Преследование (ч.2)

Ко второй половине дня стало ясно, что расстояние между парусниками сокращается. Направлние движение британцев свидетельствовали о преследовании.  Большая площадь английских парусов и военные обводы современного  судна давали замечательные результаты. Вынужденное сражение становилось более вероятным чем побег и укрытие. Если карты верны, то встреча произойдет в проливе между вытянутыми островами. Там ветер либо усилится, либо совсем утихнет. Человек в белом приказал убрать весла. Гребцам лучше отдохнуть и приготовиться к бою. Его люди были хорошо вооружены. Именно у англичан они смогли захватить огнестрельное оружие среди которого были новейшие двухствольные колесцовые пистолеты. Человек в белом перед боями надевал на пояс два таких, а также носил более тяжелые и надежные с крупными пулями старые полочные кремневки, которые он подвешивал через плечо на ремнях. Приказал приготовить побольше зажигательных факелов и ручных пороховых ядер с фитилями. Также зарядили лантаку, которую перетащили теперь на корму.
 Прошло несколько часов и с приблизившегося корвета произвели предупредительный выстрел без ядра. Это был приказ остановиться. Его дополнили  взмахами королевского флага. Человек в белом остался неподвижен и молчал, как статуя. Пиратское прау продолжала движение. Вскоре были произведены выстрелы ядрами, но те легли достаточно далеко от цели. Узкая лодка на ходу была нелегкой жертвой даже для английских артилеристов. Выстрелы прекратились, но это было ненадолго. С сокращением расстояния они последуют неизбежно. Топить их сразу не будут, за живого корсара плата намного выше. Публичные суды и показательная казнь на площиди давали больший воспитательный эффект.
Спустя время человек в белом приказал поставить два котла, отобранных у трепанголовов, уложить туда влажные рогожи залитые маслом  и когда ветер ослабел поджег его, заставив вновь потрудиться гребцов, совершив маневр для обширного распространения дыма. Уже на жалея сил прау устремилось под веслами в проем между островами. Сил хватило, как раз, чтобы войти в пролив, где их ожидало разочарование, берег ближайшего острова был крутым, без мангров. Теперь открытый бой стал совершенно неизбежным. Англичане приближались. Человек в белом приказал зарядить лантаку каменной картечью и держать фитиль наготове. При этом он также дал распоряжение скрыть саму лантаку под парусиной.

Первое ядро сразу пробило обе палубы и вышло через борт с другой стороны чуть выше воды. Человек в белом приказал пойти на сближение. Следующее ядро могло быть уже по-настоящему фатальным. Борта парусников сблизились. Англичане в камзолах собрались вдоль борта с оружием наготове. Капитан в трубу рассматривал пиратское судно и пока никто не стрелял. Человек в белом приказал поджечь латаку. Пираты не думая о своей жизни скинули парусину и пальнули картечью по своей судьбе. Камни, как веером сдули камзолы с борта, крики и стоны сопровождали их падение. Пока забивали новый заряд раздались ответные ружейные выстрелы, у пиратов появились потери, которые только взвинтили их зверинную страсть близкого боя. Они знали, что этот день у них последний, но вместо обреченности появилась абсолютное отчаяние, жажда отдать свою жизнь, как можно дороже, забрать с собой побольше душ ненавистных врагов. Борта сблизились, начались прицельные выстрелы, а когда сошлись вплотную, пираты начали швырять заженные факелы и подфитиленные ручные ядра.  Английские моряки спрыгивали на палубу прау и выстреливали заряды в упор, а затем вступали в сабельные схватки. В дыму и грохоте шла отчаянная работа убийц в законе и вне закона. Кровь фонтанами вырывалась из вспоротых артерий. Отрубленные конечности падали на палубу. Шоки от огромных ран, опустошенных глазниц, проколов насквозь сопровождались истошным воем в убийственной агонии. Начался пожар на правом борту прау, на этот же борт пришелся сильный крен и парусник черпанул изрядную долю забортной воды. Бой разошелся по всему судну, палуба несколько выровнялась, но осталась накрененной. Взорвалось несколько ручных ядер прямо на палубе прау. Живые англичане попрыгали за борт, в надежде на спасение.  Поднялся небольшой ветер , который развел суда. Пиратам спасения ждать было неоткуда, и спасать уже было почти некого. Начинались скоротечные приэкваториальные сумерки. Это была надежда. Для человека в белом. Его пистоли еще дымились, с кинжала стекала кровь, но сам он был цел и без единой царапины. Ткань с головы давно слетела и длинные черные волосы свисали теперь до плечь. Накидку он также давно скинул. Увидеть его в темноте стало непросто, как и отличить от членов его былой  команды. Он только что прикончил мечом смертельно раненного старшего помощника. Вокруг больше не было ни одного человека способного держаться на собственных ногах. Англичане еще больше отдалились. Были заняты спасением своих товарищей из воды и, похоже, отложили высадку на прау до утра. Мачта на прау была надломлена, ставить паруса было некуда, как и рассчитывать на гребцов. 

