Мой Вилл

Старый Вилли попался на моем пути восемь лет тому,  когда я ругаясь со свои нерадивым матросом вошел в маленькую гавань контрабандистов   (Smugglers cove). Вилл стоял на небольшом пирсе, к которому мы пытались пришвартовать мою лодку, и во все глаза смотрел на меня через толстые очки, слушая сильно акцентированную речь, с помощью которой я пытался втемяшить моложавому рано полысевшему Аллену, то, что ему следует делать. Аллен, бывший сотрудник и художник городской газеты Белингхэйм, не ужился с главредом и теперь пытался выжить принимаясь за любую работу. Плохо это у него получается. Он делает очень мало необходимых телодвижений для выполнения самой работы, но при этом ему необходимо постоянно объясняться, почему он их сделал именно так и страшно огорчается, если у тебя нет времени слушать до конца, а слушать до конца невозможно. Я пробовал. Начинаешь слушать и быстро понимаешь, что конца не будет.
Наш подход к пирсу не был идеальным и Вилл быстро выдвинулся навстречу, поймав один из швартовых, закрепил его и далее от нас не уходил, но теперь уже я уставился на него. Крупнокостный старикан с седой бородой, как у Моисея, с сизым крупным носом,  с тяжелой золотой печаткой на пальце, в шотландской клетчатой юбке килте, поддеражной поясом с большой металлической бляхой на боку, в тяжелых черных башмаках, белых носках и черный берет с какойто кокардой сбоку, выглядел экзотично даже для таких хипповатых мест. Но он не был хиппи, наоборот, всю жизнь проработал механиком ремонтируя суда в Порт Таунзенде.
В тот день мы с ним немного набрались и нам хватило достаточно тем для полуночного разгговора. Мы потолковали о религии, о политике, о строении вселенной, о личных впечатлениях про русских и американских. Виллу довелось где-то на Аляске поработать на ремонте советского судна. Судно было без вооружения, но экипаж на нем был во флотской форме. Какое-то судно обслуживания. В один из вечеров Вилл в силу своей общительности засиделся на борту у русских и ни разу не пожалел. У него была с  собой фляжка виски, затем похоже нашлось что-то у капитана в запасе, а в самом конце уже судовой доктор разводил спирт из аптечки. О чем они только ни говорили. При том, что Вилл не шарит совсем по русски, а у наших тоже не было хороших толмачей по английскому, но общались и общались живо! Это было во времена Брежнева и Никсона или Форда. Вилл говорит, что не стеснялись, говорили обо всем, о чем хотели. Пару раз доходило до неловкостей. Вилл старался, что-то сказать по-умному и упомянул Косыгина критично. Тут даже я оторопел! Что он знает про легендарного премьера?! В общем про Брежнева ему все простили, а Косыгина попросили не трогать! Но Вилла уже было не остановить! Он сказал, что  в Мюнхене  на олимпиаде "совьетс" украли баскетбольную победу у "стэйтс".... Олимпиада только что закончилась. Это была большая ошибка! Его пинками прогнали до трапа и там бы еще поддали, но на землю "совьетс" не имели права ступать. Вилл хохочет, когда рассказывает эту историю.
На следующее утро он шел  на работу с больной головой  мимо русского корабля. Вахтовый на верху у трапа крикнул ему "Хай Вилл!" и помахал рукой. Кто-то еще крикнул что-то подобное! Все улыбались! Это самое приятная часть воспоминаний Вилла.. "Ноу хард филлингс, Василий!" говорит он мне всякий раз, когда возвращается к этой истории..
С тех пор мы привязалиь друг к другу. Вилл всегда дает очень дельные советы по вопросам механики и здорово мне помог за эти годы. Обычно тебя здесь грабят, почти реально. Стоимось судового механика от 60-ти до 100 долларов в час. Поэтому они двигаются медленно и  иногда работают парой. Вилл определенно сэкономил мне не одну тысячу.  Он ничего не просит взамен, но я стараюсь быть благодарным и он это ценит. После двух разводов и аварии на заводе он совсем не богат и не очень здоров. У него сохранился участок у ручья, недалеко от гавани, в теплом гараже он держит коллекционный автомобиль додж 32-го года в отменном состоянии, там же в тяжелых пеналах лежит коллекция оружия, огромный телескоп, три мотоцикла. Два с коляской, один английский, другой наш "Урал". Есть еще огромный дубавый стол письменный и такое же кресло качалка. Живет Вилл на парусной лодке. Ни дети, ни бывшие супруги с ним не общаются. Только сестра. Отец Вилла был пилотом бомбардировшика во второй Мировой и вылетал из Италии бомбить Дрезден. Долго отец не прожил. Умер в возрасте 54 года. Вилл был его главным разочарованием. Имея коэффициент интеллекта свыше 170-ти сын бросил школу.
Надо сказать, что Вилл бросил не только жен и школу. Он имел два небольших самолета, но управлял ими без лицензии. Также и на механика не доучился, работал всю жизнть без диплома, на голом таланте и любви самостоятельно докапываться до сути дела и делать работу только с абсолютным качеством. Это мои личные заключения на опыте совместной небольшой работы.
А еще Вилл отказался от призыва в армию во времена войны во Вьетнаме и его засадили в тюрягу. И вот какое это было время. Народ протестовал и там где сидел Вилл случился бунт. Вилл не хотел буновать, но он был там и бунт подавила. Их всех выстроили вдоль стены, заставили упереться в нее руками и широко расставить ноги.  Затем охранник пошел вдоль ряда с дубинкой и изо всех сил лупил ею кому по руке, а кому-то по ноге. Народ орал так, что было ясно ломаются кости. За два-три человека до Вилла, что то произошло и экзекуция закончилась не дойдя до моего друга. Ему много позднее на судоверфи погрузчик раскрошит бедра, которые хирурги  сошьют титановыми шурупами.
Вот такой вот у меня друган Вилл. Одна из потерь Вилла, которая его сильно беспокоит, это зубы. Они у него большие и крепкие, но осталось их всего штук восемь и они рабросаны не напротив друг друга, а где попало. Стейком уже не насладишься. Эти зубы его произвели огромное впечатление на девчонок дантистов в одной из владивостокских клиник. Как-то я  там находился для поддержания своих челюстей в надлежащей форме и тут раздался звонок по "вотсапу" от Вилла. В работе дантисток была какая-то пауза и я извинившись, хотел было отключить телефон, но любопытные девчоночки захотели увидеть моего заморского абонента. Когда же Вилл увидел на экране сгрудившихся молодых красавиц, он решил, что я в раю. Я ему через их головы крикнул, "Вилл, я у зубного! Покажи свои зубы!" Вилл был явно в полуденной своей форме, т.е. после 5-6ти банок 6.5процентного пива. Он щедро ощерился и в кабинете хором прозвучало громкое "ОЙ! Везите его сюда!!!"... С тех пор я все еще везу его, но нелегко это. Не очень то он подъемный. То денег нет, то собаку некому оставить, то "мне здесь Энди поможет!"
Денег нет это понятно! Можно было бы додж продать и в начале к тому шло, но в какой то момент Вилл резко передумал. Собака "Джоби" еще серьезней. Это классический Джек Рассел терьер с которым Вилл делит свою жизнь на лодке. Ему уже больше 10-ти лет и Вилл говорит, "Джоби уйдет и я уйду" из жизни имеет в виду. Это, конечно, игровая драма. Джоби еще очень подвижный и игривый пес, который никуда уходить пока не собирается.  А вот "Энди мне  поможет" уже реальная законченная отыгранная драма.
Энди был другом Вилли. Университертский профессор архитектуры, которому Вилл помог на острове построить изумительный дом по профессорскому индивидуальному проекту. Энди на пятнадцать лет старше Вилла и дом строил себе в удовольствие доживать в нем на пенсии.
Проект был навеян японскими мотивами. Светлый двухэтажный корпус на сваях, с обилием окон, переходных мостиков, жалюзей, бамбуковых декораций, обилием встроенных шкафов, отменной эргономикой минимумом подвижной мебели. Здесь же была столярная мастерская с современными станками и инструментом, отдельное помещение для рыболовного инвентаря с сотней спинингов и блесен разложенных по шкатулкам.

