Глава 21... Планета 700...Глава 21

 Дэбби резко перевернулась на живот. Ее движение было столь резким и неожиданным, что Кент и без того, ошеломленный неожиданным открытием, отлетел на край большой постели. Он смотрел теперь на нее во все глаза сбоку и при этом старался успокоить собственное дыхание. Несколько мгновений назад они оба были на обоюдном подъёме  затянувшегося соития, вместе ощущали приближение близкого разряда. Синхронные пульсации двух тех однозначно вели их к вожделенному моменту, когда рука Кента скользнула по животу Дэбби в поисках пупка, который, нащупай он его, взорвал бы их обоих. Вместо этого рука дважды прошла по гладкой поверхности не обнаружив и лёгких намёков на желанное углубление. Кент вновь повел было там рукой и именно тут тело Дэбби резко крутнулось драматично оборвав их пылкие старания последнего часа. Отлетая Кент успел при этом чётко увидеть в свете ночника гладкий безпупый живот, а затем, на мгновение и дикий взгляд своей партнерши, зрачки которой вдруг сузились и вытянулись вертикально.

Впрочем,  это было именно мгновение. Сейчас он внимательно смотрел на идеальное влажное тело этой странной особы и не видел в нем ничего странного. Их дыхание успокаивалось и серые глаза Дэбби тоже уже абсолютно спокойно смотрели на Кента в тысячный раз озадачивая нашего героя. Кент не мог читать мысли Дэбби и  если бы он был простым хомусом, а не планетарным лидером, он бы сейчас засомневался, в том, а был ли этот дикий момент наяву, и не пьяное ли это наваждение случилось ... но Кент не был обыкновенным хомусом. Его мощная воля, огромный жизненный опыт, от природы цепкое внимание , как и редкостная стойкость к восприятию алкоголя, все это не оставляло никаких сомнений, в том, что Дэбби невероятно сильна, что она была возбуждена не менее, чем он, что у них все получалось гармонично и что они оба были близки к финалу.  Тем не менее она сбросила его резко и неожиданно,  словно кто-то включил рубильник с мощным током, который крутанул её тело, как стальной ротор. Он вспомнил всполох её дикого аспидного взгляда и несуразную гладкость в центре ее живота...
        Дэбби протянула свою руку положив ее на ладонь Кента.  "Милый, на тебе лица нет!"- прошептала девица. Гримаса на ее лице изображала тёплую иронию, но глаза при этом оставались спокойными и внимательными.  Сохранившееся у обоих возбуждение позволило их телам сблизиться и Кент осторожно взял свою ночную подругу за плечи. Дэбби поддатливо перевернулась на спину обнажив свое идеальное небольшое тело во весь рост. Ее волосы рассыпались, глаза прикрыли тяжёлые веки с темными ресницами, тонкие крылья изящного носа напряглись, а полные губы небольшого рта приоткрылись обнажая влажные, коралловые зубы в ожидании поцелуя. Глен засмотрелся на абсолютную красоту доставшегося ему создания и припал к тёплым упругим устам. Спешить не хотелось. Вечер словно начинался заново и только влажные тела напоминали о его реальном начале. "К чёрту всё! Потом разберёмся !". Развернутые плечи, нежная гладкая шея, поднятые округлые возбужденные груди с упругими сосками, жаркое дыхание, постанывание Дэбби и подрагивание всего ее тела  поглотили и унесли сознание  Кента целиком и полностью в порочный эротический космос столь повсеместно присущий хомусам и столь сильно обозначенный эллинами, как главный парадокс планеты 700....
Энергия тел любовников позволила биться им друг о друга еще более часа, достигнув в конце-концов неизбежного апогея. Сознание Кента то приходило к нему с полной ясностью,  когда он видел и ощущал плотскую действительность всеми своим органами,  то уносило его все в тот же космос, где пропадали звуки, свет и запахи и только пульсации двух бьющихя сгустков энергии имели место быть и свидетельствовать о существовании другой жизни, хомусам неведомой .
Конец этой оргии наступил в момент всполохом возвращенного сознания. Неожиданный яркий свет, громкий крик и жар ароматного тела Дэбби кинули Кента на неё с рыком и полной потерей контроля над собственным телом. До сих пор, в сознании или без,  он был пылок, но тактичен, сильный, но нежный, его руки знали, что делать, а что не надо... но не сейчас. Левой рукой он обхватил ее сзади за плечи, а палец правой руки Кента  попал в глубокий центр живота Дэбби и они оба взорвались.
Теперь они лежали рядом на спинах   продолжали глубоко дышать, их тела блестели покрытые каплями и подрагивали ...
Кент смотрел на тонкую талию Дебби, на тёмную глубокую пуповичную впадину посередине,  и растущее недоумение начало заслонять блаженное удовлетворение. Они повернулись лицом друг к другу. "Дебби.."- начал было Кент, но зрачки ее в это время полыхнули, как ранее, сузившись и вытянувшись вертикально. Долю мгновения спустя ее серый взгляд был вновь столь спокоен и невинен, словно не было не только этого всполоха, но и всего их общего вечера ....
Тела остывали, озабоченность Кента росла. Говорить было не о чём. В сознании  была  сумятица: "Что за ерунда?! Что происходит? Что это за существо, что лежит сейчас рядом со мной?! Что тут можно сделать? Где Боб?" "Я здесь, сэр, в большой каюте!"- прозвучало в голове Кента и это был еще один "взрыв мозга": "Боб тоже может теперь читать мои мысли!!!!"

Небеса чарующие

         Сегодня южные ветра прогнали смог от лесных пожаров и небо в моем заштатном городке Бринноне наконец полностью очистилось. Когда стемнело я вышел на поляну перед домом и задрал голову вверх, там, между верхушками сосен, стоящих вокруг участка, искрились звёзды разного калибра. Низко над дорогой висел уже привычный яркий Юпитер.  Он никуда здесь не уходит. Луны же нигде сегодня не наблюдалось, а прямо над лужайкой четко светились светила созвездия Кассиопея. Надел очки для дали и небо еще бодьше углубилось, а количество звёзд стало немерянным. Быстро мелькнул метеорит и тут же появилась подвижная звёздочка.  Спутник. Он летел быстро с юга-востока на северо-запад. Я сбегал за биноклем, но, когда вернулся, через 10-ть секунд, этого спутника уже не было. Не успел пожалеть о потере, как появился другой. "Здорово!". Поймав его в бинокль удивился сильно возросшей скорости и еще большей глубине неба с еще большим сонмом мелких звёзд уходящих в бездонную глубь. В бинокле показалось, что спутник движется со скоростью автомобиля на фривэе в полумиле от тебя. Потом был еще спутник с такой же траекторией. Затем еще пара, которые словно  неслись друг за другом, как два авто на гонках. Прошел еще один, но это пересек траекторию предыдущих под углом с запада на восток. Они появлялись с интервалом в полторы-две минуты, скользили чуть севернее Кассиопеи или пересекали само созвездие, а потом исчезали. Моя шея затекла. Казалось, что они будут и дальше идти и идти непрерывным потоком, но нет.  Движение прекратилось и лишь в противоположном, южном полушарии, мне попались два или три других спутника, которые быстро потерялись за верхушками сосен  и я затруднился определить их траектории. Там же полыхнули два быстрых метеорита без всяких шансов загадать желание. Очарованный бесконечным обилием светил я вышел со двора на дорогу, по которой далеко стелились тени сосен освещенных фонарями на воротах соседей. Следуя этим теням прошел сотню метров прямо в направлении к Полярной звезде. Здесь лес был выкошен под чистую на сотни метров для высоковольтной линии электропередач. Сама же линия уходила вправо и влево на сотни километров для питания прибрежных городков электричеством. 