Преследование. На острове Вау Вау (человек в белом и Паола)

После неудачи при продаже на острове Вау Вау человек в белом вскоре осознал, какую ошибку он совершал. Присутствие Паолы на паруснике изменило его настроение радикально. Он просыпался теперь еще раньше и охотнее. Сам подавал горячие отвары дикарке на небольшом подносе. День проходил быстрее, подручные и члены команды стали еще послушнее и старались пореже попадаться ему на глаза. Команда нижней палубы наверх не выходила совсем. Загадка Паолы заполнила жизнь профессионального убийцы и марадера высочайшего класса новым содержанием. Человек в белом мог теперь часами находиться в каюте, занимаясь своими делами, просиживать над далекими от точности, захваченными или контрабандными картами, перебирать личное оружие, общаться со старшим помощником, принимать пищу, напитки и наблюдать при этом за пленницей, которая полностью его игнорировала.
Она была истинной и уникальной дикаркой.
В ней не было ни грана фальши, демонстративности или вызова. Сейчас она была просто закрыта от внешнего мира. Так работала ее природа. В счастье ее душа парила над телом снаружи и девушка была распахнута перед окружающим ее миром. В пленении все ее чувство замерли, скрылись внутри под глухой защитой "свинцовой" ауры в бесконечном и неопределенном ожидании. Человек в белом никуда не спешил, загадочная туземка принесла в его жизнь ощущения о коих он никогда не ведал.
В один день помошник сообщил об опасном паруснике на горизонте. Вскоре было ясно, что это военный корабль ее величества,  надо было немедленно уходить за пределы видимости. Человек в белом дважды нападал на английских купцов и за его голову была назначена крупная награда. Ветра было мало, надо было вставлять весла и гнать против солнца в сторону ближайшего острова. Каналы в мангровых зарослях могли послужить убежищем и маскировкой от более крупного корабля. Отдав распоряжения, человек проследил за ситуацией, вернулся в каюту, допил настой из черных кофейных бобов, достал дополнительное оружие из сундука, подошел к Паоле. Он долго смотрел на грациозное, неподвижно застывшее живое тело, на лицо с хорошо прочерченными линиями, на глаза прикрытые  тонкими веками с вуалью из длинных ресниц, на маленькую изящную головку, на длинной шее, на плотные волосы тяжело свисавшие по развернутым плечам и прикрывавших красивую небольшую грудь.    Насмотревшись человек круто  повернулся и  ушел на палубу. Прошел до кормы, где стоял помощник. Тот, дождавшись босса, показал на привязанную легкую прау Пао и заметил, что она притормаживает гребцов. Человек в белом оценил расстояние до  военного корабля, приказал сохранить лодочку.
Ко второй половине дня стало ясно, что расстояние между парусниками сокращается. Направлние движение британцев свидетельствовали о преследовании.  Большая площадь английских парусов и военные обводы современного  судна давали замечательные результаты. Вынужденное сражение становилось более вероятным чем побег и укрытие. Если карты верны, то встреча произойдет в проливе между вытянутыми островами. Там ветер либо усилится, либо совсем утихнет. Человек в белом приказал убрать весла. Гребцам лучше отдохнуть и приготовиться к бою. Его люди были хорошо вооружены. Именно у англичан они смогли захватить огнестрельное оружие среди которого были новейшие двухствольные колесцовые пистолеты. Человек в белом перед боями надевал на пояс два таких, а также носил более тяжелые и надежные с крупными пулями старые полочные кремневки, которые он подвешивал через плечо на ремнях. Приказал приготовить побольше зажигательных факелов и ручных пороховых ядер с фитилями. Также зарядили лантаку, которую перетащили теперь на корму.
 Прошло несколько часов и с приблизившегося корвета произвели предупредительный выстрел без ядра. Это был приказ остановиться. Его дополнили  взмахами королевского флага. Человек в белом остался неподвижен и молчал, как статуя. Пиратское прау продолжала движение. Вскоре были произведены выстрелы ядрами, но те легли достаточно далеко от цели. Узкая лодка на ходу была нелегкой жертвой даже для английских артилеристов. Выстрелы прекратились, но это было ненадолго. С сокращением расстояния они последуют неизбежно. Топить их сразу не будут, за живого корсара плата намного выше. Публичные суды и показательная казнь на площиди давали больший воспитательный эффект.
Спустя время человек в белом приказал поставить два котла, отобранных у трепанголовов, уложить туда влажные рогожи залитые маслом  и когда ветер ослабел поджег его, заставив вновь потрудиться гребцов, совершив маневр для обширного распространения дыма. Уже на жалея сил прау устремилось под веслами в проем между островами. Сил хватило, как раз, чтобы войти в пролив, где их ожидало разочарование, берег ближайшего острова был крутым, без мангров. Теперь открытый бой стал совершенно неизбежным. Англичане приближались. Человек в белом приказал зарядить лантаку каменной картечью и держать фитиль наготове. При этом он также дал распоряжение скрыть саму лантаку под парусиной.

