён, но из-за политических проблем внешняя торговля целиком перешла под государственный контроль и частный бизнес практически прекратил свое существование. 

Тридцать деревянных мотоботов "кавасаки", построеных по прототипу дореволюционных японских промысловиков, оснащенных современными дизелями и мотопомпами для подачи воздуха, бороздили долгие летние сезоны вдоль побережья южного Приморья от острова Русского до острова Фуругельма и во всех внутренних бухтах заливов Петра Великого и Посьета. Все они принадлежали одному рыбокомбинату на острове Попова в городе Владивосток. Со временем,  к концу 1970-х годов, по результатам своих исследований, морские биологи Тихоокеанского института (ТИНРО) пришли к заключению, что непрерывный промысел серьезно подорвал местные запасы трепанга .........цифири.

 На этом основании в 1979-м году был введен полный государственный запрет на его дальнейший промысел. Удивительным образом введение запрета совпало в этот год с сильнейшим ураганом "Ирвинг", который 18-го августа разбил все деревянные корпуса водолазных мотоботов стоявших возле причала рыбокомбината. На этом Советский период лова трепанга закончился. Состояние оставшихся запасов оценивалось в ...........млн экземпляров по сравнению с оценочным значением в ........... до начала промысла. 

В Советские годы добычей трепанга занимались люди одного госпредприятия, а экспортные операции производило другое и государство забирало большую часть валютной выручки в казну, оставляя работникам только зарплату.  Это привело к тому, что что люди того времени не видели и не знали реальной стоимости и значения этого промыслового обьекта. При этом во всех ресторанах города Владивостока, которые также были государственными,  подавалось стандартное блюдо "Скоблянка из трепанга", которое считалось экзотическим блюдом. Кроме Владивостока такое же блюдо готовилось и в столичном ресторане "Пекин" в Москве. Его заказывали любопытные любители экзотической кухни, редкие туристы, а были и реальные поклонники уникального рецепта. Трудно найти автора данной кухни, но это явно был кто-то из славян ибо об этом говорит само название и главные компоненты, которые включали свиной гуляш, а также нарезанные кусочками картофель, лук и варенный трепанг. Все они обжаривались совместно.  Рецепт скоблянки описан сотрудниками ТИНРО в популярной книге "200 блюд из морепродуктов" (Селюк О., Щадрин М., Владивосток,1969). Китай в это время был еще закрытым и враждебным государством из которого почти не поступало никакой информации, Япония также была малодоступной страной. В совокупности таких обстоятельств тогдашнее население страны в своей основной массе было довольно невежественны в отношении трепанга. 

Постсоветское время

Все изменилось после коллапса Советского Союза в 1991м году. Неожиданно распахнулись все границы и массы людей начали путешествовать во всех направлениях. Падение барьеров и распад на 16 отдельных стран сильно разрушили экономику бывшего единого государства. Многие люди остались безработными и вынуждены были искать способы выживания в новых условиях. Именно в таких условиях возник трепанговый феномен. В Приморье въехало очень много китайских предпринимателей разного масштаба. Большинство из них обладало большими суммами наличных денег в американской валюте и проявили острый интерес к природным дериватам. Большой спрос у них вызывал именно трепанг и обнищавший местный люд активно занялся сбором трепанга всеми возможными способами. В связи с полным запретом на ловлю трепанга, его добыча была абсолютно нелегальным браконьерством. Не были легальными и способы его обработки, его подпольной продажи за наличные деньги иностранным представителям, как и последующая контрабанда через границу в Китай. К браконьерству и контрабанде добавилась быстро распространившаяся коррупция всех ветвей новой власти, полиции и таможенных органов. Всеобщая деградация  государственности того времени привели к эпидемическому уровню повсеместного распространения беззакония и преступной деятельности. Причем в промысел трепанга вынужденно вовлекались и вполне интеллигентные ранее и законопослушные граждане. Для них это был вопрос выживания и обеспечения существования их семей в новых условиях. Спрос на трепанг рос непрерывно, а китайские покупатели конкурируя между собой довели закупочную цену до 30-ти долларов за килограм сырого трепанга. Учитывая, что сам продукт ловцам был дарован природой, а их расходы составляли только затраты на снаряжение, на зарядку аквалангов воздухом, то при работе с заходом с берега доход составлял более 800% в отношении к понесенным расходам (Лебедев А., 2006). При работе в отдаленных от берега местах добавлялись расходы на плавсредства, но заработки все равно оказывались огромными, особенно по сравнению с регулярными зарплатами того времени. Один водолаз мог заработать более тысячи долларов за один день. 

Бурная активность добытчиков привлекла внимание организованного криминала, который взялся за контроль трепангового промысла. Районы промысла вскоре были поделены между различными бандами и индивидуальные добытчики оказались обложены данью, как во времена "хунхузов", либо, в случае несогласия, были насильно изгнаны из этого бизнеса. В силу же острой конкуренции между самими бандами возникали кровавые разборки с применением оружия, случались многочисленные жертвы, в том числе и летальные. Силовые структуры, несмотря на почти безнадежную коррупцию, долгие годы пытались справиться с браконьерством и контрабандой. Происходили многочисленные аресты,  задержания и конфискации уловов, снаряжения и транспортных средств. Это заставляло ловцов работать по ночам, в плохую погоду, зимой подо льдом, что приводило к большим рискам, вплоть до гибели людей. Попадаются публикации, из которых следует, что за двадцать лет под водой погибло не менее 5% трепанголовов (...). Многие свидетели допускают, что это цифра существенно занижена и мне легко с ними согласиться ибо три моих бывших коллеги из морских биологов и инженеров погибли именно в этом промысле. Тело одного из них нашли на глубине 30 метров, другой погиб на мелководье из-за плохого состояния снаряжения и неквалифицированной помощи соучастника промысла. Третьего накрыло недалеко у берега полем дрейфующего льда в сотни тонн весом и протяженностью в полмили.

За прошедшие 20-ть лет неистового браконьерства трепанга, по данным ученого из дальневосточного академического института географии Андрея Лебедева, по его консервативным подсчетам из моря было изъято  ..... тонн ценного  продукта на сумму не менее 600 миллионов американских долларов (....). Для этого, все эти годы,  ему потребовалось скурпулёзно собирать данные из таможенных органов, читать сводки пограничной береговой охраны, анализировать совокупную работу компрессорных станций для зарядки аквалангов, использовать частные анонимные источники среди непосредственных ловцов трепанга для выяснения производительности водолазного лова,  а также самому проводить подводный мониторинг состояния популяций в разные годы и в разных акваториях Приморского края. 

        В результе   безконтрольного браконьерства добыча трепанга резко снизилась к 2005-2006годам. К этому времени государственность страны стала укрепляться, начала улучшаться экономическая ситуация, государственные службы усилились, легальные предприниматели накопившие капитал стали инвестировать средства в марикультуру, где на первом месте теперь стоит трепанг.  Именно он оказывается наиболее профитабельным объектом для пастбищного разведения в естественных заливах. Китайские покупатели ценят его за качество. Он растёт в Приморье на естественных ландшафтах в чистых и относительно холодноводных бухта. На сегодняшний день в Приморском крае уже построено более десятка заводских питомников для искусственного получения молоди морского огурца. Усилились природоохранные органы, резко снизилась повсеместная коррупция и появились разработанные правила для культивирования морских объектов.  Также были разработаны конкурентные условия для получения прав на благоприятные участки акваторий через аукционы.

      Два десятилетия "трепангововой лихорадки" не прошли даром. Местный морской огурец поневоле обозначил свой топовый промысловый статус способный серьезно и надолго повлиять  на экономику прибрежных поселений региона, на их социальную жизнь, он может поднять уровень понимания  морской экологии и нашей зависимости от нее. Академические институты, ТИНРО-Центр и  технологи местных университетов разрабатывают целебные экстракты из трепанга. В этот же период появился немыслимый рецепт народного продукта "трепанг на меду", который в отличие от самого трепанга стал доступен местному люду и  показывает серьезные целительные результаты.  Также "откуда не возьмись" в городе Владивостоке появился "Музей трепанга". Стала популярна забытая книжка "Охота за голубым трепангом" и все население края отныне хорошо знакомо со старым названием залива Золотой Рог, на котором стоит сам город. Ранее это было не что иное, как  Хайшэньвай  海参崴, что в переводе должно означать "Залив трепанга" или даже "Залив голубого трепанга", но гугл теперь однозначно переводит эти иероглифы современным названием Владивосток.  

На сегодняший день в Приморском крае работают реальные и дееспособные компании, которые выигрывают аукционы и расселяют десятки миллионов особей жизнеспособной молоди трепанга. Это не дешевое занятие, оно  требуюет многомиллионных инвестиций, но похоже мы наблюдаем начало новой эпохи. Кто знает, возможно кто-то назовет ее со временем эрой "золотого трепанга"!)

Как говорил доктор Эмит из трилогии "Назад в будущее": "Этой истории еще предстоит быть написаной!"

