Джино в Эквадоре

  

Диких девок бесцеремонно прогнали. Старик, смотритель аэропорта, крикнул что-то неразборчивое типа:"Лангасакене!" На удивление именно Джино запомнил это.  Действовал старикан решительно словно профессиональный "пимп" сутенер. Он топнул ногой, замахнулся на них планшетом. Дикарки прокричали многоголосо на своем в ответ, поплевали, как ковбои в кино на землю, но в общем-то повиновались без физического сопротивления, ретировались в сторону автобуса. Из здания вышел  хорошо подстриженный водитель абориген, одетый в цивильные шорты,  опрятную  цветную рубаху и кожанные шлепанцы. Он не выразил никаких эмоций и, заведя дымный двигатель, закурив сигарету  безразлично дожидался, когда шумная компания заберется внутрь автобуса. Компания залезала  туда в своём стиле. Несколько "красоток" относительно спокойно запрыгнули через заднюю дверь, другие лезли с боков прямо через спинки скамеек. Они  не унимались, кричали, строили рожицы в сторону самолета, показывали неприличные "европейские" жесты, но старик и пилоты быстро занялись своими делами,  Джино же пребывал в состоянии сомнамбулы и лишь Питер прихлебывал дорогое виски и весело наблюдал спонтанное шоу.

    Самолёт дозаправили. На острове был свой заправщик и необходимое топливо. Оно обошлось друзьям втрое дороже, чем на материке, но выбирать не приходилось. Питер взял эти заботы и расчёты на себя. Экипаж попросил сделать остановку в эквадорском Салинасе или Манте для отдыха.

Вскоре Джино  крепко уснул, проглотив перед этим полный бокал скотча и сейчас спал, как под наркозом, неудобно завалившись на подлокотник бокового дивана. С момента приземления он не произнес  ни единого слова.

 При взлете и наборе высоты небо совершенно очистилось от облаков и потому весь остров хорошо просматривался. Видно было главное поселение с пирсом в большой лагуне. Недалеко от него располагался маленький курорт с аккуратным доком и парой пришвартованных  белых лодок. С противоположной, с восточной стороны, можно было распознать местоположение голливудского убежища скрытого под густой зеленью, но угадываемого по т-образному пирсу с пришвартованными корпусами парусной и моторной лодки.   То есть сам остров, это виделось сейчас Питеру, не обманывал надежд. Здесь имелись места для хорошей застройки, но и только! 

"Как ваш приятель?"- спросил второй пилот. Он был старше первого, кожа под его глазами выдавала склонность к крепким напитками и к пиву. В нагрудном  кармане пилота просвечивала нераскрытая пачка мальборо.

"С ним все будет нормально. Он и дома иногда спит после обеда"- ответил Питер. На самом деле Джино не любит тратить время на сон, но летчику знать об этом не обязательно.

Джино проспал весь полет.  Питер, вместе со вторым пилотом, уложили его поудобнее и накрыли пледом.  В дороге  Питер похаживал,  пригнувшись по салону, размышляя теперь о варианте путешествия в Европу на большой парусной яхте. У них с Джино была подобная идея изначально. Это путешествие через океан нужно было Джино в качестве серьёзного мужского поступка. Он не мог совершить ничего подобного при жизни матери, которая слишком любила свое единственное чадо и  связала его обещанием не делать самоубийственных деяний. Джино, в свою очередь,   сильно любил мать и готов был терпеть, зная, что рано или поздно придет время, когда это обещание не будет иметь значения. В юности  Джино успел получить лицензию на управление вертолётом. У него это здорово получалось. Он любил управлять техникой. Ему удалось сделать это втайне от мамочки. "Сынок, тебе не вредно так много заниматься этими электрическими штучками?"-спрашивала мама, когда он уходил в летную школу. Она полагала, что он занимается обучением работе на появившихся электронных машинах с информацией выводимой на дисплеи. "Это вовсе немного, мама. Я беру самые короткие курсы. Траксел из нашей школы собирается учится три года на инструктора"- отвечал Джино. Он научился лгать маме, сразу, как только у него появилась эта страстное и неловкое желание обладать женщинами. Мама была строгой католичкой и Джино категорически не был способен даже представить себе, какое либо объяснение на эту тему.  Получив права пилота он захотел стать героем Вьетнама,  туда как раз происходил набор вертолетчиков. Это была бы самая большая ложь и драма для мамы, но Джино был готов на это. Он видел, как реагируют девушки на форму военных моряков и летчиков, но из-за небольшого астигматизма медики забраковали нашего героя. Впрочем, после появления китайских ракет земля-воздух, вертолетчики начали нести большие потери во вьетконге и военком прислал повестку Джино. В этот раз Джино сам отклонил это рекрутское предложение. Он не хотел быть мёртвым героем. Все эти эволюции так и осталось неведомыми для мамы.

 Вторым препятствием для морского похода в Европу,, была долгая женитьба.. Жена очень внимательно относилась к страховым договорам и к общественному мнению о достоинстве семьи. Она также попросту не доверяла и не позволяла мужу даже временную свободу. Мама Джино умерла неожиданно и он тут же решился на развод. 

Свобода. Он многое отдал за нее, хотя сам развод был быстрым. Они реально надоели друг другу. Сейчас, когда никаких  препятствий не осталось,  Джино упивался своими правами человека без супружеских обязаностей и готов был на любой отчаянный вояж со свои другом Питером.  На яхте друзья с ветерком  доберутся из Атланты до Франции и оттуда проедутся по всей Европе. В первую очередь они собирались  посетить Данию и Голландию,  где Джино мог бы нагуляться в достатке по кварталам красных фонарей. Ему крайне необходимо было  выпустить  пар своего вожделения,  отдать все вовлеченные гормоны, истощив железы досуха и убить этот неуемный позыв, мучающий его долгие годы с юношеских лет. 

У Питера подобных проблем не было. Он выглядел успешным, крупным и атлетичным мужчиной. Женщины,  попадавшиеся ему по жизни,  на рабочих митингах, в барах, на самолетах и круизный лайнера не стеснялись оставлять свои телефоны, даже, когда он не снимая носил кольцо женатого человека. И он мог их себе позволить.  Отчасти именно поэтому две  женитьбы Пита не были удачными.  Питеру не удалось завести детей. Доктора обратили внимание на его фертильные слабости и рекомендовали искусственную помощь. Однако  ему удалось осознать главную свою слабость. Он не хочет быть отцом потому Питер больше не собирался связывать себя серьёзными отношениями, а вот планы Джино принимал охотно. Свои фантазии у Пита были очень ограничены или их вовсе не было. Питер мог  месяцами зависать над биржевыми показателями, смотреть телевизор, играть в гольф, в покер, теннис, заглядывать в ближайшие бары, изредка выезжать на рыбалку и все это в черте своего города. Джино оставался его единственным другом детства, которого он готов был опекать и защищать, как родного брата. К тому же ему нравились безумные затеи, которые постоянно приходили  в кучерявую голову вечно жаждущего Джино. 

Перед приземлением его друг проснулся.  Он поднялся, сходил в туалет,  вышел с посвежевшим умытым лицом, взял сэндвич в холодильнике, а второй пилот подал ему свежий крепкий кофе эспрессо. Усевшись у столика Джино проигнорировал протянутый Питером бокал. Питер посмеялся. Он уже все прочел на лице этого человека, а именно то, что остров напрочь забыт или просто задвинут в памяти в дальний угол. Вероятно там даже есть и сочуствие застрявшей на острове голливудской суперзвезде и, что  Новые подвиги на очереди. Джино сейчас,  тот самый наполеон, который работает над деталями будущих свершений И

и он наконец-то заговорил:"Где мы, Пит?" Кабина к пилотам была открыта, из неё были слышны переговоры с диспетчером у которого проявлялся сильный латиноамериканский акцентом. "Мы садимся в Эквадоре. Профсоюз требут обязательный отдых для летчиков"-ответил Питер. Самолет в это время уже заходил по кругу на местный аэродром. На лице Джино вновь отразилась какая-то мыслительная активность. "Сколько им нужно на отдых?"- спросил он. "Говорят 14-ть часов"- ответил Пит. "Ты здесь бывал раньше?"-последовало от Джино. "В самом Салиносе нет, но в Манте и Кито доводилось. А что?"Джино не ответил. Завис над кофем, как чародей, затем попросил приготовить свежего. Пит мог только гадать, но рано или поздно его  старинный друг выложит ему все свои замыслы, а потому не было никакого смысла донимать Джино распросами. Единственное, что удивляло Пита,  это скорость восстановления друга после очевидного потрясения на острове,  а также,  какие могут быть у него планы на пребывание в Эквадоре?

После приземления на борт зашли трое таможенников.  Старшим офицером оказалась очень миловидная, стройнай креолка с плотно зачесанными в узел тёмными волосами. Двое других сотрудников стояли позади неё пока она профессионально,  серьезно проверяла паспорта пассажиров. Затем офицеры проверили полетный журнал и, один из них,  спросил":Какова цель вашего визита?" Командир джета сказал о необходимости отдыха экипажа. Тогда пограничник задал еще один вопрос:"Как получается, что вы проделав такой длинный  маршрут до отдаленного остова в океане, в этот же день отправляетесь назад?" Это был вопрос озадаченного спеца, и несмотря на сильный акцент и не совсем правильную, затрудненную английскую речь, в ней улавливалось искреннее удивление. Пилот, посмотрел на своих пассажиров, которые сидели спокойно, и  ни один из них не собирался открывать свой рот.  "Моему клиенту стало очень плохо по прибытии на остров"-медленно произнес он, отвернувшись от наших друзей и  обращаясь к старшему группы досмотра. Тут креолка впервые с интересом посмотрела на друзей. Ни Пит,  ни Джино на больных не походили. Пилот неловко улыбнулся и наряд направился на выход. Чуть спустя диспетчер передал командиру распоряжение о буксировке самолета в ангар. В ангаре их встретила группа вооруженных людей в тёмной униформе со служебной собакой. Первого пилота вызвали в небольшой офис, который находился здесь же в ангаре, остальным было указано оставаться на месте. Чуть спустя группа служащих начала тщательной осмотр самолета. Также были открыты личные чемоданы Пита и Джино. "Ту мирас!"- бесцеремонно и громко  крикнул один из самых молодых досмотрщиков. Среди перевернутых вещей Джино лежали крупные яркие упаковки презервативов разных брэндов, разных цветов, форм и конструкций.. служащие посмеялись совершенно не стесняясь присутствия хозяев вещей. У Пита нашлись и поинтереснее штучки, чем просто презервативы, но все это были принадлежности взрослого человека. Таможенники захлопнули крышки чемоданов небрежно запихав все вещи назад. В одном из саквояжей Джино собака унюхала труху сухой марихуаны. Труха была на самом дне накладного кармана, застрявшая в шве, там даже оставался и маленький бутон.  Это была именно труха, её не хватило бы и на одну затяжку, но старший группы тут же что-то сказал по радио на испанском  об этой находке. После ответа шорты уложили в пластиковый пакет и один из офицеров показал Джино на выход из салона. Джино глянул на друга. В этот раз Пит впервые за эту поездку не улыбнулся в ответ. Джино пожал плечами, повернулся к выходу, к этому времени офицер, проявляя нетерпение, слегка подтолкнул его. Проходя через ангар от самолёта к офису Джино встретился с возвращавшимся первым пилотом. Пилот озабочено бросил взгляд на Джино, но видя офицера рядом, ничего не сказал. 

