S23ultra..глава 3

    Со временем, извне, начали поступать хорошие новости.  Планета нашего визита оказалась совершенно стерильной. Вся земная микрофлора и микрофауна в Валерином матрасе за время экспедиции передохла или впала в глубокую "микробную" кому, или же, давайте условно назовём ее, "анабиозом". Претензии к Валере со стороны комиссии разом отпали и разговор зашёл даже о некоем его премировании, а само открытие этой стерильности придало толчок новым крупным, мировым  планам по освоению и изучении этой планеты.
     Также оказалось, что случились большие изменения и в наших кишечниках. Мы тоже сильно "обеднели" по содержанию нашей внутренней микрофлоры. При этом питание для экспедиции организаторами  было очень тонко сбалансировано, как по объёму потребляемой воды, так и по содержанию необходимых белков, углеводов, минералов,  витаминов и сильно ферментированных клетчатки с тонко спроектированными волокнами.  Видимо поэтому, мы не заметили изменений в содержимом и поведении своих потрохов.
Еда и вода из тюбиков нам, конечно же опостылела за многие месяцы пребывания на планете, как и сама планета с однообразным, каменистым ландшафтом. Там было и много физического дискомфорта. Спать в скафандрах-саркофагах внутри пустой корабельной секции отказывались все участники, а без матрасов, как у Валеры и Серёги,  приходилось выкладывать ложе из серого риголита. Для этого требовалось немалое терпение, чтобы выложить это ложе максимально близким по форме собственного тела, в противном случае вы ощущали под собой каждый камень или неровность  и обрекали себя на всенощные страдания, как у "принцессы на горошине".
Планетарная атмосфера, при сходной плотности с земной, содержала повышенное количество кислорода. Здесь не было местной воды. Не было облаков и ветров. Солнце этой планеты светило мягко, сутки равнялись 30-ти земным часам, вращение тела планеты проходило строго экваториально, параллельно экватора светила, что отменяло всякую климатическую сезонность. Три местные луны, напротив, вели себя как то непредсказуемо. Они могли светить нам ночами одновременно, а могли и поодиночке или парами. Среди нас не предполагалось присутствие никаких экспертов. Вся идея похода заключалась в определении человеческой жизнепригодности  открытого небесного тела самым дешёвым способом. Однакож Сергей Габриэль путем начертания линий на мягкой ровной площадке смог отследить траектории похода этих лун и, в итоге,  смог там же нарисовать некую модель их орбит. Слежение за лунами забавляло и скрашивало быт экспедиции, ибо самого быта, как такового здесь не было. Питания хватало, отжатые тюбики аккуратно складывались в двух вырытых пещерах. Т.е. готовкой пищи и мойкой посудой мы не занимались. Нам также не приходилось стираться. Во-первых воды для этого не было, во вторых, лёгкие комбинезоны превзошли самые лучшие ожидания и наши и их изготовителей. Их ткань не истиралась при трении об камни, не рвалась и не вытягивалась в процессе носки. Ещё удивительнее было то, что она не только легко пропускала влагу тела, но и не накапливала на своей поверхности соль и жиры.
Вы все время ощущали необъяснимую чистоту собственного одеяния. Также было и с гигиеническими салфетками для обтирания кожи наших тел. Через несколько часов после их использования они высыхали,  вам оставалось только встряхнуть их, сложить, как старинный носовой платок и уложить их назад, в специальный карман комбинезона. Удивительным образом происходили процессы,  пардон, дефекации и уринации. Еще раз снимаем шляпу перед разработчиками космической диеты. Шарики, в которые сформировывались наши "твердые" отходы, напоминали те, что оставляют после себя лесные олени или лоси. У большинства из нас они были "оленьими" и только Валерины получались чисто "лосинными". Не было там и этого отвратительное запаха, от которого цивилизованное человечество на Земле страдает веками, несмотря на постоянное улучшение очистных систем вентиляции, канализации, ферментации и аэрации. Наши отходы были по своему красивы и источали, у мужчин, запахи старого сеновала, а Дашины и вовсе пахли фиалками. К чему я об этом? Во первых это важно само по себе и, к тому же это к вопросу вопросу о туалетной бумаге.  Туалетной бумаги нам, практически не потребовалось!!!
Сохраняя земной этикет, каждый из нас вырыл себе индивидуальный шурф с просторным входом и вентиляционным отверстием и исполняли свои облегчения в строгой интимной изоляции от нашего временного космического коллектива. Про дашины качества мы узнали случайно, когда по её просьбе помогли ей расширить подземный "гальюн", в котором оказался мешающий ей крупный валун.
Да, потерпите, мой читатель, ещё немного. Не ведая наверняка,  сколько же времени доведется  пребывать нам, космическим добровольцам, в малознакомой ещё галактике, на стократно уже упомянутой планете, мы скапливали свою урину в специальные герметичные контейнеры, на случай повторной переработки в чистую воду, если корабельные запасы воды в тюбиках иссякнут. К счастью до этого не дошло, но и тут все мы познакомились с ещё одним приятным открытием. В отличии от земной удушливой, пардон ещё раз, "мочи", наша, новопланетарная, пахла озоном с лёгким ароматом свежей, степной травы. Пожалуй, что будь у нас возможности космического транспортирования, её вполне можно было бы хорошо "толкнуть", "втюрить", парижским парфюмерам в качестве "туалетной" воды. Ещё одно моё "простите" за невольную тафтологию или, какой либо ещё здесь мог бы быть приемлемым термин?

Мы ни разу не заболели за время экспедиция. Легие синяки и  ушибы при копке тверди или слабые пролежни по утрам, не в счёт. У нас была мощная энергетика, несмотря на затянувшуюся скуку и однообразие. Высококласское питание и стерильная атмосфера сделали свое дело. При этом, без воды, эта атмосфера была совершенно, абсолютно, терминально безжизненна. Учёные не нашли ни одного микроба или продуктов жизнедеятельности ни в одном из образцов отобранных планетарных материалов.

     "Василь, ты чем займешься, когда нас выпустят?"- Валере вернули его матрас и теперь он возлежал на нём, на одной из скамеек в библиотеке. Валера блаженствовал, как сивучь на морском рифе. Были у них с этим матрасом явные, хорошие отношения.  Капсулы, это капсулы. Со временем в них возрастает ощущение замурованности. Капсулы очень индивидуальны, но совершенно отталкивающи, совершенно лишены всякой интимности, если вы сможете понять, что я имею ввиду.
"Пойду в ближайшую пельменную, закажу три порции с говяжье-свиным фаршем, куринным бульоном, возьму побольше чёрного перца, сметаны, уксуса, масла и холодной, ледяной водки!"- говорю шутя, а сам сознаю, что это и есть моё самое сильное в этот момент желание.
Смешок из валериной грудной клетки размером с бочку у сельских водовозов приятно ударил по перепонкам. Большую часть времени мы здесь общались полушепотом, как при затянувшихся, собственных похоронах. Сейчас же, в ожидание скорого освобождения народ разкрепостился и заговорил. Начали заново травить мохнатые анекдоты, потянулись воспоминания и построения новых планов на свободе при небывалых для нас, "космических" премиальных. Как и перед возвращением с планеты, нашлись желающие покадрить слегка Дашу.  Даша краснела и ходила то в одну, то в другую компанию. Ей это нравилось.
"Я с тобой пойду!"- сказал Валера.
"Возьму десять порций пельменей и три бутылки водки!"- мы ударили по рукам и Валера перевернулся с боку на спину на своём матрасе. Матрас сжался втрое. "Как ты думаешь,  почему Дашу никто так и не совратил?"- Валера спрашивает, но я вижу, что это он просто для поддержания разговора делает. Ибо лежать часами, даже и на матрасе, занятие очень скучное.
"Хихихи!"- послышалось от подходящего Габриэля. Он тоже услышал валерин вопрос.
У меня был реальный ответ, но вслух я сказал:"Вспомни, сколько нам там пришлось шурфов накопать?
Чем больше мы ели, тем больше копали! Лопаты нам дали мелкие, а грунты там не так себе!"
"Ну, да!"- сказал Валера и задумался над тем, о чем бы ещё поговорить.
"Хихихи!"- опять произнёс Серёга.  Он не любил копать, но вот за лунами он здорово проследил и все продумал.

В общем вопрос про Дашу остался без настоящего ответа. Скорее появились новые вопросы, которые раньше мы себе почему-то не задавали 

S23ultra. Глава2

      Глава 2.