Самого же автора этого опуса, трепанг настиг как шторм. Если в молодости он просто вызывал сильное любопытство, то начиная с 1998-го года меня занесло на лодку Карла Шиитса, на которой  пришлось тысячами ловить и потрошить калифорнийского стихопуса, предпочтя это дело работе таксистом или маляром, обычным делом вынужденных иммигрантов в Новом Свете. К Карлу меня отправил Игорь Сударкин, один из первых советских акванавтов, работавших в подводной лаборатории "Черномор-2".

Карл оказался сыном легендарного Роберта (Robert C.Sheats),флотского водолаза, плененного японцами на Филипинах. Роберт выжил и написал книжку "Война одного солдата" ("One Man's War. Diving guest of the Emperor, 1942) после войны проработал водолазным инструктором на флоте и был членом экипажа подводного дома Sea Lab в Сан-Диего из которого они смогли связаться с астронавтом Скоттом Карпентером на орбите. Он же, Роберт Шиитс, после отставки стал одним из пионеров добычи местного трепанга в штате Вашингтон. Для меня тогда это было временное занятие, которое поможет  перебиться и найти что-то более надлежащее..Но вот недавно мой старый друг спросил:"Долго ли ты будешь еще нырять?" На что я ему ответил:"Да еще пару лет, не более". Он посмеялся:"Точно также ты ответил лет пятнадцать назад!" Это сильно потрясло. Ведь со дня приглашения академиком Виктором Алексеевичем Жирмунским в Институт биологии моря в далеком 1981-м году я был уверен, что буду служить науке. Я был заряжен на это. У меня было полно идей и планов. И сейчас есть. Вместо этого пришлось проработал на десятке разных лодок. Помимо Пьюджет Саундс, я проводил сезоны в Крэйге на юго-восточной Аляске. Шестнадцать сезонов отработано на острове Кодьяк, там у нас даже кооператив сложился.  Обзавёлся и своим суденышком, есть пожизненная лицензия на добычу в Вашингтоне. Местные друзья считают, что у меня очень успешные дела и репутация, есть и уважение близких коллег по промыслу. Здоровье, правда, потрепано. 

Несколько лет назад позвонил незнакомый молодой биолог из Англии. Он нашел небольшую публикацию в библиотеке вьетнамского  Института океанологии в Нячанге о 29-ти видах голотурий, которых я обнаружил у островов в Сиамском заливе во время экспедиции 1986-го года и кратко описал их.  Он спросил:"Сэр, нет ли у вас других статей об этих объектах?"  "Нет!"- был мой ответ:"Я теперь не изучаю их, а добываю". "Как печально!"-сказал он и повесил трубку. 

Если эта глава войдет в книгу, мое отдельное спасибо будет Энди Сарбраер (Andy Suhrbrier) сотруднику Pacific Shelfish Institute, одному из их великолепной семерки, который хоть отчасти вовлек меня назад в академическую орбиту. Также это будет моя благодарная дань в память академику А.В.Жирмунскому в качестве небольшой компенсации за предательство своей профессии, хоть и было оно вынужденное.

"Я может быть стану королевой Англии.."

     Сегодня на парковке перед офисом мотеля стояла стройная моложавая женщина трудноопределимого возраста.  Средний рост, неяркое серо голубое одеяние, прямые, ровно расчесанные пепельные волосы до плеч и минимум косметики предполагали малозаметность данной особы. Мне только что отказали здесь в номере и, забравшись в машину, я собирался трогать из этого перегруженного туристами городка. Оглядывая тесную парковку мы встретились взглядами и нас замкнуло!  Она не двигалась, ее неяркие глаза были спокойны, внимательны и направлены прямо в мое лицо. Светлый открытый лоб, небольшой прямой нос,  хорошо очерченные плотные губы, овальное лицо, которое как будто бы где-то и когда то уже попадалось мне.  "Почему она смотрит так  долго, внимательно не меняя выражения? Вокруг столько суеты и множество людей?"- озадаченный я сам смотрел на неё не отрываясь. Было очень интересно, напряжённо, но никакой неловкости при этом. Сплошная интрига.