В офисе находилась та самая креолка. Офицер опять подтолкнул Джино. Креолка зашла за единственный стол в комнате и указала на стул с другой стороны:"Присаживайтесь, сэр". Вполне вежливо и с замечательным тембром, затем что-то по-испански офицеру. Офицер молча вышел.  Джино сел.

Креолка некоторое время заноао листала паспорт Джино, затем также  внимательно осмотрела его самого. И Джино смотрел на неё,  и чем дольше смотрел, тем больше сознавал, что перед ним сидит совершенно сногсшибательная красавица. Ее затянутые волосы, тёмная униформа, официальное выражение лица и минимум косметики каким-то образом скрывали это. При этом имели место точеные формы,  линии высокого лба и скул, большие глаза с миндалевидным разрезом,  тонкий небольшой прямой нос с приподнятым кончиком и  с тонкими же крыльями ноздрей, чувственный рот графически очерченный на светлом лице с лёгкой смуглостью. "Если бы она ещё могла улыбаться и была одета полегче"- что-то вроде этого было в голове у Джино. Фигуру женщины не могла скрыть, скорее наоборот, её подчеркивала хорошо подогнанная форма.

"Вам грозит 12 лет тюремного срока в нашей стране, сэр"- услышал Джино из уст красавицы. Акцент девушки в английской речи добавлял экзотики. "Ей наверное нет ещё и 30-ти"- подумалось Джино.  

"Сэр?"- погромче проговорила офицер. "Что?"- переспросил Джино.  "За обладание марихуаной по законам Эквадора вам могут присудить 12 лет тюремного заключения!"- ещё раз сказала она. Джино все слышал, но сказанное прошло через него, словно эхо. Он, по-прежнему не мог оторвать взгляд от молодой женщины. И эта женщина вдруг просто усмехнулась. Джино был столь очевиден, что она решила дать ему время, а пока начала набирать номер на настольному телефоне.

.......

Тюремный накопитель тихо гудел. В нем, в течении 6-8ми часов,  находились несколько десятков человек. Некоторые люди лежали на полу, кое-кто сидел на корточках, часть устроились на небольших металличечких скамьях, ножки которых были вмурованы в бетонный пол. У стены люди сидели прильнув к ней спиной и вытянув ноги.  Некоторые стояли оперевшись. Были и такие, кто  умудрялся делать по нескольку шагов, то в одну, то в другую сторону. Слышались тихие разговоры, тихое пение, посвистывание и  ритмичные постукивания по полу и сетчатой перегородке. 

Первая история из жизни Джино

       Частный реактивный самолёт приближался к долгожданному острову прямо в центре Индопацифики. Джино и Питер плеснули себе в бокалы ещё немного по глотку Маккэлана, подняли очередной тост за вновь приобретенную холостяцкую свободу и расселись по креслам ожидая посадки. У Джино, от предвкушения и долгого томления, кровь словно пенилась в сосудах, так долго он ждал этой свободы. Сейчас ему только перевалило за пятьдесят, еще есть время, силы, желание и средства сполна насладиться оставшейся жизнью. Он посмотрел на Питера. Питер сидел спокойно и расслабленно."Как хорошо, что у меня есть такой друг!"- думал Джино. С Питером ему не надо скрывать свое возбуждение и опасаться последствий таких вот дерзких мероприятий. Этот друг никогда не волнуется, никуда не спешит, а его сасквач-размеры сами по себе гарантируют  физическую безопасность. Они были близки еще со школьных лет,  но семейная жизнь надолго развела друзей, а сейчас вот, как по велению свыше, вновь соединила. Остров, на который оба устремились, был известен своей демографией. В среднем на трех особей мужского пола здесь обитало семеро женского. Всего же численность населения,  заселявавшее большой атолл, не превышала полутысячи. В основном оно состояло из аборигенов, но были и белые люди. Несколько из них обслуживало бывший военный аэродром союзников. Еще какая-то европейская семья умудрилась построить здесь небольшой курорт, в котором кроме них почти не бывало отдыхающих, а в одной из лагун стояло богатое  бунгало состарившегося голливудского актёра сбежавшего от проблем жизни на большой земле. Именно слухи о нем, о его многочисленной прислуге, состоявшейся преимущественно из девушек подростков местного племени, побудили наших друзей нанять "прайвит джет"  чтобы без оглядки отправиться в столь дальний путь.  Добравшись до острова друзья собирались погрузиться в девственный мир почти нетронутой экзотичной природы. Забыть о косной нравственности, зарегулированной морали и неуемной строгости законов родной страны. Сидя сейчас, на мягком диване, Джино неожиданно проняла дрожь при воспоминаниях о проблемах с полицией после визитов во вьетнамский квартал в поисках платной любви, а также о бывшей жене, её манерах, об одержимости видимым благополучием,   правилами приличия, стремления не пропустить ни одного приёма в их кругу,  и абсолютной холодности в близких отношениях. Откуда и как у них появились двое детей Джино старался не вспоминать. Зато он хорошо помнил, как задрожали его подростковые колени в объятиях училки по физкультуре, поднявшей его с пола после падения в гимнастическом зале. Эта плотная грудь  и жар дыхания  были совсем другими, чем у родной матери. Именно тогда в нем впервые взорвались взрослые гормоны, которые никогда более не оставляли его в покое если рядом появлялись привлекательные особы противоположного пола.  Они же доставили Джино все возможные неприятности по жизни. Первым из них было заболевания, подхваченное от отвязной старшеклассницы Сюзи. Именно Сюзи, желая подразнить своего бойфренда, подсела в спортивную тачку Джино,  купленную мамочкой к его 16ти летию. В ней же она сделала его мужчиной, напившись пива взятого на заправке. Пиво брала сама за его деньги, а потом неожиданно навалилась на Джино на заднем сиденье. Случилось это под огромным, развесистым буком, прямо в центре военного кладбища. Сюзи и выбрала это местечко. Джино ничего тогда  толком не понял и не запомнил, кроме запаха пива и сигарет из губастого рта рыжей бестии и обильной сырости на своих штанах. Позднее еще пришлось и побегать от здоровенного Бреда, Сюзинного парня, а также лечится от сильного раздражения в промежности. В обоих случаях его выручил Питер. Он поговорил с Бредом и он же нашёл  у папаши в аптеке нужные таблетки и мази. Были и ещё истории, все они имели беспокойные окончания, потому то и поспешил Джино с женитьбой на красивой соседке, которую и родная мамочка посчитала достойной партией.

Самолёт очень мягко коснулся полосы, но при пробежке случилось потряхивание на стыках бетонных плит. Пробег был коротким, а рулежка плавной. Самолёт они взяли в хорошей компании. Пилот обернулся из кабины и широко улыбнувшись произнес "С прибытием, джентльмены!" Моложавый, с небольшим животом в белоснежной форменной рубашке с фирменным значком, он вышел в салон и рычагом разомкнул дверь -трап для пассажиров.  Густой влажный тропический жар тут же смешался у выхода с сухой прохладой кондиционированного воздуха салона. 

Джино посмотрел в иллюминатор. Через него было видно небольшой казенный дом тропического исполнения,  бетонное строение с плоской крышей и обширными жалюзями в пролетах.  Его окружали пальмы, они же росли и вдоль подходящей к полосе дороге, а также стояли отдельной группой неподалёку.  Из строения вышел седой господин в серой куртке служителя, в серых шортах и белой рубашке с галстуком. На голове у него была широкая соломенная панама, чёрные очки, на ногах сандалии. В руках человек держал планшет. Пилот и служитель обменялись приветствиями. Не дождавшись выхода пассажиров,  летчик решил выйти первым для отметки прибытия в диспетчерском журнале.

Питер сидел недалеко от двери не вставая, развалившись расслабленно  с бокалом. Он действительно никуда не спешил и смотрел с его обычной в таких случаях улыбкой, на Джино. Джино тоже оставался на месте продолжая смотреть в иллюминатор. В рощице под пальмами стояли те, ради кого он и Питер совершили этот бросок через пол океана. На острове знали о их прибытии. Опытный агент транспортной компании организовал необходимую друзьям утечку информации. Под пальмами топтались на месте совсем юные девицы. Младшая скорее всего недавно отметила свое  14-15-тилетие. Старшей, возможно, стукнуло все двадцать. Скучившись они слегка шевелились в тени пальмовых листьев и сказать о том, сколько их там, было затруднительно. Может быть семь, а может и все девять. Девицы переминались босыми ногами на засоренном песке. Каждая имела яркую повязку на бедрах из современного текстиля и живые букеты  из цветов на голове и вокруг шеи. На руках светились простенькие браслеты, скорее всего из местных кораллов. Больше на них ничего не было. Девицы явно заждались гостей. Меж стволов просвечивал небольшой старомодный античный автобус  с крышей-навесом над открытым кузовом и с деревянными скамьями вдоль бортов. Водитель, если он и имелся, ушел наверное во внутрь строения.

Джино смотрел на этих амазонок , начиная ощущать, как его кровь уходить куда-то,  в голове появился лёгкий звон, а тело потяжелело и стало трудно думать, что нужно будет двигаться. Питер также продолжал сидеть. Было видно, что теперь он готов и посмеяться, но глядя на Джино сдержался. Пилот, поговорив со стариком, сделав записи в планшете служащего,   повернулся к трапу и оба стояли теперь в ожидании напротив открытой двери самолета.

