Жизнь у моря. Это о Владивостоке и о Приморье.Приглашение к разговору.
"Если выпало в империи родиться, лучше жить в глухой провинции у моря"...
Миллиарды раковин устриц обнаруженных в раскопках городищь хасанского района приморского края дают блестящий намек, о том, какова была жизнь этих территорий в далеком далеком прошлом.
Более 50-ти процентов современного населения Земли живут на морских побережьях, что издревле обусловлено естественными устремлениями людей использовать морские, в первую очередь, пищевые ресурсы на доступном мелководье, которое позднее становились основой морской прибрежной экономики. Однако современный мир ушел далеко в своем развитии и сильно изменил эту картину. Мощная индустрия способна теперь добывать любые океанские ресурсы по всему мировому океану и на любых глубинах, а роль морского транспортирования значительно превосходит в экономическом развитии прибрежное рыбное хозяйство. К тому же индустриальное развитие прибрежья значительно погубило морскую биоту при строительстве портовых сооружений и прокладке морских путей к ним. К этому добавились элементарный перелов с помощью современных судов и орудий лова, а также сильнейшие индустриальные урбанистические и сельскохозяйственные загрязнения сопутствующие развитию прибрежной экономики, но своими стоками порождающие колоссальный токсический ущерб для прибрежного рыбного промысла, как и в целом всей морской экологии .
К счастью разумная часть человечества со временем осознала опасности такого эффекта и озаботилась, как очистными сооружениями, так и путями восстановления, развития и поддержания прибрежной биоты для собственного благополучия и планетарного здоровья. Для восстановления жизни моря оказались необходимы очень серьезные мероприятия такие, как смена экологической парадигмы для учета экоэффекта от строительства всех индустриальных и прочих значимых проектов в морском прибрежье, а также разработка мер по восстановлению разрушенных биоресурсов за счет развития масштабных очистных сооружений, развития восстановительной и коммерческой аквакультуры, создание парковых и заповедных зон.
Все это происходит на базе постоянного мониторинга, контроля и регулирования любой морской деятельности на основе современных наиболее убедительных научных знаний одобряемых компетентным научным сообществом.
Не всем странам сейчас посильны подобные мероприятия. Даже наиболее мощно развивающийся Китай пока неспособен решить проблему массовых загрязнений своих прибрежных морских вод в обозримом будущем.
Такое введение понадобилось мне для того, чтобы попробовать привлечь внимание к проблемам моего дорогого Приморья, где уже почти 30-лет это самое прибрежное хозяйтсво находится в хаотичном, близком к анархии состоянии. "Идеальные политические шторма" 90-х годов прошлого столетия привели к потере и разрушению многих рыбных предприятий и рыбокомбинатов по всему краю, смене их владельцев, сдвигу философии потребления, к критическому снижению социальной ответственности до уровня очевидного разложения. Деградировала или, напротив, гипертрофировала городская и портовая инфраструктура морских поселений. Имели место деморализации контрольных и законопринудительных служб, снижение качества их кадров и потере соответственных компетенций. Хаос после распада державы и безответственность новых хозяев жизни обусловили дискредитацию отечественной науки и отказа от признания ее авторитета и приоритета в определении состояния морской среды и условий ее регулирования и использования.. Зачастую прикладной науке отводилась роль обслуживающего сервиса для "легализации" блудной практики жесткой эксплуатации рыбных ресурсов. При этом мгновенно и широко открылись отечественные границы и на рыбный рынок хлынули жадные и традиционно голодные до морепродуктов потребители из соседних стран.
Местный люд, потеряв работу, ухватился за открывшиеся возможности и взялся за море не по-детски. Случай с трепангом оказался весьма показательным. Практически незамечаемый в советское время он неожиданно превратилсяв экзотичную ходовую валюту, которую буквально, как в дореволюционные времена, "новые хунхузы" выкупали, теперь уже за реальные новейшие американские доллары ходя по подворьям рыбацких поселков . Обнищавший было люд, закатав штаны и подоткнув юбки, стал собирать "хайшен" на мелководье, натыкая его самодельными пиками или столовыми вилками примотанными на палки. Этого хватило ненадолго. Молодежь начала нырять за ним поглубже с трубками и ластами, а совсем продвинутые добытчики овладели снаряжением со сжатым воздухом для работы на всех глубинах обитания и во все сезоны. Трепанг оказался обречен.
Масштабы промысла быстро возросли, поднялась цена на трепанг, появились кланы добытчиков, переработчиков и контрабадистов. Возникла жесткая конкуренция, начали вспыхивать войны. Все это происходило с попиранием всех законов и правил, а власти либо были бессильны противостоять, либо потворствовали и даже принимали скрытое участие в этой деятельности.. Особенно впечатлил подход к делу в черте города Владивостока, где определенное время работал целый флот больших лодок с десятью и более ныряльщиков на каждой, принадлежавший одному из тогдашних, к счастью, непродолжительных мэров приморской столицы. Эти лодки свободно входили в закрытые в то время для обычной публики бухты острова Русский и методично сметали там обильные нетронутые популяции бесценных голотурий.