Кончилась же она неожиданно.. Нас разделил подъехавший белый автомобиль, который скрыл эту странную даму от меня. В последний момент в ее взгляде случилось нечто похожее на ухмылку. Дверь в машине взлетела вверх потом закрылась и авто с темными окнами бесшумно выкатилось на дорогу. Это была Тесла модель "Х".   Потихоньку и я протиснулся туда на своем траке.
Была середина июля и, как и год назад, я браузил по побережью полуострова вдоль пролива Хуан де Фука в поисках стоянки для лодки к предстоящему сезону. В прошлое лето все гавани здесь казались загружеными, но в этом году их заполонили туристы, рыбаки и лодочники вдвое большим числом. Свободных стоянок на воде нет совсем до конца сезона. Трейлеры, машины и палатки заставили все тесное пространство между водой, дорогой и высоким горным склоном. После визита в контору начальника гавани удалось таки зарезервировать на начало августа маленькую комнату в дешёвом отеле без спальных принадлежностей. Теперь предстояла обратная дорога длинной более сотни миль. Места здесь живописные, а  порою просто сказочные. Горы, озера, быстрые реки, морской пролив с канадскими вершинами на горизонте, древние дерева заросшие мхами нависающие над дорожным полотном, маленькие фермы и рыбацкие деревушки с простыми людьми и придорожными тавернами. Ехать здесь не скучно, а под дорожную музыку, мягкий джаз и вовсе в удовольствие.
Вспомнился прошлый год. Тогда тоже пришлось потрудиться с поисками, а на парковке, при отъезде чуть не придавил какую то бабулю. Ей отказали в гостинице. Без транспорта, с тяжелым баулом, с распаренным от жары и в отчаянии лицом, она с малой надеждой проголосовала мне. Сработала природная жалостливость и я тормознул, чтоб тут же пожалеть об этом. Баул тётки оказался огромным, вдвое большим чем флотской "даффел бэг" из жёсткого брезента с длинной, мощной молнией от края до края. Пришлось помогать ей втюхивать его перед передним сиденьем пассажира. Снизу этот тюк был в придорожной пыли.. Сама же она забралась назад и тут же начала жаловаться на то, что ей отказали несмотря на то, что место она зарезервировала заранее до приезда. Отчаяние её было критическим. Жара стояла приличная, а без машины, с этим тюком, в одеянии с длинными рукавами и в джинсах можно было легко получить тепловой удар. Она была полноватая,  рыжеватая, с блеклым лицом женщины давно переставшей подкрашивать свое лицо. Ей можно было дать лет 55, а можно и все семьдесят. Лицо гладкое, но какое-то растрепанное. Волосы чистые при том, что в своих причитаниях она пожаловалась на то, что ей страшно необходим был срочный душ. Без разрешения незнакомая попутчица полностью открыла боковое окно, хотя в машине вовсю дул кондиционер. Она постоянно утирала жаркое лицо салфеткой и непрерывно что-то говорила. "Куда вас?" - спросил я. Она показала в сторону выезда: "Там есть мотель возле ресторана, мне туда?" Внутри сразу отпустило возникшее напряжение. Через полторы мили покачу с музыкой ничем и ни кем не обременённый!
Возле мотеля было пусто и я, припарковавшись вышел, чтобы помочь с выгрузкой баула. Однако женщина измучено глядя на меня попросила подождать её прежде чем скрыться внутри.  Ей отказали в вакансии и здесь, а потом и ещё в паре мест.
"Куда ты сам то едешь?" - спросила отвергнутая бедняга. Совершенно не желая грубить ей, сказал :"Вам это зачем?" Она:"Довези меня до мобил хоум парка, я заплачу. Это по пути в сторону Порт-Анжелеса, примерно двадцать миль отсюда"-сказала женщина пытливо глядя в мои глаза и на мольбу это не было похоже. "Хорошо"- сказал я. Не бросать же ее вот так с этим тюком. Двадцать миль пролетят и мы тронулись. Едва отъехали и набрали скорость, она громко заговорила. Из-за ветра в открытом окне ничего не возможно было понять, пришлось кричать:"Что вы сказали?" Она в ответ:"Это я не с вами!" Я посмотрел в зеркало, телефона у нее не было. Она снова заговорила и при этом жестикулировала. "Чокнутая и к бабке не ходи!"- это прямо пришло на ум. После давнишнего нападения на меня во Владивостоке пассажиров с обрезом берданы я не вожу незнакомцев мужчин. Женщины еще куда ни шло, но когда и они оказываются на заднем сиденье,  мои инстинкты обостряются. "Как вас зовут?"- крикнул ей. Она ответила, но я не разобрал. "Как?" -спросил еще раз. "Элизабет! Как королеву Англии!"- крикнула она со здоровым юмором. Сразу стало полегче. Но ненадолго. Она вновь заговорила и снова не со мною. 
"Ладно, и не такое переживали!"- в памяти всплыла ещё одна давнишняя история. Как давно это было, еще на самой первой зелёной "жиге", на любимой, заезженной "троечке" поднимался во Владивостоке по улице Чапаева в сторону фабрики "Заря", как неожиданно, перед самым перекрестком в свете вечереющего Приморья под колеса метнулась коричневая тень. Пришлось шарахнуть по тормозам, да так, что диски взвизгнули, машину бросило наискосок, а сам я едва не влетел в собственное лобовое стекло. Тенью оказалась странная женщина в длинной чёрной шелковой юбке до пят, такой же блузе с широкими рукавами, которая резко взмахнула руками и поклонилась моему бамперу почти до земли в страстной попытке остановить меня. И я остановился! "Забери старуху, милок!"- крикнула она мне распахнув переднюю дверцу: "Все только молодух тут и берут!" "Молодухи" действительн стояли здесь рядком. Стояли на высоченных каблуках с платформами, в коротких юбках до нижнего белья, в чулках паутинках, лица у всех в боевой раскраске, груди задранные вверх. Что тут поделаешь:"Садитесь бабушка назад". Переднее сиденье было занято коробками с контрабандой о контрафактом. Зарабатывали тогда, как могли. Инфляция сжирала казенные оклады в одночасье. "Я заплачу,  только довези, милок!- быстро проговорила женщина и чем-то холодным и тяжелым коснулась моего затылке. Все тело моё тряхнуло от этого. Всего месяц прошёл с тех пор, как заварили прстреленную семидесятимиллиметровую дыру в лонжероне моего авто. Если бы не успел выскочить тогда на ходу разлетелись бы мои мозги по всему потолку этой модели автоваза. "Что вы делаете бабушка!"- прокричал я не скрывая испуга. "Не волнуйся милок, это я тебя от бед и несчастий заговорила! А они у тебя будут и ты обо мне вспомнишь!"- она показала какой-то медный жетон в ее ладони, похожий на медаль размером с детскую ладошку. "Вам куда!"- спросил успокаиваясь, но не теряя бдительность. "Вези меня на Луговую, а там я тебе покажу"- ответила не столь уж и старая жещина. Голос её был молодой, лицо гладкое, округлое, с мелкими чертами, волосы туго стянуты сзади в маленький узелок.
Мой путь был неопределённый. В городе было плохо с бензином и лишь четыре заправки были на выбор. "Отвезу ее и проедусь до чуркинской АЗС" - построил я  первый план. Женщина при этом продолжала что-то вслух про мои предстоящие беды, да так спокойно и гладко, словно книжку читала. Движение тех лет на дорогах было беспорядочное, наглое и непредсказуемое, оттого я и перестал ее слушать, но вспомнил о ней уже через месяц и уже никогда не забуду.  Ибо беды пришли и не малые, но мы выжили, а когда выжили я и вспомнил про её оберег.
      От Луговой она попросила меня направо, потом налево и вышла уже на Шепеткова. От денег я отказался. Она опять с шёпотом коснулась меня своей железякой, но я отстранился:"Идите уже своей дорогой, бабуля!" И она ушла в темень не освещенной улицы. Утром я обнаружил плотно и аккуратно сложенные рублевки лежавшие между сидений. "Ну что ж, врачи на Шепеткова не зря свой хлеб едят"- подумалось как то так.
Теперь у меня вот это чудо позади. Мы уже давно проехали названные попутчицой двадцать миль до трейлер-парка, а вокруг все только дремучий лес тянется. "Не могли бы вы мне свой телефон дать!?" - прокричало это чудо-юдо у открытого окна на скорости 80 миль. "Мой телефон?! Да кто же в наше время даёт свой телефон чужакам, тем более таким лунатикам!"- думал я неловко отключая от зарядки свой мобильный и неглядя протягивая его назад.
"Какой у вас код? Экран заблокирован!"- кричала моя спутница. "Она возмущается что-ли!?"- вел я мысленно с собой диалог, а вслух назвал ей четыре цифры года рождения вождя мирового пролетариата. "Эта чума ничего то о нем не ведает!"- удивительно даже для самого себя пролетело в голове. Попутчица наконец закрыла окно и дозвонившись затеяла длительный разговор со своим телефонным визами. Похоже это был интересный разговор, но шум на дороге позволял расслышал только отдельные фразы. Разговор был долгий и мне уже захотелось было сделать какое-нибудь замечание, но словно прочев меня насквозь, эта придорожная дама молча, без благодарности, вернула мой самсунг  в мою протянутую назад ладонь. Она вновь открыла окно и в зеркало мне попал её смущенный взгляд.  Она вновь протерла лицо своей салфеткой. Похоже, что она полагала наличие запаха ее немытого тела, но, на самом деле, вопреки измученному лицу, выглядела она достаточно опрятно и никакое амбрэ меня не достигало.
Чуть спустя, вероятно посчитав, что между нами уже многое произошло, она спросила:"А не довезете ли вы меня до Порт Анжелеса?" Вы только не смейтесь, но мне стало тревожно. Те, молодые люди, с обрезом, также первоначально вызвали у меня жалость, когда они голосовали на холодном ветру у 19-го километра на выезде из Владивостока.  Машины там на скорости проносились мимо, обдавая их пылью с поверхности тонкого изношенного асфальта. Пацаны жались друг к другу в провинциальной одежке и шансов у них без меня не было. Потом они несколько раз меняли свое назначение доставки, вначале до "Весенней", затем до "Трудового", потом до "Аэропорта", наконец я не выдержал, тормознул, чтобы высадить их, но повернувшись увидел дуло огромного диаметра наставленного мне прямо в лоб. 
"Что же меня ждёт сейчас?" "Леди, вы уже трижды меняете назначение?"- как бы непринужденно сказал ей посматривая в зеркало на её лицо. Надо сказать, что оно сильно изменилось. Она смутилась, улыбнулась и ничего не ответила, но смотрела при этом  прямо в мое отражение. "Да она не такая уж старая и могла бы быть симпатичной при определённом уходе. Чудеса!" - а вслух:"Так где же ваш парк?". "Должен быть вскоре после железного моста!"- громко сказала эта "леди" не спуская своего ожидающего взгляда в моем зеркале. Ничего не сказав в ответ я уставился на дорогу.  Вскоре появился этот старый, узкий, довоенный мост, а за ним и просвет слева у дороги с чистым магазином, таверной и заправкой. Спросил ее:"Здесь?" Она только молча кивнула в зеркало, поймав мой взгляд. Увидев людей мое напряжение, возникшее в последние минуты, прошло. Здесь ничего произойти не должно. Несколько машин стоявшие у дверей "кабака" были дорогими и чистыми. Она показала рукой в сторону проезда между магазином и заправкой. Там я увидел аккуратные
белые ворота на въезде в трейлер-парк. "Заезжать не надо! Здесь останови!" - громко сказала моя "мадам" и, в это время к машине подскочили, словно ниоткуда, два молодых, хорошо одетых атлета. У одного из них была шкиперская бородка. Они радостно улыбались и кланялись (!!!??)открывая дверцу моей попутчице. Под руки помогли ей выбраться из машины. Один приобнял её, но она слегка отстранилась, давая понять ему, что это лишнее. "!!!???"- это были сигналы в моем мозгу в этот момент. Молодые люди мельком, с дежурной вежливостью, глянули в мою сторону вытягивая весомый баул, а закрыв дверцу потащили его куда-то,  следуя приказу все той же особы с которой жизнь свела меня чуть более часа назад. Она остановилась напротив меня. Спина у нее была прямая, лицо спокойное, внимательное, а  взгляд совершенно женственный:"Ты точно не хочешь довести меня до Порт Анжелеса?"- вслух спросила она. Честно скажу, я сидел отупевший и ничего не ответил. "Я, может быть стану очередной принцессой Англии!"- хохотнула преображенная дива. "Елизвета, точно!"- прохрипел я с нелепым сарказмом, вспомнив ее имя: "Позвони, когда станешь, я сменю свое имя на Гари или Чарльза!"- еще нелепее, с тем же дурацким видом замороженного идиота, пошутил я. Она опять хохотнула! Мило ! Глаза ее стали голубее и она ушла вслед за молодыми носильщиками багажа. Я смотрел на неё уходящую долго, словно ожидая, когда лягушка превратится в принцессу. Наконец нормальное сознание возвратитесь, видение исчезло и я,  встряхнув головой, взялся за баранку. Дорога впереди предстояла ещё долгая и моя сильная машинешка понесла меня по ней.
В темноте, добравшись до усадьбы,  что-то перекусив, глянул на новости, смыл дорожную пыль и уже перед сном решил хлебнуть слегка бурбон. Добавил туда капли валерианны и корвалола. Купил их в украинской аптеке, в Такоме, для друга соседа Алана, из-за проблем с его сердцем, но его же американский доктор строго наказал не принимать ничего русского. Не выбрасывать же. Ночь нужна спокойная, без сновидений, а уж если  приснится что-либо , только бы не лягушкой....

