Глен, забравшись в самую глухомань, лазил по малодоступным местам намывая золото на больших и малых ручьях и с ненавистью вспоминал свою прошлую жизнь среди хомусов. Полностью забыть он ее не мог, ибо снабжение ему приходилось покупать у них же меняя мелкие самородки на нужную утварь, продукты и крепкие напитки. У Глена не было друзей детства и после войны не осталось никого с кем можно было бы делить свои тяготы, либо просто посидеть иной раз у огня вдвоем. Он ненавидел обычных хомусов, которые смотрели на Глена, как на опасного лунатика, и по-возможности, избегали его, когда он появлялся в поселениях. Глен презирал обычных особей собственной цивилизации за собственное неприятие, как и любой другой изгой, но особенно ненавистны ему были президент и жещины. Первого он ненавидел за развязанную войну, куда Глена рекрутировали под угрозой срока в тюряге и где он потерял тех немногих друзей, которыми впервые в жизни обзавелся в окопах. Вторых за недоступность желанных и отвратительную развязность тех, с кем он вынужденно удовлетворял тягучую похоть плоти. Во время пребывания на островной базе Глен сделал это с 68-мью островитянками, занося их в список, как снайпер делает это со своими жертвами. Благо делать это было легко. База не была окружена противником, но любое жилое помещение в округе, в прилегающем городке, было обращено в бордель и в процветающую на содержимом кошельков служивых индустрию. Глен оставлял там все свое рядовое жалованье прикупая мороженное для "жертвы" и горькое пойло для себя. Это приносило ему некоторое удовлетворение. Однако после загадочных событий со сказочной красоткой Джиной, он стал испытывать небывалое отвращение к платным женщинам, а себя ощущал неотомщенной жертвой какого-то инопланетного насилия. Намывая золото, продираясь сквозь чащи, отстреливаясь от медведей он порою испытывал отдельные вспышки ярости во время которых ему представлялось смутное видение виновника этого насилия, в которое он не задумываясь выпускал весь заряд из магазина своего карабина. Теряя амуницию Глен слегка образумился и стал вкладывать не более двух патронов в ружье, держа остальные в подсумках. Он предполагал жить в этой глуши до тех пор, пока не намоет достаточно злата и не переберется затем на южные острова, где заведет себе небольшую ферму с фруктовым садом, курятником, некоей животиной и небольшим домом. Будет ли ему там спокойно, Глен не знал. Внутреннее смятение могло и не пройти. Глен старел, дурнел, зверел, но продолжал пахать ежедневно безжалостно тратя силы, сжигая энергию, подавляя ненужные смуты в голове, чтобы забыться в конце дня от усталости и расслабиться вкусив мясо печеной оленины запиваемое разбавленным алкоголем. Зимой Глен перебирался в небольшие городки, где снимал дешевейшее жилье. Там же он просиживал днями и вечерами в уголке дешевых кабаков, слушая местные сплетни и изредка вступая в пьяные разговоры с теми посетителями, которые не зная его сами их начинали. В этих разговорах удавалось иногда почерпнуть полезные сведения о новостях на приисках.
Именно в один из таких вечеров к нему подсел опрятный, выбритый, подстриженный крепко сколоченный хомус в строгом неброском одеянии. Этот образчик хорошо пах и ему не нужно было клейма на лбу чтобы даже Глен, после нескольких лет проведенных в далеких дебрях среди зверья, безошибочно распознал в нем агента каких то служб или администраций. Совершенно непрошенный индивид выглядел спокойно и уверенно, словно его чистота и опрятность гарантировала ему вселенскую безопасность и страховку от всех возможных неприятностей на этой планете. Может быть именно поэтому Глену захотелось тут же всадить этому типу пулю крупного калибра прямо по центру высокого светлого лба и затем медленно налюдать на потрясение, нарушение выправки и оседание обмякшего тела и его падение на грязный пол немытого кабака. Ничего этого, на самом деле, сейчас произойти не могло. У Глена не было с собой оружия и он давно научился подавлять подобный гнев наслаждаясь лишь игрой воображения. Он смотрел на гостя немигающим взглядом, а все его эмоции скрывала привычная угрюмая маска навсегда уставшего от собственной жизни хомуса.
"Привет, ковбой!"-дружелюбно сказал гость хорошим баритоном интеллигента в пятом поколении. Глен, не был бы Гленом, если бы хоть что-то ответил сейчас на это, но в потухших глазах его явно появился какой-то свет, а то и огонь "Привет, ковбой!" высекло какое-то далеко закопанное в созннании воспоминание и оно не было очень хорошим. "Не против, если мы пропустим по стаканчику вместе, Глен? Я заказываю! Меня зовут Рик"-продолжил гость не замечая или делая вид, что не заметил изменения во взгляде Глена. Если и могли быть какие-то сомнения у Глена, теперь то уж этот тип почти полностью представился. Оставалось только назвать свою должность и агенство, но этого не последовало. Назвавший себя Риком терпеливо сидел и ждал ответа. "Что тебе надо?"- простуженно просипел Глен. "Пока только выпить"- непринужденно ответил Рик. "Хахаха!"- зло и простужденно прокаркал Глен. Затем была пауза, которая ничего не изменила. "Валяй!"-наконец сказал он, и Рик махнул рукой бармену, а когда тот подошел заказал редкий 50-ти градусный скотч и бармен тут же слетал к стойке, а вернувшись наполнил обоим рюмки. Рик первым поднял свой напиток. Глен отказавшись что-либо сказать и тем более чокнуться взял свою рюмку и слегка отпил с краю. "За знакомство!"-сказал Рик отпив ровно половину и поставил стопку на стол. Бармен все еще стоял у стола, но Рик кивнул ему: "Свободен".