Сезон разгорался. (Человек в белом и мистер Смит)

 Новые и новые парусники стали появляться в округе. Помимо белых, появились большие прау морских цыганей «баджо». Они приходили группами и сами ловили и обрабатывали трепангов. Они хорошо выискивали необходимые участки, глубоко и подолгу ныряли и, почти не выходили на берег. 

Филлипинские пираты «моро» кружили вокруг и иногда заходили в бухты, где непосредственно шел лов. Их приход наводил дикий ужас на старейшин и даже белые бросали свои дела и брались за стволы. Их репутация была хорошо известна. Когда «моро» решали действовать они старались убить, как можно больше людей и затем грузить отбитое добро. Во время атак они не разделяли воинов, стариков, женщин и детей. Их лезвия и стволы несли смерть всем двуногим, которых они могли достать. 
Пока же все обходилось. Промысел шел бойко, горы «пикулей» с сушеным продуктом накапливались, жизнь кипела в воде и на берегу. 

В один день в залив, где работал мистер Смит, вошло двухпалубное узкое пиратское прау. Ветра не было, но гребцы на первой палубе работая  двумя рядами весел легко и быстро ввели свое судно и встали совсем близко от парусника мистера Смита. Трезвый Смит позвал помощников с ружьями и они встали на палубе прикрываясь у мачты и надстройки. На верхней палубе пиратов появился человек в белой накидке и с обмотанной белым головой. У него не было оружия в руках. Смит  и пират посмотрели друг на друга и пират сказал на языке белых, что у него есть люди на продажу. Мистер Смит попросил показать товар. Вскоре от пиратов отошла небольшая прау загруженная людьми. Два пирата управляли лодкой, а трое человек по центру были товаром. Мистер Смит сразу отказался от одного из них. Этот раб был то ли слеп, то ли безнадежно туп и не реагировал на разговоры людей. Двое других были худыми, но истощенными их назвать было нельзя. Смит решил их взять. Договорились о цене и связанных между собой пленников передали сразу на лодку, которая тут же отвезла их на берег. Третьего, по пути назад, пираты ударили по голове и выбросили за борт. Смит был уже третьим белым, который отказался от этого бедолаги. 

Смит оставался на палубе  и продолжал наблюдать за пиратами. Человек в белом, напротив, полностью игнорировал внимание Смита, он был погружен в свои мысли, а также внимательно осматривал разбросанные по акватории пироги ныряльщиков, долго смотрел на береговое селение, на  прилегающие берега и на береговую активность. Похоже он увидел все, что хотел и удалился в свое укрытие на палубе. Чуть спустя от пиратов на берег ушла пирога с сосудами,  за пресной водой. 