Опять немного о Посьете

"Как у вас там с рыбалкой?"- спросил таксист на 24-й "Волге" по дороге из Домодедово во Внуково. Путь у нас был ещё не близкий, двухлетняя дочь спала на руках у мамочки после долгого перелёта из Владивостока и я смог подробно рассказать  водиле о посьетском клёве. О прыгающих пелингасах в саргасовых зарослях на мелководье под домом, о снулой на камнях весенней камбале, о стаях малоротой и зубатой корюшки огуречным запахом которой пропах весь  посёлок, о выпрыгивающей из лунок на лёд наваге, о подходе осенних и весенних  сельдевых стад в окружающие бухты, о вылазках за мыс Гамова за сотнями окуней терпугов, о ловле руками  камчатского краба в бухте Халовей после схода льда, о массовых выбросах косяков кальмара и анчоуса на местные песчанные пляжи в бухте Экспедиции.  Добавил ему про катранов и симу, которых ловил маячник Симонов у косы Чурхадо, о лакедре, о наколах на пику экзотических рифовых рыбехах у острова Фуругельма, а еще  про моллюсков и трепанга. Ловили здесь рыбу сотнями и тысячами, если считать по головам. Солили, коптили, вялили ее себе на зиму, а также рассылали в посылках родичам по всему Союзу. Еще многое хотел рассказать ему, но  к сожалению, водилу сразила какая то тоска и он перестал слушать. Он больше не смотрел с любопытством в мою сторону, как вначале, но отстраненно курил теперь "опал" выпуская дым в маленькую форточку и, наверное, вспоминал о своей жиденькой ночной поклевке уклеи и подлещиков в родном Подмосковье, о своих местных приятельских байках про редкостных сомов, язей и голавлей, стеб которых запросто превзошёл этот Дальневосточный трепач. То бишь, я
Но именно такой "рыбной Меккой" и был тогда Посьет, куда устремлялись сотни и тысячи "пиллигримов", поклонников обильный рыбной утехи вопреки строгим пограничным запретам той эпохи на въезд.
"Где это и, вообще, что это такое Посьет?"- был самый обычный вопрос в моих поездках по стране во время командировок и отпусков. "Это самый южный, самый тепловодный, самый изобильный, самый закрытый, самый вооружённый и самый удаленный наш дальневосточный залив и порт Посьет"- кое что из этого можно было бы оспорить, но примерно таким  обычно был мой ответ. Пятьдесят километров от границы на юге с Ким Ир Сеном и примерно столько же по дороге до китайского Хунчуня на западе. Это были добавочные сведения для наиболее любознательных вопрошавших.
        22-го октября 19..го года маленький "пазик" доставил меня от парома в Славянке до посьетского берегового магазина отстроенного до революции  из красного кирпича. Маленький автобус прошумел за спиной пневматикой закрывающейся узкой дверцы и попылил назад по маршруту. У моих ног стояла тяжёлая парашютная сумка подаренная однокурсником Игорем Смирновым. Когда-то она хорошо послужила мне для студенческой подработки при утренней разноске почты в Калининграде, а сейчас в ней было полно кедровых орехов, очищенных и в шишках. Успели сходить Сергеем Львовым в тайгу за три дня дня после перелёта из Москвы. За спиной висел рюкзак со шмотками, а с плеча свисал крутой чёрный кофр с фотоаппаратом и бутербродами приготовленных Ниной Львовой.
Я стоял и смотрел на расходящуюся дорогу, на кирпичный забор какой-то в/ч, на шикарные кусты разросшегося шиповника, на местную одноэтажную деревянную больничку из широких плах через дорогу, на зеленые уазики шнырявшие в обе стороны, на небольшой строй молодых пограничников, протопавших с полотенцами в руках и сержантом позади в местную баню, на огромные столетние вязы с тяжёлыми кронами вдоль гравийной улицы.. Недалеко от моих ног в кустах у обочины веером лежали три мужских тела.
Тяжелая деревянная дверь магазина распахнулась и оттуда вывалилось ещё одно. Это "тело" было живое, опрятное, шустрое, подвижное, невысокое, худощавое, голубоглазое, стриженное с соломенной чёлкой над белобрысыми бровями. На нем были распахнутый пиджак, белоснежная рубаха с расстегнутым воротом и брюки заправленные в сапоги. Было ему лет  эдак вдвое более чем мне. То бишь сорок с небольшим плюсом. В одной руке это тело держало острый плотницкий топор, в другом бутылку "столичной".
     "Не знаете, не  скажете, как отсюда пройти к экспериментальной научной базе?"- поспешил я с вопросом ибо других живых тел поблизости в этот момент не было, а дорога в здесь раздваивалась. "Тело" с любопытством и насмешливо посмотрело в мою сторону своими острыми, глубокопосаженными глазами и весело прохрипело:"Ха-ха! Знаю! Я научный сотрудник там! Хахаха! Иди по берегу, не промахнесся!Хахаха!" "Тело" махнуло топориком в нужную сторону затем его внимание  отвлекло одно из оживших тел на земле. Позднее всему нашлось объяснение. В этот день на базе выдали аванс, а "тело" с топориком оказалось веселым плотником  Лёхой Киреевым.  День получки и аванса здесь легко можно было именовать "водочным днем". Вопреки прочих черт эпохи, дефицита водки тут никогда не случалось.
За последующие семь лет прожитые в этом селении после диплома Посьет отметился в моей памяти обилием интересной работы, обилием общения с заезжавшими научными светилами, обилием завербованных со всей страны девчат на кальмарном, обилием самого этого кальмара, копчёного новозеландского, обилием сыгранных свадеб, и обилием маленьких детей. Хватило и обилия праздничных банкетов и  испитого алкоголя. Олени в обилие населяли полуостров Краббе, министерство и академия проводили обилие семинаров и конференций по нашей тематике. Мы  совершали немыслимое  обилие подводных погружений и по разным предлогам проводили подводные экспедиции. У нас было обильное снабжение подводным снаряжением, включая класснейшее импортное, японское. Наш москитный флот на базе также в обилие был обеспечен топливом, запчастями, портативными рациями в кожаных футлярах и  молодыми экипажами. В округе и вдоль границы стояло немыслимое обилие военных частей заряженных тяжелой техникой в камуфляже постоянно передвигающихся  на рокадных дорогах. Зимой нам обильно светило солнце и продувал обильный "северняк" с порывали более сорока метров в секунду.  Лето запомнилось, помимо прочего, обилием заморской музыки из каждого окна, обилием тусовок, обилием портовой фарцовки и пьяных драк молодежи.  Печальным было и обилие ранних смертей по разным причинам но, конечно же, наибольшим обилием отличались наши устричные, гребешковые и мидийные плантации.  Для них то мы и съехались сюда в свое время.

 