Вилл после последнего развода жил на участке Энди в трейлере и активно участвовал в строительстве дома, начиная с заливки фундамента и свай, и далее вплоть до отделочных работ. Работал бесплатно годами. Проживание на участке было ему платой. Это, конечно, настоящий грабеж. Качество работ на доме просто отменное. Всем деталям уделено внимание и никаких огрехов там не найти. Явно профессор знал толк в архитектуре и сам делал самостоятельно столярную работу с твердыми породами дерева. Все дверцы щкафчиков и столешницы  дело рук прфессора. Новый люк и распашной вход на яхте у Вилла, тоже дело рук Энди. Два таланта сошлись и они явно были дружны. Вилл, как то познакомил меня с тщедущным сгорбленным Энди. Руки Энди всегда были заняты какой-то работой. То лучины расшепляет, то бамбук режет на секции. Голос у него был слабый, а взгляд исподлобья ибо сгорбленность не позволяла ему смотреть прямо. Он из литовских выходцев и потому со мной говорил слегка ехидно. Я для него был каким-то живым образцом сталинской тоталитарной штамповки. Ему невдомек, что я простой русич, иммигрант, который всем, кто уже выжил из нормального ума,  все прощает.
В общем Вилл решил попросить у Энди гроши на новые зубы. Немножко я его на это подбодрил. Вилл не собирается вставлять импланты. Наоборот, он захотел вынуть оставшиеся клыки, а когда десны заживут вставить целенькие голливудские идеальные челюсти и, наконец-то, насладиться хорошим стейком, похрустеть сухариками , орещков погрысть. Мечты у него вполне земные. Осмелился и спросил.
Энди ему не отказал, но денег не дал, а пообещал подумать. Вилл пошел и вырвал зубы. Энди, наконец подумал и  спросил, "А сколько же надо?" Вилл спросил дантистов, оказалось порядка трех тысяч американских долларов. Энди, сказал, что это очень много, но он еще подумает.
Затем у Энди случился инсульт и его увезли в госпиталь. Из госпиталя Энди позвонил Виллу. попросил посмотреть за домом и поливать сад. Вилл безотказно ездил каждую неделю 50 миль в один конец и делал все о чем прошено со всей ответственностью и искренне переживая за здоровье друга. Через пару месяцев Энди привезли домой совсем слабого, но живого. Энди очень горячо благодарил Вилла. Теперь он просил Вилла поддерживать связь с сыном Энди в Лос Анжелесе. Сыну Энди где-то за пятьдесят, он успешен и крайне редко навещает отца.
Когда я был на Аляске, позвонил Вилл и сказал, что Энди не стало и ему сейчас приходиться хлопотать на участке, но уже по просьбе сына и  все это по дружбе, т.е. за счет Вилла. Вилл не жалуется, но горечь на нем осталась очевидной, губы без зубов выглядят совсем запавшими.
Я решил подарить ему блендер, но блендер у него уже есть. Ну что же будем копить деньги. С зубами Вилли может осмелиться и на поездку в Россию, это его крайняя, как у нас сейчас говорят, мечта!