Тут небо было открыто во все стороны,  до всех горных хребтов окружающих нашу долину. Слева от меня было плотно заросшее ущелье глубиной в сотню метров. Там на дне тёк невидимый ручей Фултон набиравший влагу со склонов гор Два Брата и питавший пресной водой небольшую устричную морскую лагуну в заливе Худ-канал.
Остановившись здесь я смотрел на Большую Медведицу буквально словно лежавшую над северным хребтом с рукоятью ковша направленной прямо на юг или запад. Малая Медведица слегка терялась в обилии звёздного света и только Полярная звезда в ней четко, как прибитая, обозначала направление на северный полюс. Появился быстрый самолёт с тремя огнями. Он был небольшой, но реактивный. Двигался быстро под Полярисом на северо восток. Возможно это был бизнес джет устремившийся по делам в Японию.  После долгого взирания в глубины космоса полет самолёта теперь ощущался очень низеньким, стелющимся над поверхностью Земли слегка выше пиков гор нашего полуострова. Потом прошёл крупный самолёт. Его огни стояли более широким рядом, а движение выглядело медленным и тяжелым. Он шёл по направлению за первым хотя след того уже давно исчез.
Поводив еще взглядом по небесному куполу во всех направлениях,  пресытившись бесконечностью и необьятностью галактических пространств и обилием объектов там, наломав шейный отдел позвоночника
я опустил голову и побрёл назад в свою хижину.
Пока шёл к дому на память пришло  воспоминание про чёрное небо над горой Ай-Петри, где ночевала наша группа в мои шестнадцать лет.  Земля там была тёплая и  лежали мы на горной террасе в траве у ручья высоко высоко над Ялтой. Далеко далеко внизу было полно городских огней среди которых летние отпускники тусили на ночных танцплощадках, пляжах и в летних кафе, на рейде стояли освещенные  теплоходы, но к нам эти звуки почти не долетали и электрические огни не достигали черного неба над нами с множеством  зависших в нем огромных и маленьких звёзд. 
Луна парила  в морской стороне и низко над морем. Вокруг нашей поляны тишину нарушали лишь ночные ласточки на лету успевавшие хлебнуть воды с поверхности небольшой ручейной заводи.  Мы устали и говорили шёпотом. Многие спали.
Мы, это ждановские взрослевшие девчонки и шестнацатилетние прыщавые дворовые подростки из Жовтневого района, умудрившиеся занять второе место по волейболу в городской спартакиаде "Юнность". За это нам выдали путёвки в Крым,  снабдив городским автобусом львовской постройки с двумя водилами, с дядей Вовой за старшего, мастером спорта по боксу, который отвечал за дворовой спорт на районе, и еще пару тётей воспитателей-инструкторов из того же района.  Вот это была поездка!  Это вам не пионерский лагерь с заборами, расписанием и дисциплиной. Нам был оплачен автобус полностью, как и постой в частных домах или гостиницах, которые мы избегали, когда могли, и все экскурсии в памятные места, в музеи, а вот харчевались мы уже, где хотели и, как могли.  А мы могли и хотели, хотя денег у меня тогда было совсем немного. Автобус был полный, но я запомнил более всего Игоря Фурса. Да и как мне его не помнить, жили мы в одном доме и сейчас с ним тусуемся, хотя он  давно уже московский полковник в отставке, тратящий свою пенсию в Таиланде.  Про дядю Вову  было сказано. Был там еще одноклассник Саша Девятко, классный бальный танцор. Один из наших водителей смело и громко пел и в автобусе был для него микрофон с динамиками. Т. е. это был не очень простой автобус. Водила пел в микрофон, а мы ему подпевали. И это было великолепно. Дорога то была не близкая. Она тянулась вдоль моря с одной стороны и вдоль полей с подсолнечниками или кукурузой до самого горизонта с другой. Иногда это были поля с пшеницей или рожью, а иногда сады с яблочными рядами и тоже уходившими до горизонта. Донеччина это была или Запорожье,  заборов у полей и садов нигде не было и мы несколько раз останавливались потрясти яблочки или нарвать подсолнухов или початков кукурузы. Нам не было стыдно или неловко,   слишком обширны и бесконечны были эти посадки, и  было все это словно наше, а вели мы себя скромно, не хамили и не жадничали. Мальчики добывали плоды, а девочки мыли яблочки, трусили семечки  или обдирали початки уже в автобусе. Так мы добрались до центра полуострова. В Бахчисарае меня неожиданно разочаровал прославленный пушкинский фонтан. Право слово, слёзы какие-то,  а не фонтан, но вот продавщица персиков на городском базаре, напротив, очаровала, если не сказать круче , "убила наповал". Я тогда вообще-то стеснялся общаться с красивыми девушками, а тут все случилось наоборот. Персики там у нее были огромные. Как хорошие яблоки по рупьдвадцать. Она и сама была, как персик. Сочная, нежная, налитая, шелковистая и красивая, даже не знаю, как еще сказать. Ну очень красивая и кажется младше чем я была. Потому и стеснялась она, а не я. Мы то тут за несколько дней сообща превратились в наглый кагал. Ходили везде группами,  смеялись хором, галдели в голос, а родителей то и учителей рядом не было. Такие самостоятельные стали, куда там. Лупить нас было некому. И вот стою я напротив весов с гирьками на одной чаше и огромными персиками на другой, а там, за ними, она, чудо-девочка покрасневшая  и онемевшая от смущения из-за нас дураков. На базаре то было полно персиков всяких разных и Игореха уже набрал их в достатке. Их нельзя было здесь не набрать. Никогда мы не видали  персиков в таком изобилии и в таких размерах.. Мы ими объелись потом до приторной тошноты в автобусе, но эти были самыми большими.  Стою вот, глаз отвести не могу, и на картонке написано чернилами 2.50, а у меня всего то в кармане штанов трёшка мятая с мелочью обитали. Даже бумажника там не было. Это все, что осталось от того, что мне мачеха выделила на всю поездку. Не помню, чем все закончилось, но это было со мной впервые, красавица меня стеснялась, а я "нагло" стоял напротив, делая вид, что могу все недоступные мне персики у нее скупить зараз. Скорее всего Игорь меня просто утащил, с автобуса уже сигналили и впереди нас ещё многое ждало. Но я ведь здесь все про небо. Днем время проходило насыщено, тут чебуреки поели, здесь по царским палатам походили, там купание провели, в Ялте с галечного пляжа, в большом прибое, и вода то здесь солёная по-океански. Для меня это было открытие.. Азовское наше море совсем домашнее, тоже с водой до самого горизонта, но вода эта тёпленькая, распресненная, мутненькая, азовские рыбешки-бычки по ступням бьются на мелководье, волны невысокие, какие-то совсем детские. А ещё мы ходили в музеи и панорамы.. но тут мне опять все заслонила уже Наташа Кошкина. Она недавно переехала с семьёй в Жданов из Баку и в футбол болела за клуб "Нефчи", а на пляже у нее был современный купальник раздельный, с плавками-шортами с боковой застёжкой, да и выглядела она вполне себе уже, как наши тёти воспитательницы, только намного лучше. И она не задавалась. Мы с нею весело общались. В автобусе она сидела рядом с румяным, большеглазым брюнетом Ваней Бурназовым, папа у него грузин и после восьмого класса он из школы ушёл.  Очень добрый и дружелюбный был парень. Мы с Игорем сидели рядом и перед ними. Перед Наташей с Ваней. Игорь нас постоянно угощал, то сливами, то персиками. А косточки мы выбрасывали в переднее верхнее окошко автобуса на ходу.  Надо было кинуть через головы двух других передних рядов. Наташа бросала и попадала. Всякий раз смеялась, радовалась и хлопала в ладоши.  Я три раза попал, а два раза промахнулся, косточки отскочили, одна дяде Вове боксёру попала в шею и там прилипла, а вторая попала запасному водиле то ли в щеку, то ли в ухо и этот второй водила поднялся и пошёл на меня. Дядя Вова его остановил, но мне до сих пор неудобно перед Наташей.  Она ни разу не промазала. К сожалению из нашей школы она ушла в девятую и я её больше никогда не видел.

В этот день, когда мы решили сэкономить и переночевать на Ай-Петри,  мы оставили автобус на верхней стоянке и пошли ещё выше, вверх по тропе гуськом. Я, конечно, хотел идти с Наташей, но девчонки что-то  долго плескались в какой-то мойке придорожной. Я потихоньку мялся у тропы в ожидании, уже темнело и одна из воспитательниц подошла приобняла меня за плечи и,  делать нечего, мы вместе побрели вдвоём по тропе. Она в автобусе пару раз подсаживалась ко мне, когда Игорь куда-то сваливал. Она, воспитательница, и пела хорошо, была весёлая, хорошая, но это была все-таки тётя лет тридцати и, что тут делать, о чем говорить, было непонятно. Это как с училкой какой-нибудь идти, боишься что-то не так сделать, не то сказать,  чтобы потом "пару" не схватить на каком-нибудь уроке. Хотя вообще-то ничего так было. Она сама что-то говорила,  о чем то распрашивала. Иногда прижималась на тесной тропе, из рук своих не выпускала, но деликатной была. Видела, что я совсем деревянный шёл.  Пару раз посмеялась надо мной и даже поцеловала в щёчку, чтобы меня отпустило, но это не помогло. Я все думал о Наташе и о Ваньке, а они где-то так и застряли там внизу. Спас меня опять же Игореха. Появился  из наступившей кромешной темноты и:"Давай сюда, Васятка!" потянул меня к ручью, а воспитательницу дядя Вова забрал . Я то знал, что он на неё давно глаз положил. Как то легко все это раньше замечал. Именно из-за него и перед ним  мне и было с нею так неловко. Он хоть и боксёр,  но был хороший человек. Когда мы остались одни с Игорьком я засмотрелся на  тёмное небо над Ай-Петри с огромными звёздами "размером с тарелку". Это, конечно, неправда. Какая там тарелка, но  были там и яркие и большие,  это да. И самолёты там были в вышине, но редко. Один или два пролетят за час, зато за ними светился их след.  Ласточки постоянно чиркали по поверхности воды. Игорь о чем то бурчал и посмеивался, ему звезды в небе были "по барабану". Бутерброд на столе или завернутый в кармане, питие какое-то,  были вещи более интересные и серьёзные для моего другана, потому он и уснул вскоре.  Спали прямо на траве. Было тепло и никакие насекомые нас не тревожили. Дядя Вова и воспитательница ушли куда-то подальше и я их совсем не слышал.  Зато Ваня с Наташей наконец то добрались до нас, вели они себя, как братик с сестричкой. Ваня сел возле валуна и так и сидел там тихо. Он таким и был всегда, хоть и подтягивался на турнике пятнадцать раз.То ли спал он, то ли просто молчал. Наташа спросила:"Мальчики можно я между вами лягу, чтобы не страшно было?" Игоря уже можно было не спрашивать,  он давно сопел, как ребёнок,  только намного громче. Со мной тем более лучше было не говорить, у меня чем-то горло в этот момент словно передавило. Я просто подвинулся, чтобы места было побольше и отдал ей сложенную куртку вместо подушки. "Спасибо, Вася!"-  чисто,  почти совсем по-детски пролепетала Наташа. Она легла боком головой на мою курточку, положила руку на мою грудь, улыбнулась, что то рассказала мне про каспийское море. Глаза в темноте открыты были широко и смотрела она прямо в мои глаза, потом закрыла свои и быстро заснула. А я смотрел и смотрел на нее,  потом на эти огромные звезды, на полоски подсвеченных высотных облаков, на редкие метеориты, на большую и малую медведицу, на ту же Кассиопею, которые потихоньку куда-то заваливались в сторону. Дважды и я куда-то проваливался, а потом небо снова появлялось надо мной и звезд в нем становилось все больше, а глубина его тоже непрерывно росла, мы же мельчали и  мельчали  на дне этого космического колодца. Нереальными становились ощущения собственного бытия, а вот  Наташа оставалась совершенно реальнойа, спящей рядом. Потом и она куда то уплыла, как сказочный персонаж залитый звёздным светом. Снова я увидел небо, когда оно потихоньку стало становиться серым..