Девицы по-прежнему грудились плотной группой. Они вглядывались в иллюминаторы самолета. Немного переговаривались. Самая крупная, стоявшая ранее сзади, протиснулась вперёд. У неё висели узкие длинные груди, которые качнулись  из стороны в сторону при движении. Никто из дикарок пока не сделал и шага в сторону самолета. Губы всех девиц казались огромными и очень очень яркими. Они  непрерывно жевали какую то жвачку и время от времени сплевывали густую, красную слюну. Весь песок рядом с ними был заплеван. Они явно маялись под этими пальмами более часа. Джино надел тёмные очки и солнечный блик от них попал на девиц. Одна из них тут же подняла руку и помахала ею. Она же также широко улыбнулась.  Джино увидел в темноте открытого рта один крупный верхний зуб и несколько разреженных в нижнем ряду. Ей пришлось сильно сплюнуть перед улыбкой. Такому примеру последовали еще несколько подружек, которые также начали  улыбаться предварительно отплевавшись. Сами по себе улыбки придали всей группе смелости, аборигенки энергично замахали руками и стали приплясывать. Зубы  полудикарок отличались яркой белизной на фоне очень алых мокрых губ и тёмного рта, а также  и разнообразием форм, размеров и степенью  их прореженности. Как будто кто-то намеренно повынимал им часть зубов, чтобы они и тут не походили друг на друга. Лишь самая юная обладала полным рядом, но у неё же полностью отсутствовала грудь, а соски походили на мальчиковые. Если бы Джино был антропологом,  то он бы из этих  загорелых грудей мог составить зачётный каталог-коллекцию. Одна из молодых "наяд" возможно уже кормила своей грудью чьего то ребёнка,  а у самой полненькой они были столь тяжёлы, что нижняя часть их свисала до середины живота. Пара девушек еще только начинали приобретать эти признаки женственности, зато губы одной из них были столь мясисты и тяжелы, что её нижняя губа навсегда отвисла оставляя рот постоянно приоткрытым. Эта же девушка отличалась и широким приплюснутым носом. Вероятно в местном племени эти черты почитались за красоту, ибо именно их обладательница двигалась смелее и увереннее других.

Вскоре от группы отделилась  самая высокая девушка с длинными грудями и устремилась к самолету, а за нею сорвалась и вся группа. Через пару мгновений они могли ворваться в авиалайнер, но неожиданно старик с планшетом выставил руку, как шлагбаум и резко крикнул:"Stop right here!".

Они разом и послушно остановились, как хорошо тренированный табун,  но от возбуждения и наркотической эйфории продолжали переминаться или даже подпрыгивать на месте. В салон донесся сильный запах давно немытых тел. Девицы часто почесывались в самых разных местах. На коже видны были раздраженные расчесы.

Все это время друзья не проронили ни слова.  Пилот захотел что-то спросить, но первым заговорил Питер. Перед этим Питер еще раз посмотрел на Джино, на группу встречавших, на старика служителя, затем на пилота.  Джино глубоко просел на мягком сидении, был нем,   а его взгляд неподвижен..

 Чуть ранее Питер взял в руки графин с виски и теперь, по-прежнему не вставая спросил:"Капитан, у нас хватит  топлива на обратный путь?"

Лёд на проводах

      Сильные осенние шторма вновь уронили много деревьев и свет вокруг моего дома погас на несколько часов. Пришлось пожарче растопить печь и накачать воды пока она ещё шла самотёком из накопителя над скважиной. Обычное здесь дело в это время года. Вечнозеленный штат густо покрыт хвойными чащобами, а силовые кабели  навешены  вдоль дорог петляющих по берегу залива или по долинам рек среди гор.

Сидеть при свечах одному было не интересно, пришлось идти в полном мраке к соседу Алану. Небо было затянуло с вечера, а в усадьбах вдоль дороги даже свечных огоньков не наблюдалось. 

 Идти здесь всего метров 500 вокруг лесного массива поделенного на частные лоты с домишками, но дорога не освещенна и без огней в окнах нужен был бы фонарь. В этот раз я его не взял.

На повороте, в большом доме Тома и Шерри, глубоко внутри, за витражными дверьми, тускнели  12-ти вольтовые эмиссионные светильники. Дальше опять мрак, еще через сто метров я достиг лачуги Алана за высокими деревьями, и эта лачуга сейчас сияла огнями, как верхняя палуба "Титаника".   Внутри домика дышала жаром шикарная чугунная печурка со стеклянной дверцей, от аккумуляторов вовсю горели  потолочные лампы, через инвентор работал большой телевизор, а хозяин весело гулял по комнате в рванной футболке заляпанной краской прихлебывая коктейль из высокого стакана.

      Подумалось, что если бы опять случился ледянной шторм, как это было здесь 25 лет назад, который порвал множество проводов, а падавшие деревья расплющили каркасные дома и автомашины, блокировали дороги и парализовали жизнь на пару недель, то две жены бросившие когда то Алана, прибежали бы назад и начали целовать его ноги прямо у порога.

      Домишко у него совсем не ахти. Слеплен из двух трейлеров ибо все средства ушли на большую мастерскую и инструмент для строительства океанского тримарана. Строительство тримарана затянулось и во многом именно из-за жен. Он привозил их из далекой России,  а это стоило и денег и времени. Если бы жены были из Анжеро-Судженска, то некоторое время им тут было бы неплохо. Алан же умудрился заочно дважды охмурить столичных фиф, которые повелись, как бабочки на яркий огонь Нового Света, а попали в таежную глушь, как у Агафьи Лыковой. Горячей водой то в кране и электричеством их было не удивить, а вот грибы и ягоды они собирать не умели и не хотели. Насчёт Агафьи я,  конечно,  погорячился. Кроме горячей и холодной воды в домике было две спальни, ванная, на задней, пристроенной террасе стояло огромное джакузи, заваленное сейчас хламом, а  на переднем дворе выложена камнями большая "огненная яма", кострище для романтических посиделок. Рядом с домиком огромный прозрачный полуцилиндр мастерской-верфи. Повсюду немыслимое количество инструмента разной мощности и приводов, от ручного и электрического, до бензинового и дизельного. Дом перегружен полками с книгами, справочниками, атласами, энциклопедиями, подборками журналов за много лет, дисками, кассетами.  У стен стоят ружья, одно из них английское, армейское, начала прошлого века, другие попроще. Дополняют картину большой собранный телескоп на треноге, секстан на столе,  глобус на высокой подставке, чертежный кульман в одной из спален, картины семейных парусников на стенах и инструменты инструменты инструменты...все это, кроме рабочей зоны на кухне и обеденной части на большом столе, покрыто пылью убираемой раз в несколько лет, когда Алана посещает чудесная, любящая дочь Хиллари.. т е.его логово больше похоже на обиталище доктора Моро, но созданное не для таких зловещих деяний

     Алан мой чудный сосед. Солнечные батареи и ветряк функционирует у него безупречно.. батареи всегда подзаряжены. Продукты собираемые из фудбанка заполняют пространство на кухне от пола до потолка. Среди них много консервированых ананасов и кукурузы. Ящиками стоят сублимированная лапша и пакеты с зеленью. Алкоголь только в большой таре в 1.5-3 литра. Морозильники набиты рыбой, птицей и мясом. Запас дров нарублен на пять лет вперёд, с его же позволения и я наслаждаюсь печным теплом таская чурочки из под его навеса. Есть у него и запасы пропана в баллонах.

Алан  широко образован. Кораблестроение, архитектура, география, ботаника,  геология, а также немного теологии,  все это области его экспертизы. Если бы не женщины, не марихуана и не одержимость самостоятельным строительством парусных судов,  а также не печальный опыт юнношеского призыва на флот во время вьетнамский компании, у Алана могла сложиться хорошая карьера в любой из названных областей.

      Но ни о чем не жалея мой сосед сохранил очень позитивный темперамент. Выработал хорошо закрепленные инстинкты выживания, способность быстро действовать по обстоятельствам и желание к интересному общению. И мы общаемся с большим удовольствием. Оба мечтали в юности о путешествиях, потому хорошо знакомы с деталями экспедиций Амундсена, Нансена и Шекли. Он знает почему погибли сибирские мамонты, и карликовые мамонты на острове Врангеляа. Он подсказал мне, что йетти являются потомками гигантопитеков, хотя Википедия утверждает орангутангов. На  лавовой скале выше наших домов по пути на плато этот сосед показал мне царапины оставленные последним ледником при отступлении.  И было это всего лишь 10 тысяч лет назад. Тогда толщина льда здесь, над нами, была 3000 футов, т.е. почти 1 км!!!. Именно лёд то и"продрал" залив Пьюджет Саунд, озера и рельеф большого Сиэтла. 

      Всегда здорово посидеть с Аланом до пятой рюмки.  Ибо затем он всякий раз вспоминает библию и начинает спасать мою душу. "Василий, в библии написано...", или

"Чтобы ты ни думал, Он(!) всегда заботится о тебе...",

"Тебя еще можно спасти...",

"Библию тысячу лет писали умные люди! Тысячу лет!" Я то думал две). И трудно сказать, насколько он при этом серьезен. 

        Зная такие штучки наперед, как-то сами собой выработались приемчики провожать дорогого друга домой.

Уже в одиночестве немножко подумаешь, что там моя душа?  Один, никому не нужный меон.

Уйдёшь обратно в тлен и он полностью потеряет свое значение.  Другое дело, пока ты живёшь и у тебя  есть близкие, а сознание ясное, и информация воспринимается активно, тут то твоей душе достаётся сполна.

Насколько хороша жизнь  пока все здоровы, сыты, веселы и не грохочут пушки, не случаются цунами, наводнения, засуха и не взрываются вулканы. А ведь они взрываются. 

       Сегодня Владивосток покрыло льдом. Во время сильного дождя ноль плюс перевернулся в ноль минус и вся теплокровная жизнь оказалась в опасности, а человеческая в особенности. Мы давно лишены шерстяного покрова. У нас притупился инстинкт самосохранения и потому нет печей с запасом угля или дров. Погасшее электричество потушило свет, а с ним ушло тепло и спокойствие. Никто не знает надолго ли  это и когда ждать следующего. 

        Пришло множество снимков и видео с деревьями согнувшимися дугой  под весом льда, с раздавленными машинами под павшими стволами и столбами, с красочными видами со световыми бликами в ледяной феерии, с широкими панорамами города под коркой льда и с обледеневшим телом бедного человека раскинувшего руки на земле. Поневоле приходит на память голливудский катаклизм про замороженный Нью Йорк и про гибель сибирских мамонтов. Без сарказма, совершенно очевидно, что может быть и хуже. Совершенно реально. История современных природных драм очень богата. Ураганы, цунами, наводнения, землетрясения, вулканические взрывы и ледяные шторма случаются в разных местах и почти всегда неожиданно, слишком много факторов вовлечены, чтобы делать погоду. Никто не способен предсказать большие взрывы на солнце, время прохождения планеты через космические облака пыли, сдвиги материковых плит и гравитационные возмущения внутри галактики. При  этом человечеству удается довольно точно отслеживать движение водных масс в земном океане и воздушных в атмосфере, прослушивать земную кору и немного космос, предсказывать и предвидеть обозримые процессы и явления, но защититься от сравнительно посильных торнадо, ураганов, цунами, того же  обледенения пока не удаётся, или защита кажется слишком дорогой.  