Trepang Трепанг Hishen Namako

The earliest record on sea cucumber consumption dated in Confucius time , or about 25 centuries ago. There was forgotten cook in philosopher's kitchen who invented the dish in regard of heroic action of eight brave men who crossed rough sea at night carrying monk Arhat.  The dish was a soup with eight ingredients including sea cucumber,  shark fins, bird nest, fish bones, fish bladder,  asparagus, lard and table wine cooked in chicken broth.
After Confucius time I found a big void in information till medieval time when European sailors started long voyages to China for such profitable commodities as tea, china porcelain,  silk, fine rice paper etc.. Those voyages were so lucrative if one would survive it he would be provided for the rest of his life. The only problem besides all the risk the voyagers were exposed to there was always lack of currency to have the deal happened since at that time the Canton empire was tightly closed to any foreigners to visit and the government demanded customs fee to be paid  10% in silver .
Due to inventiveness of the traders there were few currency substitutes discovered and they were in high demand for the rest of the time of such trade for the the whole three centuries through.  These were dry sea cucumbers aka trepang, also  sandal wood, gingsen and opium.
The most famous trepang traders of the time were maccassares as the Indonesian city Macassar was  open port and one of the pivotal point of East India company.  The maccassars and others were actively seeking sea cucumber rich grounds, organising harvesting,  cooking , drying,  packing and delivering dried cukes  to wholesale traders in Singapore or Canton port, which is Guangzhou now.
The delivered trepang was sold here at the ratio $100 for picul to $1 spent on the same amount  near harvested islands . No wonder there were head hunting, slavery, piracy, bribery, poaching, smuggling and killings involved.
At the same time the Japanese shogunate kept the sea cucumber business in their waters under total control. They were crediting fishermen and fishermen families to provide them with all necessities to catch cukes and to process them properly. After all the well dried sea cucumbers were sold to China and this was the major japanese export income for the same 300 years in the row. Since then the namako, which is the Japanese name for the sea slug, is the word mentioned in japanese poetry haiku more often then Cherry Blossom sakura,  or Full Moon or fresh snow...


These is a very very short list of historical facts and information yet i think is good enough  for us who involved in modern hunt for slimy creatures to know we are not in ordinary business. The hunger for hishen, which is the name for sea cucumber in China is  growing corresponding  the chinese modern financial growth.

2020 как есмь..

Морские ежи убили немногие шансы встретить новый год с самыми близкими людьми. Все потраты на бизнес и возможности их вернуть и заработать находятся на одной стороне океана, а самые милые сердцу люди, на другой. Ежам это неведомо. Они живут в морских зарослях,  их спячка, нагул и нерест идут по расписанию не связанном с нашим грегорианским календарем. Не люди они и жизнь их ничем на нашу непохожа.

В итоге Рождество американское и всеобщий новый год прошли спонтанно. Рождество уже даже забылось, а вот новый год был несколько лучше. Я получил приглашение от приятного человека родившегося в Аргентине в русско- украинской семье,  но выросший в соединённых штатах.  Зовут его Ричард,  который чисто говорит по английски и испански, а также свободно объясняется по русски и украински. В последнем случае речь его смешанная и несколько ломанная. 

Ричард, человек, весьма активный. Диапазон его активности охватывает золотые прииски,  страховой бизнес и строительство. В добыче золота он был младшим партнёром Криса Никсона,  отдалённого кузена Ричарда Никсона. После смерти Криса банки забрали не только прииск, но и дом, бульдозеры, экскаваторы, крики, лопаты, промывочное оборудование и т.п. Рик (Ричард) оказался на улице у разбитого корыта,  условно говоря.

Он многое еще чем занимался с переменным успехом. Такова же его семейная  история.  У него было много жен и женщин, но остались только дети. Пятеро.

Все дети выросли и хорошо ладят с отцом. Ричарду сейчас 55. Очень позитивный, непосредственный и весёлый человек. Ему есть что рассказать и его интересно слушать.

Как бы то ни было, Ричард сумел сам построить великолепный большой дом с шикарным интерьером, просторными высокими комнатами и широкими лестницами. Мраморные столешницы,  большие дорогие окна и двери, колонны и подпотолочные короны, бильярдная и комната для игры в покер со столом на 12 человек, гараж на три машины, все это свидетельствует о вкусах и пристрастиях моего приятеля,  у которого  закончились деньги и обширный земельный участок вокруг остался малоухоженным.

Познакомил нас Джон. Пару лет назад они вместе пробовали страховой бизнес, но что то у них пошло не так.  Джон тоже отошёл от страховки и занялся игрой на бирже. Когда-то он здорово выручил меня со страховкой машины мы крепко сдружились. Джон из бакинских хасидов. Выглядит ярко, как Аль Пачино и в буйной его судьбе есть сюжеты вполне в духе событий по роману "крестный отец".

Сейчас Джон очень семейный отец, его очаг надёжно защищает жена Нонна,  а их общее количество родичей в новом свете доходит чуть ли ни до трёх сотен. Благодаря им мне теперь немного ведомы их традиции и многие блюда смешанной горско-еврейской кухни.

Ехать к Ричарду Джон отказался.  Разлад по бизнесу оказался глубже,  чем я думал.

Приехав, я оказался первым гостем, но Ричард уже разжигал жаровню у него были специальные дрова для куриного филе замоченного в аргентинском соусе и каких то редких немецких колбасок. Среди дров были яблочные полешки, корявенькие, трудные для колки, но удивительно ароматные.

У нас было время пообщаться и Ричард разговорившись поведал мне столь многое из своей жизни, что впору писать отдельную историю. При этом он, помимо ухода за жаровней, успел приготовить нам разделённый напиток из тёмного и красного пива в одном стакане,  по стакану на каждого. Настоящая диковинку для меня. 

В доме были еще его дочь и ее парень, которые готовили большую чашу пунша. Парень где-то курил на задворках, а дочь

время от времени приносила пунш на пробу отцу и получив совет молча уходила на кухню. Жаровня стояла на улице, вокруг грохотали  салюты сосейдей.

Вскоре пришёл художник-самородок ,выходец из Луцка, Ара. С ним была его новая, очень высокая модель, кучерявая красавица мулатка Кристина в чёрном блестящем макси. Они принесли свою выпивку и небольшой пузырь с настойкой гашиша.

