Навеянное рассказами о Миклухо-Маклае.. Дю.. Заготовка трепанга:
Локтевая кость
После этой ночки Дю словно приклеилась к своему спасителю. Она повсюду увязывалась за ним в походах по острову, по берегу, собирала с ним всякую живность, водоросли и камни, таскала мешки со склянками, смотрела на его рисование через плечо. Сидела часами, наблюдая жизнь в поселке, одной рукой держалась за его одежду. Иногда это мешало ему и он несильно отталкивал ее, иной раз даже покрикивал, если лезла вперед, а бывало и грозил оставить одну в хижине, если она заскучав, начинала хватать его и дергать за конечности, за волосы и одежду. В целом же он был доволен ее компанией и помощью.
Однажды они сидели на берегу и смотрели за промысловой активностью, за суетой у котлов, за подходящими на разгруку прау, за старухами и детьми болтающимися вокруг, за матросами с ружьями. Он постоянно что то рисовал и чиркал на бумаге. Смотрел в трубу на море. Просто сидел. Однажды к ним подошли мальчик и девочка лет 7-ми 8-ми, в руках у них была большая локтевая человеческая кость и они ее постоянно грызли с двух концов. Белый человек посмотрел и спросил у Дю: «Кого сожрали?» Дю, повторила этот вопрос детям, те показали на море в сторону парусника и убежали, опасаясь потерять свое лакомство. Человек поднялся и пошел в деревню. Остановился у хижину Туя и спросил старика, о том, кого же сожрали. Туй рассказал, про мистера Смита, которому надоела даренная, вечно пьяная вдова, к тому же он поймал ее на воровстве «огненной воды» и так долбанул ее бутылкой джина, что вдова упала и до утра уже ни разу не пошевелилась. Мистер Смит приказал матросам отвезти ее на берег и отдать туземцам дополнив послание двумя полными бутылками. Плакать по вдове было некому, питалась она последнее время хорошо, папуасы решили устроить деревенский пир. Сам Туй в нем не участвовал.
Маленький белый человек надолго замолчал после этого. Они с Дю пошли назад к своей хижине, на полпути к дому человек остановился и задумчиво смотрел на парусник продолжительное время. В этот вечер он почти не общался с Дю, долго сидел у своей лампы из черепа и марал бумагу своими чернилами.
Локтевая кость
После этой ночки Дю словно приклеилась к своему спасителю. Она повсюду увязывалась за ним в походах по острову, по берегу, собирала с ним всякую живность, водоросли и камни, таскала мешки со склянками, смотрела на его рисование через плечо. Сидела часами, наблюдая жизнь в поселке, одной рукой держалась за его одежду. Иногда это мешало ему и он несильно отталкивал ее, иной раз даже покрикивал, если лезла вперед, а бывало и грозил оставить одну в хижине, если она заскучав, начинала хватать его и дергать за конечности, за волосы и одежду. В целом же он был доволен ее компанией и помощью.
Однажды они сидели на берегу и смотрели за промысловой активностью, за суетой у котлов, за подходящими на разгруку прау, за старухами и детьми болтающимися вокруг, за матросами с ружьями. Он постоянно что то рисовал и чиркал на бумаге. Смотрел в трубу на море. Просто сидел. Однажды к ним подошли мальчик и девочка лет 7-ми 8-ми, в руках у них была большая локтевая человеческая кость и они ее постоянно грызли с двух концов. Белый человек посмотрел и спросил у Дю: «Кого сожрали?» Дю, повторила этот вопрос детям, те показали на море в сторону парусника и убежали, опасаясь потерять свое лакомство. Человек поднялся и пошел в деревню. Остановился у хижину Туя и спросил старика, о том, кого же сожрали. Туй рассказал, про мистера Смита, которому надоела даренная, вечно пьяная вдова, к тому же он поймал ее на воровстве «огненной воды» и так долбанул ее бутылкой джина, что вдова упала и до утра уже ни разу не пошевелилась. Мистер Смит приказал матросам отвезти ее на берег и отдать туземцам дополнив послание двумя полными бутылками. Плакать по вдове было некому, питалась она последнее время хорошо, папуасы решили устроить деревенский пир. Сам Туй в нем не участвовал.
Маленький белый человек надолго замолчал после этого. Они с Дю пошли назад к своей хижине, на полпути к дому человек остановился и задумчиво смотрел на парусник продолжительное время. В этот вечер он почти не общался с Дю, долго сидел у своей лампы из черепа и марал бумагу своими чернилами.
Комментариев нет:
Отправить комментарий