Через год я запомнил ещё одно ночное небо в степи, в районе запорожских Каменных могил, там у нас были соревнования по спортивному ориентированию. Днем мы бегали по жарким и сухим степным маршрутам до судорог в больших бедренных и икроножных мышцах, а позднее варили каши с тушенкой в ведрах над кострами, на конкурс. Песни пели, громко, тоже старались побеждать между командами Подводили всякие итоги, грамоты вручали. Ночью же, когда костры подугасли, генераторы заглушили, гитары зачехлили, Оля Матвиенко повела меня вдоль длинной скалы, вдоль уступа европейской геологической платформы в открытую степь. Небо приазовское было самое высокое из виданных ранее. Воздух в степи сухой и прозрачный, а звезды и горизонты далёкие, далекие, бессчетные, бесконечные в своих множествах и непрестанных мерцаниях, бесконечно далёкие. Казалось, что вся Вселенная перед тобой, а острое зрение юношеское способно рассмотреть жизнь на других планетах, если только хорошо постараться и пристально пристально присмотреться. Оля, правда, не давала сосредоточиться.  Она все время о чем-то говорила, расспрашивала, и  мне хорошо было.  Казалось, что у меня появилась хорошая младшая сестричка. Она и была на год помладше или около того.. мы шли и шли среди зарослей седого шелковистого ковыля по камням  вдоль слабого ручейка. Над горизонте впереди, на юге, тоже далеко далеко, можно было увидеть непонятное растянутое зыбкое свечение. Света хватало чтобы видеть лица друг друга.. При этом мне ещё показалось почему то, что пройдёт  немало времени, когда я  сам тоже  научусь вести всякие разные,  правильные и хорошие разговоры. 

   У Оли есть брат Вовка, сейчас,  уже кажется в профессорах и докторах. Игорь с ним по жизни дружит и от Оли приветы мне до сих пор  передаёт. И я не забываю и про Олю и про это трудноописуемое, незабвенное ночное южное степное небо, где тогда вокруг не было никаких иных огней, кроме небесных....

Послесловие к ненаписаному роману о планете 700...2

 Эррины уходят.  Запасы энергии сокращаются. Они вынуждены уходить.. Планета 700....имеет в достатке энергии на полмиллиарда планетарных лет для существования .... эрринов, но открытая здесь эрринами богатая и уникальная жизнь одарила эрринов бесконечным богатством открытий и парадоксов. Именно поиск и разрешение таковых является главным смыслом и содержанием жизни цивилизации Эрринов. Они обязательно вернуться. Эффирные,

A d

. энергетические тела сообществ эрринов существуют уже не пе рвый миллиард планетарных (планета 700...) лет, но само их п. рои . 

схождение остаётся им неведомо из-за потери носителей информации, поглощенных нейтронной звездой в далеком прошлом. Находка планеты 700... породила ве. рсию и о собственном примитивном прошлом, когда и их цивилизация существовала в живой твердотелесной форме. Именно поэтому эррины обязательно вернуться сюда. Лавина открытий и парадоксов на этой планете обогатили цивилизационный информационный пул и придали импульс интеллекту всех внутренних сообществ  Эрринов.  Появились и сенсационное сдвиги в поведении малоэнергетичных групп, которые научились проводить интеллектуальные конкурентные игры со ставками на энергетические капсулы для победителей. Это открытие привело к всеохватным волновым цивилизационным возмущения, чреватым большими энергетическими потерями. Всецивилизационный вердикт вызвал информационный ступор. Игровое поведение было опознано и признано, как "инфекционный" эффект от изучения социального поведения Хомусов! Примитивных, но относительно сильно социально и интеллектуально развитых живых организмов на Планете 700...

Именно эти организмы достигли созидательного развития в процессе планетарной эволюции, совершили множество открытий за долгие столетия. Сначала научились добывать огонь, и эволюционировали впоследствии до познания элементарных частиц физической материи, и производства энергии в любых необходимых объёмах для собственного существования. Они смогли ....

Они многое что смогли, но именно они, Хомусы, поставили на грань существования всей жизни на этой планете. Единственный вид, из миллионов видов живых организмов планеты способный к непрерывному познанию окружающего мира, к саморазвитию, к прогрессивному созиданию, к абстрактному творчеству оказался наделён смертельными пороками тщеславия, жадности, зависти, вожделения,  неправедного гнева ... Именно они привели, по мере развития, данный биологический вид к разделению единого первобытного сообщества на множество  сообществ разделённых границами, языками общения, культурными обычаями, различными политическими идеологиями и учениями  о вселенском Высшем разуме. Здесь каждое сообщество вместо стремления объединится для , стремиться превзойти других 

......

 поглощенияРазведчики уже нашли новый источник, новое космическое тело за пределами нынешней галактики

Ведро упало на пароме

 Паром гуднул и отчалил. Палубная команда, загонявшая машины по линиям, карманам и палубам, сложила швартовые и быстро исчезла во внутренних пространствах этой огромной посудины. Капитан объявил об отходе, о машине с включенными фарами, посоветовал владельцу бежевого форда пикапа из далеких 80-х вернуться к машине и спасти аккумулятор. Пассажиры разошлись по салонам, по туалетам, часть из них ринулась на верхнюю палубу любоваться профилем небоскребов центра большого Сиэтла на юго-восточном горизонте и монументальной махиной горы Рэйнир. Часть публики расселась вдоль окон огромного салона. Голодные и жаждущие пассажиры роились в небольшом кафе на средней палубе разбирая пакеты с чипсами, горячие хотдоги и сэндвичи обернутые в фольге и уложенные на полках большой духовки со стеклянной передней панелью. Кассирша наливала сухое вино в пластиковые стаканчики, с которыми запрещалось выходить за пределы кофейной салона, но желающие легко готовы были с этим мириться. Я тоже зашел сюда за кофем. Рядом с кофейниками застряла хипповатая пара. Они выбирала банки с напитками у шкафа-холодильника. Он патлатый в зеленом френче и такой же кепке а-ля "команданте", без звезды и кокарды, в обтянутых черных штанах, в шнурованных высоких черных блестящих ботинках на повышенных каблуках. Она в таких же ботинках с еще более высокими шнуровкой и каблуками на бледных полных ногах, в клетчатой миниюбке воланчиком, со складками, в черной футболке с блестками, без рукавов, туго обтягивающей круглые грудки  и обнажавшей выпирающий белый живот с цветными наколками. В носу у нее была маленькая железка с шариками между ноздрями, волосы на голове цветные, синефиолетовые с красными и желтыми прядями стянутые в узелок с хвостиком задраным сзади вверх заколками и резинками. У обоих были темные круглые очки, как у лисы Алисы и кота Базилио в отечественном мультфильме. Они критично вчитывались в содержимое текстов на выбираемых банках и живо обсуждали написанное. Толпа роилась в тесном проходе между кассой и стойкой с напитками. Сзади уже напирали, а эта пара блокировала доступ к кофе, но погруженная в свою собственную, зашоренную очками жизнь, ничего не замечала. Мне нужно было кофе. "Слушай, ты здесь живешь,что-ли?"- как можно мягче спросил я "команданте". Он услышал, обернулся через плечо, лицо худое, смуглое, с тонким крючковатым носом, покрытое редкой  черной порослью, хихикнул, извинился, девица окинула меня слепым взором и оба развернувшись протопали в неуклюжей обуви далее. Взяв кофе пошел на палубу. С раннего утра мы с матросом собирали трепанга, но когда пришли в гавань сдавать его, Энди, новый для меня, корейский покупатель, странным образом раскапризничался. Он засунул голую руку на самое дно пятигаллонного ведра, заполненного плотью потрошенного продукта,  и произнес нечто совершенно несуразное для меня:"Твой трепанг очинь тёплая! Я могу дать только четыле доллара!" Вокруг стояли другие ловцы, которые только что продали ему своего за пять с полтинной за фунт. Мы успели с ними переговорить. "Блин!"- что еще можно было тут сказать. Энди подогнал погрузчик с поддоном, но я мотнул отрицательно головой и пошел в сторонку обзванивать других покупателей. В конце концов Крис в Анакортесе согласился взять у меня весь улов за "пять пятьдесят". Энди смотрел на меня в недоумении. Ехать до Криса из Порт-Анжелеса не менее пяти часов включая паромную переправу, но терять деньги и терпеть унижение было  еще хуже. Мужики стоявшие вокруг тоже не верили, что  уеду, но когда я подогнал "трак",  Лось и Дам-Дам помогли мне с погрузкой двадцати девяти ведер на кузов. Улов был сегодня отменный.