Это сейчас легальное средство для нашего штата и к тому же сумасшедшим художникам, как Ара, это средство прописано докторами.

В такой компании мы открыли принесенную мною текилу старый Патрон, и хряпнули за наступающий.. для водки мы все здесь стали слишком нежными. Языки развязались. Правда для Ары в этом не было необходимости.  Он уже показал мне все новые шедевры на своём телефоне. Многие на тонкой грани пристойности. Ара известен небольшому кругу, в котором его полотна приобретают для домашних декораций. Талант молодого человека очевиден. Работоспособность совершенно инопланетная, ему явно нужен агент по продажам. 

В прошлый раз его девушкой была сдержанная большеглазая миниатюрная американка блондинка. Кристи во многом ее полная противоположность.  Общительная, веселая, никак не миниатюрная, брюнетка. 

После второго глотка текилы, все еще за наступающий,  Ричард сбегал в спальню и вернулся с полноценной китайской версией "калаша". Поскольку я у него  в гостях ему пришла идея сделать снимок. Мы вышли во двор, я взялся за цевье, Кристина возвышалась посередине, Ара распушил свои усы, получилось отлично в духе Lord of War..

После третьей Ричард, вставил пару зарядов, дождался паузы в салюте  соседей и два раза грохотнул холостыми, но невероятно громкими разрядами.  Что это было, в суете не удалось спросить, но я рад, что ствол не разорвало.

Вскоре появились две новые также вполне экзотичные пары. Одна состояла из миниатюрной китаянки глухом пиджаке пончо и миниюбке, ростом метра в полтора. Она была вточности вровень с Кристиной, когда та сидела на стуле. Имя китаянки не удалось расслышать. Ее парнем был Миша, в золоченных  очках, с рыжей шкиперской  бородкой и серьгой в ухе, в возрасте лет тридцати. Очень мягкий голос и манеры, но никаких претензий на скромность. Пил, как взрослый. Китаянка еще круче, она сразу взяла пластиковый стакан, никого не дожидаясь и не спрашивая плеснула джину, посмотрела с любопытством внутрь стакана и быстро хлопнула содержимое.  После этого стала весело и дерзко общаться глядя прямо в глаза. Она оказалась родом из Наннина.

Другая пара состояла из русских девчонок,  одна родом из Питера, другая из Краснодара. Обе выросли в Америке на Аляске,  взрослыми перебрались на материк.Обоим около 30ти. С ними был полный тазик с салатом оливье. Сами нарубили. Ара поворчал, "колбаса должна быть полтавская". Девчонок слегка задело, колбаску они взяли в русском магазине в Беллевью. Салат был отличный. Девушек звали Оля и Алла,  вполне созвучно с оливье))). Алла худенькая тёмная с пышнейшей завивкой, гуще чем у Пугачевой в лучшие годы. Сама делала.  Оля полненькая, простая светловолосая. Все открыто общались, шутки шутили, музыка играла. У Ричарда есть площадка с цветомузыкой и девчонки слегка подтанцовывали за столом. Исчез и появился Ричард,  теперь в белоснежной рубашке с чёрной бабочкой, в чёрных штанах на подтяжках, с большой золотой печаткой и блестящими туфлями. "Праздник начался!"... так я подумал! На самом же деле, все наскоро перепробовав за столом,  компания перебралась за карточный стол и Ричард  открыл большой футляр с картами и фишками..началась игра в покер.

Посмотрев еще немного на чудесные симпатичные лица я потихоньку,  по-английски, оставил их и поехал домой. 

Мне нужен был наш Новый Год! Ровно в полночь моя машина была на дороге номер три в районе Бэлфэр в сорока милях от дома. Раздался звонок и на экране показался мой шестилетний внук, который высунув свой язык до самого подбородка промычал "С Новым Годом, дед!" Прикололся и тут же убежал  оставив телефон, а мне уже улыбалась от уха до уха родная дочка...

Наступил 2020й!

ПАОЛА ЖИВА

“Ну его к черту! - с неожиданной злостью сказал Остап. - Все это выдумка, нет никакого Рио-де-Жанейро, и Америки нет, и Европы нет, ничего нет. И вообще последний город - это Шепетовка, о которую разбиваются волны Атлантического океана.

- Ну и дела! - вздохнул Балаганов.- Мне один доктор все объяснил, - продолжал Остап, - заграница - это миф о загробной жизни. Кто туда попадает, тот не возвращается.»

Последние двадцать лет мне доводится заниматься промыслом морского огурца, которого у нас называют малазийско-индонезийским словом трепанг. Если вспомнить первое знакомство с этой морской тварью в начале своей карьеры в Посьете, то этому знакомству уже более сорока лет. Раз так, то захотелось мне написать свою книгу об этом малоприглядном знакомце, уж слишком много информации  о нем накопилось, и еще больше становиться доступно с каждым днем. А там ведь не просто про его питательность, биологию и экологию, в истории есть интересные данные о нем со времен Конфуция, ранних китайских императоров, японских феодалов, затем были колониальные времена и европейская торговля с Китаем на чайных клипперах, где трепанг служил валютой почти 300 лет. Раз валюта, то в процессе добычи валюты из  морской воды, появились маккасарские торговцы, вестиндская компания, пираты Моро, морские цыгане Баджо, охотники за головами, они же работорговцы и пираты с европейской кровью. Поиски трепанга, как средства платежа, привели к открытиям новых земель, включая север Австралии, до того, как ее «открыли» европейцы. Начались настоящие трепанговые битвы, свидетелем, которых стал наш Миклухо Маклай и т.д., и т.п. 
Стало очень интересно и бытие мое иммигрантское начало, наконец-то, заполняться былым смыслом, который имел место на Родине в пору моих научных потуг. Тем не менее этот энтузиазм получил несколько серьезных ударов, от которых непросто оправиться. Дело в том, что написать книгу сейчас «может каждый дурак».