Златом пораженный

       Горстка россыпного золота лежала сейчас на столе, на большой бумажной салфетке впитывавшей из него влагу. "В" только что промыл вчерашнюю добычу через небольшой слюс на террасе гостевого дома, затем трижды "пропэннил" тонкий смыв с помощью специальных мисок, изъял тонкий порошок железа магнитом и закончил выбирать отдельные оставшиеся кремнистые гранулы из мокрой россыпи очищенного золотого песка. После этого он высыпал золото в бронзовый ковшичек с длинной тонкой ручкой и  подсушил в нем содержимое на газовой горелке. Подождав немного и слегка остудив сосуд он ссыпал сухое содержимое на аккуратные ювелирные электронные весы. Шкала показала 16 метрических граммов. Половина тройской унции! Совсем неплохо для вчерашней шестичасовой работы под водой. Пока это был самый продуктивный день для"В" . Он был еще настоящим "чичако" (cheechakoo")  в золотодобыче на Аляске.  Прошло лишь три недели с его первого приезда в Ном, а поработать удалось лишь несколько раз. Проблемы с техникой и с погодой еще не позволили как следует вкусить все прелести золотой лихорадки и освоить нюансы ремесла подводного старателя. Тем не менее реальное золото лежало сейчас перед "В" и можно было не щипать себя чтобы убедиться в его реальности. Часы проведённые в мутной воде на каменисто-песчанном мелководье были довольно изнурительными от непривычных усилий, множественных ошибок и испытаний, чтобы сомневаться сейчас в полученных результатах. Золото было мелкое и лишь отдельные плоские, как хлопья частицы или объёмные, как камешки в 2-3 миллиметра в сечении могли с натяжкой считаться самородками, которые "В" отложил в отдельную стеклянную капсулу. Он сделал запись общего веса и пересчитал его в "пенни-граммы", которые составляют 1.555 веса от метрического. Местный скупщик и, соответственно, все старатели в округе применяют почему-то именно эту единицу.
       Не успел "В" закончить записи и завинтить пластиковые крышки на капсулах, как в кэмпер ворвались "С" и компания эскимосов. "С" прибежал со своей промывкой, которую также оставалось подсушить и взвесить. 22-летний эскимос Айо был его матросом на драге и сейчас ему полагалось отсчитать его долю. Вместе с Айо пришли мать и сестра Селина. Все вели себя возбуждено, весело и много говорили. Мать была чистой эскимоской, смуглой, приземистой, скуластой, широколицей, большегрудой и с приплюснутым носом. Ее дети, дочь и сын, родились от отца поляка, потому их лица имели более светлую кожу, их профили слеплены с прямыми носами,  а глаза расширены. Оба отличались крупными телами, при этом сестра выросла выше брата. Её рост превышал шесть футов (180 см).
       Айо причиталось 15% и на его выбор он мог брать весом или наличными. "С" быстро вслух и на бумаге произвел расчёты. Вся семья проверила их на калькуляторах своих телефонов, время от времени громко сверяя результаты. В этот раз они почти хором выбрали наличные. После расчётов мать сразу ушла, а Айо и Селина остались сообща попить чай со сладостями."В" наслаждался атмосферой общения в этой молодой компании и не первый раз дивился таланту "С" быстро и легко ладить с людьми самого разного типа.
      Вечером "В" предстояла очередная смена работы под водой. Он еще недостаточно отдохнул от предыдущей, но это ничего не меняло, опустиашись под воду у него всегда появлялось достаточно сил и энергии для подобной работы. Золото бодрит. "Хорошо бы, если б видимость была хорошей и надо бы взять с собой фонарь"- думал "В". Пока ему не очень везло. Прозрачность воды на мелководье сильно зависела от приливо-отливных течений и от волн при южных ветрах. Порою за смену вода успевала посветлеть при приливе и чуть спустя вновь помутнеть при отходе воды. Бывало так, что сопло шланга на драге становилось едва видимым и работа теряла эффективность. Возникали трудности с  ориентированием в пространстве, в сопло могли незамеченными влетать крупные камни и забивать шланг на стыках, а то и просто в любом месте, которое нужно было найти и обстучать тяжёлым молотком, дабы протолкнув камень  восстановить мощность всасывающего потока.
"В" уже удавалось во время просветления воды увидеть отдельные гранулы золота на слое синей глины, которая повсеместно подстилала здесь на дне поверхностный слой состоящий из  смеси камней разного размера, гравия,  песка и тонкого ила, но не  россыпи, о которых был наслышан. Он видел, какие были глаза у "С", когда тот выскочил из воды в возбуждении. Тому только что удалось попасть на пару углубых участков, где вскрылись небольшие скопления вожделенного жёлтого металла. "Да, золотая лихорадка это точно не миф! Кровь греет даже простое ожидание о хорошей находке при драгировании! Да и промывка песка на берегу может длиться несколько часов, которые пролетают незаметно, но вспоминаешь о них сразу по окончании, с трудом разгибая затекшую спину и прочие суставы! Если бы не золото, занятие было бы более нудным, чем чистка картофеля"- такие мысли занимали "В", когда он возвращался к рассуждениям о том, а стоило ли ему вообще втягиваться  в это дело. Пока его расходы заметно превышали доходы и те ожидания, с которыми он сюда устремился, но даже слегка "вкусив немного злата" и, поняв природу этого промысла, сознание сильно возбудилось и заработало на перспективу, о которой ранее не было и мыслей. Вся изначальная идея была лишь попробовать, поработать один сезон, утолить юношеское томление издавна навеянное начитанными образами и вернуться удовлетворенным назад, к налаженной жизни. Вместо этого начало появляться смутное понимание того, что со спокойной жизнью может быть придётся навсегда расстаться. Зарождающийся азарт, подкожный зуд и жажда побывать на малодоступных, легендарных месторождениях, с хорошо подготовленный экспедицией стали выстраиваться в подкорке в новый код, о котором ранее не могло быть и речи.
 

Аляска. Ном. Золото

  Я в Номе, на Аляске! Реальное россыпное золото лежит в этом городке под ногами. Буквально! Об этом много написано, хорошо известно и давно прославлено. Его открыли в конце 19-го столетия вызвав еще одну "золотую лихорадку", которая продлилсь почти двадцать лет.. В начале прошлого столетия, согласно неподтвержденным слухам, здесь побывал писатель Джек Лондон. Хорошо известно, что тут открывал салон и бордель знаменитый шериф  Уайт Ёрп. Его недвижимость по-прежнему обозначена уличным стендом, как местная достопримечательность. Много позднее сюда приезжал на съемки Джон Уэйн и его фильм хорошо прославился самой продолжительной, на тот момент,  голливудской кабацкой дракой и великолепной песней Джонни  Хортона "North to Alaska" ставшей классическим национальным хитом. "Золотая лихорадка" в Номе сильно отличалась от Калифорнийской,  от  Клондайка, от Фэйрбэнкса на Юконе и прежде всего лёгким доступом к золоту, но продлилась она недолго. Весь песок на берегу Нома был промыт десятками тысяч индивидуальных добытчиков, а наземные россыпи были заявлены и захвачены расторопными частниками и большими компаниями. Ном на тот день, не имея дорог для связи с "большой землей", являлся крупнейшим городом Аляски с населением в 20 тысяч человек. Сейчас здесь по-прежнему нет этих дорог. Летом связь и доставку грузов производят на баржах по морю и на грузовых самолетах. После ледостава летают только самолеты. Население сократилось до 6-ти тысяч, а городишко Блафф, на самом золотоносном ручье в 60-ти милях восточнее Нома, просуществовал лишь 9 лихорадочных лет. Сейчас он вычеркнуть из кадастров, а местные дороги туда совсем заросли.

Ныне активные одиночные добытчики и небольшие компании  сосут золото небольшими гидродрагами или черпают его ковшами с барж на беринговоморском мелководье недалеко от этого городка или даже прямо напротив. Тоннами золото тут не накачать, но изобретательные и наблюдательные водолазы успевают насладиться видом и весом собственного жёлтого металла собранного под водой в короткий летний период между штормами, а наиболее настойчивые и изобретательные неплохо зарабатывают..
Сдать его можно неочищенным прямо здесь же, в скупку стоящую у дороги вдоль моря. Получаешь наличными 80% от сегодняшней биржевой стоимости себе "на карман" и топаешь в ближайший кабак или домой.

Впрочем была здесь некоторое  время и самая крупная в мире драга "Бима". Пригнали её от далеких берегов Малайзии и Индонезии, где с неё добывали местное олово.  В Номе она четыре года подряд черпала дно тутошнего мелководья конвейерными ковшамии в 35 кубических футов каждый, т.е. почти в кубометр по-нашему.  130 тысяч унций (4 тонны) было на ней добыто в общей сумме на четверть миллиарда современных американских долларов. Работали на этой драге круглосуточно меняя бригады вертолетами, профсоюзы следили за достойной оплатой, а городок Ном наслаждался высокой занятостью местной публики. Драга "Бима" утюжила восточное и западное побережья протянувшиеся на десятки километров от гавани пока не проснулись энвайроменталисты.  Появились петиции, протесты, восстали коренные народы и драгу в итоге  остановили, затем обреченно перегнали в Сиэтл и уже там разделали и маленькими кусочками металла продали  Китаю.
С тех пор только несколько десятков человек слетаются сюда на лето ремонтировать свои разнокалиберные драги поржавевшие за зиму, залатанные в разной степени, оснащенные  гидронасосами, компрессорами, промывочными желобами, чтобы затем насладиться очередным лихорадочным сезоном.
Мои друзья попали сюда десять лет назад и постарались поработать по-крупному. Один из них, после успешного начала, потерпел сильнейшую неудачу и вскоре добровольно ушёл из своей жизни. Другой трудно входил в это дело, но со временем сумел поработать успешно и азартно, забыв про безопасность. Он погиб во время ночного шторма в прошлом октябре. Его лодку и тело одного водолаза вынесло волнами на берег. Один человек спасся на плоту. Сам же мой друг исчез без следа вместе с сорока унциями  добротного золота из древнего месторождения у Блаффа.  Эта новость сильно взбудоражила локальное сообщество добытчиков, но вскоре жизнь, как обычно, пошла своим чередом. Наиболее младший ученик моего первого упомянутого друга оказался обладателем быстрого ума и неуемной энергии. Он многому научился и, можно сказать,  преуспел. Благодаря ему, в конце-концов,  и я решился попробовать свою удачу. Хорошо зная историю вопроса, на многое не рассчитываю, но жажда просто побывать здесь, не говоря уже о том, чтобы  приобщиться к делу, возникла давным давно, ещё в процессе физического созревания,  в 15 лет. Именно тогда мой мариупольский друг, одноклассник Сережа Скрябин, поделился со мной 14-тью томиками Джека Лондона. С тех пор "Зов предков", "Мартин Иден",  "Белый клык", "Белое безмолвие", "Клондайк", "Юкон", "золотая лихорадка" и все приключения и поведение ловцов удачи той давней поры оказали решающее значение на выбор профессии, мест работы и проживания, на поведение и отношение к людям встреченным по жизни. 

В этом же году, уже на излете всех карьер и больших планов,  наконец-то,  я тут! Спустя полвека! И несмотря на поломку драги при первом же кратком погружении,  на сонливость обкуренного матроса, на предельно низкую видимость в неспокойной воде, мне удалось намыть первые граммы злата и, чего уж тут таить, заражение состоялось! Будем мытарить отныне весь сезон или сколько погода позволит. Она тут переменчивая..                                  Сегодня вот к нам на берег ветер дует из Сибири.  Море  закрыто для работы на несколько дней. Этот день 3-е июня, с утра даже припорошило снежком, но солнце до конца не заходит и мы, за полярным кругом,  коротаем время у газовой печи. Со дня приезда прошло несколько дней, а сознание все ещё зависло в легком экстазе.

 

Посьетский синдром! День Рыбака!