   Нет, до свободы был о ещё далеко. Всех участников экспедиции вселили в огромные надувные ангары, где каждому нашлось по месту в индивидуальных капсульных спальнях, но столовались, читали, упражнялись и справляли гигиенические потребности мы в общих столовой, библиотеке, спортзале и очень продвинутой бане.
Сроки пребывания на карантине объявлены не были, а на настойчивые наши требования о них ответ был один:"По результатам мониторинга и во имя биологической безопасности решение будет принято коллегиальной комиссией! До этого здесь вам будет предоставлено все необходимое для комфортного проживания и жизнеподдержания! По-возможности избегайте лишних требований. Данный карантин жизненно необходим для глобальной безопасности всего земного населения!"
      Так вот, по-детски, нам объяснили суть нашего заточения. Всякие визиты из внешнего мира остались вне всяких вопросов. Общение с близкими по акустическим каналам дозировалось несколькими сеансами в неделю. Видеосеансы, без объяснений, не допускались, а сами разговорные сеансы проходили индивидуально   у каждого члена экспедиции из специальных звукопоглощающих кабинок.
Общение же между собой внутри ангара оставалось совершенно свободным. Здесь отсутствовал  какой либо режим подъёма,  питания, отхода ко сну. Каждый участник оказывался предоставлен самому себе. Хочешь есть, ешь! Холодильники и печи разогрева всегда готовы к твоёму пользованию. Хочешь спать, спи. Хоть не выходи вообще из своей капсулы. Свет в спортзале и библиотеке никогда не гас. Бегай, качай свой пресс и бицепсы, занимайся йогой, а нет, так иди, читай, смотри видео, или парься в сауне, сиди в джакузи, лежи на полках под паром... все вы здесь взрослые люди. В общем, да, поддержать жизнь тут можно, но только тот, кто знаком с заточением, хорошо понимает чего нам не хватало. Особенно подавляла неопределённость сроков прихода желанной свободы. К тому же оставался шанс, что мы могли подцепить нечто "неземное" и "неизлечимое", тогда нам всем грозило и пожизненное!
Вот так-то!

"Ты, как думаешь, может у нас с тобой, что-нибудь получиться?"-спросила Даша, зайдя и усевшись в моей капсуле на краю моего "топчана". Я лежал с небольшим планшетом зачитавшись дремучей книжкой Луи Буссенара. Язык и история про всадника без головы, казались сейчас невыносимо простенькими, но зато само чтение приносило столь же светлые, сколь и далёкие далёкие воспоминания безмятежной юности.
Я посмотрел на Дашу. После унижений по прилёту в карантинной палатке, Даша изменилась. Лицо ее расправилось, черты смягчились, взгляд стал внимательней и она оказалась совсем таки ещё привлекательной, относительно молодой женщиной. Парик ей не вернули,  но у неё уже отрасли собственные крепкие волосы, которые она оформила в "каре", чуть покороче, чем у Эдит Пиаф.
Высокий лоб, прямой крупный нос, большие, тёмные глаза, большой рот с тонковатыми, но хорошо очерченными губами, заостренный вперёд подбородок, высокая шея, пропорциональное, развитое тело, общая интеллигентная бледность, это все Даша. Её можно было бы принять за красавицу, но такому восприятию мешали Дашины стервозность и вульгарность проявленные во время долгого полёта и пребывания на той далекой планете.
      По жизни я, вообще-то, однолюб, но в периоды долгих разлук, у меня, конечно, случались проявления сильных чувств по отношению к другим женщинам, хотя чаще они все-таки оставались лишь объектами философского обозрения.
Вот и сейчас это происходило с Дашей. При этом я не смотрел на нее, как Дарвин, через микроскоп и не заносил результаты своих наблюдений в полевые дневники, однакож, сознание работало совершенно без помех. Не было никакой гормональный лихорадки.
"Дашенька, ты серьёзно,  или тебе совсем скучно стало?"- будучи на двадцать лет старше я именно так обратился к ней.
Отложив блокнот положил свою ладонь на ладонь Даши, которой она опиралась сидя на краю лежанки. Эта женская рука оказалась прохладной, пальцы на ней тонки, а по длине их размер не уступал моим. Даша представляла из себя довольно крупную особу. Она не убрала ладонь, но зато я вернул свою к планшету.
Потенциально мы, наверное, могли бы в другой жизни попробовать погулять под луной и солнцем, научиться целоваться, зачать детей и повести совместное хозяйство, но долгая прожитая часть моей жизни, накопленный опыт, свой, своих друзей и многих, многих окружающих, близких и не очень однозначно говорил о том, что любой человек на земле неизбежно смертен, но однажды поселившаяся в живой женщине стерва остается абсолютно бессмертной!
"Ты, Даша, очень хорошая женщина!"-говорю.
"Правда?"- спрашивает оживившаяся Даша. Она смотрит мне прямо в глаза, а мои начинают искать муху на потолке.
"Конечно!"- стараюсь бодро поддержать разговор:"Ты чудесная!"
Даша сама взяла меня за руку. Глаза её слегка заблестели.
"Нам ведь тут ничего такого не запрещают!"- пронеслось в голове.
"Дашенька!"- произношу вслух, не зная, что ещё добавить, но язык сам шевелиться выручает:"У меня уже не может быть детей".
Наверное лицо моё изобразило нечто вроде скорби. Маша придвинулась и слегка наклонилась. Она тоже попробовала изобразить нечто женское, тёплое, сочуствующее. Даша улыбнулась,  но вместо улыбки с красивыми, большими и белыми зубами, яркими губами, получился  скошенный тонкогубый искаженный оскал стяжательный особы. "Ну всё,  ты мой!"- безмолвное шипение читалось сейчас на только что свежем, гладком и невинном минуту назад лице.
Спасательный спазм в мочевом пузыре случился кстати. "Дашенька, мне нужно отлучиться!"- тело пружиной, ещё могу, слетело с топчана и я босой, быстрым шагом, не оглядываясь отправился по зову природы. 
    Даша, по старой привычке, поискала сигареты в несуществующих карманах и пошаркала в сторону своей каморки. Да, вот походка то у неё совсем не девичья.

"С23 ультра", пригодная для обитания планета в соседней галактике

 День был долгий и "далекий"

      Двери в космический корабль для обратного пути спроектировали сдвижными и закрывались они по герметичным полозьям, как в душевых кабинках и было их две, как в обычных лифтах.  Корабль оказался меньше, чем тот, что доставил нас сюда, потому мы давились, как в старину, в автобус, чтобы влезть внутрь и суметь эти двери сдвинуть и запереть их наглухо. 

"Куда ты прёшь со своим матрасом?"- возмущалась Даша Антонова на Валеру Щанкина, который действительно удивил нас свои полосатым, казенным матрасом, обнаружившимся при нём со дня нашего прибытия. 

Валера был здоровее всех и молча втащил и запихал матрас в "щели" между нашими телами. Двери в конце-концов натужно сошлись, замки намертво сцепились, тест на успешную герметизацию прошел и зеленый свет загорелся. Заработали двигатели на прогрев, а потом их рев стал нарастать, но мы уже засыпали под инфузией корабельной атмосферы. Мое тело прижималось к стенке корабля спиной, справа меня придавила "возмутительная" Даша, а слева Серега Габриэль, который поступил даже умнее, чем Валера Щанкин. Сергей умудрился притащить с собою надувной матрас, который сейчас, спущенный, был обмотан вокруг его тела. Тело Даши было мягковатым, а стенка корабля обшита пенным утеплителем. Потому, при приземлении, скорее всего, я обойдусь без синяков и пролежней. 

 Второго корабля не обещали, а мы "насытились и наелись" сполна унылой экзотики на планете  S23Ultra. В эту пробную экспедицию набирали людей, что называется, с улицы. Обещали хорошо заплатить. Дел серьезных на Земле у нас не оставалось, дети выросли, женщин мы уже не интересовали, дома и квартиры давно отремонтированы, быт устоялся и мы, т.е. я со своими "друганами" проводили время, как могли, пьянствовали, рыбачили, болтали у стола или костра, воспоминаний и анекдотов для этого хватало. Однакож,  мы скучали по былой, более активной жизни с приключениями и азартом. Именно поэтому рекрутеры обошлись без уговоров и лишних обещаний, приглашая "друганов" в путь на только что открытую, пригодную для обитания планету в соседней галактике. Корабль для этого построили большой, там хватило места и для других подобных компаний, плюс эта Даша, она сама в этот космический поход напросилась. Даше нравится быть в центре событий и публичного внимания. В юности, в перестройку, она даже на крышу КГБ залезала, чтобы снять старый флаг и на войну корреспондентом ездила в горы. Сейчас ее жизнь сильно "устаканилась" и потому она успела заскочить и занять последний скафандр-саркофаг при отлете, когда Жорка Ю.., резко передумал и вернулся к своей,  довольно молодой еще жене. 

Вот так вот. 

"Это, что за ерунда!"- крикнул возмутительно начальник карантинной комиссии увидев рулон грязного матраса. Валера держал его под мышкой и выходил с ним последним. Это главное о нем. Он никогда никуда не спешил и, как "тот бык, который всегда последним спускался с холма к тёлочкам, сытым и отдохнувшим". Мы проснулись при приземлении и все, как один вошли в огромную, белую, карантиннную палатку. 

"Вы, что? Не понимаете, насколько опасной и чуждой флоры и фауны вы могли накопить в этом ужасном тряпье? Обоих на отдельную обработку!"- приказал начальник. В "обоих" попал и Серега Габриэль. "Хитрозадых" обладателей матрасов увели в отдельный бокс для обследований и дополнительных химотермических процедур, в то время, как нами, занялись согласно рутинному протоколу. С нас содрали навсегда выданные перед полетом комбинезоны. Прогнали через оросительные проходы,  потом газовые, затем световые. Следом трехмерно отсканировали наружные  покровы тел, запустили зонды по всем отверстиям, собрали мазки, под корень выбрили волосяные заросли, спилили ногти, закапали глаза, влили ведерные клизмы и, показалось, что скоро мы окажемся на свободе. Все это время нас развлекали истошные Дашины крики. Ее роскошные волосы оказались дорогим париком, она никогда и нигде ранее не брилась и, к тому же, выяснилось, что матерая наша Даша является абсолютной девственницей.