Слово гондурас на моей родине сейчас неприличное слово, но  в моей новой стране у меня есть друзья чьи дети и жены находятся сейчас именно в этом самом Гондурасе. Наводнение, случившееся в этой теплой стране буквально вчера, напомнило кадры после землетрясения Тохоку в 2011 году, где людей, дома, коров и автомобили уносили мощные потоки многометровой толщины. 

К счастью для моих друзей их близкие не пострадали. В одном случае они были на островах, в другом жили в кварталах, намного выше прошедших потоков и стоящих на скальной основе.

Дочь рассказывает, что во Владивостоке,  в её школе сейчас открыли пункт горячего питания и обогрева для пострадавших, которые по-прежнему остаются без тепла и электричества. Много таких пунктов я вижу сейчас в новостях. Ими занимаются власти и обычные люди, предприниматели, владельцы частных кафе и ресторанов.  Здорово это..Вспоминается еще более серьезная драма, когда зимой вымерзал северный городок, где температуры были до минус 50ти.

Спасли, но ситуация была на грани и она может случиться в гораздо более зловещем варианте. 

Вопрос, "что делать?" никто не отменял. Можно и нужно подрезать или спиливать деревья в черте города, но что делать с проводами, куда деваться людям из отключеных многоэтажек, больниц и домов престарелых? Как передвигаться по замороженным путям и магистралям?Как жить всем, если ситуация затянеться или начнёт часто повторяться? На ум приходят фантазии о подземных запасных городах, о наземных, полностью закрытых путепроводах, о смене архитектурной парадигмы, с максимальной автономией строений на случай отключения из сетей. На разработку запасного питания способного к длительному хранению и не требующее энергию для приготовления.... как бы ничего тут нет очень умного.  Консервы изобрели еще для армии Наполеона, но для военных походов, которые в принципе возможно предотвратить, да и не до них будет. В любом случае в истории земных катастроф было и будет их еще много больше, чем те, что наблюдало за свое пребывание человечество на этой планете. Такова природа всей существующей космической материи. Она динамична. И наша эмиссия не самый большой фактор в глобальном потепления. Вновь и вновь думаешь, чтобы выжить и сохраниться человечеству нужно прежде всего отказаться от войн и буйных революций.... прогресс идёт путем трудоёмкого развития, войны и революции  дают временный результат отдельным победителям, но возвращают всех нас, наш общий разум, в пещерный век. 

Про Посьет, Китай и навагу прошлого столетия

     Маленькая трехлетняя дочь рассказала мне свою придуманную сказку и теперь мило спала в кроватке в полной тишине нашего небольшого домика на высоком мысе Шелеха. Наступил март и сильные ветры, надувавшие дом и способные снести крышу, прекратились. Я сидел в тёплой комнате за письменным столом напротив тёмного окна и полировал латунные блесенки для подледного лова в выходные. Лёд в заливе оставался довольно крепкий и в бухты вошли стада сельди. Ее лов бы очень азартным. Корюшка и навага порядком надоели, они не делали ажиотажа. Сельдь же ходила косяками и будоражила рыбаков. То тут, то там рыбу начинали таскать из лунок десятками одну за другой. Поклёв был сильным, а сами рыбины крупными. 

За окном можно было расслышать капель оттаявшего днем снега падавшую на жестяную крышку бочки для сбора дождевой воды. На столе стоял приёмник "Меридиан-2" и в нем очень тихо пел Джо Дассен. 

В окно резко постучали! От неожиданности мурашки прошли по телу. Затем был слышен топот на дощатом крыльце и такой же сильный и резкий стук! 10й час ночи и все мои соседи очень тактичные люди!? В открытую дверь я увидел Сашу Каманина, он не заходя вручил бумагу, которая оказалась срочной повесткой в военкомат. Явиться в 9:00 утра! Саша у нас отвечал за радиосвязь, за погодные показатели и за диспетчерскую службу. Повестка была распечатана, как срочная телеграмма. Каманин уже ушел, а я стоял полностью ошалевший. Машины тогда не было, а до Славянки 70км. Автобус, правда, уходит в 6:30 утра и успеть вполне можно. С военкоматом тогда не шутили, тем более в такое время. Китай ведёт бои на севере Вьетнама, а наши военные и техника наполнили хасанский район и готовятся выполнять свои обязательства по договору. Уже неделю в районе Цукановки гудят моторы танков и даже слышна канонада по ночам, в дневное время в небе барражируют военные самолёты. Женщины рабочие, жены военных из Зайсановки проводили своих офицеров в полевые лагеря и требовать от них высокую выработку не приходится. Еще и пропагандисты добавили. Каждый вечер, а то и днем, прерывая  работу, толкают речи коллективам предприятий, просят не волноваться, о панике предупреждают, как о преступлении, об армии и авиации говорят в превосходной степени... А еще есть слухи:"Со стороны Китая в районе Хунчуня вчера подогнали восемьсот военных грузовиков с солдатами! Наши вчера же сгружали системы "Град" с железнодорожных платформ в Краскино! По трассе видели много "волг" и "уазиков" с генералами в каракулевых папахах и голубых шинелях. На всех высотах зачем-то зажжены большие костры?!"

Такая вот картина! Пошёл к соседке Валентине с просьбой позаботиться с утра о дочке.  Мамочка наша в эти дни была в редкой командировке во Владивостоке. Упрашивать соседку не пришлось. С взаимопомощью у нас тогда было все в порядке. Праздники, свадьбы и похороны здесь были совершенно добровольными общественными мероприятиями, а уж в таких случаях помощь почиталась за честь!

Утром будильник, скорый чай, поцелуй спящей дочки и быстрая пробежка к автобусу. Водилой оказался Гена, который держал свой "пазик" в чистоте, ездил быстро, но не гонял и пассажиры при нем сами поддерживали дисциплину. Не курили, не плевали на пол, не матерились. В военкомат прибыли вовремя, а там роились десятки таких же лейтенантов в запасе. Всем едва за двадцать и ни одного с избыточным весом. Мне, как флотскому,  выдали предписание "явиться в бухту Витязь в дивизион такой-то..и не выезжать из района до особого распоряжения!"  Так накрылись для меня уникальные и продвинутые курсы английского языка, которые вёл в ТИНРО редкостный инноватор Милашевич.  Не дожидаясь вечернего автобуса вернулся в Посьет на попутках, когда еще ярко светило весеннее солнце уходящее к сопкам на границе с Китаем. Дочка весело играла у соседки со старшими детьми. Не забирая её  взял дома удочки и сбежал со двора по склону на лёд.  Он был крепкий, но Южный ветер взломал большую часть, а течение вынесло обломки в открытый залив. Лунки сверлить не было нужды,  бросил блесенки прямо с кромки берегового припая, глубина здесь была метров семь. Поклёв начался почти мгновенно. Одна за другой вылетали на лёд вертлявые наважины. Солнце светило в спину и тёмная водная синева хорошо просматривалась вглубь откуда "весело" устремлялись эти рыбехи наверх. Помнится надергал их штук тридцать, гарантируя собственный жаренный пир с картофельным пюре, а также и Валентину было чем отблагодарить. Вкус свежей наважки великолепный, а  с голоду и устатку и вовсе божественный.

В те дни  вспомнилась история, рассказанная Юрой Поликарповым. За несколько месяцев до описываемых событий он добирался на частном авто из Приморья до своего родного Хабаровска. По дороге ему, вместе с попутчиком,  довелось быть свидетелем последствий автоаварии с трагичным концом. Гаишники были уже на месте и заканчивали разбираться с ситуацией. Они остановили машину в которой был мой друг, попросив его забрать с собой одного из пострадавших в аварии. Новым попутчиком  оказался мужчина средних лет. Этот мужчина был единственным выжившим  и избежавшим сильных травм участником катастрофы. Несмотря на очевидное потрясение и шоковое состояние мужчина оказался достаточно разговорчив, а при расставании сказал буквально следующее, "через год к нам придет война". Юра был впечатлительным человеком, и на десять лет старше меня. Когда он делился этой историей, виделось, что такое пророчество показалось ему серьезным. Именно его прямой и серьёзный взгляд во время рассказа произвели сильное впечатление и на меня. Время тогдашнее казалось мне совершенно мирным и несокрушимым. 

Конец истории наступил чуть позднее. В газетах, особенно таких, как "Красная звезда", рассказывались совершенно зловещие события о массовой гибели военных с обоих сторон, а  также о зверских расправах  с гражданским населением, в том числе с беременными женщинами. Детали приводить не буду их и сейчас хватает в разных войнах там и сям. Как то ранее, зимой, маячник Симонов задержал китайского шпиона, который  провалился в полынью и залез в старенькую баньку. Маячные собаки облаяли это строение и ветеран войны, выразительный сухой старикан Симонов с сиплым, промороженным и прокуренным голосом, всегда хитрыми небольшими голубыми глазами, спас и арестовал с помощью берданы  замерзающего пришельца из соседней страны. Маячнику дали медаль, написали в газету, а местные пацаны висели на заборе погранотряда, чтобы посмотреть на живого настоящего китайца, когда того выведут на прогулку. В закрытом  погранрайоне любой иностранец был абсолютной диковинкой, даже если это был просто китаец из Китая до которого по прямой всего то 20ть километров.  Когда это случилось я сам был в командировке во Владивостоке и не мог не подумать о другом варианте развития событий. Не провались этот китаец в воду он бы дошёл по льду до мыса Шелеха и поднялся  по тропинке прямо во двор моего дома. А там дверь, крыльцо и вместо засова был простой накидной крючок, чтобы ветер не распахнул. Внутри тепло, молодая мама и совсем маленький наш ребёнок. Как хотелось отправить их назад, в мирный и далёкий Калининград под защиту любящих бабушки, дедушки, тетушек, сестричек.. 

Советское правительство, ругаемое сейчас всеми подряд, исчерпало лимит своих предупреждений Китая,  коих было два, и, отдало приказ о массовом выдвижении войск к границе. Силища тогда была такая, что земля и небо гудели у нас под ногами от Биробиджана до Хасана.

Этого оказалось достаточно. Война на севере Вьетнама прекратилась в одночасье, резерв не потребовался и мне не пришлось надевать шинель на Витязе. Более всех веселились и праздновали конец маневров жены военных и понять их было очень и очень легко.

В этот раз война к нам не пришла, но ровно через год началась  афганская компания.

ССО "АТЛАНТИК", Илим, Игирма

 

    

Часть 1.