На палубе было хорошо. Паром несется со скоростью в 20-ть узлов, приятный ветер обдувает, треплет длиные волосы у женщин, задирает свободные одежды, народ жмется к друг другу, совершая фотосессии. Справа каскад гор полуострова Олимпик, слева Сиэтл со знаковой горой, на поверхности огромного залива тянется размываемый пенистый след круизного парохода прошедшего поперечным курсом. Две мексиканские женщины попросили меня сделать фото их обоих стоящих у борта. Смешливые, не красавицы, но бесстрашные и почти вызывающие по отношению ко мне. Они не были такими, пока не услышали мой акцент. Не успел я отдать им камеру, как из салона вышла группа гогочущих по-китайски китайских студентов щелкающих друг друга камерами непрерывно. Их обтягивали дорогие одежды, у всех на носах дорогие солнечные очки. Их волосы хорошо ухожены, их тела гибкие и подвижные,  словно на занятиях у-шу. Девушки еще немного делали вид, что робели, зато парни, как на подбор, подражали Брюсу Ли, подправляли плечи и держали головы прямо. В очереди перед заездом я их видел возле дорогого, нового, чёрного мерседеса.  Делать тут было больше нечего. В дверях попались знакомые хиппаки."Ты, чё, живешь здесь что-ли?!"-прохихикал он мне в лицо и даже показался слегка симпатичным. Она же опять не дрогнула ни одной мимической мышцей.

Двигаясь далее через салон, я, как всегда, с интересом рассматривал публику. Какая-то дама в черном трико между диванами у окна делала растяжку, чем-то напомнила мне одну медийную балерину. Дряхлый дедуля в кресле-каталке уснул с кислородной трубочкой в носу, а его улыбчивая иссохшая старушка, беленькая и реденькая, но невероятно опрятная, укладывала его свисшие ручки в коричневых пятнышках,  в длинных клетчатых рукавах ковбойки, на колени серых штанов под его животиком. Какие-то туристы широко расселись с баулами и планшетами. Там и сям бегали дети разных возрастов, расс и национальностей. Прошла по проходу из подсобки уборщица Лена, русская, из Владивостока, с ведром на колесиках и шваброй. Как то нам удалось с ней поговорить, но впредь она отказалась меня узнавать и другой девушке Ире, из Волновахи, тоже посоветовала не разговаривать со мной. Эта Ира сама мне об этом сказала, но с тех пор она мне больше на этом маршруте не попадалась. Можно много еще тут говорить о публике. Паромы в этом штате особенная стихия. Они работают четко, как щвейцарские часики. Пересекают Пьюжэт-Саунд во всех направлениях, сокращая объездные пути на многие часы, соединяя множественные острова с материком и даже курсируют между Канадой и штатами. Салоны в них огромные и просторные, они попросту обрекают тебя на неожиданные встречи и эти встречи случаются. Но о чем это я тут?  Вообще-то в этот раз мы сильно устали, а  впереди у меня еще далекий путь, разгрузка, оплата, помывка тары, кузова, затем обратный путь и снова под воду. Спустившись на основную палубу к машине залез в кабину, откинул спинку и почти расслабился. Внутри тихо, машина классная, просторная, мощная, добротная, лодку тянет на трейлере, грузы берет сколько надо, а пустая, держит дорогу и несется по ней, как спортивный феррари. Сейчас же она просто обеспечивает нужный комфорт. Мягко в ней, тепло, тихо, а множество необходимых вещей в бардачках могут наполнить жизнь полезными маленькими деяниями. Я даже потянулся от удовольствия, но в боковом зеркале справа что-то движется!?

"Боже мой! Да это же молодая, красивая женщина!!!" Она двигалась вдоль моей машины и завороженно смотрела в мое зеркальное отражение. "Хмммм!? Что такое!???" Это как бы мой внутренний голос раздается. Девушка поравнялась с боковой дверцей и слегка постучала пальцем по стеклу, но я уже и без того опускал его не дожидаясь этого стука. Она была невероятно изящная, в каком-то берете по французски, с легким шарфиком на шее. Открытое лицо с расширенными глазами поразило меня этой открытостью и узнаваемостью. Под прямым носом были полные губы небольшого рта. Овальное, он зауживалось к низу, мистически возбужденное  до дрожжи напомнившее мне самое дорогое создание на планете попавшееся на моем жизненном пути в те самые мои семнадцать лет десятилетия назад.... "Сэр!"-услышали мои травмированные уши первое слово произнесенное устами ангела,  ни разу, ни на мгновение не отведшее свой магический взгляд от моих  подслеповатых глаз. Также и я не мог их отвести. Да и как? Меня замкнуло!

"Там у вас... " - она перешла на шепот:"что-то ..."- у меня зашевелился загривок: "свисает!"

"Хехехехехе! Ах-ах-ах-ах! Хахахаха!!"- нервно взорвался и   заиздевался мой собственный внутренний голос и там было еще много других слов! Однакож, несмотря на все нажитые по жизни пороки, они не до конца убили во мне того ангела, каким меня внесли в этот свет и я никогда их не напечатаю... Также мое тело сохранило достаточную подвижность и я быстро оказался у заднего борта своего грузовичка. Невежливо это было. Я не промолвил ни одного слова ей в ответ. 

Как черти из табакерки вокруг и вдруг появились члены экипажа парома. Зачем-то повылезали зеваки из других машин. Всех их потянуло сюда же. Мое тело сплошь покрылась пупырышками, в голове начало парить, а этот пар стал выходить через корни волос, поднимая их вертикально над поверхностью кожи обтягивающей мой череп. Я сейчас нарочно тяну время и вы, читатель,  поймете почему.

Мой давний приятель, как то спросил меня:" Когда ты закончишь эту изнурительную карьеру, Вася, чай не мальчик уже?". "Да через пару-тройку лет и закончу, Витя!"- отвечаю ему. Виктор расхохотался:"Пятнадцать лет назад, ты точно также ответил мне!" И я вспомнил, да, так и было!

 Рита, хозяйка дома, в котором я снимал у нее квариру также задала мне подобный вопрос. Мы с нею здорово подружились с годами. Тогда мне пришло на ум ответить ей по еврейски, вопросом на вопрос:"Как ты думаешь, Рита, мне лучше помереть под водой молотя ластами? Или дома, ожиревшим на диване,  в домашних тапках?"  У Риты хороший смех, хоть и сильно прокуренный голос. Она хорошо посмеялась тогда. А я по-прежнему ныряю. Под водой живые трепанги здорово выглядят. Упругие, яркие, огромные, сияющие в отраженном свете фонарей красным светом они для меня словно живая подмена золотым слиткам в банке. Бери сколько хочешь или сколько сможешь! Второе вернее. Все же не на полках они лежат и не в сундуках, а на морском дне. Вода всегда мокрая, а еще она может быть холодная, мутная, глубокая, штормовая, с сильными течениями и пойди найди их там, да еще наверх доставь. Однакож прикипело и скоро будет четверть столетия моему вовлечению в это мокрое, скользкое дело. Много  можно было бы рассказать о том, что случалось за эти годы на моей лодке, еще больше, если взяться про истории моих многих коллег. Было бы над чем посмеяться, а над чем то поплакать, но, что я знаю однозначно, это все-таки не шахтерский труд. Там бы я точно долго не выдержал!

"Это осминоги!"-сказал на публику один из палубных матросов и посмотрел на меня. "Это осьминоги?" - спросил он меня. Я помотал головой отрицательно. И поискал глазами девушку. Она стояла там же слегка оттесненная не очень большой и не очень церемонной толпой. Ее любопытство не убыло. Она снова смотрела на меня. "Это кальмары!"- уверенно сказал еще один дурень из окружающих, уверенности ему добавляла роскошная каска и черная кожа мотоциклетного костюма.

"Почему я всерьез не занялся золотом раньше?"- опять прозвучал внутренний голос. В прошлом году я немного намыл золотишка на Аляске, но золотых слитков из него не отольешь, маловато будет. Мой грузовик хорошо подошел бы  для  перевозки этих слитков. Целую тонну можно было бы загрузить. 