Война неожиданно закончилась

I

    Золотистое солнце позднего утра светило через зелёную вуаль  сосновых и кипарисовых ветвей простертых с мощных стволов столетних деревьев покрывающих здесь почти весь п олуостров между заливами и отк рытым океаном. Деревья на моем участке  подступают близко к широкой веранде. Перила веранд ы, ее круговая скамья и красноватый пол из моренной сосны, отражали сейчас световые блики и мозаично поглощали лесные тени. Белая занавеска на окне также отливала тонкой позолотой. Из-за вчерашней жары одна оконная створка оставалась сдвинутой с вечера и свежий, ещё ненагретый воздух заполнял спальню, проходя на этом пути через мягкую лежанку, придвинутую прямо к подоконнику.
      Такое утро должно было бы принести из памяти счастливые моменты из далёкой прошлой жизни. Когда мама поднимает тебя из постели, нежно обнимает и говорит что-то ласковое. С кухни доносится запах свежих блинов или булочек из духовки. Для полного счастья надо только надеть штаны и рубашку, ополоснуть лицо в рукомойнике, насладиться завтраком с молоком и лететь на улицу, где уже слышны первые голоса молочника дяди Володи на телеге, тёти Маши, из примыкающего поселка, с корзиной зелени для семей военных. Похоже, что и Генка Евстратенко уже выскочил из под родительской опеки с собакой в общий двор, свистит под окнами, вызывает Валерку Сафонова, меня и Серёгу Герасимова. В такой день в даурской степи полно птиц высоко в небе, суслики прячутся по норам, саранки и тигровые лилии цветут в распадках, а у заброшенной станции ещё не высохло последнее озерцо, которые появляются здесь каждый год в сезон обильных дождей. Нам есть чем заняться.  Надо только поскорее закончить с завтраком и смыться из дома до вечера. Лето, каникулы. Мы наделали новые рогатки с эластичной резиной из противогазов и ещё не обошли все безымянные каменные монументы разбросанные по степным сопкам, не добрались до большой бурятской юрты с отарой овец в стороне монгольской границы. На чердаке нужно законопатить щели в перегородке. Там будет наше убежище в непогоду. Дел полно...
    Это было слишком давно. Мне было 8-10 лет.
    Хорошие летние воспоминания приходят из студенческой эпохи. После сессии и перед стройотрядами калининградские развалины 70-х с их подземными тайными бункерами, потерянной янтарной комнатой, сохранившейся могилой Иммануила Канта, с Голубыми и Белыми озерами в пригороде, с морским заливом под Мамоново, вонючей Преголей, свежими речками Прохладной и Красной, взморьем с янтарными берегами Светлогорска и Зеленоградска.  Мы всегда имели планы на хорошую погоду и с первыми лучами неслись на рыбалку, на подводную охоту на налимов и раков. Огромные угри,  лещи, судаки, густера, щуки, плотва, да и простая уклея приготовленные на углях или в прокопченных ведрах украшали наши столы и ублажали скукожившиеся желудки, настрадавшиеся на скромной диете в студенческих столовках, на бюджетных заказах копеечных стипендий.
Солнечное утро по определению было тогда счастливым. Ещё бы, ведь у нас там появились свои девушки.
     Счастье было и с маленьким ребенком. Летом дети почти не болеют. Утром простой чай с бутербродами, молоком, какао и кашей ребенку. Ребенок радуется большим бабочкам, приходит в восторг от пауков, мелких крабов на мелководье, её завораживают одуванчики, она ещё не разговаривают по нашему, но находит общий язык с соседской собакой, с проходящей по берегу моря заблудившейся телочкой, с себе подобными возле молодёжной общаги. Солнечным летним утром море в Посьете тихое, прозрачное, люди разговаривают спокойно.
    Солнечное летнее утро 🌄 . Если ты жив и не болен, вокруг тебя мир, ты должен быть счастлив по определению!

Были ещё замечательные подростковые времена в Хабаровске и насыщенная юность в Мариуполе. Там произошло очень много хороших событий, появились замечательные друзья, было прочитано множество хороших книг, имел месио азартный спорт, а школьная пора, особенно в Мариуполе,  сама по себе ярко осветляет душу, когда приходят воспоминания о ней, но болезни родителей и их ранний уход блокируют счастливые моменты, затеняют все солнечное той поры.

Мир! Сейчас!

Вставать не хотелось. Друзей вокруг почти не осталось, родные и старые друзья на родине переживают не лучшие времена. Развлечения стали абсурдом. Ты не ребёнок, не подросток, не молодой человек. Ушли амбиции, никому и ничего больше доказывать не надо. Либо уже некому, либо просто нечего. Пока ещё приходится много работать, а в досуг, когда он случается,  начинает работать память и остановить её невозможно, как невозможно возместить или возвратить потери. А их было и они только множаться. Тем дороже становится содержательное общение, открытия, которые приносят это общение и собственные воспоминания, благодаря неожиданным проблескам мудрости. Проблескам. Большую же часть времени, к великому сожалению, ощущаешь безнадежную собственную тупость, стараясь разобраться, как же жить дальше и можно ли что-то предпринять самому, чтобы избежать или хоть насколько то приуменьшить ужасные трагедии .......

...........

Сегодня позвонил Вилл:"Василий, война закончилась!"
Я:"Вилл, ты снова запил?"
"Нет, я серьезно!"- Вилл горячиться. Он старше меня у него седая грива, борода и толстые очки. Он очень похож на библейского Моисея. У него большая шестилучевая звезда наколота на груди, толстые золотые перстни на пальцах и золотая же цепь или две на шее с какими то подвесками. Но он нетерпелив,  особенно со мной.
"Я говорю тебе, это серьёзно!!!"- он явно сердится, но что я могу. Три дня назад сознательно отключил себя от интернета, а до этого часами листал новостные ленты. Война, огонь, кровь, сумасшедшие потери простых людей, бешенные, предельно дебильные дебаты в чатах, жирующие элиты на красных дорожках всяких фестивалей на планете, пьяные тусовки именитостей, гей-парады, политические свары и вскрытые масштабы коррупции начистую взрывающие даже здоровые мозги.
Я взял перерыв. У меня очень чистая и любящая семь я. Сильно сузившийся, но дорогой круг друзей,  в котором нет места подлостям, а противоречия и разность взглядов мы легко прощаем друг другу. Многолетняя дружба это очень тугоплавкий стержень, все налетное можно стряхнуть, как пыль с одежды, а сильные чувства и поступки вплавляются в его тело и только укрепляют эту дружбу. При этом мы остро сознаём свою временность и сколь бы ни длинна была наша жизнь, она также оказалась и очень скоротечной.
Три дня без интернета были заполнены дорогим и тёплым  общением.
При том, что в эти же дн и неожиданно ушёл из жизни один из нас, существенно более молодой. Не выдержало сердце при восхождение на гору. Упал и не поднялся на глазах своих детей. Тяжело. Очередное напоминание о бренности нашего жития бытия и хрупкости, и сложности нашего внутреннего устройства.

"Vassili,  I'm telling you this is serious and this is for real!"- это дословно от Вилла. ("Василий, говорю тебе, это серьезно и это происходит на самом деле!"
Он хочет порадовать меня, но как я могу поверить? Даже при том, что для розыгрыша это совершенно непозволительная тема!
"Хорошо!"- отвечаю ему:"Расскажи мне, что происходит?"
"Байден в коме, Камилла впала в истерику, она сейчас в психушке! Трамп сильно смеялся, и каким-то образом подавился шариком для гольфа, его пытаются спасти, но он не мог дышать более десяти минут!"- Вилл сам закашлялся.
Я:"Вилл, ты серьёзно хочешь, чтобы я этому поверил?!"
"Чёрт побери, Василий! Что с тобой? Ты сам-то смотришь новости сейчас?"- Вилл, злится ещё сильнее и кашель у него усилился.
Я:"Вилл, извини! Успокойся! Три дня ничего включал!"
"В самом деле!"- удивление Вилла помогло ему справиться с кашлем: "Как это могло произойти?"
Я:"Потом объясню!"
Мне хочется на время отделаться от Вилла. Люди говорят иногда конченную чушь, хотя Вилл это не тот случай, но чушь есть чушь.
Я выключил телефон.
Текстом пришло сообщение от Вилла,  о том, что ресторан в гавани сегодня, в воскресенье,  закрывается в 16:00.
Часы показывали 15:32. Слишком поздно, хотя хороший гамбургер не помешал бы. Моя варёная курятина сильно надоела за неделю.
Напившись чаю, взял сво й походный посох и пошёл под гору на наш берег. В полночь истечет мой срок воздержания от интернета и тогда я смогу сам заглянуть в новости. Жара начала спадать. Быстро же я убил такой прекрасный день, но на что он мне одному. Начитался вдосталь. Сейчас погуляю. Вернусь и при вечерней прохладе займусь откачивающими насосами на лодке. Там очень большой список работ. Время к сезону бежит быстро.
Весь двор усыпан сухими сосновыми шишками. Надо бы их вымести, но это некритично.
"Василий!"- крикнула соседка Оливия из-за разросшихся кустов у а через дорогу.
"Привет!"- отвечаю. Оливия полтора года со мной не общалась. Правда, во время прогулок с дочерью и собаками, оба вежливо отвечали на мои приветствия. А вот в самом начале, когда я въехал в свой дом они и ко мне заходили и к себе изредка приглашали.
"Как твои дела?"- рядом с ней стоит зять ее зять Джэкоб, вежливо улыбается. Джекоб полнеет постоянно, а Оливия держится. У неё сухое бледное лицо, седые прямые волосы до плеч, толстые очки. Фигура тоже сухая, плоский живот, прямая спина и полная грудь, как у молодой модели. Она, возможно специально, носит обтягивающие бледно пестрые рубашки. Из-за подслеповатости лицо ее всегда вытянуто слегка вперёд  и получается так, что её острый нос и подбородок слегка заданы вверх, а рот приоткрыт. На удачу у неё там видны идеальные ряды мелких дорогих зубов.
"Все хорошо!"- отвечаю, но не останавливаюсь.
"Это хорошо!"- несётся в след от них. Если бы я остановился она бы минут двадцать не закрывала свой рот и я бы вновь услышал от нее об их очередной поездке в Форкс, где у них есть свой дом, о её хронических судах по разделу имущества с предыдущими мужьями, об Украине борющейся за независимость, за демократию...