 Наш "кукурузник" летел низко над речной долиной. Хорошо просматривались плёсы, перекаты, отмели, песчаные косы, навалы спиленных и осучкованных сосен. Тайга уходила в безлюдные дали по обе стороны. Кто смог свалить здесь эти тысячи стволов? Мы прилипли к иллюминаторам не ведая, что вскоре самим придётся причаститься к этому безумному лесоповалу. 

Мы, это группа будущих ихтиологов, теперь уже третьекурсников, задержавшихся на подмосковной практике и опаздывавших  к началу летних работ в составе ССО "Атлантик". Нам была выдана крутая форма пошитая из польской джинсовой ткани и фирменные значки отряда. Группа состояла из восьми  человек  или более. Нас двое, Вовка Винниченко, Игорь Смирнов, Таня Крюкова, Андрюха и Оля Маркерловы, Толя Иванов, остальных запамятовал. 

До Братска долетели рейсовой "тушкой" из Москвы, до  Устьилимска на Ан-2, а вот до Игирмы ехали стоя в открытых товарных вагонах без дверей и крыши. Так здорово было! Держались руками за верхние  края упираясь ногами в какие-то конструкции из швеллера внутри. И так и неслись в полтела над краем через сотни километров. Тайга то подступала, то расступалась, а трасса то прижималась к реке, то уходила в сторону, тёплый ветер трепал наши волосы, тряпичные галстуки и девичьи платочки на голове.

Невероятная экзотика этого передвижения напрочь подавляла неизбежную усталость. Она, конечно, пришла ибо в Игирме , в леспромхозе,  нам выделили вахтенный трехосный могучий Краз вездеход, который с ревом понёсся по нетоптанному лесному массиву  к палаточному лагерю на берегу Илима в районе Старой Игирмы. Там было три брода по пути. На одном из них снизу по течению из под воды торчала "морда" промахнувшегося новенького ЗИЛка. По-настоящему притомившись мы теперь держались за скамейки кузова и друг за друга, полностью перестав говорить и, тем более,  выражать восторги.. за три дня такой дороги онемеешь поневоле.

Потом настало это самое потом. Здесь было три лагеря в одном. Один ряд армейских палаток заселили студенты механники. В другом жили мы, ихтиологи и экономисты, в третьем кто то ещё, но они не отложилось в моей памяти.

Задача стояла завалить несколько сотен гектаров делового сосняка, раскряжевать и сжечь до ноября ибо потом начнётся затопления района, появится устьилимская ГЭС.  Нужны были расчищенный будущий фарватер  и какие то участки для подводных хозяйств. Вывезти столько леса было уже невозможно. 

Далеко южнее в это время строился БАМ на случай войны с Китаем, Так что и мы ощущали причастность. Лесхоз поставил все

необходимое, трактора трелевщики,  мотопилы,  топоры, генераторы, грузовики, автобус, кучу продуктов, а главное бригады матерых вальщиков и трелевщиков. Они валили и ложили стволы 30-40 метровых сосен ровненько, как спички в коробке. Трелевщики тоже вели себя на уровне, иногда на совершенно космическом. Их дух зачастую был хорошо проспиртован и не был обременен избытком дисциплины и идеологии. Они были люди своей земли способные выполнить дневную норму за два часа и больше не жадничать. Могли и недельную за те же два часа. Например на сосновом сухостое два трактора, как-то завели мощный трос и "скосили" им более гектара в считанные минуты. Треск и грохот стоял сумасшедший. Обезвоженные сотни  стволов дважды или трижды переламывались в воздухе при падении словно стеклянные или ледяные сосульки. Комли корней выворачивались из земли и замирали, как косматые неподвижные черти нависающие над поверхностью на несколько метров ввысь. Разгребать этот ад приходилось пехоте, т.е. нам, "комсомольцам" вооружённым пилами "урал-2" и безымянными топорами с самодельными топорищами. Пилы быстро тупились на сухой древесине, а расправиться с комлями было попросту невозможно. Их буксиром уводили за пределы участка теми же трелевщиками. Прорабы и мастера никогда бы не приняли зачистку с этими пнями. Зато горел раскрежеванный и уложенный в кучу сухостой знатно. В эти дни нас легко было заметить из ближнего космоса. Столбы пламени поднимались вертикально на десятки метров выжигая весь кислород в этом объёме,  а затем падали вниз и стелились по земле в разные стороны разгоняя нас и лесное зверье в панике, в борьбе за собственную жизнь. Стланник и хвойный ковёр полыхал под ногами, как природный запал, наказывая пришедшего сюда человека без нужного образования и подготовки. Жизнь я спас, но потерял отцовский свитер, Толя Иванов остался без казенной мотопилы, а сообща мы лишились как то нескольких бочек ⛽ бензина. Недельного запаса для наших моторов. В целом это были мелочи, ибо могло быть гораздо хуже. Таких костров  мы зажгли не один и не два, а несколько сотен за два месяца таежного безумия. Так интересно шли дни на делянках. Руки привыкали к топорам и рубить сучье становилось интересным спортом. Тоже и с пилами на кряжевке. Но вот валить высоченные стволы с нужной аккуратностью и скоростью мы так и не научились.  Хотя пробовали и только "дров наломали", а могли бы шеи и ноги. Эта часть осталась за профессионалами. 

Завтракали мы в лагере, обедали на делянке, куда доставляли горячее, ужинать приезжали в лагерь. Отмывали себя хозяйственным мылом прямо в речке. Илим был настоящей благодатью. Чистая , свежая и не холодная вода обтекала тела унося мыльную пену сгущёную со смолянной копотью, потом и противомоскитной жидкостью. Ели с жадностью,  даже если это была просто овсянка с маслом и запахом нафталина (!?) Запивали все это чаем, обязательно с сахаром. Поварихи наши были блудными девками и не парились на разделке половинной свинной туши, которая как-то обнаружилась на помойке. Отряд был объединённый и потому имело место освобожденное от лесоповала начальство и персоны занятые снабжением. Они то и развратили в дневное время поварих пока мы "занимались любовью с сибирской тайгой". Для меня это был первый жизненный опыт, первое свидетельство того, как быстро привилегии меняют и заносят обременных ими персонажей на  искусственные небеса.  Вчера он был просто кореш, однокашник Паша, а сегодня "Пал Григорьич, закажите пожалуйста побольше свечей, овощей, если можно, может у них и салфетки найдуться?" "Постараюсь"- вальяжно скажет Паша и ни хрена не сделает. Зато у "высшего начальства" могли и апельсины в вагоньчике на столе оказаться, а само оно, будучи с тех же курсов, того же вуза, в силу важности и занятости со всякими комиссиями и вовсе перестанет здороваться с "чернью". Не все, конечно.

Но это так, заметки на полях!

В выходные дни профессионалы уезжали домой. Там у них банька, жены, кормежка домашняя, водочка с маринованными груздьями, какао с молоком,  рыбалка на хариуса, ну и телевизор с радионовостями. Жили в леспромхозе тогда хорошо.

Мы тоже время не теряли. В деревенскую общую баньку выезжали в Старую Игирму, водочку нам тоже подвозили, не взирая на сухой закон. Дискотеку устраивали, музыка была своя. Охотники ходили на охоту. Рыбаки рыбачили конечно и просто гуляли по окрестностям. Их у нас хватало.  Заблудишься, выйдешь на какую никакую дорогу и любой грузовик, если случится, подберёт  тебя и доставит.

В понедельник лесорубы возвращались на своих мотоциклах или на грузовиках, смотря из какой деревни, и на деляну не спешили.  Чаёк на костерке, медленные разговоры да шутки над "малышами", то бишь над нами. Самыми харизматичными были немногословный"дядя Захар". Лесоруб, высоченный, сухой мужичина с глубокими складками на длинных щеках и вечно прикрытых веками глазами. Вторым был трелевщик "дядя Юра". Крепыш среднего роста. Начитанный матершинник с большими, голубыми глазами на выкате. Первому было далеко за сорок,  дяде Юре, кажется 36. Они любили нас, знали свое дело и мы к ним тоже прикипели. Дядю Юру я часто просил не ругаться. Не любил я этого очень сильно, особенно в присутствии моей девушки. Он смущался, извинялся, но часто не справлялся с собой. Что тут поделаешь, все равно жили дружно. 

Однажды у нас сели батарейки на транзисторной магнитоле и мы остались без музыки и без новостей на несколько дней. 

Когда привезли батарейки мы успели немного соскучиться по голосу из внешнего мира. Включили,  а там голос диктора:"Президент соединенных штатов Джеральд Форд..." и приёмник снова вырубился. Что то там отсырело и хозяин тут же разобрал его на просушку. Офонаревшие мы стояли у костра:"Ведь Никсон же президент США!!!?" Деревенские мужики глянула на нас, потом нас куда-то позвали, а когда мы вернулись они донесли до нас главную новость: "Значит так, пацаны, китайцы перешли границу и началась война"..... 

Попробуйте это себе представить. 

После недолгой паузы пошло движение. Кто-то  про запись в добровольцы, родину защищать, пара человек пошли за охотничьими ружьями, да рюкзаки собирать в дорогу подальше от границы в тайгу, был и жалобный, вспомнил про маму и,  только что, не заплакал. Все мы, кто стоял у костра,  сильно расстроились.  Мужиков надолго не хватило,  надо было идти и работать, норму выполнять. "Пошутили мы, пацаны! Нет никакой войны, но Форд нонче президент!"

Часть 2.

Стив и Маша

    В небольшом провинциальном городке Моби Дик,  на террасе дешевого, давно покрашенного дома, затухало пьяное веселье русскоязычной компании. Стив и Мэги, единственные "аборигены" Нового Света, умудрившиеся сохранить достаточную трезвость, вели какой-то разговор на чисто американском диалекте. Стив был женат на русской 25ти летней наяде из далекого Урюпинска, Мэги являлась женой столь же юного рыбака из камчатского Озерска. Жену Стива звали Машей. Имя мужа Мэги было Рома. Стиву на этот момент стукнуло 56, Мэги дозревала в свои 57. Оба выглядели достаточно хорошо, вполне в соответствии с датами своего рождения. Их супруги тоже были хороши, особенно своими гибкими телами, тугими щечками с румянцем, упругими подвижными ногами, развернутыми плечиками, сияющими локонами, также в полном  соответсвии со своими метриками.