И «дураки пишут»)))! Книг сейчас появляется настоящая уйма! На моих полках накопилось несколько десятков книг с автографами авторов, которые мне лично знакомы. Отнюдь не дураки, и книги хорошие. Я их все прочел. Через это, некоторых авторов, заново открыл для себя, как личностей,  несмотря на многолетнее знакомство.   Но похоже, что кроме меня их никто не читает. Книги лежат у писателей в ящиках, в кладовках и на чердаках.
Пришла новая эпоха. Теперь все нужно оцифровывать и выпускать свои труды в океан интернета, тогда, может быть, твои опусы до кого-то и дойдут, но и тут все та же заковыка, насильно мил не будешь. Настоящих любителей книгочеев, как и любителей балета, театра, живописи и иных высоких материй можно привлечь только качеством, ярким или глубоким, или и тем и другим, а откуда ему взяться если даже Иван Бунин шестнадцать раз переписывал свой рассказ «Господин из Сан Франциско». В итоге за мастерство владения русским языком Бунина премировали самим нобелем! Льву Толстому жена тоже помогала несколько раз (!!!!) переписывать «Войну и мир». Тогда, как я, до сих пор, не смог ее осилить прочитать «от корки до корки» и читаю только разные главы по настроению. И это ведь шедевры, как по языку, так и по содержанию. Всем туристам стоит прочесть этот, весьма яркий рассказ Бунина, ибо ничто не изменилось в ядре турбизнеса и путешественник везде хорош, пока не кончились наличные. Так же нет смысла вести споры о «русском мире», почти нет смысла, если не прочесть эту глыбу Толстого. Впрочем здесь не об этом. Мне на такие лавры претендовать негоже, не графы мы, и даже на простую правку текста нет ни времени и ни желания, есть только зуд самого писания, который появляется время от времени, как и само время для того. 

Так появились Пао и Паола. Писать просто историю промысла и потребления трепанга не было смысла. Хватает специалистов без меня, а они уже во многом повторяются. В то же время,  читая полинезийские записки М.Маклая,  других авторов по  истории работорговли, документы о пиратстве,  приватирстве и других событиях коллониального периода, фантазия разгорается и возникает эффект физического присутствия в исторический период богатый драматическими событиями в коллосальных масштабах,  немыслимых по напряжению. Откуда взялись эти молодые полудикари сейчас уже трудно вспомнить. Они оказались такими симпатичными и так сильно полюбили друг друга, что их жизни в полулюдоедском сообществе, на небольших островах в океане,   в окружении постоянных охотников за рабами, оказалась практически обреченными. Они в первые же дни после встречи  прошли испытания на грани выживания и затем, после короткого счастья, судьба обрушилась на них совершенно беспощадно. Я сам потерял покой и стал следить за каждым их шагом, рассылая новые эпизоды из  жизни молодой пары своим потенциальным читателям по скайпу и, чему-либо еще, только бы не оставаться в этой драме одному наедине с героями. Мой блог слишком малозаметен на интернете, но днажды в 2 часа ночи я услышал по скайпу сигнал о пришедшем сообщении. Заглянув туда увидел послание от одной дамы с очень живым умом и способностью обо всем говорить сразу и прямо в лоб. Текст был очень коротким: «Вася, не убивай Паолу!»
Как вам?)
Потом еще были отзывы. Интересные. Людям было интересно читать, мне было интересно их слушать.  Критики было на удивление мало, но она была и мне ее тоже надо. Впрочем об этом когда-нибудь потом. 

Где сейчас Паола? Я, в интенсивном поиске, но времени не хватает. Пао еще на том же острове и не факт, что он сможет оттуда вскоре выбраться. Одни головорезы перебиты, но их главарь жив и набирает других. Главы вестиндской компании терпят убытки и готовы серьезно финансировать приватиров для борьбы с «незаконными» пиратами. Миклухло Маклай, не в силах наблюдать зверское отношение к полинезийцам, в которых он обнаружил совершенно душевные человеческие качества и способность к быстрому обучению, пишет письмо русскому царю с просьбой поставить русский флаг на островах, пока британцы, голландцы, немцы, французы и испанцы борятся за коммерческие ресурсы. На островах в племенах появляется огнестрельное оружие, поступающее от конкурирующих колонизаторов. Между племен возникают серьезные битвы с небывалым кровопролитием. Кроме трепанга продолжается охота за жемчугом, экзотическими специями, сандаловым деревом. Миссионеры из Европы и ближнего востока начинают борьбу за души язычников и это добавляет межчеловеческие трения в регионе разбросанном по тысячам островов. Пираты и торговцы умудряются без устали путешествовать между Тиморским морем, Маккасаром, Сингапуром, Нанкином,  Филлипинами .. Где здесь найти Паолу? Кто поможет вызволить Пао с безлюдного острова? Как добиться расположения небес и добиться их встречи? Какими они будут после всех прошедших испытаний? Откуда появляются мистические сигналы влияющие на судьбы этих милейших папуасов? Не знаю! Никто не знает! Но набравшись терпения, со временем, с помошью сил небесных, собирая факты и разбирая события по деталям,  это все придет к нам. Кто знает, возможно мы станем свидетелями возобновления небывалого союза, который по силе духа, по накалу страстей, по  немыслимой энтропии событий превзойдет известные нам любовные коллизии когда-либо случавшиеся .. Наша пара не испорчена материализмом продвинутой цивилизации, их редкий любовный талант находится на недосягаемой высоте над простым гормональным влечением, их естественная, взявшаяся непонятно откуда  одухотворенность, их непрерывный поток ферромонов, при хроническом голоде социальной подпитки, неизбежно приводит к мысли о существовании божественного воздействия и небесного выбора этой пары…..
Паола жива!
Дайте время…….  