Впереди на дороге показался огромный, чёрный,  блестящий "форд" пикап. Он помигал мне фарами и остановился. Там сидел сухонький, улыбчивый, прокуренный бородатый Дэвид. У него тоже толстые очки, сморщенное, красное, навсегда обветренное аляскинскими ветрами лицо. Дэвид пятьдесят лет гонял там Iбольшегрузы с лесом или трубами для нефтепровода.
"Как твой день?"- он курит и ещё сильнее морщится. Я прошу у него сигарету. Закуриваем. Это не первый раз, но он всякий раз удивляется и не отказывает.
"Все нормально!"- говорю. "Как получилось с крабами?"- спрашиваю его. На днях у нас открывали рыбалку на данджениз краба, на один день, и его сын Даг ходил ставить ловушки.
В это время сверху посигналил другой сосед, мы блокировали ему дорогу. Я извинился, сошёл на обочину,  и продолжил свой путь помахав Дэвиду рукой. Дэвид любит поговорить.  Изредка заезжает в мой двор и, как-то мы даже кофе вместе попили. Живут они с сыном недалеко, на большом лесистом участке с несколькими строениями. Сам дом у них небольшой, а вот навесы, сараи или склады довольно большие. Там же находятся большие авто. Один тягач и несколько грузовиков с прицепами. Сын его заготавливает колотые дрова и я уже две зимы закупаюсь ими для своей печурки. Никогда раннее Дэвид  не останавливался для меня посреди дороги.



Далее, по пути, вниз меня облаяли чьи-то собаки, хозяева успокаивали их, извинялись, сидя и млея под навесами в шезлонгах. Да, летом наша округа оживает, пустующие зимой жилища заполняютсяI в эти дни многочленными семействами, приехавшими на больших траках с трейлерами прицепами. Сейчас они притащили моторные лодки, квадроциклы, жилые трейлеры, дома на колёсах. В день независимости повсюду полыхали фейерверки, носились дети с велосипедами, с собачками на поводках. Полыхали дровянные костры в обложенных камнями или блоками ямах. Гул разговоров стоял непрерывный. Воздух насыщали запахи хорошо запеченного мяса.
На берегу же меня ждало полное разочарование. Обойдя запертый шлагбаум и идя по спуску услышал ровный шум очень обильной человеческой активности. Девочка подросток со шпицем на поводке шла навстречу,  но увидев меня остановилась.
"Вы здесь все одной компанией?"- спросил я ее. Она робко кивнула и подтянув собаку пошла назад. Когда аллея на спуске закончилась, вдоль ручья Фултон, нарисовалась сплошная колонна припаркованных RV и "вэдовых", как у нас говорят, пикапов. Большая часть из них были новее и менее скромные, чем моя "тундра", которая до сих пор радует. Костры, фейерверки, галдеж, всякая суета, как в пионерском лагере, завернули меня назад. Перед уходом сделал пару снимков и нос к носу столкнулся со "старым ковбоем" шедшим к своей машине от пластикового туалета.
Классически седоусый, седоволосый, в очках, в шляпе, клетчатой рубашке, джинсах и сапогах с каблуками. Тогда, как прочая мужская публика,/  вдвое младше, тусовалась здесь в шортах, босые в сланцах, майках и бейсболках.
"Привет!"- сказал хрипло "ковбой". Я ответил и мы обменялись поздравлениями с праздником.
"Ты русский?"- ему хватило пары моих фраз, чтобы задать этот вопрос. Я не успел ответить. "Или украиниан?"- развил тему мой новый знакомый.
"Русский!"-говорю и смотрю на его реакцию.
"Well!"- как то нейтрально произнес он и больше не стал развивать эту тему, но продолжительно и, по-старчески, изучающе, уставился на меня.
"Хорошего вам вечера!"- говорю , а он протянул мягкую и тёплую ладонь, довольно крепко пожал мою и мы расстались. Я пошёл неспеша наверх, а старик остался на месте и так и стоял там, смотрел мне вслед, пока нас  не разделили деревья.

Дома, уже в темноте, на столе у двери светился экран телефона, подвывавшего от часто приходящих сообщений.
Подумалось:"Н-да, давно меня так не баловали вниманием", но до полуночи ещё оставалась пара часов и я решил выдержать их согласно внутреннему договору с самим собой. Слишком много времени сжирал он у меня ранее и моя телефонная  зависимость становилась все сильнее и очевидней.


..........


Война полностью не прекратилась. Стрельба и взрывы продолжались, но фронт широким валом покатился на запад и на Николаев и Одессу.  Днепр был форсирован, сдача в плен приобрела массовый характер, телевидение на правом берегу Днепра полностью погасло, а интернет девятым валом завалили посты со спекуляциями на тему, кто и где сейчас находится. "Кличко старший, под камеры на майдане,  закинул за спину автомат, в шлеме и бронежилете сел на "харвей" и с криком "за мной други та громадяне", с рёвом рванул куда-то на восток, /навстречу вражинам.
Несколько эпатажных дивчин, с венками и лентами на голове, рванули за мэром держа туфли с каблучками в руках, но не добежав до Крещатика, упали на колени и хором взвыли:"Кудиж ти, Вiталю!!!"
Вiталя, говорют, з шляху збився, та з мосту впав.
В воде его замерзшего, мокрого и голодного подобрали, неизвестные. Он кричал благим, нескладным матом, кулаками большими махал, головой бодался. Как-то его успокоили, обогрели, покушать и попить дали, а он все твердил спасителям:"Хотити вбивайте мене, а хотите кормите, поити мене, я буду исти и пити, а здоваться вам нет! Николе!"
На том новости о нем и прекратились.
На Банковской были драки, пальба. Что-то делили, кого-то увезли на вертолётах, кiлька людин попадали с вертолетных лыж и колёс. Внутри здания полыхнул сильный пожар.  "Главного" успели  вывести через задние двери, чисто выбритого, в парике, накрашенного в жиночьем одеянии.  По дренажным каналам довели до лавры,  уже оттуда в дубовом кофре с вентиляцией, на катафалке с синими огнями доставили в Гостамель. Дальше вести расходятся. То ли поменяв внешность устроили немым сторожем в кибуце посреди пустыни, до лучших времен. То ли румынские цыгане выкупили его по дороге и придерживают теперь в подземельях Чаушеску. Кормят, поят, но ждут перемен каких-то в мировой политике, в надежде продать подороже. Своих денег у него теперь нет. Часть жена увела, убежав с индонезийским пашой, потомком богатых и величественных маккасаров. Часть кореша умыкнули,  часть арестованы в счёт всенезалежного долга за поставки зброи.
         Макрон, рассказывают, надел шапку Наполеона и с разбегу ударился головой об средневековую стенку. Шапка слегка примялась, голова тоже  уцелела, не раскололась, а вот полушарии внутри сильно встряхнулись и частично слились. Мозговеды французские частично и успешно заморозили их, а теперь ищут гранты для финансирования дальнейших исследований.
       Главного английского индуса отправили на большую родину, в надежде, что старые противники
Ганди сделают ему нужную закладку в чалму и таким образом избавят его от нетрадиционных идей и ценностей порочащих отцовские и прадедовские верования.
У германцев совсем все хорошо. В бундестаге большинство теперь за "гэдээровскими" немцами. Стен они строить не собираются,  а вот в конституцию записывают обязательный, государственный, внеблоковый статус.
         А Байден, да, в коме, но говорят, "что тыщу лет таким лежать ему ", на внутривенном питании и в Ленинском растворе. Сердце будет качать и жидкости будут струиться, а в Белом доме нашли в бюджете средства на растворы и памперсы, на первые десять лет.


    Трамп же ожил! Он активно ходит, улыбается, жмёт людям руки, показывает знакомые и известные энергичные жесты, но голос наш Дональд /потерял полностью.