В динамиках играла музыка. Пара пар танцевала, большая же часть компании продолжала потихоньку медитировать с бокалами и рюмками разнообразного алкоголя. Одни просто по  привычке, другие на шару, третьи что-то старались этим доказать. Временами возникали дебаты на иммигрантские темы, хозяева не стесняясь перебивали их анекдотами, если тема становилась горячей. Здесь бывало случались и потасовки. Жорж,  как опытный вышибала легко гасил их, но всегда лучше было предупредить. Публика тут пестрая, что и говорить.. Часть гостей прекратила пьянство и старалась привести себя в порядок, борясь либо с икотой, либо с сопротивлением своих супругов желающих "продолжения банкета", либо с желанием тяпнуть еще.

  Банкет этот не имел никакого повода. Хозяева дома были на редкость гостепреимными и устраивали такие весеринки время от времени,  даже не дожидаясь каких-либо праздников. Большинство свежих иммигрантов всегда были голодны по такому общению. Ностальгия по прошлому и тяга к сородичам по менталитету легко стягивала их к готовому,  накрытому столу. Мурманчанин Кеша так же часто бывал здесь. Он застрял на этом берегу в одиночестве и редко пропускал дружеские вечеринки. У вечеринок этих не было формального начала. Люди прибывали в разное время, кто-то после работы,  безработные появлялись к обеду,  женатые дожидались жен из спа салонов, Кеша приезжал, устав от интернета, всякий раз в разное время. Также было и с окончанием. Сильные уходили последними, слабых пораньше увозили супруги, слабые и одинокие оставались ночевать на диване или на полу. Почти на каждой вечеринке случались небольшие , запоминающиеся эксцессы. Например однажды, заезжий московский адвокат, не получив от местных див должного, в его понимания внимания, принял лишнего на грудь и начал поливать окружающих женщин и девиц красным вином из своего бокала. Ошарашенные девицы выскакивали из-за стола, затем из комнаты, затем сбегали вниз по лестнице, срывали забрызганные блузки и сорочки и в таком виде оказывались на улице. Их и там настигал наш герой. Ему было очень весело, крик и истерический смех девиц казался москвичу знаком общего веселья. Он так вошёл в раж, наполняя бокал вновь и вновь из открытой бутылки в левой руке, что не замечал сколько этого самого каберне пропитало его собственный дорогой наряд. Пострадавшие девицы попрыгали в свои машины и панически бежали с мероприятия, которое в самом начале было совершенно приличным.

Вышедшие на крики достопочтенные соседи не знали, как себя вести. Когда все стихло адвокат потеряно побрел назад ведомый припоздавшим хозяином дома. Переглянувшись,  чисто американские соседи, разошлись по своим владениям решив не беспокоить полицию. "Крэйзи рашенс" и ранее не раз удивляли их, но ничего опасного до сих пор не случалось. Хотя внутри дома случалось доходило и до небольших колотушек среди "горячих эстонских парней", часто Жорж останавливал свару нежным словом и обьятием с элементами легкого удушения или болевого давления бывшего вольника тяжеловеса. Случалось, что и женщины не могли мирно согласовать свои симпатии к особам гендерной оппозиции. В этих эпизодах сильную волю и быструю реакию проявляла уже супружница Жоржа, Валерия. Так или иначе, серьезным скандалам здесь было не место.

Сегодня, был очень мирный прием. Спокойно ворковашие Стив и Мэги слегка устали друг от друга и Мэги поискала глазами  своего милого, а когда нашла,  в её дряблеющем теле, сорвалась какая-то пружина. Она слегка подлетела над стулом, лицо её натянулось, и вся она превратилась в пуму в атакующий позе. Мэги тут же  сильно  ткнула Стива в плечо. Ничего не понимающий, чисто американский Стив, тоже подскочил над своим стулом растерянный от такой перемены настроения. Он уставился на Мэги. Мэги рычала-мычала и тыкала собеседника в плечо. В конце концов Стив повернулся следуя направлению мэгиных глаз и теперь то и сам растерялся уже по-настоящему. Музыка все ещё медленно играла, часть огней погасла и в тени была видна лишь одна танцующая пара. Почти танцующая. Движения ног  остановились, тела выше пояса слегка качались, руки сплелись вокруг плеч, а головы слились так, что лиц почти не было видно. Длинные распущенные волосы молодой женщины спускались на плечи и на спину. Стриженный затылок партнёра слегка выступал над её головкой. Она была в туфельках, в длинном чёрном бальном платье,  а он в белой безрукавке, шортах хаки, белых кроссовках с белыми же носками.

Хозяин Жора уловил ситуацию. Выключил музыку. Кеша тоже встрепенулся. На правах друга он приблизился к танцорам, но они его не увидели, а Кеша увидел все.

Это был Рома и был Рома сильно пьян. Он зашорил свои глаза погрузившись в потустороннюю негу, захватив своими  губами губы Маши. Слышны были почмокивания, посапывания, постанывания. Маша тоже закрыла глаза и не сопротивлялась. Она держала Рому в обьятиях, помогала ему удерживать баланс одной рукой, а другой нежно гладила ромину шею и затылок. Кеша осмотрел всю площадку. Жалкий Стив стоял, как вкопанный, тяжелые руки свисали с его широких плеч. Ему что-то хотелось сказать, но никаких слов не получалось. Мэги, не дождавшись активных действий Стива, сорвалась с места, с искаженным лицом подлетела к танцорам, разорвала их сцепку и оттолкнула Машу. Тут же ухватила руку своего юнного супруга и с силой потянула так, словно вытаскивала его из какой-то пропасти.. Последний не сопротивлялся и так вот, за ручку, спотыкаясь, побежал за женой, как подросший ребёнок за мамой. Мэги тянула мужа прямиком на парковку, где стояла машина. Маша неспеша поправила волосы и платье, её румянец на щеках теперь был ярче обычного, как и рот 👄 с размазанной помадой. Она подошла к Стиву и тоже попробовала взять его за руку. Стив убрал руку и наконец-то с трудом вымолвил слово:"Маша?". Маша осмотрела молчаливую публику вокруг, взяла сумочку с ключами и с походкой опытной танцовщицы, не прощаясь, спокойно пошла к своему мерседе у. Также тихо за нею исчез и Стив.

Хозяйку Леру этот эпизод  довел до экстаза. Она любила скандалы без драки, обожала сплетни и, ёще больше, всякие интрижки.  Лицо ее вытянулось в поддельном изумление, а блестящие глаза выдавали истинное возбуждение. "Зря мы Мэги отпустили, отлупит она нашего Ромку!"-сказала Лера. "И я бы отлупила"-хрипло сказала Зойка из Подольска.  "А Стив может его и пристрелить!"-как бы серьезно и весомо произнес Серж, зойкин мужик. Кеша посмотрел на Сержа и нехотя сказал:"Не пристрелит". "А я бы пристрелил!"-сыграл в героя Серж. Кеша ничего не сказал. Он глубоко презирал этого Сержа и не мог понять, как такая привлекательная, с крепким характером Зойка могла взять этого скользкого, безхребетного, отвратительного типа в мужья. Про себя ему подумалось:"Если Серж подумает убить муху, то скорее муха убьёт его", настолько никчёмным и ни на что не способным был этот Серж. Вроде крупный, но суетный, лицо слеплено не плохо, но гримаса всегда мерзкая, заявляет себя другом всякого и каждого, но никогда и ни о ком не сказал ни единого позитивного слова. Никогда. Ни разу. Когда здоровается смотрит прямо в глаза, но так словно спрашивает, "а не прибьешь ли ты меня за что-нибудь", или "а не ты ли мне деньги должен". Таких типов Кеша ещё на родине научился быстро узнавать, и, как правило, жизнь позднее выдавала этих типов их реальными деяниями. 

Ряды гостей поредели и чуть спустя Кеша остался наедине с хозяевами. Хорошие они люди. Всегда рады тебе, всегда нальют и накормят. Твои проблемы им не чужды, можно делиться. И они Кеше не чужды, долгая многолетняя взаимность была тому гарантией.

Продолжение потом...  

Selkestrasse или Малый переулок-32

        Шум в комнате разбудил нас всех. На двух казенных панцирных кроватях с резким скрипом металлической сетки шла жаркая двуполая борьба молодых тел.  СашаГончар не выдержал,  выскочил  из   под одеяла и включил верхний свет. Яркая обнажённая лампа ослепила сонные глаза, но мгновенно остановила бессовестные телодвижения нарушителей общего покоя.  С одной кровати на нас смотрели близорукие очи уважаемого однокурсника "мистера Г.." Его голова была растрепана, обнажённые плечи приподняты, одной рукой он придерживал край одеяла над чьей то головой. На другой кровати видны были две головы. Одна, коротко остриженная с полупьяными бесстыдными глазами принадлежала Шурику Д. Его рот был открыт, сверху в нем виднелась серебряная фикса , а  губы изогнулись в глумливой усмешке. . Вторая голова принадлежала опытной большеглазой брюнетке, которая  смотрела на нас совершенно спокойно. 

Наше возмущение было искренним и запредельным. Спать в такой обстановке в комнате на десять человек, когда тебе 18-ть, было невозможно по определению. Кроме того это было возмутительно и аморально!Жизнь ещё не  подпортила нас .. . или не закалила?.. Но так было не для всех. " "Западенец Юра Б.."смотрел на своего кумира "мистера Г.." с восхищением, а его же близкий друг, другой Юра С. пожал плечами,  также не осуждая своего авторитетного товарища. 

Андрюха М. посмотрел на нагловатого Шурика с сильным осуждением, щёлкнул языком и даже произнес, что то типа "такнельзяшурик".. Оказывается он, Андрюха, вовсе не спал и все слышал. "Шурик вёл себя грубо и пахабно! Так с женщиной нельзя!"-, скажет он мне утром. Вася Ветчинкин взирал на ситуацию неподвижно. Его блестящие, как у "горной газели" глаза, вечно румянные гладкие щеки, пухлые яркие губы небольшого рта никак не вязались с неподвижным покоем восточного мудреца. Он был из Ташкента и имел узбекский акцент. Ещё один Шура К. пробурчал что то недовольно через нос, а Вовка В. просто громко хмыкнул и кашлянул присоединяясь к недовольному большинству.   Чтобы окончательно не губить ночь Гончар погасил свет. Последние его слова были :"Утром разберёмся!" Первым захрапел пьяный Шурик, зато  днем он был слегка бит и съехал из нашей комнаты навсегда. "Мистер Г." также заслужил "общественное порицание", но поднять на него руку не получалось.  Слишком интеллигентным и бархатным голосом он обладал. Наши претензии у "мистера" вызвали искреннее недоумение.  Он смотрел на нас, как на несмышленышей не готовых к взрослой жизни. Это обезоруживало и нейтрализовало ситуацию, тем более, что главный жар её ушёл после изгнания Шурика. 