Прогудел паром. Капитан объявил о подходе к Эдмондсу. Народ начал быстро рассасываться и мне надо было поспешать. На палубе, под задним бампером моей машины, валялись два сжавшихся, с облипших палубной пылью, трепанга просочившихся через полудюймовую щель между задним бортом моей "тундры" и днищем кузова, а еще несколько свисали из этой щели!!! Они растянулись почти на полметра и, и омерзительно напоминали обвисшие детородные органы быков производителей! Мне пришлось откинуть борт и ещё больше морских тварей с чавканьем зашлепались вниз. Картина прояснилась. Одно из ведер опрокинулось на каком то крутом повороте и масса живых "червей", размером с детскую руку,  расползлись по кузову.  Пятьдесят фунтов живого веса, при падении,  легко выбило тугую крышку застегнутую сверху. Эх! Я быстро забросал голыми руками еще  живых тварей назад и, в процессе, успел заметить, что девушка все еще здесь, а вот толпы уже нет. Мотоциклист тоже ушел. Взгляд девушки был по-прежнему вопрошающий, но у меня реально не было времени. Слышался стук аппарели, кричали матросы, автомобилисты заводили моторы. Когда же закончил все и обтер свои руки бумажными салфетками подумал, сейчас, я ей все быстро объясню. Я скажу ей, что это трепанги, морские огурцы, беш-де-мер по французски, их еще Конфуций едал двадцать пять столетий назад, капитан Немо угощал плененного профессора Аронакса на подлодке "Наутилус". В Циндао они и сейчас по 1300 баксов за полкило сушенные уходят, а это точная цена Тройской унции золота на то время. Скажу, что....., , а то и попросту отдам ей целое ведро этого  "фонтана юности". Именно так зовут трепанга китайские вельможи заботясь о своём здоровье и способности продолжать род до преклоннных лет. Она же явно чего-то желает, видели бы вы её взгляд...

но, девушки уже нигде не было.  Пора было прыгать за руль. И ..... переходить на промысел золота, что-ли?

Сегодня не спалось

 Вечером дочка не вышла из комнаты, не пожелала никому спокойной ночи, не посидела с нами за чаем. Дверь в ее комнату была закрыта. Я постучал тихонько, ничего не услышал. Надавил на дверь внутрь, в комнате не было света, но огни с улицы были достаточно яркими. Дочка лежала на постели. Подойдя поближе стало понятно, что она тихонько плачет и, похоже, уже долго. "Что такое, доченька?" - я сел на край постели. Она повернулась ко мне лицом с распухшими глазами, всхлипывая, нос также распух от слез, плечи вздрагивали. Наш ребенок всегда так плакал от обид. Тихо, уходила, стараясь, чтобы никто ее не видел, даже в раннем детстве. Сейчас ей было восемнадцать. "Папуля, ты помнишь В...ку?"- она назвала одноклассника из своей первой школы на улице Кирова во Владивостоке.  Похоже, что тогда я вспомнил названного мальчишку второклассником. Это было в тот  единственный случай, когда я сходил в школу,  чтобы посмотреть на детей одноклассников дочки и увидеть ее обидчика, случайно ткнувшего ей в глаз шариковой ручкой. На веке остался чернильный след.. Был там такой хулиганистый двоечник, но тут речь шла о другом. Мне, в тот раз, дали провести им урок по морской биологии, малыши слушали, задавали много вопросов: "Кто сильнее корабель или акула?" , был один из них и потому многие дети запомнились.

"Да, помню"- отвечаю дочке, в полном недоумении.  Из этой школы дочь давно ушла в более продвинутую,  потом в училище, сейчас готовилась поступать в университет. У нее уже был хороший парень. "Его вчера убили в Чечне"- и дочь снова залилась слезами. Подушка под ее головой давно промокла. Я обнял дочь, передвинул под неё сухую подушку. Дочка поднялась на постели, обхватила меня за  шею покрыв ее мокрыми распущенными волосами и свежими горячими слезами. Этот, почти забытый чей-то ребенок, вдруг стал важным и близким. Будь у меня сын я бы также мог  его потерять.
Хорошо помню тогдашние вести из Чечни про большие потери гражданских людей, славян и иных инородцев  всех возрастов,  обобранных, униженных, изнасилованных, изгнанных, зарезанных. Гибель необстрелянных, неподготовленных  18-ти летних солдат отправленных против матерых ваххабитов и джихадистов ведомых вчерашним советским генералом, заслужившим свою советскую геройскую звезду в десятилетней афганской войне.  Неожиданно он стал праведным мусульманинном.
Мир трясло, но "светлая" его сторона называло эту войну "борьбой за независимость", а буквальных головорезов, террористов, ваххабитов и джихадистов, не гнушавшихся захватами больниц, роддомов, школ с тысячами заложников, обьявили "повстанцами и бойцами за свободу".
Война была проиграна. Чечня получила свою независимость, Россия стала выплачивать контрибуции за нанесённый ущерб. Ожидалось, что победители будут отстраивать на них  больницы, школы, города.. Они закупили оружие, перегруппировались, пригласили "дружественных" наёмников со всего ближнего Востоке и двинулись в соседний Дагестан в дальнейшей борьбе за "независимый" Кавказ. Полилась новая кровь всех "неверных".
         Мало кто из нас интересовался в то время гражданской войной в Таджикистане между национальным кланами, разразившейся сразу после развала Союза. Там гибли российские пограничники, сдерживавшие идущих на прорыв талибов и афганских боевиков. Своих сил у таджиков на границе еще не было. На самолёте из Москвы в Мурманск,  напротив меня, были такие места у аэрофлота того времени,  сидел крупный молодой человек в пограничном "афганском" бушлате, с потемневшим и потухшим навсегда лицом. Была у него какая-то нашивка "таджикистан".
      Тогда же в 90х,  в Сан-Франциско,  я по просьбе друга,Валеры Щанкина, 

посетил его родную тетку, семья которой сбежала от резни в азербайджанском Баку. Ее муж был армянином. Со временем, вокруг меня, уже в Сиэтле, набрались десятки таких бакинских семей. Читая прессу было понятно, что мир услышал, но быстро и легко забыл об этом. Выжившие же бежали из Баку тысячами и не только армяне, но и евреи и русские. Бакинские националисты здорово разошлись тогда на фоне распада и безволия большого государства.

Потом был первый Карабах с потерями в несколько тысяч на каждой стороне.
Был "звездный" час  Грузии, где к власти пришел ультранационалист Гамсахурдия начавший кровавые бани в Абхазии, Осетии, Аджарии..
Неожиданно полыхнула "независимая" Молдова, захотевшая стать Румынией, отменить русский язык, несогласных выселить за Днестр на восток или перерезать всех до единого. "Пусть у меня руки будут по локоть в крови, но я добьюсь этого!"- говорила местная поэтесса, националистка, депутат и общественный деятель. Кровь полилась, но худшее предотвратил  генерал Лебедь, Гагаузия и Приднестровье остались живы.  Поэтессу в Гаагу не призвали, умерла со временем своей смертью от рака груди.

В 2007-м удалось приехать в Мариуполь. Навестить могилки родителей, зайти в школу, пообщаться с братом. По дороге прошёл границу, познакомился с местной таможней. Служивые вывели меня в три часа ночи в соседнее свободное купе и буквально запустили свои пальцы во все карманы моих джинсов. Не поверили,  что все небольшое число купюр находилось в досмотренном бумажнике. Меня предупредили о такой возможности, потому и не стал брать большую наличность. Когда вернулся в купе старик сосед сказал:"Они под простынкой и подушкой у тебя пошукали, но ничёго ни знайшли, я бачив!" Мы с ним невесело посмеялись. Он достал небольшую бутылку горилки с корковой пробкой, мелко нарезал небольшой кусок перчёного сала, чёрного хлеба, пригласил меня отпробовать и мы в добрых разговорах скоротали останний путь.
Мариуполь в начале нового века выглядел очень скромно. Машин было мало, бензин был дорог, дороги были свободны. При этом небольшие магазины оказались наполнены местными продуктами. Зашли как-то в мясной отдел полный забытых запахов реальной колбасы, говорю брату:"Миша давай купим хорошей колбаски!". Брат отвечает:"Вася, она здесь вся хорошая".
Мы с ним тогда много говорили о новой жизни. "Да, не богато живём,  но на Украине,  в отличии,  абсолютный мир, гривна крепкая,  президент в финансах понимает, чернозем у нас лежит четырёх-метровым слоем, директор завода Ильича, Бойко, мудрый человек, развивает и сельское хозяйство, город отстраивает. Живём неплохо". В тот же день мы с ним и с его женой Татьяной, отправились на машине в Крым.  Побывали в Бердянске,  проехали Запорожье,  надышались запахами копчёных балыков на рынке Чондар. Мартовские дороги в это время  просматривались в степи насквозь, практически лишенные движения и только скучающие ДАИшники останавливали нас для разнообразия. Крым, как всегда, очаровал уютными светлыми, невысокими, после Cascadians, горами,  незабываемым и бесподобным кобальтовым морем, весёлыми, приветливыми, никуда не спешащими людьми. Побывли на Ай-Петри, спустились в невероятно яркую пещеру "Красный Мамонт" и покатили дальше. Города и дороги, при этом, пребывали  в очевидной запущенности, особенно контрастными в сравнении с превосходным небольшим многоэтажным новостроем под красными крышами в Балаклаве и супесовременной гостиницей и небольшой набережной в Ялте. Институт биологии южных морей в Севастополе, выглядел так, словно я зашёл в него в ранние 80-е. Облупленная краска на оконных рамах, письменные столы и стулья с чернильными инвентарными номерами  из 50-х годов прошлого века. На столах стояли трогательные античные бинокуляры и редкие компьютеры, присутствовали, покуривающие на балконе,  сотрудники в белых халатах той же эпохи. Воздух здесь навечно пропитался запахом формалина, а множество сосудов с заспиртованными морскими
животными и растениями собранными со всего Света разнообразии этот интерьер. На стенах висели столетие потемневшие портреты отечественных светил, включая Миклухо-Маклая. Знакомых сотрудников я не застал, но все равно, хоть и погрустил, но очень тепло ощутил себя в знакомой среде. 