Со временем бои затихли и прекратились. Без телевидения народ перестал спорить и ссориться. Улицы наполнились людьми, они все живее н ачали говорить о простых и насущных вещах, появились дети.
Заработала техника по рассчистке завалов, искореженный метал стали свозить в огромные кучи, заработали электростанции. Полетели самолеты, дороги покрыли современными материалами. Возродились мосты. Исчезли границы.

Небольшая эклектическая вставка будущих новостей:

Потихоньку перестали летать ракеты между Палестиной и Израилем. Открылся свободный проход судов по Красному морю, появилось пассажирское сообщение между китайским материком и Тайванем. Исчезли сомалийские пираты, остановился конфликт в Конго, начали гаснуть другие африканские очаги.

Гретта Тунберг вернула автомобиль Шварцнегеру и пошла в школу. 

Суэцкий канал расширили втрое,  каналы в Чёрное  море продублировали. Каспийское море соединили с Персидский заливом и залили Аральское море до краёв. Через север пошли корабли под всеми флагами круглогодично. Цена на нефть опустилась до 89 центов за галлон, автомобили стали бесплатными. Сеть автодорог покрыла районы вечной мерзлоты в России и Канаде.  Плато Путоран посетили первые десять миллионов человек. Учёные клонировали полноразмерных мамонтов и их первые популяции путем естественного размножения стали осваивать среднюю Якутию. Канада сделала заявку на мамонтовую ферму в Альберте. Бывшие игроки "Ойлерс", Грецки и МакДэвит внесли первые взносы.

 Израиль, Палестина, Сирия и Иран совместно построили современную  пирамиду из пенобетона по высоте превышающую пирамиду Хеопса на 49 метров. Наверху оставлена площадка для установки знака примирения. Сам знак еще не выбран. Идут дискуссии.

Появились эффективные 100% средства для лечения рака, предотвращения деменции и альцхаймера. Продолжительность активной жизни человека выросла на тридцать лет. Байдена решено пока не будить. Трампу вернули речь, но это теперь другой человек. Он потерял интерес к женщинам и превратился в обаятельного посла Мира, путешествует по миру, собирает огромные аудитории, машет им рукой, пожимает им руки.

Все пустыни орошены, произошло массовое переселение народов из перенаселенных территорий. 

Геи и лесбиянка переоделись в цивильные одежды, число их баров и клубов не изменилось, но голые публичные парады прекратились, радужные флаги сняты повсеместно. Радугу вернули детям.

Операции по смене пола стали крайне редки, анонимны и только по причине генетических аномалий.

 В Антарктиде появилось множество городов под акриловыми куполами, к олимпийскому символу добавили ещё одно кольцо.  

Рекорд мира по плаванию на сто метров вольным стилем достиг 32 секунд. Его установил прапраправнук Джонни Вейсмюллера. Женский рекорд мира по прыжкам в высоту теперь 2метра 54 сантиметра. Его установила внучка Ярославы Магучих.

Внук Лаши Талахадзе одной рукой поднимает то, что его дед вырывал двумя. 

Дагестанцы выигрывают четвертую олимпиаду по дзюдо... 

Во Владивостоке соединили мостами все городские острова и полуостров Песчанный через Амурский залив. Действует воздушное сообщение между всеми районными центрами Приморья, а на Хуньчунь и "Суньку" курсируют пассажирские аэростаты. Таможня для туристов также происходит на закрепленной  воздушной платформе.  Для знакомства с корейскими ныряльщицами на острове Чеджу ходит скоростной поезд от станции Хасан. Дома престарелых перенесены в залив Петра Великого на круглые, искусственные, плавучие острова под цельными прозрачными сводами.  На них создан искусственный микроклимат, мультисистемные сети жизнеподдержания под брендом.. "Вторая молодость", организованы водорослевые автоматические плантации. На этих островах зарегистрировано множество рождений здоровых детей от местных долгожителей.

 Список новостей растёт и будет дополняться по ходу.....

 

А пока из недавнего:

Через год в Бангладеш на разделку перегнали шесть стареющих авианосцев из Балтимора, два других затопили в мексиканском заливе в качестве искусственных рифов. Еще один перегнали на Гаваи в качестве музея. Остальные будут резать здесь, недалеко от меня, в Бремертоне.
   Два года спустя до меня дошли вести, что создаётся консорциум по разработке проекта строительства двухэтажного моста и тоннеля для Беренгова пролива и  с продолжением трассы до транссибирской, а далее ветвями через притихшую Прибалтику и югами через Дунай до Гибралтара. Там добавят паромов, как и в Панаме и замкнется наконец-то трасса от чилийского юга в Южной Америке,  через все континенты до югаI Южной Африки. В изоляции какое-то время пребудет Австралия.  Но это теперь все тоже временное. Когда Китай поднимет все свое население, включая деревенское, он построит нам мосты и в Гибралтаре и в Панаме, а уж до  Австралии скорее подвесными подводными тоннелями будем колесить. Есть у меня ещё одна идея, но подождём.  Маск все же обещал перезвонить. 

И, да, визовые центры двух стран отменены, а я, вскоре,I жду наших дорогих и  зрелых молодожёнов,  прямым рейсом из Владивостока,I в гости. 

      Тед и Рубен собирают деньги на поездку со мною по хасанским просторам, затем через Китай в Монголию. Я собираю деньги на уаз хантер экспедишн. 

      Ещё поживём. 

Проект Туманган

 

   Речь там шла о том, что надо бы углубить фарватер реки Тюманган, поднять повыше железнодорожный мост, построить туристические суда для выхода в морской заповедник и на двадцатикилометровые пляжи на юге "Хасана", о строительстве инфраструктуры на косе Чурхадо и полуострове Краббе, об обучении поваров национальным кухням, об обширных подводных заказниках, о густых парках ветряков и зеркальных, кристалльных накопителях энергии нашего светила. Говорили об обучении юношей и девушек в университетах Харбина, острова Русского и Пьеньянга, о скоростном, многополосном, автомобильном мосте, мультиверевочной канатной дороге, об организации шахматной олимпиады имени Боба Фишера, о гравитационных подводных турбинах тормозящих развитие штормовых волн в заливе и разворачивающих,  случающиеся раз в сто лет, цунами, о колоссальных  вольерах со стеклянными стенами до дна, заполненными кобальтовой, прозрачной, отфильтрованной морской синевой для сбежавших белух ...

      Мне не сиделось, моя рука сама ухватилась за микрофон у близстоящего  молодого человека.... кажется ничего не сознавая, как со стороны, услышал свой слабый, хрипящий и дрожащий голос :"А я доживу??? Я смогу всё это увидеть??? Вы меня пустите??" 

    В зале все мило заулыбались! Ведущий академик, по-доброму, закивал головой! Журналистка Таня подошла, погладила меня по ладони, помогла подняться и осторожно повела из зала в кафе держа под руку. Ноги слабо несли меня рядом. Глаза её дружелюбно искрились под длинющими ресницами, густо накрашенные, переполненные  губы то слегка сжимались в имитации воздушного поцелуя, то растягивались в широкой доброй улыбке, ее ровные зубы сверкали белоснежным кораллом, полная грудь медленно колыхалась через широко открытый лиф в такт  моим растянутым шаркающим шагам....

      

...... Открыв глаза, я вскоре смог снова прикрыть их. Солнце  слепило даже под обширным тентом. Горизонт был чётким, облака на небе пушились белым, на иссиня темном море едва рябило, мокрые спины всплывающих белух поблескивали тут и там, бесшумные магнитные ротоскутеры написывали пенные круги, а загорелые наездники и наездницы украшали общую картину абсолютным атлетизмом, идеальными мультирассовыми  чертами лиц, гибкостью и пластичностью движений без видимых усилий... В небе, среди морских птиц и облаков,  левитировали индивидуальные и парные безроторные коптеры, на них восседали любящие пары всех возрастов. Лёгкие белые, бесшовные одеяния невесомо струились  на них совершенно не мешая их жарким или слабым и трогательным объятиям, невинным или страстным поцелуям... Зелень островов, видневшаяся по обе стороны с высокой террасы, гармонично контрастировала с коралловыми или золотыми песками пляжей у  оснований. Свежесть самой зелени дополнялось благоуханием иI ароматами непроходящей весны. Объёмные динамичные галограммы появлялись и исчезали в атмосфере, кто-то явно листал исторические бозофайлы открывая сцены различных эпох. Смех детей и приглушённые, лёгкие, многоязычныеI разговоры улавливались правым аппаратом во внутреннем ухе....

     Прикрыв рот ладонью, другой мне удалось найти стакан на столе. Тёмно- вишневая жидкость в 'нем приятно пахла старинным кентаккским бурбоном. Медленно потянув через край этот напиток в широко открытый рот незаметно вошли полноразмерные зубные протезы, а магнитные  импланты четко зафиксировали их... мои колени прикрывал тёплый плед, кресло на колёсах бесшумно сдвигалось, следуя за тенью под тентом, через катетер и вакуумный облегчитель уходили ненужные телу продукты. 