Cтарик и арак

Cтарик и арак

Старик и Пао, развели огонь,  забросили трепанг в котел. Они сидели пока Паола чистила рыбу, которую сама подбила сегодня у основания кораллового рифа. Старик рассказал, что люди считают этот остров проклятым плохими духами. Когда он был юн, как Пао, большая вода смыла все поселение на берегу и лишь немногим удалось спастись. Выжившие перебрались на другие острова и с ужасом вспоминали, как темная стена большой воды пришла ниоткуда и смела строения на земле, а при отходе все забарала с собой. Лодки, хижины и люди просто исчезли. В живых остались немногие женщины и дети, которые собирали коренья в зарослях на высоких склонах и мужчины, которые рыбачили или ныряли на другой стороне вытянутого острова. . Старик, тогда совсем юнный, впервые ушел в море без отца и братьев. Он был единственный выживший в семье.  Но он не боялся плохих духов. Самые плохие духи вселяются в людей, и тех людей надо бояться, а большая вода, большой ветер, большой огонь они есть и будут, то там, то тут и ничего с этим не поделаешь. С тех пор старик всю жизнь рыбачит один. Он часто приходит сюда и здесь ему некого бояться. 
Они хорошо сидели, ветра не было, в небе появилась луна. Пао готов был еще слушать старика. Когда рыба уже была почти обжарена, старик молча встал и ушел в гущу леса, в сторону большой пресной лужи. Паола надела куски рыбы на длинные наломанные сучки и воткнула их в землю. Пока старика не было она села рядом и прижалась к Пао. Обоим было очень хорошо. Опытный, спокойный старик снял у них постоянное ощущение тревоги и опасности. Старик появился назад с большой корзиной обмазанной засохшей глиной и такой же крышкой. Старик поставил ее подле себя, открыл, покопался и достал небольшие бусы, протянул их Паоле. У девчушки открылся рот и остановилось дыхание. Она не знала, что делать. Пао положил бусы ей на шею и завязал за головой узелок крепкой нити. Паола хотела что то сказать, но слов не было и она обняла старого человека, а потом подпрыгнула и повернулась на одной ноге от радости, бусы блеснули и крутанулись вместе с ней. Она прижала их руками к груди села,  притихла. Лишь рот оставался открыт, а глаза блестели и смотрели в корзину. Старый человек еще копошился там, вытащил какой то сосуд с горлышком и пробкой, небольшой горшочек из глины с плотной крышкой и трубку. Он еще что то поискал. Не нашел и закрыв крышку сел рядом с корзиной. Паола протянула ему кусок рыбы на палке и все вместе они принялись за трапезу. Куски был большие и жирные. Когда поели и обсосали кости, Паола собрала их и бросила в угли. Все это время никто не сказал ни слова. Старик взял сосуд и с трудом покрутив пробку  с хлопком открыл  его. Пао и Паола не отрываясь смотрели на него. Человек поднес сосуд к губам и сделал большой, долгий  глоток. Лицо его совершенно сморщилось, глаза закрылись, а сам он словно оглох. Время остановилось. Чуть спустя лицо его разгладилось, он сделал большй выдох и посмотрел так, словно впервые увидел рядом с собой юношу и девушку. Еще чуть спустя разум и слух вернулись к нему. Он протянул сосуд Пао и жестом показал «сделай также».. Пао взял и удивился каменной тяжести сосуда, который на вид был не больше средноего кокоса. Он поднес его к губам и его ноздри распахнулись, словно от жаркого пламени пыхнувшего прямо в нос. Он запрокинул голову и сделал точно так же,  как это только что сделал старый человек. Боги, боги!!! Он влил в себя огненную воду! Пао выпустил сосуд из рук и о, чудо,  старый дед взлетел над землей и поймал его в воздухе не дав коснуться поверхности. Впрочем Пао этого не видел, его глаза были зажмуренны словно в каждое его око светили сотни солнц, его рот был закрыт так плотно, словно там засели тыщи ядовитыхз мух и он боялся  выпустить их наружу, его тело замерло, словно он сам был слеплен и запечен из глины. Наконец его очи раскрылись и потоки разверзлись, тело затряслось в агонии и оглущительном кашле, брызги с его лица летели и сверкали над костром, несколько раз он умудрился глубоко вдохнуть и выдохнуть, пока, наконец кризись не миновал и он не упал на задницу. Чуть спустя он смущенно хохотал, Паола сидела на корточках в страхе прижав руки к груди, громко хохотал старый дед. Затем дед протянул сосуд Паоле, но та отпрянула от него, как от самого злого духа во Вселенной. Дед засмеялся еще громче…..
Потихоньку всем снова стало спокойно и хорошо. Дед выкурил трубку и подал ее Пао.Пао вежливо и твердо отказался. 
Пао было очень хорошо. Он обнял Паолу и ждал, когда дед уснет. 
Костер в этот вечер не потушили. Дед не уснул. Уснул Пао. Прошло время в тишине. Потихоньку задремала Паола. Была глубокая, но светлая ночь. Старик собрал корзину, потушил костер, разгреб угли и ушел в темноту.