Исторические места в Севастополе сильно впечатлили своими множественными, светлокаменными эпохальными творениями с большим количеством дат и имён на них. Этот город дорого дался и многое пережил. Посетили друзей.
Уезжали с хорошим чувством. Тихая здесь жизнь, но спокойная.
      В обратной дороге на Москву из Мариуполя в купе соседствовали молодые люди. Девушка с небольшой собакой ехала к жениху в столицу,  а молодой парень "заробитчанин", занимался какой-то, то ли  мелкой торговлей, то ли авторемонтом, все в той же Москве.  Они постоянно расспрашивали меня об Америке и я привычно и охотно отвечал им, памятуя, как самому было интересно когда-то.  Здесь тоже намечался эпизод с вымогательством перед границей на подъезде к Белогороду, но в этот раз мои попутчики твёрдо отстояли меня. 

  Тогда я подумывал уже о следующей поездке в город моей  юнности. Хотелось найти и больше времени провести с одноклассниками. В школе чем-то помочь. Там ещё оставалась учительница, которая помнила своих коллег моей эры, но уже не было капсулы времени, которую строители заложили в стене на втором этаже с пожеланием вскрыть в 2000-м. Исчезла эта стальная нержавеющая пластина с выгравированным пожеланием, ниша под нею на стене была затерта словно и не было здесь ничего и никто не вспомнил, как это произошло. В спортзале же висели все те же дощатые баскетбольные щиты и пол также оставался собранным из половой рейки прошлого столетия.

Послесловие к недописанному роману

 Они встретились вновь. Президент самого развитого, доминирующего сообщества планеты 700... и, популярная актриса на пике своей карьеры, физической привлекательности и невероятной энигматики. Кент и Джина стояли напротив друг друга в просторной каюте. Загорелый, высокий атлет с мужественным интеллигентным лицом, отмеченным печатями природного интеллекта, аристократического воспитания, реального боевого опыта жестокой войны, уверенного правителя огромных масс вверенных ему хомусов и абсолютного победителя женских сердец. Светлые брюки, тёмная безрукавка, мягкие кожанные туфли, тяжёлый перстень, часы на загорелых руках, чёткий пробор на голове, голубые глаза, чувственные губы волевого рта, небольшой осколочный шрам на щеке и внимательный, проникающий взгляд абсолютного планетарного правителя. Это Кент.

   Джина, стройная, идеальная статуэтка в строгом костюме из легкого жакета, тёмной юбки чуть ниже колен, в светлой блузке из тончайшего шёлка, изящные туфли на тонком каблуке, малозаметные серёжки в мочках ушей, удивительная брошь с красным камнем глубокой прозрачности и такой же на колечке безымянного пальца левой руки. Косметика словно отсутствовала, настолько тонкие, но чёткие были линии вокруг рта и глаз. Бледное шелковистое лицо с малозаметным румянцем поражало своей упругостью и энергетикой. Светлые, голубые глаза казалось никогда не знали напряжения. Они словно смотрели на мир без оценки, без удивления, осуждения или восхищения. Такими же были движения ее тела, лёгкие, быстрые, грациозные, но лишенные выраженного эмоционального содержания. 

Кент наслаждался ее присутствием. С момента, когда Боб завел ее в каюту, прошло некоторое время, но оно не тяготило и не казалось затянутым. Он ощущал тонкий аромат, в котором запах чистого женского тела был неотделим от легчайшего дорогого парфюма. Он осязал упругую ауру и флёр этой удивительной особы. Совершенно отсутствовало обычное нетерпение и желание быстрого обладания.  Напротив, наступили покой, расслабленность и предвкушение интересного неведомого ранее общения.  Повелитель мира словно испытывал сейчас детские предпразничные ощущения.  

Он не слышал ни ее слов, ни мыслей. Джина стояла молча. Боб оставляя их наедине мысленно произнес:"Мистер президент!..", словно желая о чем то предупредить, но сам же оборвал себя на этом. 

Единственным элементами общения до сих пор были их встречные взгляды и его приглашающий жест рукой. 

"Мистер президент!" - неожиданно произнесла Джина. "Кент! Джина, зови меня Кент!" - ответил он. Они протянули руки навстречу и Кент, взяв ее прохладную ладонь своими горячими пальцами, провел Джину к глубокому дивану, а сам уселся в мягкое кресло напротив.  Их взгляды неразрывно оставались связаны. Они вновь молчали, но что-то при этом происходило. Энергия обмена струилась между этими удивительными индивидами и, Кент,  опытный,  прагматичный, обремененный огромной ответственностью,  уверенный в себе повелитель великих планетарных масс,  левитировал сейчас в блаженном, никогда ранее не случавшемся с ним состоянии. Джина же оставалась Джиной и сказать что-либо о ее чувствах было совершенно невозможно..  Кент, привыкший "читать" мысли окружающих, после известного события, ничего не получал от Джины,  словно потерял этот дар, но ведь он слышал всё,  что думал Боб перед ее приходом. Впрочем ничто сейчас его не беспокоило и не занимало.

Кент совсем недавно пережил огромное продолжительное напряжение. Ему удалось остановить угрозу глобальной войны, которая неотвратимо и долго назревала после последней кровавой катастрофы. Он сделал это. Он воевал и тяжело пережил свой военный опыт. Пламя вокруг, потоки крови, боль, агония, стенания погибающих, расплющенная и размазанная на глазах горелая плоть простых, мирных хомусов, детей и взрослых, близких друзей, страх в преддверии еще больших страданий, колоссальные разрушения, горе и ненависть расходившиеся огромными волнами по обе стороны фронта навсегда остались в его сознании полностью  поменяв парадигму представителя поколения завоевателей. "Мир и только мир нужен нашей планете. Жадность, продажность, предательство,  презрение главные враги нашего сообщества хомусов. Планета богата, а наш интеллект нацеленный на прогресс способны обеспечить мирную и насыщенную жизнь всех хомусов!"- примерно такие выводы вынес из своего опыта Кент, когда выживал и восстанавливался после агонизирующих ранений. Боль тогда пронизывала все его тело месяцами, не проходила и  после инъекций, держа сознание возбужденным, лихорадочно работающим.  Для этого он и пошёл на выборы.  Для этого принял вызовы скрытых сил. Он осознал их наличие. Их оказалось намного больше, чем Кент ожидал. Они не страдали на войне. Они не сочуствовали страдающим. Они не считали потерь. У них не было там друзей. Возможно у них вообще не было друзей.. Они оставались невидимыми миру. Но они были и войны были их главными деяниями.

Сегодня Кент был победителем. 

"Кент!"- подала голос Джина. Все тот же голос. Глубокий, негромкий с хрипотцей много работающей актрисы. "Да, Джина!"- Кент оживился, выйдя то ли из какой то счастливой, эмоциональной комы, то ли нирваны. "Что мы пьём сегодня?"- спросила она и эта лёгкая ирония окончательно пробудила Кента. "Она живая!!! Она классная женщина, настоящий, реальный хомус! Почему я так счастлив с нею, ничего не ведая о ней?"- пролетело в его голове, а в слух он просто и легко хохотнул.  "Тебе покрепче или побольше!?"- глуповато, не по президентски пошутил Кент, желая поддержать заданный Джиной тон. Тут и она рассмеялась по-настоящему, как действительно обыкновенный хомус. Слушать этот смех было столь приятно, что Кент замер в своём кресле не желая ненароком его прервать. Джина упруго поднялась с дивана и все еще смеясь, как ребёнок,  то ли всхлипнула, то-ли икнула, шагнула мимо Кента, коснулась легко его руки, другой сама открыла дверцу бара с напитками. Этот импульс передался и поднял  Кента из кресла. Они стояли сейчас рядом, одна его рука обнимала ее за плечи, другой он вынимал и ставил бокалы, пока Джина вскрывала бутылку тропического рома. Простые эти занятия сблизили их, но ни ее космическая аура, ни ее флёр загадочности никуда не исчезли. Кент ощущал себя в полной безопасности, расскованным, на своей территории, уверенным в себе,  но при этом в ожидании некоего неведомого, словно не муж, а подросток. Он даже вспомнил сейчас свой первый опыт. Им было по тринадцать лет. В доме проводился большой бал. Было много народа,  шумели голоса и музыка, взрослые оставили детей нянькам. Детей тоже было много, в основном от 5-ти до 10-ти.