Абсурд и реалии последних дней

 Кот появился в воздухе, во тьме. В тесной спальне он выглядел огромным. Его морда вполне была соразмерна моей голове. Эта морда, плечи и передние лапы висели недалеко от стены с окном, их подсвечивал лунный свет и вертикальные зрачки не мигая уставились на меня.

Я сидел на кровати опираясь на три подушки, одеяло накрывало мои ноги и низ живота. Мой телефон светился в левой руке, а в правой, между пальцами, завис "пен", которым можно было печатать задуманный текст. На тумбочке стоял широкий стакан с джином, тоником и льдом. Это был, наверное, третий или четвёртый за вечер, но мне все равно не спалось. Кот возник после слов:"Чёрт!  Чёрт! Чёрт!"- которые слетели с моего языка после моих бесплодных попыток написать короткий рассказ о вчерашних происшествиях. Стоило мне поднести наконечник "карандаша" к экрану в поисках нужной буквы, как в сознании возникало  видение бледно-голубого лица девушки, которое окатывали темные, холодные волны зимнего океана. Волна сходила и лицо вновь появлялось на поверхности, открытый рот с паром в отчаянии и смертельной агонии хватал морозный воздух, одной рукой девушка откидывала  мокрые волосы с лица, другой отчаянно держалась за тёмный деревянный предмет наплаву, новая волна вновь накрывала её и это видение повторялось раз за разом. Сильнейший ветер срывал гребни волн и рассеивал их в мелкую морось, которая устремлялась далее, как водяная шрапнель, а потом рассеивалась в виде вихрей ледяного пара.
Лицо девушки то появлялось на поверхности, то вновь исчезало  под тёмной массой. Порою оно возникало на вершине волны, потом на склоне, а исчезало в глубоком, чёрном провале между огромными валами и, тогда, казалось, что оно уже никогда не появится, но оно появлялось, прямо на расстоянии протянутой руки,  и её отчаянный взгляд, мольба, беззвучный крик,...
Прорвав озеленение я бросился навстречу и вытянул свою руку, но эта рука моя неожиданно оказалась такой маленькой, словно я смотрел на нее через мощный бинокль,  океан изогнулся линией горизонта и и видение девушки телескопически улетело в далёкое пространство на расстояние в две тысячи миль....
Я завис и дрожал в хорошо нагретой спальне от ужаса непроходящего видения, от собственного бессилия, от бессмысленности и бесполезности переживания и неуместного старания.

   
    Кот не исчез. Он стал чётче и объемнее,  зато пропало повторяющееся видение и стало слабеть чувство ужаса вызванное неравной борьбой с океанской стихией.
"Чёрт!"- опять выскочило из меня.
"Уууурррррррррррр..."- громко послышалось со стороны морды кота и его пасть распахнулась то ли от зевоты, то ли от желания показать мне свой тонкий розовый язык!
"Блин!"-  все чем я смог ответить вслух.
"Это лучше!"- проговорил кот и это был именно он. У него работали все артикулярные мышцы на морде и слова с львинным рокотом поступили из его острой, клыкастой пасти!!!
"Ты может можешь и голову мне оторвать?"- я начал быстро трезветь и понимать, что надо включить свет дабы исчезла эта глупая говорящая голограмма, сходить на кухню, выпить стакан холодной воды или молока. Возможно принять аспирин.
"Могу!"- спокойно сказал кот. Морда его при этом стала совсем мирной, а лапы он скрестил по-человечески на невидимой груди.
Не вставая я плотно закрыл глаза, посчитал про себя до трёх, потом решил, чтобы наверняка,  до десяти, при этом рукой я тянулся к включателю на лампе, но не успел ибо неожиданно увидел собственное тело сверху из под потолка, головы на нем не было, из всех артерий хлестала под давлением темная кровь, расслабленные руки валялись по бокам на одеяле, рядом с одной светился телефон, между пальцами другой торчал застрявший в них чёрный "пен".

"Ничего себе,  сходил за хлебцем!"- этих слов я не слышал, но по злой иронии, именно  они пришли мне на оборванный ум.

.................

Девушку спасли, как спасли и остальных трёх членов экипажа злополучного сейнера. Один матрос успел вскарабкаться на днище перевернутого суденышка и его подняли вертолётом береговой охраны. Капитана и Софию, так зовут эту девушку, и еще одного матроса вылавливали моряки сейнера "Килия", шедшего паралельным ходом, также с крабовый путины. Они смогли приблизиться к замерзающим пловцам и кинуть спасательный круг на верёвочном конце. Капитан помог Софии ухватиться за круг и двоих их отчаянно  потянули коллеги рыбаки спасатели. Когда волна неожиданно пошла вниз веревочный конец натянулся и с щелчком оборвался, бросив наших друзей в уходящую бездну. Уцепившись в круг они ощутили новый подъем волны, а навстречу им летел уже новый конец с тяжёлым стальным крюком.  Метнувший моряк хорошо сделал свое дело, крюк прилетел прямо к нашим друзьям, попав в лицо капитану, который смог перехватить канат одной рукой, а другой подтянуть к нему Софию. София сама отчаянно ухватилась за капитана и их спасители в две- три пары рук вновь потащили изо всех сил канат к взмывающему на волнах стальному борту. Так или иначе наши друзья оказались на палубе. Следом удача пришла и к третьему моряку, которому также удалось более десяти минут оставаться на плаву в кипящей ледяной купели.
Через полтора часа, в порту, всех потерпевших забрали в госпиталь из-за  переохлаждения. Оставленное суденышко,  "Аляскинская роза", набрало достаточно воды и скрылось под поверхностью океана.

Так закончилась, доселе успешная, крабовая путина бравого экипажа. В зачет главного успеха пошли сохранённые человеческие жизни. Потеря судна, улова, снастей и личного имущества были списано жёстким шоком, послешоком и фантомными переживаниями наших коллег.

    Из больницы их выпустили через несколько часов после необходимых осмотров и процедур.
Софию забрали родители, а поздно вечером она появилась на экране телефона уже из своей квартиры.
Милое личико молодой девушки сильно распухло. Шеки и скулы ее имели тёмный, почти багровый окрас. Расширенные глаза и быстрая речь прямо читались, как непрошедший до конца ужас и продолжаются переживания.

Разборки с котом ушли на второй план

Мой Жданов Мариуполь. Декабрь 2022

      "Он их признал!"-по коридору то ли гостиницы, то ли пансионата шёл в одних шортах с белым полотенцем на шее высокий, атлетичный, светловолосый парень с короткой стрижкой. Он говорил громко вслух обращаясь к окружающим. Несколько раз его отражение мелькнуло в больших, настенных зеркалах.Молодой человек держал включённый смартфон перед собой и на экране появлялись встречные фигуры подобного сложения и возраста. "Он признал их!"-повторял каждому встречному молодой человек и встречные отвечали ему улыбками, знаками победы на пальцах и пониманием на лице. Эта  реакция создавала ощущение местной атмосферы долгого ожидания и неведения, которые наконец-то закончилось. Пройдя по длинным коридорам двух этажей парень остановился перед дверью с гостинничным номером на ней и, тактично постучал, не выпуская и не выключая телефона. Дверь открылась, а в проёме возник крупный, кучерявый, подзаросший человек лет 30-ти с густой бородой. Он также был обнажен до пояса, тело его заметно отличалось рыхловатостью и приличным оплывшим животом.

"В чём дело?"- авторитетным голосом обратился он к гостю.
"Он признал их!" - с энтузиазмом повторил светловолосый. "Признал что?"- с некоторым нетерпением спросил  хозяин комнаты стоя в проёме двери.
"Он признал республики!"- ответил
ему тот.
"Будем резать!"- спокойно и почти без паузы ответил бородатый, затем он сложил пальцами сердечко на камеру и закрыл изнутри дверь перед посетителем.
Этот был ролик на ютюбе. Там никто не произнес ни имен, ни названий, но в подписи к видео было указано, что снят он был в Мариуполе в начале февраля 2022го года.
----------
   