Нот

 "Аааа!!! Нет! Нет нет нет!!! Отпуууститееее!!!!!"- кричала на берегу молодая женщина в тугом купальнике с телесами Ким Кардашян отчаяно отбиваясь от чумазых  рук чумазых "чертей". "Черти" в этот момент просто исполняли приказ  преданно служа "царю" местных океанов и морей, костюмированному "Нептуну" в исполненнии сотрудника института биологии моря Вышкварцева Дмитрия Ивановича. В миру он тогда представлялся Димой "Шкваркиным" и каждый год в День Рыбака его ждали на берегу бухты Экспедиции сотни сотрудников Экспериментальной морской базы марикультуры и работники кальмарного цеха. И база и цех были тогда единственными в своем роде предприятиями во второй, на тот день,  экономике мира. В Посьете День рыбака был намного круче Нового года, который из-за сильных ветров и морозов был праздником домашним, тогда как день Рыбака был по-настоящему публичным мероприятием. Он проходил под дождем ли под солнцем ли, но приходил на берег с моря на гребешковых плотах. До его прихода народ тщательно готовился. Вербованные со всей страны девушки кальмарного приходили ярко накрашенными, с начесами, приодетыми в самошивные мини, миди и макси сарафаны из искусственных шелков и в югославских или японских босоножках, кому как повезло. Парфюм, крема,тени, тушь и помада здесь тоже были на уровне. Девчонки не экономили тратя заработанное на портовую фарцовку или на залетные завозы автолавок примэкспоторга, да и в обычном торгмортрансе хорошие вещи перепадали. Парни тоже старались, и, если не было импортных джинсов, шузов и маек с "чегеварой", они приходили в отглаженных брюках и рубашках от фабрики "Заря" и в начищенных туфлях от "скорохода". Народ преобладал от 20-ти до 40-ка. Помимо отвязных вербованных девчонок и парней работяг, здесь было полно дипломированных инженеров, механиков, бухгалтеров, биологов, технологов, стивидоров и штурманов обоих полов. Эта каста прибывала сюда прилично и строго приодетой, не бузили и вели себя, как положено, достойно. Работяги были попроще. Приодевшись по-праздничному, они уже с утра были подогреты, веселы и расслаблены,  курили, поплевывали, в том числе на руки. Там будет перетягивание канатов между бригадами. Беззубые дети и пенсионеры располагались по большому периметру и вели себя в соответствии со своими возможностями. Дети, в основном от 3-х до 8-ми, непрерывно двигались, как рассыпная ртуть,проникая то тут, то там, то откатываясь назад и вновь прорываясь куда бы то ни было, где возникали центы интересных событий. Старики никуда не спешили. Стояли неподвижно держась за заборы, за скамейки, друг за друга, веселясь и хохоча не стесняясь зубных пропусков дополненных металлическими зубами.    Приходили сюда и погранцы в гражданском и из Зайсановки жены работницы привозили своих боевых мужей, не гнушались и портовские заглянуть. Хоть и был у последних свой нептун на день парохдов,  но не былотам своего Шкваркина.

 Подходило время и появлялся "челн" из за мыса Шелеха, а затем  "черти" выносили "Нептуна" на берег на глубоком и высоком троне рубленом в местной столярке, в короне, с трезубцем в окружении полуголых русалочек наяд и водружали его на высоком помосте, где, в итоге,  даже местное начальство оказывалось у босых немытых ног "Бога" Морей и Океанов!  И "бог" вершил! Он величественно толкал интеллектуальные речи, используя в качестве языка научно-конвертированный  мат и богатую риторику напичканную академизмами,  чтобы простой местный люд подольше внимал не закрывая свой рот! Не затягивал! После речей наступало время поощрений и наказаний. Поводы за год накапливались. Кто-то начальству сильно угождал, игнорируя братву и ее интересы. Братва тут разная была. В  науке это одно, в цехах и на плантациях, другое, но подобострастие осуждалось повсеместно. К сожалению самых "злостных" не трогали. Здесь ведь бывали и любовницы и самцы фавориты. Можно было нарваться. И, ведь это праздник в конце концов. "Казнили" в основном тех, кто хотел "казниться". Поощрения, пожалуй, никто не помнит. А вот наказания,  не сомневайтесь, все упомнили.

Эту девушку, с которой мы начали,  "нептун" щелкнув языком  приказал отпустить. Её предполагалось уложить на стол-эшафот животом вниз и поставить огромную поролоновую печать смазанную ваксой, на ее самом мягком месте. И то место того стоило! Мы все это видели. Беда, для нас,  была в том, что его носителем оказалась интеллигентная, воспитанная, скромная и еще совершенно  невинная молодая сотрудница тихоокеанского института... Шкваркин не мог не знать этого, потому и помиловал. В это же время там уже роями крутились худые, вертлявые, добровольные жертвенницы, готовые счастливо и с визгом возлежать на этом столе экзекуций, которые сами хватали чертей за руки и  не боялись при этом за свою, возможно, уже потерянную невинность. Они были пьяненькие, разухабисто веселые и размазанные, но Шкваркину это было не интересно. Да и, на самом деле, печать там ставить было некуда. Ни кормежки, ни породы не хватало! Мы все это тоже видели. Чьим то телесам все-таки досталось! Ох и реву было бывало! Дети ревели от восторга, "черти" орали от экстаза,  жертвы от страха, cтарушки от жалости. После проставления печати жертв за руки и за ноги расскачивая бросали с берега в воду. "Черти" были в этом хороши. Двухметровые руки рычаги Толи Вишневецкого и крепыша Вити Бойко делали свое дело знатно. Никто не убился, никто не поранился, но и от восторга тоже не ушел никто. Больше всего доставалось тем, кто реально мешал вести шоу  так, как хотел этого "нептун". Подростки врывались на помост или задирали зреющих девчонок шумно и нагло напрашиваясь на "гнев" повелителя морей и на "ярость" его "чертей". Дюжина мокрых отроков,  выброшенная в воду в такой день по траектории высокой арки,  выбирались потом  сами на берег вытряхивая из карманов размокшие сигареты и проверяя мокрые рублевки на наличность.   

Я был не прав, когда сказал, что поощрения никто не помнит. У "Нептуна" рядом стоял помощник с полуведерным кубком, сделанным из розового кухтыля, который постоянно пополнялся шампанским, а когда шампанское кончалось, из молочной фляги черпали горячий глинтвейн. Кого наградить, кому налить и, как напоить,  было его, Шкваркина,  прерогативой. Конечно же здесь сначала преобладали строгие лица из местного верховного начальства. Игнорировать его было бы большой ошибкой. Вопрос практический, не путать с угодой. Начальство в те времена было неулыбчивым, строгим и злопамятным. Не нальешь, не помянешь, не обратишь внимание, ни бензина тебе для лодочных моторов с местного склада, ни материалов на всякие эксперименты, ни места у причала, ни в лаборатории и местной общаге  тебе тогда не видать и экспедиция летняя считай загублена. Однакож расшалился наш "бог" однажды и поднял руку "чертей" на местного самого матерого, самого сильного и самого, со страхом почитаемого босса, из партийной плеяды. Толя Вишневецкий не задумываясь бросился к исполнению, но что-то там пошло не так. Слишком велик был босс физически, слишком суровым был его лик и слишком чистыми смотрелись накрахмаленные рукава белоснежной  отглаженной женой сорочки,  а также дорогие стрелки на кримпленовых импортных брючатах, золотые часики на холеной руке, чтобы хвататься за них измазанными сажей и соляркой руками. "Чёрт" Витя не поддержал "чёрта" Толю. Шкваркин и тут успел сохранить лицо, вовремя и громко помиловав растерянного на секунду босса. Ему тут же подали большую чашу и "приказали" испить.  И, подлец ведь, не отказался!) 

Да, Шкваркин, Шкваркин! Твоя харизма и темперамент невосполнимы и незаменимы. Напоив начальство, ты спаивал наяд,  а потом и нас не забывал, с кем вечер полагал средь колб и чашек-петри провести. Зачав веселье, ты оставлял его на радость всех простых людин. Они сами  уже потом уху варили, канат тягали, диско танцы танцевали под ленточные записи ламбады,  "эйс оф бэйс",  "аббы" и Челентано. Иногда электрик Петр Иванович с Валей Макеич пробовал жару добавить, но это было больше для стариков у забора. Потом горели костры ночные,  слышались крики, стоны по всему пляжу утихающие, и все от земного удовольствия. Драться в этот праздник было не принято!

Наш клан восседал тогда всю ночь со склянками с разбавленным спиртом в прокуренных лабораторных углах с  редкими выходами на берег и в ночную воду с сияющим планктоном. Затем вновь в лабораторию, забыв о детях и семье,  мы не искали тему  о чем бы  потолковать. Нам всегда было о чем! Мы тут вершили на экспериментальной передовой, мечтали о сияющем храме на вершине аквакультуры, о подводных парках с минисубмаринами, обилием взросщенных моллюсков и водорослей народу на потребу, детям на забаву и просвещение. Чего уж тут!) Шутка конечно. Мир был тогда от нас далек, хотя бывало доходили до нас письма из самой Австралии и Новой Зеландии с просьбой "об опыте поделиться". В конце концов в такой день и ночь мы уставали и от Шкваркина. Его ядерная энергетика была не для каждого, но праздника без него не получилось бы ни за что, а длился он более сорока лет! Спасибо, Дима!

