Часть 1.
Наш "кукурузник" летел низко над речной долиной. Хорошо просматривались плёсы, перекаты, отмели, песчаные косы, навалы спиленных и осучкованных сосен. Тайга уходила в безлюдные дали по обе стороны. Кто смог свалить здесь эти тысячи стволов? Мы прилипли к иллюминаторам не ведая, что вскоре самим придётся причаститься к этому безумному лесоповалу.
Мы, это группа будущих ихтиологов, теперь уже третьекурсников, задержавшихся на подмосковной практике и опаздывавших к началу летних работ в составе ССО "Атлантик". Нам была выдана крутая форма пошитая из польской джинсовой ткани и фирменные значки отряда. Группа состояла из восьми человек или более. Нас двое, Вовка Винниченко, Игорь Смирнов, Таня Крюкова, Андрюха и Оля Маркерловы, Толя Иванов, остальных запамятовал.
До Братска долетели рейсовой "тушкой" из Москвы, до Устьилимска на Ан-2, а вот до Игирмы ехали стоя в открытых товарных вагонах без дверей и крыши. Так здорово было! Держались руками за верхние края упираясь ногами в какие-то конструкции из швеллера внутри. И так и неслись в полтела над краем через сотни километров. Тайга то подступала, то расступалась, а трасса то прижималась к реке, то уходила в сторону, тёплый ветер трепал наши волосы, тряпичные галстуки и девичьи платочки на голове.
Невероятная экзотика этого передвижения напрочь подавляла неизбежную усталость. Она, конечно, пришла ибо в Игирме , в леспромхозе, нам выделили вахтенный трехосный могучий Краз вездеход, который с ревом понёсся по нетоптанному лесному массиву к палаточному лагерю на берегу Илима в районе Старой Игирмы. Там было три брода по пути. На одном из них снизу по течению из под воды торчала "морда" промахнувшегося новенького ЗИЛка. По-настоящему притомившись мы теперь держались за скамейки кузова и друг за друга, полностью перестав говорить и, тем более, выражать восторги.. за три дня такой дороги онемеешь поневоле.
Потом настало это самое потом. Здесь было три лагеря в одном. Один ряд армейских палаток заселили студенты механники. В другом жили мы, ихтиологи и экономисты, в третьем кто то ещё, но они не отложилось в моей памяти.
Задача стояла завалить несколько сотен гектаров делового сосняка, раскряжевать и сжечь до ноября ибо потом начнётся затопления района, появится устьилимская ГЭС. Нужны были расчищенный будущий фарватер и какие то участки для подводных хозяйств. Вывезти столько леса было уже невозможно.
Далеко южнее в это время строился БАМ на случай войны с Китаем, Так что и мы ощущали причастность. Лесхоз поставил все
необходимое, трактора трелевщики, мотопилы, топоры, генераторы, грузовики, автобус, кучу продуктов, а главное бригады матерых вальщиков и трелевщиков. Они валили и ложили стволы 30-40 метровых сосен ровненько, как спички в коробке. Трелевщики тоже вели себя на уровне, иногда на совершенно космическом. Их дух зачастую был хорошо проспиртован и не был обременен избытком дисциплины и идеологии. Они были люди своей земли способные выполнить дневную норму за два часа и больше не жадничать. Могли и недельную за те же два часа. Например на сосновом сухостое два трактора, как-то завели мощный трос и "скосили" им более гектара в считанные минуты. Треск и грохот стоял сумасшедший. Обезвоженные сотни стволов дважды или трижды переламывались в воздухе при падении словно стеклянные или ледяные сосульки. Комли корней выворачивались из земли и замирали, как косматые неподвижные черти нависающие над поверхностью на несколько метров ввысь. Разгребать этот ад приходилось пехоте, т.е. нам, "комсомольцам" вооружённым пилами "урал-2" и безымянными топорами с самодельными топорищами. Пилы быстро тупились на сухой древесине, а расправиться с комлями было попросту невозможно. Их буксиром уводили за пределы участка теми же трелевщиками. Прорабы и мастера никогда бы не приняли зачистку с этими пнями. Зато горел раскрежеванный и уложенный в кучу сухостой знатно. В эти дни нас легко было заметить из ближнего космоса. Столбы пламени поднимались вертикально на десятки метров выжигая весь кислород в этом объёме, а затем падали вниз и стелились по земле в разные стороны разгоняя нас и лесное зверье в панике, в борьбе за собственную жизнь. Стланник и хвойный ковёр полыхал под ногами, как природный запал, наказывая пришедшего сюда человека без нужного образования и подготовки. Жизнь я спас, но потерял отцовский свитер, Толя Иванов остался без казенной мотопилы, а сообща мы лишились как то нескольких бочек ⛽ бензина. Недельного запаса для наших моторов. В целом это были мелочи, ибо могло быть гораздо хуже. Таких костров мы зажгли не один и не два, а несколько сотен за два месяца таежного безумия. Так интересно шли дни на делянках. Руки привыкали к топорам и рубить сучье становилось интересным спортом. Тоже и с пилами на кряжевке. Но вот валить высоченные стволы с нужной аккуратностью и скоростью мы так и не научились. Хотя пробовали и только "дров наломали", а могли бы шеи и ноги. Эта часть осталась за профессионалами.