Кенту было скучно,  но тут привели Эллу. Они вместе учились и иногда сидели рядом. С ней было здорово всегда. Она смотрела в глаза, когда разговаривала с тобой. С нею можно было говорить обо всем. Она доверяла Кенту свои секреты, чаще всего это было что-нибудь про старших сестёр Эллы. Элла приближалась к лицу Кента и говорила шёпотом в таких случаях. Их лица оказывались совсем близко, глаза Эллы становились огромными, и он ощущал ее горячее, свежее дыхание на своем лице. 

В это раз им обоим стало скучно с малышней, няньки были заняты  и Кент увёл ее на третий этаж, а оттуда по лестнице на чердак, а из чердака на плоскую часть крыши через слуховое окно. Крыша ещё была тёплая и они сидели там рядом глядя на лунное небо, с небольшими подсвеченными облаками, на тёмный сад внизу, на проезжавшие вдалеке машины. Шум из дома едва доходил до них через закрытые окна. Им было хорошо. Несмотря на тёплый воздух Кента слегка знобило. Элла сидела плотно прижавшись к нему, обхватив его обеими руками за талию и положив голову на его плечо. Она была горячей. Плечо под ее головой онемело и Кент не шевелился. Она что-то говорила тихонько про своих сестёр и их парней. Кент сидел молча. Он не знал тогда, что говорить и готов был сидеть сколько угодно долго, как бы неловко это не было. Элла хихикала, продолжая болтать, легко меняла положение тела, усаживаясь поудобнее, тогда, как он, по-прежнему,  онемев не смел шевелить своими конечностями. "А ты умеешь целовться?"- Элла повернулась к Кенту сев напротив него на свои колени. Она опять приблизила свое лицо словно желая поделиться новыми секретами. Кент молча смотрел в глаза Эллы, которая без всякого колебания прижалась к нему своим носом. "Эххх!"- он ничего толком не помнит про тот вечер, кроме своей неловкости, неумелости и непонимания.. Элла, вероятно, смогла многое подсмотреть у своих сестёр и ничего не стеснялась... 

 Ее родители переехали вскоре в другой город и они больше ничего друг о друге не знали 

"За вас, мистер Президент!"- подняла бокал Джина приблизив свое лицо к Кенту. Приятный и неловкий озноб пробежал по телу солидного мужа. "За нас!"- сказал Кент коснувшись свои бокалом бокала Джины,  а левой рукой притянул ее за плечи поближе. 

Они выпили. Он не ощутил ни ее сопротивления, ни поддатливости.

Тайна Джины никуда не исчезла и после третьего бокала. Они сидели теперь рядом на диване, а все их общение оставалось невербальным.  Они смотрели друг другу в глаза и следовали возникающим импульсам.  Наполняли бокалы, поднимали их и выпивали. "Кто ты, Джина?"- спросил Кент после третьего сам удивившись своему вопросу. Он все знал о ней от агентов из подробного досье и ни о чем не собирался ее расспрашивать. Вопрос прозвучал сам по себе, словно кто-то произнес его устами Кента. 

"Ты же все знаешь! Я актриса, у меня есть сын. Меня снимает студия Джорджа..." - начала говорить она и, как и ранее, невозможно было заметить, есть ли здесь какое-то желание поделиться, либо поддержать разговор,  а может быть тут скрывался сарказм. Он остановил ее прижав бокал к ее губам. "Если ты и актриса, то не из студии Джорджа, а скорее с другой планеты, а может быть и другой галактики! Ты потрясающая инопланетянка!"-Кент говорил это и не верил своим ушам, и самому себе, что слова эти принадлежат именно ему и исходят от него. Вся его карьера с успехами обязана его же способности контролировать свою речь, обдумывать, взвешивать каждое слово и быть способным отвечать за свои слова.

Все же, только что сказанное им,  не было продуктом его ума. Не было у него и подобных мыслей и, тем более намерения произнести их таким образом. Он, как и в прошлый раз с Джиной, начал осознавать, что теряет над собой контроль и это совершенной не связано с алкоголем. Поскольку это уже был не первый опыт и даже не второй, ведь был еще ее двойник в образе местной продавщицы, Кент приготовился к новым неожиданностям. Он не боялся за себя. Обе гостьи поразили его и ошарашили немыслимым опытом и восторгом. Наделили его даром слышать чужие мысли, но, как ответственный деятель планетарного масштаба он не мог игнорировать возникающие абсолютные провалы в способности контролировать свою волю и поступки. Последние слова вылетевшие из его собственного рта вдруг перестали казаться абсурдными.  Джина в это время от души хохотала над ними. Она раскраснелась. Ее жакет был давно расстегнут и упругая грудь под шелковой блузкой привлекли внимание Кента настолько, что уже пора было для приличия отвести взгляд. Но он не отвёл.  Не смог. Сознание же его заработало чётко.  "Джина существо неземное!"- в это раз уже сама мысль поразила нашего президента. "Что значит неземное?"- теперь он дебатировал сам с собой:"Это не может быть действием алкоголя? Три небольших бокала этого рома со льдом для меня, как чашка горячего молока младенцу!"

Джина забрала бокал и обняла Кента за шею. "До чего же хорошо она пахнет! Какие сильные у нее руки! Какое гибкое, упругое и горячее тело! Губы..... Где мои руки сейчас?"- Кент уже точно не принадлежал себе.  "Джиннаа!"- выдохнул он. "Я здесь,  мистер президент!.....  И я не оставлю тебя, Кент!"- теперь это был совершенно земной, страстный шепот Джины, но Кент, как мы уже заметили, себе не принадлежал. В этот раз она провела с ним всю ночь.

Утро выглядело обычным. Душ, завтрак, сдержанное вежливо общение перед расставанием, дисциплинированный, абсолютно корректный Боб с безупречным сервисом. Необычным было невесомое состояние тела Кента и глубинное осознание им судьбоносного значения этой встречи. Ещё один момент отпечатался в сознании Кента. После "доброго утра" от Боба вслух,  Кент услышал тревогу в невысказанном голосе того же Боба: "Как вы себя чувствуете, сэр?"

Тревога была заметна и во взгляде Боба, которую он старался скрыть. "Что-нибудь случилось,  Боб?" - Кент спросил преданного служащего прямо и в присутствии Джины. "Никак нет! Все в порядке, сэр!"-ответил Боб не отводя глаз от прямого взгляда Кента. И Кент поверил в искренность слов старого друга. "Ничего не случилось, но Боба что-то тревожит, о чем он ещё не отдаёт себе отчёта. Связано ли это с Джиной? Вряд ли!"- Кент  доверяет сейчас Джине, как самому себе и Бобу. Это противоречит всему жизненному опыту Кента, но это факт. Загадочная, непонятная, малознакомая Джина полонила его душу и сердце, не оставив никаких сомнений, в том, что ей можно доверять.

"Сэр, ваша жена прибывает сегодня дневным рейсом с востока!"- доложил Боб после ухода Джины. "Спасибо,  Боб! Вызови машину с двумя агентами. Пусть отвезут меня домой и остаются в машине на соседней улице!"- распорядился Кент. "Слушаюсь, сэр!"- ответил Боб не трогаясь с места. "Что-то случилось, Боб?"- посмотрел на него Кент. "Ничего, сэр! Будут ли ещё какие-то распоряжения?"- Боб явно не хотел уходить. "Стареет, Боб" - подумалось Кенту: "Становится мнительным или сентиментальным". Потом вспомнил о Джине и ее магическим воздействиям на него самого, подумалось, что возможно и Бобу что-то перепадает. "Боб, все в порядке! Если тебе нужен отдых, можешь оставить службу на пару дней. Нам с женой придётся поучаствовать в публичных мероприятиях в эти дни".  "Спасибо , сэр! Я не устал! Вызывайте в любое время"- Боб сказал это не колеблясь и с твёрдостью абсолютно преданного и заботливого друга. Кент не сдержался, обнял окаменевшего Боба и отпустил его.

На следующий день Кента убили во время проезда в открытом кортеже по городу. 

Чуть спустя обнаружили тело Джины  в ее имении.   Большой садовник и сын Джины исчезли бесследно до появления полиции в доме. Боб ушёл в отставку. Жена Кента после быстрых похорон, не дожидаясь окончания расследования, отправилась в большое турне по востоку.  Ричарда и Брайсона перевели из агентства на дальний материк.

В мире начались непрерывные войны под разными предлогами, на богатых территориях, которые не прекращаются и поныне.

...............

Душа и тело. Неглубоко, но лично.