Дорога в Мариуполь

6-го декабря 2022 года двухэтажный автобус, наполненный таджиками работягами, нёс меня по трассе Москва-Дон в город моей юности, тогда еще Жданов, теперь Мариуполь, с конечным пунктом маршрута в Волновахе. Мое место оказалось у правого окна, по ходу движения, сразу же за кабиной водителей. Передо мной помещался стол, с обратной стороны которого сидел молодой тонкотелый таджик. На вид ему было едва за двадцать, но скорее всего он был старше. Слишком  серьёзным и неулыбчивым было его лицо. Рядом с ним сидел таджик постарше, поплотнее, подвижнее и общительнее. Его взгляд был пытливым, внимательным и недоверчивым. Рядом со мной сидел ещё один таджик.  Было ему лет за пятьдесят, лицом широк, с небольшими усами и явным желанием к небольшому знакомству для дорожного комфорта. Все трое явно были близки, по-семейному, и путешествовали уже не первый день. Об этом говорила их примятая одежда, небритость, а также характерная дорожная усталость и выносливость. Через проход от нас за подобным же столиком сидели их сородичи. Компания активно общалась на своём языке.
После погрузки автобус медленно тащился по пробкам  от Новоясеневской до кольцевой дороги. Там он незначительно ускорился и лишь выйдя на трассу Москва-Дон набрал скорость. Мотор перестал подвывать на низких оборотах, загудел на полную мощь, а ветер за окном зашумел в унисон. Глухие разговоры полушепотом прекратились, все заговорили в полный голос, а на столе у нас появились  баранина кусочками, как в рагу, большие домашние лепешки и бутылка водки. Мои соседи оживились и старший слева предложил мне участие. Мы уже успели с ним немного поговорить. Он рассказал мне о своей работе в Якутске, Норильске, Нерюнгри и иных холоднючих местах огромной России.
"Как же"- говорю:"Вас, южан, угораздило рвануть по полюсам холода нашей страны?"
Он хохотнул:"Мы, в основном, внутреннюю отделку делаем", при этом даже назвал какие-то объекты, но они не привлекли моего внимания и в памяти ничего не осталось. Молодой таджик сидевший напротив смотрел на меня прямо, но не проронил ни одного слова. Не помню, чтобы он вообще участвовал в разговорах, но именно он достал из под стола бутылку водки.
"Будешь?"- спросил меня старший рядом со мной. Я уже попробовал немного их изумительное мясо. Оно было суховатым, но мягким и пропитано сливочным маслом. Лепёшки тоже были хороши. Они выглядели, как лаваш, но по вкусу напомнили наши блины. "Жена готовила!"- сказал сосед. От водки я отказался и не удержался от вопроса:"Вы же мусульмане?"
"Да!"- сказал старший и все посмотрели в мою сторону.
"Ну и как у вас с этим?"- я кивнул на бутылку. Они весело и непосредственно засмеялись.
Шторка водительской кабины тут же распахнулась и оттуда вышел второй водила, невысокий, но плотный, как молотобоец. Плечи у него были широкие, шея крепкая и короткая, голова подстриженая с небольшим чубом отдельным локоном слепившимся на лбу. Светлосерые глаза у водилы сверкали, его рыжеватая небольшая борода, распахнутый ворот, золотая цепь на мощной груди обтянутой тельником и средний возраст, порядка сорока, давали ему все необходимое для авторитетного обращения к участникам застолья.
"Это, что такое народ!?"- сказал он. И всё притихли внимая каждому следующему слову.
"Пейте до и пейте после, а сейчас убрать, или пешком .."- Он не закончил фразу, но внимательно проследил, как безмолвное сообщество послушно заткнуло бутылки пробками и попрятали их под стол. Водила ещё раз для убедительности обвел всех взглядом и неспеша скрылся за шторкой. Мне достались уклончивые, но упрекающие взгляды от соседей за столом и на том, наше общение закончилось до самого утра. Утром молодой таджик потихоньку вынес пустые бутылки на одной из регулярных остановок, которые случались через каждые 250-300 км.

На всех остановках царила слякоть тёплого декабря российских равнин. Мокрый снег, пропитанный дождём,  хлюпал под ногами на обширных парковках, но исчезал на чищенных тротуарах. Просторные придорожные здания стоянок сияли от обилия электрических огней, зеркальных потолков, блестящих белых полов выстеленных  широкими кафельными плитами и медицинской чистоты тёплых туалетов. Здесь работали круглосуточные буфеты, стояли автоматические кофейни и аппараты по продаже банок с газированными напитками и пакетиками с сухой снедью.
На одной из ночных стоянок в  кафетерии быстро работала опрятная, миловидная, молодая интеллигентная девушка в очках, в чистой белой униформе с темно-красным фартуком и такой же косынкой.
Я заказал себе пару разогретых пирожков с рубленной бараниной по 60 рублей и стаканчик зелёного чая в пакетиках. Девушка пробила мне чек на 380 рублей!
"Девушка!"-говорю:"у вас пакетики для чая не из золотой фольги?"
Не моргнув глазом и не подняв головы:"Вам скидка 40%!"- проговорила "интеллигентка" и перебила чек заново,  и так же, не снижая темпа, обратилась к следующему по очереди.
Таджики ничего на стоянках не брали. Они просто ходили по залу, смотрели на витрины, на ценники, выходили на улицу покурить. Как-то во время поездки, старший из них,  достал из кармана тонкий прозрачный пакетик с новенькими сотенными долларами, задумчиво посмотрел на них, постучал ребром пакетика по столику и так же молча спрятал их во внутренний карман.

К рассвету автобус приблизился к Таганрогу, и совсем скоро после него мы оказались в районе Новоазовска, где нас ждал паспортный контроль. С таджиками все прошло очень быстро. Их встречал работодатель по списку и паспорта здесь складывались в пачку. Мне и, ещё нескольким мариупольцам, которые ехали на втором этаже автобуса, нужно было персонально подойти к окошку и предъявить документы девушке пограничнице. Я ехал с внутренним российским паспортом, который мои родные прислали мне в Москву с курьерской почтой из Владивостока.  За сто долларов, за одну ночь, его доставили прямо к подъезду московского дома, где я остановился у близкого друга. Свои международные паспорта с визами я оставил именно у него.
Пограничница увидев владивостокскую прописку с интересом посмотрела, но не задав ни одного вопроса, вернула паспорт. Автобус уже ожидал нас со стороны Мариуполя.  Никто не обратил внимания и на мой рюкзак. Собравши всех водила по головам посчитал пассажиров. "Все в сборе?"- на всякий случай спросил он таджиков и те нестройным хором подтвердили собственное наличие.
Казалось, что мы уже почти приехали. До Мариуполя оставалось чуть более 30-ти километров, но именно здесь движение сильно застопорилось. Военные дорожники на огромной технике непрерывно стелили широкую, толстую полосу крупнозернистого асфальта и пропускали транспорт по встречной полосе поочерёдно.  Огромное, бесконечное количество строительных большегрузов протискивались друг за другом в обоих направлениях и, иногда, наступала очередь для нашего автобуса. Обочины дороги здесь были обильно засорены бытовым мусором, буквально в несколько слоев. В нем преобладали упаковки из под продуктов, банки, бутылки, предметы  гигиены и, как-то само собой перед глазами возникла яркая картина массового исхода беженцев. Воображению не надо было сильно работать, чтобы представить эту картину, чтобы создать этот мусор нужны были непрерывные толпы людей в страхе, панике и суете покидающих свои жилища, питающиеся,  кормящие и обслуживающие детей, стариков и себя на ходу.
В районе Широкино автобус ускорился. В сторону от моря с дороги виднелись неубранные поля с засохшим подсолнечником, а со стороны моря брошенные и жилые дома. Виднелись разбитые крыши. Среди них один дом принадлежал семье моей одноклассницы. Она с мужем вынуждена была бежать отсюда ещё десять лет назад.
В некоторых полях, у дороги, обширные участки были размечены вешками с тросиками, натянутыми между ними,  и там же стояли палатки с саперами.
При въезде в левобережную часть города пассажиры притихли. Девятиэтажные дома с пустыми окнами, крупными, опаленными пробоями стен от снарядов и ракет стояли по обе стороны пути. Возле Азовстали прекратились даже отдельные реплики. Брошенные у дороги танки, вздыбленные, обгоревшие трамваи на вспученных рельсах, ржавый и деформированный "апокалипсис" самого металлургического гиганта высотой в десятки метров и протяжённостью на многие километры в сторону моря подавил весь наш энтузиазм от прибытия в конечную точку 30-ти часового путешествия.

--------------


     Встреча с одноклассником Валерой Аксеновым была пламенной. Последний раз мы с ним виделись в квартире его родителей на улице Бахчиванджи в год московской олимпиады. Они жили на два этажа выше над нами. Нашему ребёнку тогда ещё не исполнилось 4-х, а их дочка была грудничком. Валера к этому времени успел отслужить, окончил исторический в Донецком универе, окреп, раскрепостился и превратился из школьного тихони в весёлого, зрелого прикольщика.
Сейчас он ещё больше окреп, забурел, нос и щеки покрылись сизым румянцем, но искренняя улыбка и радость встречи была точно такой же, как и сорок лет назад. Он подмял меня в объятьях, затащил в прохладную, но хорошо сохранившуюся и освещенную квартиру. Свет здесь полыхал во всех комнатах, в коридоре, на кухне и в ванной. После пешего прохода между разваленных зданий, битых фасадов и почти абсолютного уличного безлюдья, яркий свет,  сохранившаяся мебель и относительная чистота кухни выглядели настоящим очагом нежданной цивилизации. 
Мы вызвонили Сергея Боева, он тоже должен был вскоре подъехать.  Меня слегка колотило от радости встречи и нетерпения в ожидании совместного общения. Сергея я не видел с 1999-го года. В старой жизни мы переписывались, перезванивались, делились новостями, но последние восемь - девять лет у нас словно провода перегорели.
Осмотрев Валерин холодильник стало понятно, что нужен поход в магазин до прихода Серёги. Валера сказал, что за углом недавно открылся небольшой продовольственный. Перед выходом Валера тепло оделся. На нем был толстый длинный, светлосерый стильный свитер, тёмная дубленка и чёрные туфли. Прежде чем надеть он смазал туфли ваксой и быстро натёр их щёткой до блеска. Прямо скажем, я немного завис от этого. Даже в мирное время у меня эта процедура случается крайне редко, может быть перед походом в театр, в который мы ходили последний раз ещё до перестройки.
       В том, что называлось магазином на углу Черноморской и Морских  десантников, напротив бывшего валютного, стоял один прилавок. На улице выставили портативный генератор от которого внутрь тянулся кабель удлинитель. Генератор не работал и в полумраке носок моего сапога зацепился за провод. "Эй, смотреть под ноги надо!"- крикнула продавщица, точная копия тёти Клавы из бывшего овощного на улице Бахчиванджи. Как и тёте Клаве этой торговке тоже было сейчас под пятьдесят. Правда при той тёте Клаве мне ещё год недоставало до совершеннолетия.
Мы подошли к прилавку. На полу стояли ящики с бутылочным  пивом "жигулевским", под стеклом лежали вязанки сосисок мясных с крошенным сыром, нашёлся белый хлеб батонами и какие то крендельки. Мы взяли все. "Тётя Клава", до этого смотревшая на меня с непонятным подозрением, теперь с виду
помягчала, но ворчливым и сердитым голосом, пыталась сохранять свой авторитет: "Чего вам ещё?"
"Водки!"- говорю и оглядываюсь на Валеру.  Валера в это время уже минут пять, как зацепился языками с крошечным, глубоко возрастным мужичком, с улыбчивым пухловатым лицом и  в туго подпоясаном зимнем пальто.
Оборачиваюсь к "Клаве", а та двумя руками держит граненную бутыль фирменной водки "Пацаны" с  красными армейскими звездами на этикетке. Там же обозначено "Сделано в ДНР" и акцизная марка на чёрной пробке. Беру бутылку и эта "Клава" сломавшимся голосом, и с неожиданной теплотой во взгляде, словно признаваясь в любви, произносит:"Вам пакетик нужен!"