Как и в любое лихолетье, здесь гибли люди. Среди них оказались и двое моих дорогих друзей, высоковостребованных специалистов в доперестроечное время, оказавшихся не у дел в "переходный период" в серьезной нужде и обремененных ответсвенностью поднимать семерых детей на двоих. Детей вполне себе подняли, позднее они уже сами обзавелись своими семьями, но уже в условиях горькой безотцовщины.
Конечно же общие масштабы драмы рыбацкой индустрии дальнего востока тех лет намного масштабнее, чем одна история про истребление трепанга, но он оказался очень показателен и очевиден в силу своей доступности, массовости и хорошо видимый и понимаемый, в отличии от удаленных океанских промыслов минтая, краба , лосося и т.п.
Лично мне тоже крепко досталось в упомянутые годы и по злой иронии я оказался снесен на другое побережье нашего океана, а еще злее этого оказалось то, что и сам я занялся промыслом сходного вида трепанга на тогдашней для меня чужбине .
С тех пор прошло почти четверть века.. Добыча калифорнийского трепанга остается моим небольшим, вполне законным бизнесом, к которому спорадически добавляется ловля морских ежей, когда удается взять в лизинг "ежовую" лицензию. Новая страна стала моим вторым домом, населенным новыми друзьями и коллегами.
Накопились знания, опыт, связи, отношения и репутация.
При этом связь на родине с моими близкими и старыми товарищами и соратниками не прерывалась никогда. Именно они, помимо и в дополнении к массмедия, держали меня в курсе происходящего на нашем дальнем востоке. Все это идет в дополнение к бесценному опыту, приобретенному в ранней молодости в Посьете, где в те годы активно развивалось первое в Советском Союзе предприятии марикультуры. К ним же приложился насыщенный период работы в институте биологии моря в постоянном контакте и сотрудничестве с учеными и работниками ТИНРО, институтами академии наук, а также организациями приморрыбпрома, рыбвода и прочими не прошли бесследно. У нас, со многими из них, остается общий ментальный код и мы постоянно живем с ним в работе и надежде на создание аквакультурного рая в наших водах, а продолжительная жизнь, активность и работа в заокеанском "зазеркалье" серьезно обогатили мое профессиональное понимание и видение ситуационного различия.......
Работы в Калифорнии, Орегоне, Вашингтоне, на Аляска и немного в канадской британской колумбии дали столь обильную информационную пищу, что только полностью ослепнув и оглохнув, я не смог бы увидеть глубину разницы в подходах и результатах управлениями этими самыми прибрежными морскими ресурсами.
Конечно же мне совершенно не хочется здесь подать эту историю, как некое западное системное превосходство. На западе есть своя история варварского потребления морских ресурсов, которая приводила, например, к "устричным войнам" на обеих побережьях нового света. О них было много сказано, копий сломано, в том числе в политических баталиях соответствующих штатов, нам же, кто был поклонником Джека Лондона, удалось прочесть о них в его замечательных новеллах. Джон Стейнбек бесподобно описал стихийную эпоху добычи ивасевой сардины в Монтерее, где ныне огромную старинную консервную фабрику превратили в современный океанариум. На тихоокеанском побережье штатов когда-то были истреблены ресурсы лососей, сельди. История с каланами хорошо известна у нас на родине, да и Моби Дик написан на истории местных добытчиков. Однако ж все это уже ушло в замшелую старинную историю. Каланы давно восстановились, расплодились и стали реальными и наглыми обидчиками современных рыбаков Аляски. Китовый промысел также давно и наглухо закрыт, а когда местные из племени Макаи попробовали было пристрелить пару горбачей с "целью воссстановления навыков и традиций", а на самом деле, чтобы толкануть китовое мясо прихотливым японцам, то волна общественного возмущения едва ли не буквально топила индейские каное вышедшие в море. Все лососи теперь воспроизводятся и выпускаются на заводах нерестовых рек, а стадо сельди восстанавливали всем рыбацким миром, государство приплачивало рыбакам за создание и пополнение сельдевых нерестилищ.
Этих проектов вероятно намного больше тех, что попали в зону моего внимания, но решающим фактором реально повлиявшим на рыбную отрасль страны оказался универсальный закон разработанный адвокатами университета штата Вашингтон в 1976-м году. Этот закон, названный по имени их разработчиков Актом Мангнусона-Стивенса, имеет 4 главных постулата в отношение рыбных ресурсов:
1. Предотвращение переловов.
2. Восстановление подорванных ресурсов.
3. Планирование долгострочных экономических и социальных возможностей эксплуатации рыбных ресурсов.
4. Обеспечение стабильного и гарантированного получения пищевых морепродуктов.