Паола исчезла

Паола жила в полуобморочном  состоянии. Ее тело двигалось в пространстве, ее уши слышали голоса и звуки, глаза видели и отмечали все вокруг, рот принимал пищу и напитки. Она  реагировала на тень и свет, тепло и холод, на  заботу и принуждение.  Она быстро научалась понимать голоса  и жесты людей говоривших на разных языках,  легко ощущала, кто может быть другом, а кто врагом, кто лжет, кто нет, кто опасен, кто ничтожен.  Ее голова была ясной и восприимчивой, но душа замерла, как глубокозамороженная вода. Жизнь больше не дарила ей ни малешей радости и удовлетворения, но стала непрерывным испытанием и ожиданием. Вероятно надежда и способность ждать бесконечно, невзирая на боль,унижения и неволю,были ее главным талантом. Унее не было боли воспоминаний,   ее не терзали сомнения,  как дикарка, она довольно  легко переносила физические  страдания, но ее  внутреннее ядро, ее необычайный врожденный дух были столь сильны и прочны, что ей даже не приходилось думать о том, что если она выживет, счастье придет к ней вновь. Он знала, будет так.

Человек в белом ощущал этот впаянный стальной дух Паолы и молча наслаждался обществом хрупкой и изящной дикарки. Кто и как распорядился звездами , какие мутации случились при ее рождении,одному богу известно, но эта дикарка получила все. Сила любит силу, а сила духа наивысшая сила. У человека в белом не было никаких планов в отношении девушки, но расставаться с нею он не собирался, он также не собирался ломать и насиловать ее волю. Пока Паола была для него подобно редкостной,красивой птице в его золотой клетке, ее присутствие было желаным и обязательным, оно меняло смысл и содержание его жизни. Он будет воевать и грабить, как и прежде, но теперь он будет всякий раз возвращаться к своей пленнице.

Новое бандитское прау было почти готово, головорезы голодны и трезвы,оружие и провиант собраны, как и информация о приходящих купеческих судах. Пора было уходить и, как можно быстрее. Банда должна быть в деле, заточена на дерзкие действия,иначе она опять расползется по порту и городу, займется мелкими разбоями и воровством, погибая и попадаясь на совершенно никчемных грабежах. Второй причиной срочного ухода были нарастающие слухи,активность и беспокойство городских властей, их подпольных спонсоров, так и не установивших хозяина нового разбойного парусника.

 Снарядив экспедицию человек в белом сумел сохранить свое инкогнито.

Этой ночью часть экипажа выведет прау из гавани, другая часть будет подобрана на малом острове,  человек в белом присоединится к ним еще через пару дней, в районе, который известен сейчас только его старшему помощнику.   

В последний день перед уходом Паола исчезла. 

Следов взлома не было,сама она уйти не могла. Без языка,средств,одежды добровольный уход был гибельным для нее и ничто в ее поведении за последний месяц не показывало и намека на такие намерения. Весь жизненный опыт человека в белом, его  утонченная, изощренная интуиция , а также внимательный детальный осмотр жилища, давали понять, что пленницу похитили и сделали это идеально, хорошо подготовив операцию.  Это была громовая новость. Его абсолютное инкогнито, как он о нем думал, для кого то не было таковым.

Один на острове 2

Один на острове

Некоторое время Пао блаженно обитал на необитаемом острове. Страдания на пиратском судне были позади и он сполна наслаждался изумительной свободой, чистотой безлюдного пространства, свежестью добываемой пищи, ночным покоем в любой удобной позе в логове сооруженном из ветвей и листьев на прибрежном мангровом дереве. Его простое сознание отровитянина из примитивного племени не было обременено такими чувствами, как тоска по дому, он не жаждал  общения со сверстниками и, тем более, его не обременяли амбиции и  желание проявить силу, возглавить и подчинить себе сородичей. Он спал, когда уставал, Отдохнув Пао охотился на суше или в воде, легко добывал себе пищу, а насытившись, бродил по округе отмечая все примечательное и значимое для дальнейшего существования здесь. Ему удалось найти небольшую естественную нишу в высоком склоне образованную каменной плитой, нависавшей над осыпью,  теперь ему было где уберечься в сезон дождей или скрыться с приходом на остров чужаков. Недалеко и вниз от ниши бил маленький чистый родник, а выше было легко доступное плато, с которого открывался отличный вид на всю лагуну, начиная от ее входа и до ближайшего берега, где Пао обнаружил себя самым чудесным образом, здоровым, почти невредимым, в полной безопасности рядом с загадочной корзиной  с припасами.

Когда темнело Пао усаживался в логове поудобнее, смотрел на звезды и луну, когда та приходила, слушал звуки моря и ветра, а в тихие вечера стрекот насекомых, ночных птиц и животных. Всякий раз, когда тело расслаблялось и никаких тревожных звуков не возникало, он начинал вспоминать Паолу. Мерцание звезд, их падение с шлейфом огня, движение воздуха, звуки скрытые в темноте  и прилетавшие от воды оживляли воспоминания, помогали воображению, а, засыпая, он и вовсе ощущал теплый воздух и нагретый лежак  обьятиями своей любимой.
Пробудившись все начиналось заново. Со временем мысли о Паоле, не ослабели и не забылись, совсем напротив,  желания найти ее, заново  ощутить блаженное присутствие любимой,  испытать негу совместного уединения, услышать ее смех, увидеть ее лицо, ощутить ее реальные обьятия стали столь сильны, что они преодолели первичные инстинкты безопасности и Пао начал искать средства для строительства пераху или чего-либо подобного способного к управляемому передвижению по воде.