Старик и море

Захватив Пао и Паолу, пираты долго искали по острову третьего человека. Следы второй лодки были видны на берегу, а следов человека обнаружить они не смогли. Человек в белом молчал, как вкопанный, его воины чувствовали невидимый гнев, но ничего поделать не могли. Более двух дней они прочесывали всю округу, прошли по всем тропам, обследовали все подступы к источнику пресной воды, прошли по зверинным лазам в манграх, осмотрели следы на мягкой поверхности берега до самой кромки отлива, но следов не было, как будто не было здесь третьего  человека. Но все они знали, что он был. Они видели его заход в бухту и след от лодки тоже. Пао был пьян во сне, но араки у молодой пары не было. От девушки также ничего добиться не удалось. Она дичилась и отмалчивалась, но человек в белом хорошо читал ее мысли, она явно ничего не знала и ничего сказать не могла. 
Задерживаться дольше на острове не было смысла. Пераху направилась на северо-восток. Ход был так себе, но им не надо было сильно спешить. Время шло, команда свое дело знала. Погода была стабильная, а море пустынным.
Спустя полсуток они увидели лодку! Маленькая, вдали от берега, она хорошо просматривалась в ясную погоду. В предвкушени человек в белом приказал направить пераху в догонку. Команда рьяно бросилась к снастям. Жажда крови придала им привычный азарт. В этом случае особенно сильный. Загадка на острове никому не давала покоя. 
 Когда парусник развернули и приготовили весла, оказалось что лодка исчезла. Исчезла на глазах у всей команды на верхней палубе. Человек в белом достал трубу и долго рассматривал место, где все они не более чем четверть часа назад ясно видели лодку и кровожадно предвкушали отлов долгожданной жертвы. То, что это была именно та лодка, у них также сомнений не было. Время,  расстояние до других островов и направление ветра, все  говорило им  о том. И вот лодки нет. Команда без весел вела  пераху туда, где они видели маленькую прау.. Что они надеялись увидеть? Притонувшую посудину, тело владельца, скарб, намокший парус в воде… Ничего не было. Весь экипаж стоял по бортам осматривая чернильную синь морской воды, но усилия были совершенно напрасны. Чуть погодя парусник развернули и положили на прежний курс. 
  Прошли еще одни сутки. Человек в белом медленно пил чай из мелкой чашки на открытой палубе. Когда он приказал наполнить вторую чашку слуга чуть не облил его руку .. Человек в белом медленно поднял глаза. Слуга был с ним давно и ничего подобного с ним не случалось, тем более на спокойной палубе.  Он не успел спросить в чем дело или подумать о  наказании, поскольку и он и слуга теперь вместе смотрели на ту же самую лодку, что они видели и потеряли вчера. Лодка была без паруса, но медленно двигалась пересекая под углом курс пераху примерно в двух милях по носу. Человек в белом молчал и не отдавал никаких приказов. Он продолжал долго смотреть вслед, сначала невооруженным взглядом, затем медленно вытянул трубу   и поймав лодку в окуляр. Продолжил еще дольше смотреть через этот прибор. Он еще продолжал  смотреть  и молчать, но вся команда к этому времени уже все видела. В этот раз лодка исчезла прямо у них на глазах. Не растаяла, как мираж, а исчезла в одно мгновенние. Вот она была, и нету….

В поселении на берегу

В поселении на берегу

В лагере, на берегу острова Усалу, шла активная работа. С судна сгружали большие чаны под которыми выкапывали продольные ямы для закладки дров. Бригада из местных заготавливала дрова. Команда из моряков ставили каркасы для навесов, а местные женщины и подростки стаскивали пальмовые листья и накрывали ими эти каркасы. На небольших лодках учили ныряльщиков погружаться с грузом на дно с сетными мешками, привязанными на шее или у пояса ныряльщика. Командовали обучением белые. Они отсеивали пловцов, которые неспособны были нырять грубже 30-ти футов, или плохо видели предметы под водой. Белые были с оружием, с курительными трубками. Они устраивали на лодке обязательный навес для себя и все команды громко выкрикивали или руководили жестами. Особо бестолковых и непонятливых пловцов бесцеремонно  выгоняли. Желающих нырять пока хватало. В каждой лодке было место для 6-8 ми человек. Пловцы получали плату  долей от объема выловленного за день трепанга. Отбор и тренировка пловцов длились весь световой день. С утра это было веселое занятие. Надсмотрщики погоняли пловцов, покрикивали, смеялись над неуклюжими, возгласами поощряли ловких,  легкими пинками прогоняли назойливых подростков, постоянно крутившихся вокруг. К концу дня картина менялась. Пловцы ругались между собой, конкурируя за место на лодке и желая добиться расположения белого хозяина. Надсмотрщик, упарившись в своей одежде, обкурившийся, голодный и нередко в подпитии не мог дождаться конца дня и ужина в компании себе подобных. Он теперь хрипло и зло орал, пинки раздавал щедро и с удовольствием, иногда махал пистолетом, чтобы разрулить свары возникавших среды полуголых дикарей, гомонящих на непонятном языке. ..