Послесловие

Начав с праздника просто хотел этим  увлечь читателя. Дмитрий Иванович, много бо'льшую роль в Поcьете сыграл. Он появился там раньше нашего и не один, а со своим патроном, Алексей Викторовичем Жирмунским. Оба ленинградских блокадника. Но если Диму вывезли из замерзающего "Питера" в двухлетнем возрасте, чтобы спасти младенца, то молодой тогда солдат, наш академик Алексей Викторович защищал город и страну с оружием в руках. В посьетской гавани они возникли в совершенно мирное время накануне 70-х. Зашли сюда на рыбацком суденышке с весельной лодочкой для работы с пробоотборниками в пелагиали и на дне. Будущий академик только только начинал тогда заниматься созиданием всемирно известного теперь института биологии моря, а Дмитрий Иванович прикипел на многие лета к посьетскому мелководью познавая продуктивность экологически хрупких бухт глубоко по академически и до конца своей жизни.   Оглядываясь назад, эти бухты кипели в те времена от движения рыб, подледный лов  привлекал сюда тысячи рыбаков со всего края, а придонный бентос одной только бухты Миноносок стоил  5 миллиардов нынешних рублей! Миллиардов, Карл! Научный факт и в судебном протоколе отмечен, как ущерб нанесенный в базарный век 90-х прошлого столетия.  Но нам местные ветераны уже тогда говорили, что до войны посьетские жены подол юбок поддтыкали,  чтобы в воду по колено войти и наловить руками рыбех семье на обед да на ужин. Мужья  же их неводами гребли все, что заходило в узкий проход между косой и полуостровом, поставляя рыбу на фронт и тем, как бы подорвали запасы, а вот что такое совсем уж подорвали, по-настоящему то мы узнали только теперь. 

В 70-х и 80-х Дима был настоящим фраером, оппортунистом, авантюристом, библейским пахарем без всякого надрыва. Это было в его натуре зажигательная активность, абсолютное отстутствие иппохондрии, бытовая неприхотливость почти до безобразия и способность общаться с чертями и ангелами, как с равными и по необходимости. . Он заряжал народ на деяния на ходу, на плаву и в полете. Где бы он не попадался, на самолете или пароходе, на любом колесном транспорте, пешком до магазина, тебе много слова не давали ибо именно ему всегда было, что сказать и именно у него были яркие планы. Один из них до сих пор висит на выцветшем ватмане в местном музее. Его изваяли два столичных архитектора по диминому заказу. Архитекторов,  супругов Воробьевых Татьяну и Андрея, Шкваркин подобрал в намокшей палаточке на косе Чурхадо во время шторма и пригрел их на многие годы в свей хижине под скалой. С тех пор все летние отпуска молодые тогда градостроители проводили  у него под дощатой крышей. Там и родился этот "город солнца" на ватмане в ожидании, когда морок стяжательства покинет нашу планету и земляне, наконец то, возьмутся за свою обитель по-человечески.  

 Местные мужики  в мое время науки не понимали, ворчали на нас, зависших в белых халатах у микроскопов,  бездельниками называли. Так, по соседски. Бывало обьяснишь им чего-либо, но не до всех это было доступно,  все же слой никотина тогда был потолще, а пары алкоголя погуще. Наши идеи, наши потуги им баловством казались. Им бы пахать ломом, сеять лопатой, пить стаканами, курить взатяжку, вот это было им просто и понятно. А вот  суперсадки, садки-коллекторы, планктонные пробы, осадконакопители, растворенная органика, микрофлора и зоопланктон были для них какими-то матерными словами, за которые на Соловки ссылать надо. Хотя дальше самого Посьета увозить то было некуда. Но это я так. Хорошего народа хватало, но любознательных среди, не очень.  Слишком простоватой была тогдашняя жизнь в этой глубинке. Дима же не гнушался. Общался со всеми рыбаками, плотниками, судоводителями, в семье маячника стал почти родней, с воинами обильных тогда в/ч тоже находил общий язык, а уж детей чужих на подвиги и раскопки подвинул,  так и появился тогда самопальный естественно-исторический музей. Пацанва тащила сюда с чердаков и сараев бабушкины патефоны, прялки, дедовские табакорезки и семейные самовары, кирпичи с дореволюционными теснениями, корейские жернова катили,   а уж из  под земли накопали каменных топориков, наконечников, нефритовых бусин, монет времен царств бахаев и чжурженей, вот так и появился этот музей в кривеньком домишке от старой почты доставшийся, вопреки партийным наказам и постановлениям. Дима партийным не был и наказывать его было не за что, а закрыть уже никто не посмел. Так и узаконили задним числом наши власти не благодаря, а вопреки. Уже и это быо хорошо, хотя лучше бы все-таки деньгами. Домик там подлатанный,  кровля поменяна, стены подкрашены и доска официальная висит. Но печи все те же. Зимой топить надо. Когда нибудь придет время и потомки накроют его хрустальным колпаком и наполнят вокруг новой экспозицией, а вот то, что уже есть надо так и сохранить. Большое это деяние, этот крошечный музей, для столь отдаленной отечественной окраины. Там много и взрослых людей приняли участие, тот же Владимир Александрович Раков своей последовательностью и компетенцией  обеспечил детальной информацией поступавшие экспонаты, и раскопками руководил, но именно  Дима был мотор, таран,  бак с ядерным топливом, а также  незашоренным авантюристом,  Остапом Бендером и  при этом совсем не  про деньги ..

Потом пришли 90-е!  Новые власти выставили компании  на торги, людей на улицу.  Через порт пошли токсичные грузы, через границу вернулись хунхузы, без ножей и ружей, но с наличными деньгами. Вал браконьерства, контробанды, наркомании, проституции и всеобщего беспредела покрыл нашу землю сметая мораль и нарвственность... эпитеты опустим!  Тут Дима немного потерялся. На романтике капитал не сколотишь, а вот по лицу легко получишь. Пришло новое племя, похабное, жадное и наглое. 

  Дима боролся за наше море до последнего. В 90-х он яростно возразил против токсичных насыпных перегрузов в посьетском порту. Однажды, на публичных слушаниях, в кулуарах к нему подошли двое и ткнули черным стволом под ребро нашему другу. Молчать посоветовали. И не бандиты это были, а штатные сотрудники безопасности коммерческой компании против чьих интересов Дима возражал.  Он и против скупого "Мечела" боролся. Пыль угольная здесь всех одолела. В конце концов "Мечел" поставил тройные окна в детском саду. Правда только  с одной стороны здания. Браконьерская лихорадка нас всех застала врасплох. Рыбы не стало. Мужики на рыбобазе в те времена потеряв над собой контроль и "берега попутав", замет невода сделали и все стадо осенней сельди размером в 200-ти тонн хапанули.  Ни продать, ни съесть не сумели, а назад выпустить им в голову не пришло. С тех пор легенды о посьетской сельдяной рыбалке только легендами и остаются. Дима и тут не мало предпринял. В сознательные умы его парадигма дошла. Жадность и невежество нас погубят. Молодежь вокруг него взросла неплохая. Жаль, что предприятия разорили и разрушили, большая часть той молодежи рассыпалась по белу свету и лишь на одноклассниках сохраняют  общину, вспоминая совместные детские участия в расскопках, сбор домашних артефактов,  посильную помощь в обработке биопроб, ну и день рыбака конечно. 

Дима ушел быстро и неожиданно.Успел стать неприкасаемым. Сам президент в Кремле вручил ему медаль заслуженного эколога. Он и был заслуженным.  Он был уверен что потянет 200-ти лет, и мы в том не сомневались. Как то Олег Егоров, водолаз 1-го класса, книгочей и стихоплет подзаменил его в роли Нептуна, в какой то год. Размеры Олега, тяжелые надбровья, смуглость кожи потомка пушкинского арапа и глубокий голос вполне тянули на бога морей, но всего этого не хватило. Нужна была энергетика и дерзость приличного беспредельщика, дразнящая и  захватывающая риторика на грани, задор и  аура.. Незаменимых нет, неповторимые остались!Осталась его хижина под скалой на маяке,  где он жил,  как мудрый Диоген и, куда сброд интеллектуальный  брёл каждое лето сродни пиллигримам и чашек рококо им хватало здесь на песчаном берегу, прихватить на обратный путь.. Жещины поклонницы доску мемориальную прикрутили на камне подле домика. Надолго ли! Пока остались! Как и надежды на успех и процветание многострадального форпоста нашей южной окраины носящего имя выдающегося российского деятеля из французских потомков! Всем им слава, нам же свою еще надо заслужить. 

    

Ночь Юрия!