На следующее утро Глен проснулся в чистой комнате. Комната была не просто чиста, но непомерно большая и дорого меблирована. Он почувствовал сильное смятение подобно тому, что уже пережил несколько лет назад после той самой ночи. Глен грязно выругался. "Пора завязывать!"-это он подумал про последнюю выпивку. Тело его чесалось, но голова была ясна. Никаких следов похмелья Глен не ощущал, был только гнев. Как бы ему хотелось сейчас как следует пострелять. В голову, в тело, в промежность этого самого ублюдка Рика. Воображение Глена отчетливо рисовало лицо этого чистоплюя за столом с отбитыми углами в грязном северном кабаке. "Доброе утро, сэр!"-донеслось из стены рядом с постелью. Глен только поскрипел зубами. Он поискал на стене место откуда прозвучал голос. Он сел на край кровати и закашлялся. "Сэр, вам скоро подадут завтрак, а через полтора часа за вами заедут"-и с щелчком, голос прервался. Глен постучал кулаком по колену, потом поднялся и прошелся по комнате. На большом столе стоял графин с водой и стаканами. У одной из стен был бар с напитками, где он увидел тот самый 50-ти градусный скотч. Он опять выругался, а пройдя до одной из дверей, обнаружил там большую ванную. "Черт с вами!" -подумал он и принял горячий душ не жалея мыла и кремов в обилии уставленных вокруг на нескольких полках. Давно он не был таким чистым и душистым. Глен взял свое белье и с удивлением обнаружил, что оно давно требует хорошей стирки. Глен не менял это белье уже пару недель. Угол, который он снимал на Севере, был лишен многих санитарных удобств и Глену приходилось всякий раз приплачивать хозяину, чтобы воспользоваться дрянной ванной на его половине. Глен бросил мокрое полотенце в корзину и рядом с нею увидел стопку свежего нижнего белья. Он подошел посмотреть, затем потрогал его на ощупь. Это был очень дорогой брэнд. На мгновение Глену пришла мысль, что он находится в чужом помещении. Потом он даже хохотнул вслух. Само собой это не его помещение, но белье это он оденет. "Они за все должны заплатить, сволочи!"- примерно так что-то сработало в его голове. Свое грязное белье он навсегда швырнул в корзину.Даже после стирки он вряд ли теперь захочет надеть его. Выйдя в комнату Глен увидел красивый поднос с завтраком на столе. На нем стояли блестящий стальной кофейник, посуда из дорогой керамики, аккуратно лежали тканные полотенца и салфетки с вышивкой. Там же были накрытые блюда и открытая тарелка с хлебцами. Еще он увидел, что кто-то заправил его кровать, а сверху разложил новую одежду: брюки, ремень, майку, сорочку с длинными рукавами, шерстяной пуловер, носки. У кровати на ковре стояли новые полированные башмаки. Глен посмотрел на кресло и не обнаружил там ничего из своих собственных шмоток, которые он видел ранее, перед обходом комнаты. Ему вдруг подумалось о том, что его кто-то раздевал. Сам он ничего не помнил. У него опять случился приступ гнева. "Кой черт! Где мой бумажник? Где мой нож, где моя записная книжка с ручкой и расческой? Где мой самородок! Уроды!!!"- Глен не ходил в свой банк месяцами. У него всегда был один-два самородка в маленьком кормашке брюк, которые он обменивал у местных афинажника или часовщика, когда ему нужны были наличные. "Сэр, через час за вами заедут!"- прозвучало из стены. Глен пять поскрипел зубами. В конце концов напялил на себя предложенные одеяния, которые были в точности его размеров. Потом он проглотил какие-то колбаски, съел яишницу, запил все соком и попробовал намазать хлебцы джемом, но в стене опять зазвучало;"Сэр, за вами приехали!" и тут же раздался какой-то гонг у двери, а сама дверь широко и бесшумно распахнулась.
В ее проеме стояла Джинна!!!
Хлебец смялся в руках Глеба.
---------------------------
В один из дней Эрринам удалось установить свой эфирный контакт с президентом Кентом.. это дало им понимание, что их контрагент не способен непрерывно удерживать своего агента над сознанием хомусов-индивидов. Поскольку существование и природа другой конкурентной цивилизации оставались большей частью неизвестны Эрринам, предположения о природе противника и его способностях были активными темами теоретических спекуляций. Большинство интеллектуальных клубов пришли к пониманию того, что Эрринам нужно повысить свою активность на планете 700..., если они реально хотят изучить природу и суть планетарного интеллекта и цели развития этой цивилизации на всю ее глубину. Ими были зарезервированы объемы необходимой энергии для создания новых партий капсул агентов и потоков обмена информацией с клубами специализирующимися на изучении этой планеты. Помимо этого Эррины начали внутригалактическое исследования в поисках соперничающей цивилизации. Они также посчитали необходимым создать вокруг себя защитную оболочку в качестве барьера негативных импульсов противника. В том, что они имеют дело с космическим конкурентом сомнений почти не было. Эррины видели результаты работы сознания разумного населения планеты 700..., как бессмысленное процветание комплекса абсурдов и парадоксов, и искали варианты эволюционного влияния на внутренние сообщества с целью постепенного их объединения и устранения абсурдов. Цивилизация соперник, похоже, сознательно участвовала в создании этих парадоксов и поощряла их развитие. Это, в свою очередь, наводило Эрринов на мысль, что соперники намного раньше открыли для себя планету 700...
Комментариев нет:
Отправить комментарий