Этой ночью моряки остались на берегу. Подальше от мистера Смита, поближе к ночной свежести, свободному пространству экзотическим забавам с дикарями и дикарками. Мистер Смит не возражал. Очищенная посудина, свежая вода, запеченная свинина, фрукты, доставленные с берега по указанию старейшин, поднимали настроение. Трюм был отмыт и все рабы доставлены на берег. Исчезла постоянная вонь. Мистер Смит подобрел и уже не выглядел тем чудовищем с постоянно выпученными глазами, каковым его постоянно видели во время изнурительного перехода. Вместе с продуктами прислали наложницу, напуганное юное создание лет 13-ти, с букетом на голове и повязкой на теле. Это был тонкий полуребенок у которого на теле только начали  появляться  признаки превращения в  женщину. Пока мистер Смит лишь ущипнул ее за бок во время  разгрузки подарков. Этого быдо достаточно, чтобы дикарка взвизгнула и забилась, дрожа от страха, между  корзинами в угол каюты. Уходя, мистер Смит  запер каюту, не ровен час выпрыгнет за борт. На судне остались пару человек для ночной охраны. Дикарям никогда нельзя доверять. С последней лодкой мистер Смит отправил большую бутылку рома для старшего старейшины в деревне и предупредил боцмана чтобы был рядом с ними всю ночь, а также приказал поставить двух матросов на охрану судовой  шлюпки на берегу. Чуть спустя он передумал и приказал пригнать шлюпку назад к судну. Для этого он отправил с боцманом одного из двоих оставшихся на борту матросов. Было еще знойно, но солнце быстро шло к горизонту. Мистер Смит вернулся в каюту чтобы сделать освежающий глоток. Проходя по палубе он проверил натяжение якорного каната, подергал замок на входе в трюм, дал табаку матросу сидевшему под мачтой. На всякий случай зло посмотрел ему в глаза. Баловать здесь нельзя. Матрос поежился. Все в порядке. Все под контролем. С берега доносились шумы от работы,  голоса и покрикивания на разных языках. Дела похоже шли. Не было никаких признаков паники и враждебности.  Мистер Смит  почувствовал некое расслабление, захотелось закрыться в каюте, выпить, поесть.


           За несколько дней на берегу было многое сделано. Выкопаны транщеи для огня, поставлены настилы и навесы для сушки трепанга, завезены и установлены котлы, нарублено топливо. Местные перестали бояться и вокруг лагеря стала появляться молодежь. Почти все мужчины, которые помогали, страдали от похмелья и постоянно курили. Они стали плохими помощниками, больше валялись в тени на берегу, надсадно кашляли, стонали, но продолжали клянчить табак и курить. Если табака не было они жевали бетель, но охоты работать больше не проявляли. Молодежь совсем осмелела, крутилась возле лагеря, постоянно стараясь сташить оставленные без присмотра мелкие вещи. Моряки, смеялись, ругались, но не отгоняли, напротив хватали молодых дикарок, которые ловко уворачивались . Приходили старухи, ругали молодежь, но получив порцию табака, что-то  ворча уходили в селение. Когда лагерь был подготовлен на берегу зажгли сильный огонь. Мистер Смит, осмотрев лагерь вернулся на парусник моряки же остались у огня в окружении большой группы местных. Чтобы прекратить назойливые выклянчивания боцман приказал поставить открытую бочку, в которую залили местную сладкую воду и добавили туда содержимле нескольких  бутылок дешевого рома и джина. Дикари мужчины попробовали напиток, им понравилось. Там же, на настил, вывалили мешок испорченного, подмокшего табака, что привело дикарей в настоящий восторг и толкотне. Поужинав и оставив трех моряков с оружием у лагеря остальной экипаж расслабился, продолжая выпивку и наблюдая дикарское веселье с плясками у костра, стычками у стола с табаком и у бочки с напитком. Все селение собралось на берегу. Большинство мужчин дикарей сильно набрались. Часть из них валялась на берегу, иных женщины увели домой. Старухи курили, но почти не пили. Подростки шныряли вокруг, моряки шугали их время от времени, старухи шипели и плевались, ругая всех и вся. Когда костер совсем прогорел, никто не подбросил дров. Часть людей уже спала от усталости и угара, другая часть бродила  в темноте натыкаясь друг на друга,  там и тут возникалау возня, у кого были силы возвращались в хижины. Потихоньку  на берегу все стихло. 