Шёл второй год нашего студенчества на главном ихтиофаке страны, второй год проживания  в перенаселенной комнате бывшей нацистской школы авиаторов, нынешней общаги технического университета в Малом переулке 32 в отвоеванном Калининграде.  Нас было десять. Шура К. из Москвы,  Вова (Волоха) из славного города Сумы, Вася Ветчинкин из солнечного Узбекистана, "Мистер Г." из Витебска, Юра С. проживал  в Туапсе, Гончар в Бердичеве, Андрюха в Серпухове , Юра Б. на львовщине, я в Мариуполе, наглый Шурик в Луцке. Чуть позже нас расселят в комнаты на четырёх,  жизнь станет немного цивильнее, но насыщенность общения и обилие событий слегка поубавиться.  Большая комната своим простором привлекала множество гостей, а большой стол по центру служил соборным органом для общих чаепитий, лёгкого пьянства, совместных занятий, разнообразных почти интеллектуальных дебатов, игры в карты, в шахматы, "в бутылочку", подготовки дробовых зарядов, рыболовных снастей и даже кройки самодельных гидрокостюмов.

Отсюда уходили на дискотеки и на занятия, уезжали на практику, в стройотряды, на рыбалку, в походы по европейским рекам на байдарках, на охоту на зайцев и кабанов, а также подводную на налимов и раков. Здесь знакомили с друзьями своих подружек, залечивали раны после драк с курсантами местной шмоньки. Иногда тут появлялись джинсовые фарцовщики, добытчики янтаря, наглые старшекурсники пожрать или попить чаю с куйбышевским печеньем, присылаемым дедом-попом одному из нас. Также ансамбль "дельфины" разучивал "шисгару", "елориву", "огёрл" и иные хиты эпохи. ГенаК.был бессменным руководителем "виа" звучавшего все наши пять лет на просторах бывшей Пруссии, а также на плавбазах по всей Атлантике, куда их приглашали на летние каникулы. 

Корпус на Малом был тем хорош, что в одном крыле его была общага, в другом аудитории. В них всегда можно  было уединиться для общения с девушкой или готовиться к семинарам в вечерние часы или по выходным. Аудитории не запирались. Обширные лестничные площадки позволяли играть в бадминтон. Также здесь были общие кухни с большими газовыми плитами, где нельзя было скрыть готовку больших блюд из браконьерских трофеев. Обиженные девушки с нижних этажей могли подсыпать соль в "мальчиковый" чайник , если им чем то не угодили. Какой нибудь безбашенный мальчик мог бросить им в кастрюлю нестиранный носок в отместку. В общем на кухне надо было держать постоянный дежурный наряд.

Ещё одним достоинством здания было то, что восточное его крыло выходило окнами на общественную бывшую немецкую баню, где по пятницам был женский день на третьем этаже. Там же внизу была платная прачечная. Баня была столь хороша и жарка, что посетители в моечной обычно распахивали крашеные белым окна и наслаждались свежим воздухом. Наш однокурсник, назовём его "мистером Х..", брал домой теодолит с занятий геодезией, и наслаждался "картиной маслом" в женский день. Как то получилось, что одна из особ в помывочном зале смогла рассмотреть "мистера Х" и доложить "комунадо"... Теодолит был изъят, в характеристику "геодезиста" попала статья про "аморалку" и виза на практику с заходами в инопорты ему временно прикрыли. А человек то он был хороший. 

Помимо этого в пристройке располагался спортзал, в подвалах находились мехмастерские, а во дворе были заброшенные клумбы пользуемыя девицами для солнечных ванн. Здесь же стояла на подпорках трофейная парусная яхта, которую под руководством "капраза" А.Н.Яковлева с военной кафедры иные из нас потихоньку восстанавливали мечтая о походах в Лас Пальмас.

Надо напомнить и о том, что союзники разбомбили Кёнигсберг на 98%  и потому вокруг было еще полно куч собранного красного кирпича. Маленькие польские трамваи ходили петлями между ними, скорость была небольшая, двери сдвижными и нам не составляло труда добежать на молодых ногах и запрыгнуть в них на ходу. Также и выпрыгнуть в случае появления контролёра. Большой мост через реку Преголя еще только строился, а маленькие разводные разводили на ночь для пропуска барж. Загуляешься в центре с девушкой до поздна,  проводишь её домой   и попасть в общагу будет большая проблема. Если реку удасться преодолеть по строительным лесам высокой эстакады, вторым препятствием будет вход в "дормитори" из большого холла. Вахтерша, баба Валя, запирала после 12-ти огромную готическую дверь "на лопату" и засыпала, как мини бегемот,  за столом с настольной лампой прямо рядом с этой дверью. Даже если ты ее разбудишь своим стуком и отчаянным криком, бывшая фронтовичка проявит настоящую стойкость "фигятебеоткроюбесстыдник", и не двинется с места. Одного человека мы так потеряли. Он пьяненький полез по пожарной лестнице на четвёртый этаж и, каким-то образом, рухнул. С тех пор все окна напротив этой лестницы наглухо заварили решетками.

Я нашёл два способа проникновения в подобных случаях. В одном можно было со стороны двора забраться на какую-то пристройку и с неё на широкий карниз с которого можно было дотянуться до большой форточки девичьего туалета и, в два часа ночи, без паники протиснуться в тепло своего дома. Надо сказать, что чистота там была немыслимая и никакой похабщины на дверях. Не удивительно, что я никогда не смогу понять геев. Лишний раз осознаешь, что Бог создал для нас женщину. Однажды я таки напугал какую-то сокурсницу в этот поздний час. Её крик был столь силён, что вахтерша набрала 02 и наряд приехал. На удачу в коридорах был полумрак и мне удаломь не топая добежать до своих и не раздеваясь спрятаться под одеялом. Форточку заколотили, а потому в другой раз пришлось идти по карнизу фасада до комнаты однокурсниц. Тут тоже был казус. В ответ на мой стук они сами все с головой попрятались под одеялами... Но нет, не все! Большая Наташа К. из Магадана никого не боялась. Она и так собиралась покурить, открыв окно. Узнав меня Наташа помогла мне влезть, заметила синяк и даже сделала какие-то примочки. Эта была ночь, наверное самой последней в моей жизни глупой уличной драки. Хотелось побыть героем! Героем оказалась тогда моя девушка, которая вытащила меня из заварушки с тремя старшими товарищами, которые до этого шли по улице и никого не трогали. В 18-ть лет ума ещё нет.

Не только у меня. Как то в карты двое наших играли на раздевание. В "дурака", два на два. Проигравшая пара должна была нагой пройтись по холлу четвертого этажа, когда там девушки перекидывали ракетками воланчик. "Х" и "У" продули и смело вышли в холл. Мы, конечно,  высыпали туда же на редкостное шоу. Время было хоть и хипповатое, но в сравнении с нынешним, весьма консервативное. Подслеповатый худой "Х" передвигал 190см  своих костей ничего не видя из-за тумана на очках, чисто как Дон Кихот без Россинанта."У" все видел и выбрал тактику идти прямо на девиц глядя им в глаза. Девицы, что играли, ничего не заметили, а болельщицы проявили себя по разному. Одна сразу отвела глаза и "У" посчитал себя победителем. Он нагло улыбался, но недолго. Вторая девушка глаза не отвела и не покраснела. Она спокойно смотрела на "У", как на молодого недоумка и сила её презрения надломила нашеко приятеля. По условиям игры он должен был пересечь весь холл, а это значило приблизиться к этой самой девушке вплотную. Увы, его тело унижено дрогнуло, сложилось в спине, а руки потянули майку на колени.  Осознав весь свой позор, он мышью бросился на полусогнутых назад. Чтобы смыть это поражение ему пришлось оплатить наш ужин в местной "помойке". Такого было нареченное имя ближайшей столовки....

Нучтож... там ведь было пять лет и они с каждым годом становились насыщеннее и ярче. Кажется я затронул только одну "молекулу памяти" и разбередил сам себе душу. Кое до кого эти мемуары уже никогда не дойдут, но буду потихоньку писать. Что-то происходит внутри, когда ощущаешь, какая же богатая наша жизнь и как легко это понимание теряется в рутинном потоке повседневности...

В предбаннике на пути к Фарерским островам

        

         Выйдя из парилки мы увидели посиневшего Лёху навигатора, сидевшего на скамье, в полотенце на поясе и с совершенно печальным большеносым лицом. Его тяжелые веки практически закрывали глаза. "В чем дело,  Лёха?" - спросил смешливый второй механик Виктор, бывший шахтер из Донбасса.  "Жалко же человека!"- ответил едва слышно навигатор. Мы чуть не попадали хором на мокрый пол. Перед заходом в парилку второй механик рассказал нам историю о молодом человеке, которого мама послала в булочную, но по дороге туда герой рассказа подскользнулся переходя трамвайные пути и трамвай отрезал ему голову. Голова откатилась, ударилась о бордюр, а губы шепнули "Ни хрена себе, сходил за хлебцем!"

Лёхе было лет тридцать. Он не был женат. Был общителен и непосредсвенен, как пятилетний ребенок. В  экспедиции его талант был крайне востребован. Наша экспедиция являлась поисковой и весь северный тралфлот полагался на нас. Поиск косяков мойвы шел в северо-западной части Атлантического океана на Большой и Средней ньюфаундлендской банках, примерно в четырехстах милях к северу  от того места, где позднее найдут "Титаник"... 

Отсмеявшись мы затолкали Лёху в парилку, чтобы не простудился парень, в предбаннике не было жарко,  но нам то было неплохо остудиться. 

Еще одна дверь была открыта в моечную,  где один из палубных матросов,  родом из Баку, яростно намыливал свое тело мочалкой. Пены было много, она покрывала всего Стаса,  как мы его звали,и даже нависала над бровями и верхней губой. Как настоящий горец матрос имел густой волосяной покров на груди, животе, спине, ногах и руках. Его помывочный энтузиазм был столь заразительным, что наша компания слегка засмотрелась, а "старый" грузин "Костя", напоминавший мне "отца солдата" из одноименного фильма , медленно и внятно сказал: "Стас, сколько  чорный  баран ни мой, никогда белый ни станэт!"  Мы вновь загнулись от смеха, а Стас, верите или нет,  выглядел польщенным. Мы все любили этого пожилого грузина. Грузину было 48 лет, но его веский кавказский голос, всегда спокойный и неторопливый, чеканный горбоносый профиль, сутулость и долговязость, седина на висках и в кучерях, а также великолепное владение шкерочным ножом на разделке рыб, каким то образом влюбляли. Мне было в ту пору двадцать и  был я зачислен в исследовательский штат лаборантом от мурманской Севрыбпромразведки,  хотя на деле был еще студентом четвертого курса ихтиологического факультета калининградского института. Это была 4-х месячная производственная практика , которую невозможно забыть.