    Пока Валера разогревал сосиски в микроволновке я вышел встречать Сергея. Он, как обычный интеллигент недотёпа, как тот "Лев Евгеньевич" из "Покровский ворот",  вряд ли сам найдет один уцелевший подъезд во внутреннем дворике.
И так и было.  Сколько бы мы не объясняли ему по телефону куда пойти и где повернуть, Серёга стоял сейчас спиной  к нужному направлению и давил на кнопки своего крохотного телефона. Он не изменился, разве только вот усы стали подлинее, а причёска пореже. Кажется длинная, чёрная, кожаная куртка с карманами на молниях и с поясом была та же самая, что и четверть века назад. Кепка, конечно, поменялась. "Вася!"- закричал мой друг. Он тоже сразу узнал меня. Голоса наши задрожали. Мы реально очень дороги друг другу. Вместе мечтали, вместе читали, у обоих были огромные ожидания от жизни и эта, последняя, была самая длинная наша разлука. Какое-то время Сергей был известным местным экологом. Организовал и совершил подводную экспедицию по спасению Азовского моря. Потом была большая всесоюзная конференция и Сергей ее проводил. В тот год меня откомандировали для участия в ней из Владивостока.  Энтузиазм моего друга заводил всех участников этой конференции и на него было любо дорого смотреть. "Приазовский рабочий" писал о нем превосходные статьи. Всё это теперь далёкое прошлое. Бизнесмен из него не получился, но выглядит он и теперь, великолепно, несмотря на совершенно нездоровый образ жизни.

С Валерой они сдержано обнялись. Валера показал квартиру. Кухонное окно остатками взрывной волны вдавило внутрь, но пластиковая рама и стекла выдержали. Возникшую щель Валера  грубо заклеил прозрачным скотчем и там все равно сильно дуло холодным воздухом. Квартира оказалась дочкиной. Во всем видна была женская рука и былой достаток. Стальную входную дверь во время боев вскрывали монтировкой. Валера сказал, что это "азовцы". "Они здесь жили некоторое время, но ничего особенного не сделали. Коньяк вот только выпили!"-Валера даже посмеялся. Тепла батарей ещё не хватает. В спальне он постелил стопкой несколько матрасов и там же было много одеял. Сергей ходил по комнатам молча внимательно осматривая всё,  пол, потолки, стены. Его квартира выгорела до тла.
     Валера выставил горячие сосиски, нарезал сыр, хлеб. Налил всем горячего чаю. Я открыл водку.
После второй стопки они заговорили. Они ели, пили и не останавливаясь говорили. Рассказывали мне. Смотрели на меня и говорили, говорили. Мне не надо было ни о чем расспрашивать. Валера говорил больше. Он давно разведен и одинок.  Сергей часто кивал головой, если был согласен или мотал ею, если нет. Однажды они поспорили о том, сколько человек в городе погибло. Валера считал, что больше, чем объявлено, Сергей возражал.
"Сергей, о чем ты говоришь?! Я шёл к матери по проспекту Строителей и тут свист. Я сразу упал на землю. Встаю, впереди передо мной была женщина, она лежит, заднюю часть головы снесло. Кровищи! И никому дела нет! И такое же во дворах было!"-Валера горячится, но не сильно. Выгорело уже. Сергей:"Всех перезахоронили и подсчитали!" До этого он рассказал о холоде в подвале, где они прятались со Светланой. Бомбили и стреляли со всех сторон, но квартира была ещё цела. В затишье он поднялся, набрал тёплых вещей, одеял, нагнулся чтобы связать все в узел на полу и тут влетело. Снаряд прошил квартиру насквозь. Если бы он стоял в рост и его бы просто прошило. Выгорело все, как в огромной печи.
Мама Валеры на Бахчиванджи жила одна. Она не смогла во время обстрела спуститься, да и подвала в нашем доме не было. Именно наш подъезд и выгорел. Анну Владимировну даже кремировать не надо было. Нашли только оттоженные чёрные косточки. Ей было 95. Про маму с ребёнком на дороге, лица которых объедала бродячая собака, про обожженные тела свисающие с балконов, про шесть тел больших молодых бойцов в форме спецназа возле воронки, нога одного оторванная лежала в стороне. Про другую убитую мать и ее живого младенца на ночной дороге....
Про украинских военных, которые дали пять минут соседям, чтобы покинуть жилье. Их квартира имела комнаты по обе стороны дома прямо на проспекте. Хозяйка взмолилась:"У нас мать не ходячая! Ей за 90!" Военные молча вынесли мать на лестничную площадку.

Мы пили водку, как воду и не пьянели. Водка, пиво, сосиски быстро закончились. Стемнело. Магазин закрылся. Мы пили чай, кофе, мяли хлебные мякиши и продолжали говорить. В окно дуло, я продрог, Валера принёс одеяло.
Мы вспоминали одноклассников. Сергея Скрябина, Сергея Вахнова, Вову Ваганова, Лёшу Пешкова, Толика Ефремова. Они все ушли ещё до войны. Сергей рассказал про жуткие детали аварии на заводе Ильича, где у Вахнова Серёги обездвижела правая рука. Мы ничего не знаем о судьбе Толика Чеха, Славы Третьякова. Витя Баранец серьёзно и безнадежно болен, жив ли Памарнацкий нам неведомо. Вряд ли. У него был инсульт лет десять назад и на фэйсбуке его последние посты от 2016-го.
Похоже, что из парней только мы и остались из 10-го "Б". Пото м мы заговорили о девчонках. Они гораздо живучее нас. Мы вспомнили о Наташе Сираж, об Оле Тараман, Вале Рыбалко, Оле Сиренко, помянули Галю Репич, и конечно же заговорили о близняшках, Любе и Гале Хахалевых. С Галей мы недавно нашли друг друга на фэйсбуке и с тех пор довольно активно общаемся. Её дом пострадал в первые же часы, но на удачу она, буквально, за пару дней до боев уехала в гости к сестричке в Днепр. Там и живёт сейчас.
Пьяная идея позвонить ей возникла сама собой и мы набрали видео на телефоне. Валера за минуту до этого загрузил мне VPN и звонок прошёл. Интернет, как свет и вода в городе подавался бесплатно.
"Галя!!!!"- заорали мои друзья пьяницы, как только знакомое, пополневшее, но свежее личико нашей школьной активистки появилось на экране. Они орали на перебой. Одинокий Валера пошловато, но искренне тут же признался ей в любви и пригласил её к себе. Галя что-то говорила в ответ, Серёга искренне умилялся и тоже, что-то говорил. Мне оставалось только держать экран и молчать, как и весь этот вечер. Кто бы поверил, но что мне тут было говорить! Я не прятался в агонии под кровать и не забивался в угол, когда шли ночные бомбёжки.  Я не искал дрова и воду между прилётами. Я не закапывал соседей на детских площадках, не собирал обгоревшие останки родных и не бродил среди свежих развалин, где смешивались запахи обгоревших тел, тления трепья, пластика и  разбитых канализаций. Не брёл пехом за город в потоке выживших, но потерявших и потерянных людей в беспросветное и безнадёжное завтра.
Сейчас они отогрелись, у них есть кров, вода свет, еда. Каким-то чудом это все быстро вернулось. Не всем повезло, как Валере.  Сергею пока досталось койко место в общаге кооперативного техникума. Светлана, его жена, живёт со сватами в уцелевшем жилье на левом берегу. Но это уже не мрак, не холод и тёмная жуть в подвалах, где люди мёрли рядом с тобой от стрессов, холода, сердечных ударов и истощения.
Валеру сильно понесло и мне пришлось отключить телефон, так и не поговорив с Галей.

.........