Утреннее пробуждение принесло похмелье и страдания одним, позор и смущение другим, веселье и хохот не могли сдержать третьи. По берегу бродили больные дикари. Они стучали ногами, руками и головой по пустой бочке, собирали остатки табака под настилом, ругались, плевались, кашляли,  стонали и валились заново под кусты. Из деревни почти бегом возвращались полуодетые моряки, за ними тащились старухи, стараясь удержать первых, хватая их за руки и одежду. Дети орали и бесновались вокруг, строили рожи, прогибались в животе от безудержного хохота, от незнакомого смущения на бледных лицах белых людей и абсурдного поведения старух. Боцман стоял у лагеря широко расставив ноги и давал каждому возвращенцу по морде, по шее и пинками гнал прочь назойливых старых дикарок. Обезумевшие старухи ловко уворачивались, но далеко не отходили. 
«В чем дело, Бред?!» -потребовал боцман  у старшего палубного матроса. «Да шут его знает! Ловили молоденьких, но в хижинах была непроглядная темень..» бормотал в ответ Бред боровшийся с тошнотой и отвращением, не знавший в какую сторону смотреть. Повсюду были отвратные существа и уходить они не собирались. 

Через день начался лов. Лодки с ныряльщиками разошлись вдоль берега бухты и по мелководьям у атоллов. Надсмотрщики соорудили навесы и просиживали под ними весь день. Ныряльщики по очереди опускались в воду и поднимались с уловом. С борта у них забирали улов и бросали трепанги в общую кучу в центре лодки. Через 5-10 погружений, в зависимости от глубины, одни ныряльщики поднимались на борт им на смену в воду прыгали другие. На лодке Джона все шло налажено, пока  самый старший туземец на борту вдруг не заорал истошно. Он перегнулся через борт за уловом, но  не поднимался,  занимаясь какой-то возней в воде. Джон оторвал свою задницу и глянул за борт. Там у поверхности в воде висело тело ныряльщика с закатанными глазами и сжатым ртом. Туземец на борту удерживал его за руку и шею, но втащить на борт тело пловца ему не удавалось. Джон пнул ногой ближайшего дикаря и толкнул рукой еще одного показав жестом чтобы оба помогли. Трое туземцев стали тянуть безжизненное тело, к ним на помощь присоединился поднявшийся на поверхность  пловец, затем еще один. Вместе они затолкали, затянули тело на борт. Джон проследил за мешком с уловом, показав рукой, чтобы вытряхнули содержимое. Там было три крупных трепанга, которые полетели  в общую кучу. Туземцы сели на корточках возле неподвижного тела. Джон рявкнул, чтобы все продолжили работать. Еще два ныряльщика вылезли из воды и сгрудились вместе с остальными. Джон приказал оттащить тело в центр лодки ближе к куче с уловом. Когда тело перевернули и потащили, оно дернулось, по телу пошли конвульсии. Туземцы отпрянули. Ожившее тело закашлялось, задергалось, открылись глаза и очумленная голова замоталась из стороны в сторону, послышались стон и кашель. Туземцы ошарашенно и неподвижно уставились на своего приятеля. Джон, не успев заново присесть, дал сильного пинка пришельцу с того света, который заорал теперь  на полную мощь, совершенно не понимая, что с ним происходит. Джон набрал воздуху и не жалея глотки заорал еще громче: «Работать, грязные твари!!! В воду, пока не перетопил всех к едренней фене!!! Все слышали!!!» Слыша и все понимая, дикари по-прежнему оставались в параличе.  Джон взметнул мушкет и выстрелил прямо над башкой ближайшего пловца и тот слетел в воду, словно снесенный зарядом картечи, улетевшим в морскую даль. Остальные тоже попрыгали в воду и лишь не удавшийся утопленник оставался на четырех слабых конечностях посреди лодки, так до конца и не понимая, что с ним происходит и как он здесь оказался.  Джон не обращая на него внимания присел в тень, посмотрел вокруг. Несколько ныряльщиков уже ушли под воду, остальные потихоньку забрались назад в лодку. Дела налаживаются. Довольный, как порохом и картечью удалось  поддержать дисциплину этих животных, Джон вытащил небольшую бутылку из кармана куртки висевшей на бамбуковой палке, вырвал зубами пробку, сделал глоток. Заткнул пробку обратно. Впереди еще долгий день. 