Началась она 4-го июля 19..го года, а вернулись мы уже поздним октябрем. 

Мне трудно сейчас поверить,  что все это было в реальной жизни. Перед выходом в море,  где "зверствовал" сухой закон, вся команда была в подпитии и это очень и очень мягко говоря. Мой начальних, он же и научный руководитель экспедиции Б.Д., имел отдельную каюту дверь которую никогда не запирал. Пройдя пограничную проверку я заглянул к нему,   но общения не получилось. Б.Д. стоял в своей постели на коленях, голова его упиралась в подушку, глаза были открыты, а на мое здрасте он ответил бессмысленным мычанием и я тихо вышел. Вернулся в кают компанию, где пограничники еще продолжали сверку паспортов, экипаж состоял из 60-ти человек. Когда я поднялся по трапу там перед нарядом держали под руки одного из членов машинной команды двое более крепких коллег. Перед этим они будили своего друга поливая его забортной ледяной  водой из шланга. Пограничники обязаны были сверить с документами каждого участника экспедиции. Мокрое лицо, все еще невменяемого забулдыги, с закрытыми глазами, в конце концов удовлетворили старшего наряда и беднягу заботливо оттащили в нижнюю каюту завернув в одеяло.

Каким-то образом все люди на вахте, как в машине, так и на мостике были трезвы. Существовал определенный кодекс и дисциплина. Командовал отходом старпом. Капитан, по слухам, также был в отключке и мне довелось его увидеть в кают-компании примерно через неделю. Все это время еду ему подавали в каюту.

       За неделю до выхода в море мои деньги закончились и дни  проходили впроголодь. В  межрейсовом доме моряков удавалось взять чай с сахаром за две копейки, а бесплатный хлеб стоял на столах нарезанный. За день до отхода, взойдя на борт траулера и получив ключи от каюты, пошел бродить по пустому пароходу.  В матросской столовой стоял 20-ти литровый бак, в котором были остатки сладкого  компота из сухофруктов, резанных яблок, чернослива, абрикосов, вишен с косточками..Здесь же был половник и я наелся и нахлебался с его помощью этого компота. Затем в одной из столешниц обнаружился кусок рыбины холодного копчения, кажется это был какой то морской окунь. Жесткий, но вкусный. Зубы были острые и съел его целиком, даже пожевал жирную кожу, догрыз кусок валявшегося там же ссохшегося хлеба и ушел спать. Утром был сытный завтрак. Меня записали, как участника научной группы, в командный состав и отвели место у самой двери,  во главе п-образного стола должен был восседать капитан, по правую руку от него штурманские офицеры, начиная со старпома, слева механики. Подавала и убирала за нами рижская красавица,  разведенная мама,  32-х летняя блондинка Римма. В общем попал к блатным. Котлеты с картофельным пюре, белые булочки, печенье, черный крепкий чай и кофе в неограниченном количестве с сахаром со сливками, покрыли вчерашнего окуня в компоте. Началась совершенно новая жизнь. Б.Д.оказался великолепным начальником. Эрудированным, опытным, с быстрым умом и без всякой спеси типа "кто здесь начальник".. Я  внимал его все долгие дни и месяцы морского похода, впоследствии защитил отличный диплом и по сей день вспоминаю, как одного из лучших менторов, попавшихся на моем жизненном пути. 

Проходя по рейду тогдашнего Мурманска глаза просто разбегались от обилия и уникальности судов разных флотов. Зесь был первый в мире атомный ледокол, какой-то экзотичный кабелеукладчик, масса грузовых и рыболовецих посудин разных калибров и, конечно же, военные корабли совершенно впечатляющих обликов, а с вершины кольской сопки на нас взирал каменный солдат "Алёша". При выходе в Мотовской залив сразу почувствовался настоящий океан, который "дышал полной грудью" на которой наш 60-ти метровый корпус взлетал и опускался с амплитудой метров в десять.  Где вчерашний окунь в моем желудке неожиданно ожил. Потеряв его через открытый иллюминатор вместе с компотом, а также и свежий завтрак я и сам посвежел. Жалеть было не о чем. Скоро будет обед, потом вечерний чай, ужин, которые превратятся в приятную рутину, а вот пробные донные траления у Лофотенских, Фарерских островов, у Исландии на пути к Лабрадору и НьюФаундленду с их изумительной ихтиофауной и обилием морских птиц, переменной цветовой гаммой в необозримом небе и пронзительными морскими глубинами оставили след пропахавший мою душу насквозь и навсегда. 

Да там был и 11-12 бальный шторм 11-го октября, когда едва не затонул болгарский траулер, а я наблюдал в иллюминатор как гребни сумасшедших водяных гор сбивали и заворачивали морских чаек, и как страдальчески выглядел узкий корпус корабля канадской береговой охраны в этом сумасшедшем смятении стихии.  Были огромные уловы, которые обрывали траловые кабеля, на пути попадалось множество гренландских айсбергов  постоянно тревоживших наших судоводителей. Несметное число китов горбачей устраивали свадебные игры не смущаясь нашего присутсвия в непосредственной близости. Они даже чесались о наши борта и днище, когда в тихие дни судно ложилось в дрейф. Китовое дыхание порою попадало к нам в каюту на нижней палубе, где мы обрабатывали пробы, доставая слуховые косточки из бедных мойв при открытом иллюминаторе. Рабочие траловой палубы и рыбофабрики работали по четрые через четыре. По часам во время лова. Шторма для них были благодатью,  отдыхом. Тут мы упивались кофем, "всесоюзным" общением,  играли в шахматы, нарды,   киномеханник крутил фильмы, безбашенные представители "крутили романы". На судне были, кроме Риммы, возрастная повариха Алевтина,  толстая прачка   Настя из Рязани, и подозрительная тихоня Изабелла, которая убирала каюты капитана и других старших офицеров. Судя по всему она была женщиной капитана. Римма ни кому не отдавалась. Настю, какой то ревнивец застукал и сдал вместе с Петей, рефмашинистом из закарпатья. Петя был женат и ему устроили выволочку на комсомольском собрании. Перед этим собранием он притащил ко мне пачку порножурналов, считая меня самым целомудренным у которого искать не будут. Алевтина, наверное, дружила с шеф-поваром. Он однажды чуть не рубанул меня мясницким тесаком. Не знаю за что. 

К  концу экспедиции накопилась усталость и раздражение. Люди спорили и ругались теперь даже при игре в шахматы. Мои привилегии не давали покоя одному из помощников тралмастера. Этот парень был кандидатом в мастера спорта по тяжелой атлетике и мы с ним вместе тягали здесь штангу сделанную из чугунных бобинцев. Он же когда то учился у самого академика Патона в Киеве и очень хорошо разбирался в сварке. Он мог и говорить по-умному, а однажды мы поспорили .. совершенно не помню о чем, но он пообещал меня встретить на берегу со свои приятелем. С приятелем!!! Почему-то всегда с приятелем)). 

Еще я подрался с помполитом. Хотите верьте, хотите нет. Я отказался делать стенгазету к какому -то празднику,  сослался на занятость. Он "в шутку" ткнул меня кулаком в живот,  бывший боксер. От обиды я кинул его через бедро и мы покатилсь по верхней палубе. Могли бы и за борт улететь. В   этом месте были подвешены спасательные шлюпки и палуба была открыта. Нас заметил старпом и устроил  помполиту настоящую выволочку. Мне же грозила плохая характеристика,  которую обычно политофицер и пишет. Обошлось. Б.Д. и тут спас.

Очень мне нравился шахтер,  который работал в бригаде героя соцтруда в Донецке, но жажда посмотреть мир привела его сюда.  Был там и простодушный здоровяк, береговой пропойца Миха, который просадил огромный заработок после экспедиции в одну неделю в мурманских кабаках.  Непросыхающий работоголик боцман,  прятавший у меня ящик с одеколоном,  кричавший на матросов: "За работу  "Албанцы"! "Архаровцы"! Судно постоянно нуждалось в покраске и матросы все четыре месяца сбивали ржавчину, суричили и красили надстройку и борта. 

Моего напарника Витю М. из астарханского ихтиофака доктор списал на берег и его , как животное в клети,  перегрузили на транспортный рефрижератор, там Витька, как помешанного посадили в холодный  медизолятор . Там же он сильно простыл. На берегу, в конторе  бедолагу посчитали сачком и быстро рассчитали. В межрейсовом доме уже и без того несчастного, еще и обокрали. Утащили несколько блоков сигарет "Шипка",  плащ, деньги и фотоаппарат "смена". Он мне об этом потом в письме написал.

У Виктора от постоянной качки развилась бессоница и затем депрессия. Однажды и повариха слегка добавила. Со скуки вырезала себе из картофеля страшные зубы, вставила их, натянула чулок на голову и распахнув нам дверь в каюту разразилась демоническим смехом! Мы в это время выколупывали сотни оттолитов из рыбешок и заполняли журнал с номерами пробирок. Самая нудная деятельность в моей жизни. Алевтина нас потрясла!!))  Когда озноб прошел я посмеялся. Она была хороший человек и приколы в рейсе нужны. Но Витя ушел на мостик и потребовал,  чтобы повариху уняли. Повариху то уняли. Чего тут не унять. Она перестала вставлять эти зубы и надевать чулок на голову, но повара уже было не унять. Он теперь Витьку проходу не давал совершенно глупыми шутками для взрослого человека. 

А вот доктор наш был конченный бездельник. Он днями играл с капитаном или старпомом в нарды. За четыре месяца вырвал несколько зубов членам команды,  а моему другу даже снотворное не предложил. Просто списал его на берег.     

Батарея кончается... еще многое можно было бы сказать об этом рейсе. Факт, что мы навели флот на огромные косяки Mallotus mallotus villosus и потому десятки траулеров из соцлагеря бороздили возле нас окружье Ньюфаунленда. Была выполнена пятилетка по общим всесоюзным уловам океанической рыбы и более миллиона тонн мойвы, пахнущей свежими огурцами, вся страна ела жаренной, копченной, маринованной, в пряном посоле, вареной в ухе,  а также ее вялили и подавали к пиву не хуже знаменитой воблы или тараньки... Я  же, на заработанные деньги смог оплатить  поездку в Ленинград  с чудеснейшим созданием, которое когда либо появлялось на этой планете, а еще их хватило на главнейшее событие в этой жизни.... 

      Сейчас же рядом  полыхает сухими дровами печушка в моем ссыльном Бринноне, солнце освещает увлажненные последствия вчерашнего ливня. Сегодня очередная пятница 13! Пока не знаю, где прозвучит вечернее "на здоровье", в любом случае, в этот день, сему есть оправдание !