Завтракали мы в лагере, обедали на делянке, куда доставляли горячее, ужинать приезжали в лагерь. Отмывали себя хозяйственным мылом прямо в речке. Илим был настоящей благодатью. Чистая , свежая и не холодная вода обтекала тела унося мыльную пену сгущёную со смолянной копотью, потом и противомоскитной жидкостью. Ели с жадностью, даже если это была просто овсянка с маслом и запахом нафталина (!?) Запивали все это чаем, обязательно с сахаром. Поварихи наши были блудными девками и не парились на разделке половинной свинной туши, которая как-то обнаружилась на помойке. Отряд был объединённый и потому имело место освобожденное от лесоповала начальство и персоны занятые снабжением. Они то и развратили в дневное время поварих пока мы "занимались любовью с сибирской тайгой". Для меня это был первый жизненный опыт, первое свидетельство того, как быстро привилегии меняют и заносят обременных ими персонажей на искусственные небеса. Вчера он был просто кореш, однокашник Паша, а сегодня "Пал Григорьич, закажите пожалуйста побольше свечей, овощей, если можно, может у них и салфетки найдуться?" "Постараюсь"- вальяжно скажет Паша и ни хрена не сделает. Зато у "высшего начальства" могли и апельсины в вагоньчике на столе оказаться, а само оно, будучи с тех же курсов, того же вуза, в силу важности и занятости со всякими комиссиями и вовсе перестанет здороваться с "чернью". Не все, конечно.
Но это так, заметки на полях!
В выходные дни профессионалы уезжали домой. Там у них банька, жены, кормежка домашняя, водочка с маринованными груздьями, какао с молоком, рыбалка на хариуса, ну и телевизор с радионовостями. Жили в леспромхозе тогда хорошо.
Мы тоже время не теряли. В деревенскую общую баньку выезжали в Старую Игирму, водочку нам тоже подвозили, не взирая на сухой закон. Дискотеку устраивали, музыка была своя. Охотники ходили на охоту. Рыбаки рыбачили конечно и просто гуляли по окрестностям. Их у нас хватало. Заблудишься, выйдешь на какую никакую дорогу и любой грузовик, если случится, подберёт тебя и доставит.
В понедельник лесорубы возвращались на своих мотоциклах или на грузовиках, смотря из какой деревни, и на деляну не спешили. Чаёк на костерке, медленные разговоры да шутки над "малышами", то бишь над нами. Самыми харизматичными были немногословный"дядя Захар". Лесоруб, высоченный, сухой мужичина с глубокими складками на длинных щеках и вечно прикрытых веками глазами. Вторым был трелевщик "дядя Юра". Крепыш среднего роста. Начитанный матершинник с большими, голубыми глазами на выкате. Первому было далеко за сорок, дяде Юре, кажется 36. Они любили нас, знали свое дело и мы к ним тоже прикипели. Дядю Юру я часто просил не ругаться. Не любил я этого очень сильно, особенно в присутствии моей девушки. Он смущался, извинялся, но часто не справлялся с собой. Что тут поделаешь, все равно жили дружно.
Однажды у нас сели батарейки на транзисторной магнитоле и мы остались без музыки и без новостей на несколько дней.
Когда привезли батарейки мы успели немного соскучиться по голосу из внешнего мира. Включили, а там голос диктора:"Президент соединенных штатов Джеральд Форд..." и приёмник снова вырубился. Что то там отсырело и хозяин тут же разобрал его на просушку. Офонаревшие мы стояли у костра:"Ведь Никсон же президент США!!!?" Деревенские мужики глянула на нас, потом нас куда-то позвали, а когда мы вернулись они донесли до нас главную новость: "Значит так, пацаны, китайцы перешли границу и началась война".....
Попробуйте это себе представить.
После недолгой паузы пошло движение. Кто-то про запись в добровольцы, родину защищать, пара человек пошли за охотничьими ружьями, да рюкзаки собирать в дорогу подальше от границы в тайгу, был и жалобный, вспомнил про маму и, только что, не заплакал. Все мы, кто стоял у костра, сильно расстроились. Мужиков надолго не хватило, надо было идти и работать, норму выполнять. "Пошутили мы, пацаны! Нет никакой войны, но Форд нонче президент!"
Часть 2.
Комментариев нет:
Отправить комментарий