            В первом полете Белка и Стрелка полетели вместе. После первого или второго витка вокруг нашей планеты из ЦУПа раздался голос:"Белка!" Белка ответила:"Афф!" Тут же поступил приказ:"Нажать синюю кнопку!" Белка ударила лапой по большой синей кнопке и двигатели корабля заработали. Из ЦУПа снова раздался голос:"Стрелка!" Стрелка ответила:"Афф!" "Нажать красную кнопку!"- пришел тут же новый приказ. Стрелка ударила по красной кнопке и корабль развернулся пойдя на снижение. Из Цупа снова прозвучало:"Чукча!" Чукча крикнул в ответ:"Афф!" "Ну что ты аффкаешь?! Напои собак и ничего не трогай!"-строго наказали все из того же ЦУПа.  Я  рассказал эту историю своему приятелю Джону Гейтсу. Джон родом из северной Калифорнии и в школе учил русский язык. Дед Джона был знаком с Джеком Лондоном и может быть поэтому Джон был заражен в юнности идеями и жаждой приключений. В 1985-м году он пришел на туристическом теплоходе из японской Хаккодате в советскую Находку и оттуда самостоятельно отправился на поезде в Москву. Он думал, что может говорить по русски, но это оказалось труднее, хорошо, что наши люди его не бросили. Молодежь его капитально напоила по пути до Байкала. Там он смог выйти чтобы посмотреть на знаменитое озеро и отстал от поезда уснув под каким то кустом на берегу. Здесь его подобрал местный морж-спортстсмен, кажется Ваня, купавшийся неподалеку. Он отпоил Джона горячим молоком в бабушкиной хижине, а на следующий день посадил его на поезд, двигать дальше на Москву.   Там еще были приключения,  но здесь все не об этом. Скажу только, что в Москве Джон смог арендовать автомобиль!!! Это была наша Лада с оранжевыми номерами. На ней он смог добраться cначала до Горького,  а затем до Ленинграда. В Горьком у него чуть было не случились проблемы на дискотеке,  но защитили его наши девушки от горячих и пьяных местных мажоров. В книге, которую написал впоследствии мой друг, есть фотографии "автотрассы" Москва_Ленинград,  которая состояла из асфальтовой ленты без разметки шириной достаточной для одной машины в каждую сторону. На снимке идет мужик по этой трассе в картузе и белой рубахе с деревенской с девочкой, которая хворостиной погоняет белую козу вдоль федеральной дороги.  Джон подарил мне эту книгу,  которую он назвал  "Soviet Passage" ( Советский поход). Он, когда то, мечтал  

 продать ее кому нибудь в Голливуде,  но как раз в это время у нас появился М.Горбачев, который все испортил. Ящики с нераспечатанными книгами до сих пор лежат у Джона на чердаке. Пострадал наш Джон ни за что. Даром мучился нашей газировкой из автоматов и добирался обратно в Москву  на "жиге" с неработающей задней передачей. Зато Джон нашел себе красавицу Оксану и его русский сейчас намного лучше,  чем после школы. Они счастливо женаты, успешны и за них можно только радоваться. 

Историю про собачек в космосе я рассказал Джону по-нашему и он все понял и хохотал так заливисто, что я к нему присоединился. Мы сидели в этот вечер вдвоем и дегустировали восемь сортов дорогой текилы. Компания Джона недавно проводила какие-то экономические исследования связанные с индустрией этого мексиканского напитка и теперь он знал в нем толк. Мы сидели у них в роскошно отремонтированном доме на берегу залива. Сидели у барной стойки,  а с обратной стороны стойки на большой газовой плите кудесничала та самая Оксана. Она совершенно не смеялась,    а когда мы закончили ржать хохотать и собрались попробовать "трес дженересос" Оксана окинула нас строгим взглядом. В руке у нее был большой нож для рубки овощей. Мы оба поняли, что это серьезно. "Что такое,  Оксана!?"- спросил Джон и мы оба уставились на нее глядя прямо в оксанин ярко-окрашенный рот. Оксана стукнула ножом по разделочной доске и строго спросила:"Он напоил собак?"     

       Вот с тех то пор я понимаю сомнения иных людей по поводу того, ну а  кто же был там первый и приземлялись ли они на Луну. Особенно после последней новости про несколько тонн технической документации, которые какая то уборщица выкинула на помойку.

Н-да! А вот пятнадцать лет назад одна из наших отечественных инженеров работающих ныне на Боинге пригласила меня 12-го апреля сходить на "Ночь Юрия". Это было большое открытие для меня. Совершенно не ведал ранее, что эту ночь отмечают в Антарктиде на польской полярной станции, в Хьюстоне,  Флориде,  в Пекине, где-то в Европе,  в Москве, в Байконуре и вот  в Сиэтле тоже. Эта молодая дама повредила на занятиях карате свою ногу и временно сильно хромала. Сама то она довольно хороша,  но вот с хромою ею никто не захотел составить ей компанию. Она же, эта дама,  не из тех,  кто готов разбрасываться двумя редкостными бесплатными приглашениями,  которые достались ей за хорошую работу на авиагиганте. Когда она вызвонила меня я без колебаний принял эту жертву и готов был волочь ее на своей спине. В тот год  эта ночь проходила на вершине башни Спейс Нидл. О,  это было нечно! Народу было,  как в Останкино на голубом огоньке. Преобладала молодежь из местных университетов,   но были и солидные люди. Одна высокая седая строгая мадам оказалась руководителем программы разработки марсианского ровера на Боинге. Были два писателя фантаста, которых  я не знал. Точно знаю, что это были  не Азимов, не Брэдбери и не Шекли. Но их узнавали,  а я, как на зло, за полгода до этого порвал себе уши и сейчас сильно страдал в шумном помещении не разбирая имен и фамилий если их произносили невнятно. Были тут и яркие космические энтузиасты,  которые знают все, что писано в современных энциклопедиях про космос. Забавные, голосистые и возбужденные по случаю этого юбилея. Студенты же на удивление в своей массе были здесь только поглазеть,  да потанцевать с напитками  после торженственной части на нижнем этаже.

            Открыла вечер та дама, руководитель из Боинга. Она упомянула про первый полет в космос в 1961-м году и подробно рассказала о работе своей группы над марсианской программой.   Потом вышли на сцену фантасты и тоже поговорили о своих книгах, а один из них добавил что-то из своей биографии про Вьетнам, где он оглох от собственных снарядов будучи специалистом по подрывной работе. Народ был очень раскован. Шумели,  задавали вопросы, перебивали,  не курили, чокались бокалами ждали окончания выступлений и толкались между собой. Стульев не было. Толпа грудилась мелкими группами по интересам и вокруг стендов на неземные темы. Наконец на сцену выскочил растрепанный, кучерявый, рыжий, бородатый ботаник в толстенных очках с голубыми адски расширенными глазами.  Он был одет в красную ковбойку с крупной клеткой,с закатанными рукавами, в синие джинсы и башмаки на толстой подошве. "Люди!"-  закричал он:"Пройдут сотни или тысячи лет и если человечество выживет,  оно забудет о нас, об этой башне, ее  уже тоже не будет! Мы не знаем,  что будут люди есть и, как жить! До каких планет они доберуться! Но они никогда не забудут первый полет в космос и того, кто это был! Юрий Гагарин мой главный герой и я хочу..." Я в это время стоял рядом с большой дамой из Боинга и слышал, как она сказал своему помощнику:"Стива пора вытаскивать оттуда!" Стивом оказался этот самый рыжий. Помощник ушел к выступавшему и тот успел еще что-то с энтузиазмом прокричать блестя очками. Студенты хлопали и свистели этому Стиву,  но микрофон отключили и публику пригласили спуститься для неофициальной части.    

Как говорится "и я там был, мед пиво пил.." . Сначала удалось перекинуться немного с глухим фантастом,  но ненадолго. Про Азимова и Шекли ему было не интересно, а его книги были мне незнакомы. Затем у стенда попался "бешенный Стив",  с ним  конечно можно было зависнуть надолго, космос то большй, но тут ему вздумалось учить меня, как правильно произносить слово робот. Мы говорим ро'бот, а по американски это робо'т , но Чапек то был все таки славянин и правда должна была быть моей. Однакож, не спорьте с дикими ботаниками, я за то лишь ему благодарен, что он Юрия не предал. Ведь это реально наше общечеловеческое!

Я помню себя подростком на полированном паркете в квартире Игоря Фурса, моего соседа и школьного дружка в Мариуполе, тогда еще Жданове. Жарким летом мы не пошли на море, мы наблюдали черно-белую трансляцию первой лунной эпопеи Апполон. Рты наши  открыты, шерсть вздыбилась, по всей коже пошли мурашки...

Президент Джонсон поздравлял потом  героев астронавтов,  прилетевших с Луны, хлопал их по плечам, пожимал им руки. "Парни!"-говорил он:"Следующий полет будет на Марс! Готовтесь!" Нил Армстронг спросил:"В памперсах на Марс?Спасибо, сэр!" Туалета в лунном модуле не было, но у нас появились прокладки разработанные в НАСА.  

Если попробовать представить себе хотя бы однажды,  но всерьез, насколько все это технически сложно, гениально  и рискованно было и, как далеко нас всех продвинуло,  и могло бы привести к современному строительству Вавилонской башни и всемирному единению,  но не срослось..

Опять! Вот почему мне трудно верить во Всевышнего. Сколь бы не было хорошо и гениально человеческое деяние, всегда появляются вонючие черти в округе!