Пао выбрался из трюма

Пао выбрался из трюма, когда вода была ему  уже по шею. Цепляясь одной рукой он двигался в сторону выхода и постоянно падал на наклонном днище. Пераху замерла и оставалась в одном положении. На нижней палубе было светлее, но двигаться было сложнее. Здесь не было множества стоек и ребер, которые помогали Пао удерживаться на ногах. Палуба была круто наклонена. Обломки весел и борта скатились в нижнюю часть, там же лежали тела погибших пиратов, часть из них были на плаву, часть застряли в межпалубных надстройках, в ком-то еще, вероятно, теплилась жизнь, слышались  постукивания, слабые сдавленные звуки. Они возникали и прерывались. 
Пао двинулся в сторону лестницы ведущей на верхнюю палубу. Несколько раз он едва не сорвался, а когда лестница была уже на расстоянии протянутой руки он вынужден был замереть. Наверху кто-то был и что-то там происходило. Рядом с Пао у лестници застряло тело пирата. Пао смог дотянуться к его поясу с кинжалом. Шум движений наверху удалился и Пао занялся обрезанием веревок. Надо было освободить вторую руку. Клинок был острый, но само лезвие имело волнистую форму и резать толстый мокрый сизаль было неудобно. Пао смог срезать длинный кусок веревки, которую он клубком удерживал все это время и хотя руки были еще обвязаны веревками, как толстыми браслетами, они обе были теперь свободны для движений. Петля на шее также оставалась с довольно длинным свисающим  концом на спине, но он мог теперь двигаться удерживаясь обеими руками за окружающие предметы и вскоре смог увидеть, что происходит наверху. Сломанные мачты свисали за борт, снасти и паруса были частично на палубе, частично в воде. Кое-где видны были запутавшиеся тела. Дверь надстройки была сорвана. Нападавшее судно  паралельно дрейфовало в отдалении    со спущенными парусами. Там горели  огни и было оживленно. Очевидно, что та команды оставила намерения в темноте высаживаться на полузатопленную пераху, но и уходить далеко на паруснике тоже не  собирались. Пао не знал, что суда находятся в проливе, и берегов в темноте  ему тоже не было видно. Он снова услышал шум у кормы пераху. Надстроенная каюта и темнота не позволяли ему рассмотреть, что там происходит. Потихоньку он  смог неслышно добраться до каюты. Выглянул за нее осторожно и увидел  слабую белую тень удаляющуюся от погибающего парусника, слышны были осторожные всплески воды. Чуть спустя видение исчезло  в темноте. Пао забрался в помещение и начал искать пресную воду и съестное. Воды  нигде не было, чайники и кувшины валялись у стены пустые. В углу нашелся свалившийса откуда то расколотый бочонок с солониной. Она была намокшей, Пао принялся грызть ее остервенело. Захотелось еще больше пить и он стал ощупывать все помещение.  Попал в какую то тесную клеть. Воды там не было, но под рукой оказался кусок ткани. Ткань была довольно тонкая. Он задержал ее в руках, сам не понимая зачем, затем поднес ее к лицу и ничего не увидев все равно остро почувствовал, что  уже держал эту ткань в своих руках. Пао заткнул кусок за поясную повязку и продолжил поиски. Очень хотелось пить. Нужно было расширить поиски по всей пераху, но тут он споткнулся об ящик, выехавший из под широкого сиденья. Там были большие тяжелые бутыли. Пао вытянул одну из них и отбил ей горлышко о край ящика. Вух!!! Мощный аромат «огненной воды» чуть не сшиб молодого человека с ног. Юноша раскорячился, чтобы занять устойчивое положение, задрал голову, поднял бутыль и накренил ее разбитое горлышко прямо в собственную иссохшую глотку. Вшшшшш!!!А-а-а-хххх!!! Это все, что он запомнил об этом мгновении!