Восстание дикарей. Мистер Смит

Кучи сухого трепанга активно паковались в дерюжные пикули, взвешивались, вносились в записи, завязывались и укладывались для погрузки недалеко от лодки. Промысел еще шел, но все медленней и медленней. Близкие участки были обобраны и уходить теперь приходилось все дальше, а нырять глубже. Ныряльщики были измождены и частично выбывали из работы каждый день. Новые, зачастую, были плохой заменой опытных, которых поштучно отбирали в начале сезона. Матросы также были переутомлены и злы. Джин и табак заканчивались, а жевать бетель они так и не привыкли. На берегу возникли проблемы с дровами. Ближайшие заросли были вырублены, а в удаленных нехватало сухостоя. Рубить живые мангры всегда  труднее, горят они отвратительно, хотя для копчения работают неплохо.

Мистер Смит был единственным белым, который по-прежнему не просыхал. Он был доволен заканчивающимся сезоном, но все-равно  любил свирепствовать по разным поводам, ибо в противном случае ему казалось, что в жизни что-то идёт не правильно. Вот и сегодня он дал такого пинка заснувшему под мачтой наблюдателю, что тот перелетел через кучу мешков и очумело, спросонку, пытался понять, что же произошло и как это случилось, ведь он точно сидел до этого в строго отведенном месте. Сапог у мистера Смита был очень тяжел. Сам мистер Смит уже забыл про наблюдателя и искал повода придраться к грузчикам на лодке.   После обхода парусника он собирался вернуться в кабину, где сидела забитая и запуганная новая наложница. Именно в кабине мистер Смит мог расслабиться и насладиться новыми издевательствами над совершенно беззащитным и униженном существом. Ему не надо было строить здесь зверзкие устрашающие рожи и орать благим матом раздирая собственную глотку. В кабине можно было скинуть сюртук и сапоги, взять ее за копну крепких волос над тонкой шеей и хохотать над абсолютным ужасом  еще недозревшей женщины полудевочки попавшей в лапы хищнику садисту. Чарка рома и трубка с табаком могли расслабить его еще больше. Тогда он мог даже отпустить свою хватку, прекратить приятную трепку и забросить дикую недоросль в угол кабины, наблюдать за нею  словно за щенком или котенком. Это был хороший, добрый мистер Смит.
Крики и суета на берегу нарушили приятные планы. Мистер Смит взял трубу и навел ее на гущу толпы. Там были видны спорадические движения. Что -то происходило возле варочных котлов. Вверх поднимался необычайно густой пар смешанный с дымом. Он увидел мелкие отдельные дымки и затем донеслись звуки выстрелов. Понять, кто стрелял было невозможно, но толпа раздвинулась и часть людей дернули в бега в сторону деревни, другая часть ввязалась в плотную бурлящую группу, вероятно участвуюшую в массовой бесконтрольной драке.  Послышались новые выстрелы, но уже со стороны группы людей у лодочной стоянки. Выстрелы были произведены по борющейся толпе. Общая картина начала представляться, как бунт черни и попытки его подавления со стороны экипажа. Это был наихудший вариант развития событий, который до сих пор удавалось избежать на протяжении всего сезона. Нужно было срочное вмешательство. Мистер Смит окликнул наблюдателя, продолжавшего чесать и заглаживать свою битую задницу, и приказал ему взяться за роль пушкаря. Пушка стояла постоянно заряженная ее надо было только развернуть в сторону берега. Парусник даже на якоре всегда был в некотором движении. Пушкарю нужна была помощь в развороте тяжелого ствола и небольшой пинок отправил к нему одного из грузчиков.
Выстрел каменной шрапнелью надо было нацелить и произвести по участку рядом с беснующейся толпой. Лучше было бы послать ядро, но мистер Смит решил пока приберечь чугун. Первый фитиль погас и выстрел не получился. Сапоги мистера Смита потяжелели, хотя виной всему была морская влага. Наконец ствол грохнул и откатился, а чуть  спустя на берегу взлетели фонтаны песка. Часть камней похоже попала в толпу и породила очень уместную панику, но всю свару не угомонила. Похоже события развивались, на самом деле, по самому плохому сценарию. То, что происходило там уже точно не выглядело стихийной дракой, а скорее заготовленным восстанием. Недовольство в деревне росло давно  из-за потери людей на промысле, из-за возросшей жестокости матросов, из-за сниженной платы вождям и обработчикам, но при этом не было видно признаков, что эта дичь способна воспротивиться и совершить какие то совместные действия против белых.

Теперь мистер Смит приказал послать ядро. Была развернута вторая пушка, но и она сразу не взорвалась. Порох был засыпан почти месяц назад и это сказывалось. Свирепость капитана нарастала и пушкари поторопились с наведением пушки, подсыпали побольше сухого пороха на запальное отверстие и вновь поднесли факел. На этот раз выстрел получился что надо, но ядро прилетело прямо в самую гущу восставших. Временный эффект от этого был выше всяких ожиданий. Возможно снаряд попал в один из больших варочных котлов. Огромный клуб пара,  столб дыма и огня разметали в ужасе  толпу, рев и вой которой долетел до палубы парусника и холод прошел по спине всякого, кто их услышал, кроме мистера Смита. Его довольство на лице смешалось с озабоченностью от понесенных потерь, как материальных, так и людских.. Белые были в толпе и тоже могли пострадать.  Он навел трубу и сквозь дым и пар пробовал рассмотреть результат обстрела. При этом рявкнул приказ о том чтобы полностью освободили лодку от трепанга и собирали оружие для высадки на берег.