Жизнь в Бринноне

      Долгие годы жизни в Америке приучили меня находить приемлемое съемное жилье  и никогда не задумываться о его содержании. В большинстве случаев жилье соответствовало текущим нуждам и при этом,  каким-то образом,  удавалось выстраивать благополучные  отношения с лендлордами, более того,  порою мы становились друзьями. В конце же концов накопившееся за две декады заморского проживания оборудование и личные вещи, а также обладание рабочим суденышком и необходимостью его обслуживания привело меня к мысли, что пора заводить собственное недвижимое имущество с достаточной территорией для комфортного размещения. После двух-трех лет поисков, и последующей волынки с оформлением займа, я сам, наконец-то,  превратился в американского землевладельца. 
      Домишко достался не ахти какой,  это так называемый двухкорпусной трейлер фабричной сборки . Ему сорок лет и он стоит не на реальном фундаменте, а на бетонных блоках. Стенки тонкие, окна с алюминиевыми рамами. Одним словом холодный. Но не в Сибири же живем. Зимы здесь можно пробегать  в курточке на рыбьем меху, хотя снег случается выпадает. У дома есть газовое  отопление с подпольными воздуховодами и тысячегалонным газгольдером, есть  чугунная дровянная печь вместо камина. Имеется, конечно же и  электричество, вода из местной скважины, три спальни, две полноразмерные ванные с туалетами. Кухня с большой плитой и просторная жилая комната с большими окнами. Всего 130 наших "квадратов". Потолки, правда низковатые. Еще есть хорошая терраса, навес от дождя, пристроенная мастерская и сарай на бетонной площадке. Землм почти треть гектара. 
 Перед домом большой ровный двор с газоном, а также дремучий лес на крутом склоне  позади. Лес в основном сосновый, перемешанный с секвойями. Эти деревья все большие, метров по 30 в высоту. Попадаются среди них и клены по краю. Дом простоял более 10-ти лет без ухода, что позволило поторговаться при покупке, но потом и повозиться пришлось и еще придется. 