Простые по содержанию они были приняты в качестве федерального закона утвержденного президентом США Дж.Фордом и являются програмным документом в уставе такой организации, как NOAA, которая входит в федеральное министерство коммерции этой страны. Непосредственное его исполнение перепоручено властям каждого штата и, считается, что именно с введением этого закона наступил серьезный позитивный перелом в национальном рыболовстве. Этот акт имеет огромное количество подактов, разьяснений и касается каждого промыслового вида во всех фередальных водах. Огромное количество специалистов в департаментах естественных ресурсов каждого штата, в территориальных лабораториях НОАА, в привлеченных университетах и профильных институтах, занимаются непрерывным мониторингом, исследованиями, разработками технологий и корректировкой оценок запасов, квот на вылов и сбор морепродуктов, оценкой санитарного состояния вод и т.п. Для контроля выполнения этих законов и рекомендаций привлечены все возможные силы отвечающие за правопорядок. Помимо хорошо оснащенной рыбной инспекции (полиции), в этом принимают участие береговая охрана, экологическая полиция, пограничная служба, индейские службы безопасности, если таковые присутствуют в регионе, а также могут присоединиться местные шерифы. У всех служб обязательно наличие сверх-коростных катеров, всегда готовых к выходу в море, порою до шести двигателей, для полной гарантии превосходства. Если возникает подозрение на организованное браконьерство к делу подключаются агенты ФБР. Участие таких сил определяется экономической ролью рыбной индустрии. В 2016-м году национальный морской промысел, индустриальный и спортивный, сгенерировали 212 миллиардов долларов продаж и создали 1.7 миллионов рабочих мест. 100 миллиардов из них составили вклад в ВВП страны.
На своем опыте мне довелось познакомиться во время промысла практически со всеми названными силовыми службами, кроме ФБР. Также у нас, добычтиков трепанга и морского ежа в штате Вашингтон, существует постоянная связь с работниками департамента, который ведет контроль этой добычи, занимается самостоятельными исследованиями, корректирует и регулирует проведение сезона. Во время промысла нам ежедневно поступают сводки о выборе квоты, а в межсезонье владельцев коммерческих лицензий приглашают на встречу для выработки стратегии на новый сезон, делается сообщение о состояние популяции и обосновываются сезонные изменения квоты, ее подъем или снижение. Со стороны добытчиков принимаются к рассмотрению пожелания и рекомендации по поводу сроков открытия сезонов, режима добычи и лимитов уловов за определенное время.
Для выработки подобной системы необходимо серьезное время, зрелость общества, авторитет и компетенция власти и, конечно же, современный уровень научного и технологического развития.
Времени, как я понимаю, у нас попросту не было. В нашей стране в прошлом столетии пришлось пережить несколько революций, полностью поменявших социальную и политическую платформу общества, две мировые воины, а также технологическую и физическую изоляцию во времена холодного противостояния и последующий распад. Т.е. у того, что мы имеем на сегодня есть объективные причины, с которыми уже ничего не поделаешь, историю не перепишешь, а вот субъективные вещи и долгая задержка на низком старте, конечно же требуют глубоких и серьезных разборок, ибо у них есть реальные имена, есть заинтересанты и все это порожденно алчной природой того самого капитализма, с которым социальному государству и обществу теперь нужно непрерывно бороться, чтобы спасти море и самих себя.
Как будто бы ясно, что можно и должно быть сделано, но нынешняя картина нашего морского побережья, там где мы реально обитаем и живем, столь убога, что даже без разговоров с экспертами, не заходя в воду, не копаясь в статистике уловов и приростов, впадаешь в кому. Стоит просто пройтись пешком по берегу, например, от Седанки до Второй речки, не полениться заглянуть на Шамору, доехать до пляжной жемчужины косы Чурхадо в хасанском районе, или добраться в малодоступную райскую бухту Витязь, изуродованную царством новых заборов и шлагбаумов, начинаешь всей кожей осязать, совокупный хаос прибрежного землевладения и водопользования. Этот облик многокилометровых береговых помоек не способен скрыть поток сияющих дорогих автомобилей на улицах города и трассах края, или ряды стоящих дорогих яхт у причалов, и даже колоссальная красота новых мостов, университета, океанариума и дореволюционной архитектуры нашего главного и славного города. Они все словно созданны пришельцами или праотцами, которые уже не живут или никогда не жили в нашем крае, как и изначальная природная красота созданая богом, а не нами..
Наше море и земная твердь к нему прилегающая, видится мне теперь брошенным, грязным, изнасилованным телом женщины, которая когда то было красивой и желанной и, которое невозможно прикрыть дорогими одеждами. Это, конечно, антиэпитет и я бы не хотел выглядеть уличенным в литературщине, но вот как еще взорвать интерес к проблеме, которая волнует всех и вся и , которую не решить субботниками, митингами?
Наверное необходим ее подъем по важности до национального уровня, как и обеспечение системного решение проблем на самом передовом экспертном уровне, создание сквозной прозрачности в разработке методов и решений, обязательный вывод всех скомпрометированных участников за рамки процесса, а также необходимо выработать целевые законы, привлечь подготовленную и заряженную молодежь ...
А пока, всем хороших выходных, и добавляйте свое...
(продолжение следует...)