Пока искал дом был застой в торговле недвижимостью и я не сильно спешил. Затем, почти в одночасье, цены на дома в Сиэтле взлетели в три раза из-за огромного объема заказов боингов и сумасшедшего роста "амазон" бизнеса. Потому мой выбор пришелся на городишко Бриннон на полуострове Олимпик, на берегу Худканала. Население в городишке насчитывает 700 человек. Администрация в отстуствует, нету и своего шерифа. При этом есть школа, церковь, пожарная часть, ликеро-водочный магазин со снастями для ловли местного краба, мелкий магазин при заправочной станции, есть две таверны и несколько агенств по продаже недвижимости. Город растянут на десять миль вдоль берега залива и идущему по нему хайвею 101. Здесь в залив впадают две горные речки Дакабуш и Дусвалипс, есть устричные фермы, бегает огромное стадо больших оленей и постоянно появлятся в поле зрения один черный медведь. В прошлом году его видели четыре раза, то в гавани, то у небольшого озера, а один раз во дворе у одного моего приятеля. Беды он никакой не вызвал, но на слуху был постоянно. 
Вот в такие дремучие места я попал. От Сиэтла 30 минут на пароме до Кингстон, отуда еще часок на машине и ты дома.
      Есть здесь превосходная Плезэнт Харбор марина, т.е. гавань для яхт и суденышек моего калибра со всеми необходимыми сервисами для мореплавателей. Здесь же можно спускать лодки с трейлеров. Есть картинная галерея, ресторан на крыше с огромными телевизорами для просмотра спортивных событий, кафе, бассейн с хоттабом и всякие души с прачечными. Уютно и закрыто от всех ветров. Летом здесь полно отдыхающих на своих яхтах. Зимой безлюдно, только постояльцы, которые проживают на своих посудинах, да обслуживающий персонал.
Есть у меня и доступ на наш частный берег с въездом через ворота на замке. Я один из 30-ти совладельцев.Берег этот приподнят и образует обширную террасу под высоким лесистым обрывом с одной стороны и горной речкой Фултон с другой, а с третьей это собственно берег залива Худканал, который оголяется на сотню метров во время отлива и нам дозволено собирать здесь устриц и зарывающихся двустворок по 18 и 44 штук в день. Мой участок из двух лотов с меня берут двойную плату за год вперед. Я могу собирать моллюсков вдвое больше.  Здесь же есть стоянка для машин, огромная беседка, жаровня, водопровод и небольшой туалет. Под живописными деревьями стоят красивые скамьи с видом на залив и гору Рэйнир и лежат каноэ для прогулок по воде. Можно отмечать дни рождения, играть свадьбы, а можно тихо сидеть, наблюдать за погодой, небой, луной и солнцем, за играми больших птиц, включая белоголовых орлов, ворон и чаек или слушать пение певчих пичуг, или крики нерп во время парных игр. Ручей тоже хорош. В нем есть форель и заходят лососи. Мой дом в полмили наверх по склону от этих ворот. Хорошее упражнение прогуляться за устрицами.
Вот куда я забрался. Обжился, отмылся, расставил мебель, развесил картины, перегнал свою лодку и начал готовиться к сезону. 
    С первых же дней стали заходить соседи. Джерри и Нэнси, живут недалеко прямо над нашим берегом. Простые люди. Сразу предложили какую-то большую кровать. Я отказался. Недавно избавился от одной, что оставалась от прежних хозяев. Затем пришел Дэйв, который всю жизнь занимается сверлением скважин и установкой водяных насосов. Живет на два дома ниже на моей стороне дороги.  Однажды он создал необыную для этой страны картину. Пьяный уснул в придорожной канаве у своего дома. Затем Робби и Эд, которые от меня прямо за забором. Робби может говорить не останавливаясь, а Эд, кажется может всегда молчать и тихо улыбаться, как слегка тронутый. Правда, когда заговорил, оказался очень интересным пенсионером инженером занимавшимся военной электроникой. Робби до него была несколько раз замужем, но все предыдущие мужья ее хотели убить и ей приходилось с ними судиться. Один из них был греком и от грека у нее остался очень хороший дом в Греции, где они проживают с Эдом большую часть года. Дом рядом со мной Робби купила на деньги отсуженные у другого мужа. Этот дом великолепно остроен, имеет гостевые квартиры, великолепный остекленный этаж с открытой террасой и видом на залив, на восток с восходами и заснеженной горой на горизонте. У них крепкий забор, постоянно запертые ворота, круглосуточное освещение и охранная система. Они здесь одни такие. 
Потом появился Аллен. Седенький, пузатенький , голубоглазый, улыбчивый с хорошо прореженными зубами, руки и одежда всегда в краске, шустрый и активный,  как подросток в свои ровно семьдесят. Он кораблестроитель. Дом в лесу за углом, от меня в пятистах метрах, там же у него цех, где он строит огромный тримаран с парусами для океанских переходов. Он ботаник с университским дипломом, немного преподает естественные науки в местной школе и читает по субботал проповеди местным католикам. Редкостный мастер на все руки, не успевающий заканчивать свои дела. Аллен был трижды женат. Дважды на русских женщинах. Одну он привез из Москвы, другую, семь лет спустя, из Калининграда. Красавицу! Обе сбежали от него, сразу по получении гринкарты. Он мне много помог в ремонте лодки. Действительно мастак, когда дела касается эпоксидки и стекловолокна. Кроме того у него есть много материала купленного с боинговских складов сюрпласов. Мне пригодились легкие сотовые углепластиковые панели. 
Чуть не забыл про "белую ведьму" Велму. Она, конечно, никакая не ведьма, но местные зовут ее именно так. Это совершенно седенькая старушка из дома напротив. Дом прекрасный. Два этажа с круговым балконом и бесподобным видом на 
залив. Впрочем бесподобие его сильно померкло со временем.  Краска во многих местах облупилась, крыша зарастает мхом, окна не поменяны. Двор большой с огромным лиственным деревом посередине.  Под его густой раскидистой кроной стоит спортивная машина БМВ выпущенная в конце 80х. Еще глубже во дворе есть другая машина, но, похоже, что обе давно обездвижели. Вельма иногда потеряно ходит по дороге между домами. Она меня горячо поприветствовала при моем появлении, но улыбка ее при этом была очень неловкая извиняющаяся, и разговор она же резко прервала , отвернувшись. Иногда Велма пропалывает свой газон или собирает цветы. По вечерам в окнах виден свет старинных торшеров. Алан рассказал, как однажды зимой, когда выпал снег, а на дороге была наледь, соседи вызвали спасателей увидев Велму бредущей босой по этой лороге.
В общем соседи у меня вот такие. Есть и малообщительные, так, помашут рукой издалека и всё. Кроме того в гавани на парусной лодке живет Вилл, которого я знаю уже семь лет и там, же в своем доме Дэйв, ветеран Вьетнама. Он целый год держал и ремонтировал мою лодочку к предыдущему сезону. 
Вилл познакомил меня с Биллом. Морским инженером на пенсии, который также одиноко живет в аккуратном парустнике построенном в Гонконге из тикового  дерева лет пятьдесят назад. Билл самый старший, ему 75-76 и с Виллом они постоянно в натянутых отношениях. Но когда надо ехать в госпиталь на операцию, или за покупками после операции, Билл никому, кроме Вилла себя не доверяет. Вилл безотказно везет его и туда и сюда. Билл в молодости попал во Вьетнам и занимался там ремонтом подбитых вертолетов. В основном страдала гидравлика и он хорошо с этим справлялся. Ему, гражданскому, дали позицию майора, чтобы он имел право на поездки на военном авиатранспорте. Интересная публика, но летом я стараюсь заходить к ним пореже.  Вилл и Билл в хорошую погоду до полудня устраиваются в шезлонгах под зонтами и распивают, каждый свое. Вилл нажимает на крепленное пиво, Билл любить крепкие ликеры или коктейли из них. Погода летом стоит солнечная и безветренная. Если я навещаю  их они немедленно достают бокал и у меня, обычно,  не хватает совести им отказать. Они искренне, почти по детски,  рады моему появлению. 
       Полгода назад здесь появилась, также на парусной лодке, престарелая красотка Пэм. Одинокая женщина в шортах и с ногами длиннее, чем у Тины Тёрнер, ростом в 1.90,  все еще стройная, и улыбчивая, но безнадежная матершинница  с резкими политическими взглядами и очень критичной общественной позицией. Вскоре Вилл переехал со своим парусником на дальний пирс. Не выдержал спора о либералах и республиканцах, в котором Билл и Пэм заняли противоположную сторону, При том, что Вилл не поддерживает ни одну из этих партий. 
        Однажды, когда срок моего нового обитания составил около полугода, мимо моего дома прошла группа молодых людей, парней и девушек, смеющихся, громко говорящих, с мелкими детками под ногами. Они помахали мне рукой, остановились полные любопытства, рассматривали мою диковинную лодку обвешанную шлангами, слушали мою  речь со славянским акцентом, дивились на мои часы повешенные на наружней стене. Люди эти также оказались моими соседями, но приезжают они в свои дома только в летний период ненадолко. Общаясь с ними  мне показалось, что в меня начал поступать какой-то живительный эфир. Тело стало легче прижиматься к земле. Что то  в душе зашевелилось  от их  энергии, от их полной ожиданий жизни с их бесконечным долгим будущим. Захотелось опять своих детей завести, забыть все беды и потери случившиеся на жизненном пути, захотелось зазвонить в колокола, появилось желание дров нарубить, колодец выкопать, сад посадить. Они уже давно ушли, а в ушах все еще стоял хор веселых голосов.. Зазвонил телефон, из него раздалась сильно растресканная речь Вилла с жалобой на Пэм и Билла, с которыми ему сейчас не очем толковать. Я дал ему проговориться, потом извинился, отключил трубку, пошел в дом напился чаю, успокоился и снова занялся лодкой. До сезона оставалось меньше месяца.