 "Маша, отдай!"-крикнул Петя девочке в песочнице, забравшей у него игрушечную машинку. "Мама сказала я может быть буду Мишей"- грубым голосом ответила девочка Маша и дети сцепились в борьбе за игрушку свалившись в мокрый весенний песок,  ворочаясь, сопя и плача, не желая уступать друг другу.  Машина мама, не вставая со скамьи, молча наблюдала за борьбой, строго поджав губы.

На Маркет-стрит и на улице Кастро четверть века назад, мы, как инопланетяне ходили среди тысяч ярких фриков на параде Хэллоуин, Сан-Франциско,1996. Садист с надрывом лупил плетью мазохиста по отставленному заду, а толпа хором считалось удары. Экзотичные супруги раскрашенные в пиратов гуляли с с упругим, пристегнутым, красным дидло яростно впиваясь взглядами в простодушных зевак и смущая редких девственниц или патриархальных дам вышедших удовлетворить свое любопытство из цивильных кварталов. На обочине сидела курящая девица в парче и белом платье невесты. Ноги её были широко расставлены, подол задран, на земле лежало мокрое тельце новорождённого,  а необрезанная пуповина уходила туда, где ей положено было быть. Это был хороший муляж. Мое тело бил озноб. Мы прижалась ближе друг к дружке. Трое нас было или четверо, уже не помню. Нас двое из Владивостока и боевая блондинка Ленка из Хабаровска, тогдашний региональный лидер мультимаркетинга по "гербалайфу". Возможно и старый Иосиф был с нами. Мы туристами, а он уже местный, иммигрант гомельский. Попалась здесь группа геев и лесбиянок, одетых в советскую форму флотских офицеров с шинелями, ботинками, брюками и фуражки с кокардой. Все аутентично, ново и подогнано по размеру. Девицы имели советский же десантный прикид с голубыми тельняшками и краснозвездными беретами. Круто было. Целый взвод разнородный набрался Неожиданно  из под рук выскочил урод измазанный коричневым вареньем, по лицу и по всему телу. Словно в дерьме вывалянный и таким хохотом кикиморы разразился раззявив рот с дрянным, гнилым оскалом, что мы все хором оторопели.. Какие-то машины-платформы шли с голыми живыми уродами, изображавшими индийские позы камасутры. Иным бы телам и в зеркало стыдится на себя смотреть, а тут столько энтузиазма! Проститутки потрепанные и суттенеры, как бы утонченные, с улыбочками, в брючках, ничего не боялись, занимая углы каждого квартала. Полиция стояла по периметру шествия, одни у машин с включеннымм мигалками,  некоторые верхом, некоторые просто с какими то палочками, с пистолетами, наручниками на поясе, в наглаженной тёмной форме с закатанными рукавами.. Скучали. Никаких беспорядков не ожидалось, хотя гул от голосов толпы заглушал все другие городские звуки,  включая шум интенсивного движения авто по высокому мосту над заливом. Нам же было интересно до жути.  В вечерней духате карнавал все шёл и шёл,  и мы брели ему навстречу, хотя целый день провели в пути из Лос Анжелеса. Наряды, приколы, кураж и выходки на грани накачали нас адреналином и,  казалось мы застряли тут до утра.
И вот появились они! Высокие и стройные, с сильными загорелыми ногами на высоких каблуках, в бикини с плоскими животами, упругими шарообранзыми грудями, яркими губами, прямыми носами, большими глазами, огромными ресницами, компактными задами "Такого не может быть!?"- вскричал я в присутствии собственной изящной, навсегда красивой, но скромной и компактной супруги. "Смотри сколько их! И все на подбор!"
Жена ничего не сказала. Она тоже была ошарашена! С десяток сногсшибательных амазонок скалили идеальные перламутровые зубы по сорок штук в каждом ряду, которые словно светились на смуглых до синевы, шелковистых скуластых лицах. Эти немыслимые создания нависали надо мной слегка откинувшись с гибкими крепкими спинами, длинными шеями, поднятыми на каблуках километровыми ногами и надменно и молча улыбались, словно неземные богини спустившиеся у далекой Амазонки.  Все звуки приглохли, огни перестали мерцать, вид толпы вокруг стал размытым, и тяжесть тела  начала убывать. Хороший это был транс. Можно было здесь постоять.  Никуда спешить больше не хотелось.
"Да это же мужики!"- заорала вдруг Ленка! "Это мужики! И это мужики!"- кричала она, повернувшись в другую сторону, где также в свете витрин, стояли подобные создания, разом приземления в огромных живых манекенов. Неожиданно попалась среди них и мелкая вертлявая особь, которая крутилась непрерывно демонстрируя окружающим новую накачаную женскую грудь на плоской и худой подростковой основе.
Как в дурном сне проявились теперь огромные кисти рук с накрашенными алыми ногтями,  огромные же ступни в туфлях 40го 45го размеров. Синева на щеках обозначилась тщательной работой брадобрея, которую не смогла скрыть тонкая пудра. На ноги и вовсе не хотелось больше смотреть. Мне стало дурно. По-настоящему. Целый день за рулём при слабом кондиционере, с нудным Иосифом за спиной, с обедом из придорожного гамбургера с разжиженной льдом пепси-колой. Все шоу вокруг начало превращаться в затянутое и отвратительное, многолюдное событие заполненное бездарными участниками с их отвратительным вкусом и тщетой усилий впечатлить.. "Домой, пацаны"- сказал я сдавленно девчонкам,  а на Иосифа и смотреть не стал. Желудок, как-то выдержал, но я нет. Не моё это и понять никогда не смогу.

В современной медицине и фармацевтике до любого вмешательства в человеческий организм все новые методы и средства проходят длительные испытания. Очень хрупок наш организм, высока его ценность и развитая духовная часть человечества относится весьма консервативно ко всякому вмешательству в нашу, человеческую природу. Долгие столетия под влиянием клериков нельзя было  вскрывать живое тело для живительных операций. Учение о душе существует, но научного доказательства и соответствующего открытия еще нет. И будет ли?это единственное, во что я искренне верю и жду..
После открытия антибиотиков прошли десятилетия испытаний на мышах и крысах. Любой новый фармацевтический препарат согласно закону требует  сотни и тысячи испытаний для точного понимания, каковы его бенифиты, а каковы побочные эффекты. Слишком тяжелы были последствия применения ртути, опиума, свинца и серы для целых государств в средние и более ранние века.
Тем удивительнее стремительный прогресс в индустрии смены пола
у людей продвинутых сообществ.
Человек не мышь и не крыса. Как можно так? Велика здесь разница в социальном поведении и уровне интеллекта. И опять же про душу
Мне не интересны были бы испытания на более высоком уровне теплокровных, млекоритающих. Например у стадных крупнорогатых или у индивидуальных хищников, львов, тигров.
Вполне себе представляю хирургов перешивших вымя от коровы быку, а корове детородный орган от первого. Проснётся такой "вымябык" после операции и в недоумении будет мотать рогатой головой, но желание бодаться у него пропадет. Гормонов этих уже не  будет.. Еще больше он удивится на вечерней дойке. Что же будет делать "коровабык" с новым членом на месте отнятого вымени тоже непонятно.  Вряд ли ее возбудит вонючий бык пусть даже и с молочным бременем..
Со львами та же история. Львица с гривой и лев из львицы не поймут друг друга. Останемся мы так без молока и мяса и короля зверей лишимся.
Бог создал нас по своему подобию, но  разделил по полам и наделил отличиями. Именно они вдохновили мужей на подвиги, а жен на терпеливую заботу. Так создавался и прогрессировал род человеческий. Покорив огонь, научившись летать, овладев живописью, поэзией и музыкой, мы протянули электричество, улетели в космос и совсем недалеко от овладения левитацией. Не могу дождаться этого. Где этот новый Никола, где Эйнштейн, где Циолковский. Часть из них сгинула рано в пещерных условиях и в борьбе с саблезубыми тиграми. Другие сожжены еретиками в чёрном средневековье, еще больше гибнут в безумных войнах современности, а часть сегодня добровольно режет себя меняя половые органы, но лишаясь при этом врождённого разума и вдохновения. Невозможно представить Адама Евой, а Еву наоборот. Не так все было задумано, не для того ребром пожертвовали. Нас выгнали из рая, но дали плодородную землю. Мы выжили и расцвели, но не для того. Не для того! Не могут они любить по-человечески порезанные. Там нет души. Душа даётся с рожденным телом и обитает вместе и нераздельно. Нельзя убивать крушить и резать, скорее развивать, творить, лелеять.
Дьявол бродит по земле. Не иначе.

Толпа

"Толпа, есть собрание людей живущих по преданию и рассуждающих по авторитету".

Виссарион Белинский 

 

Толпа.  

Скопление людей.

Случайное скопление людей.

Какая бы толпа ни была стихийная, ведомая или организованная,

возникла ли она по случаю, из любопытства, смотреть повешение,  

пришла ль на ярмарку и фестиваль, 

в протест властям, 

или стяжать совместно с марадерами, 

бежать панически спасаясь от огня или цунами,

терзать насильников или девиц в бесчестии на площади или воров,  

в экстазе ликовать и чествовать,

или кричать позор

Толпа объединяет души.

Душа толпы

Лишает индивида.

Хотя бы и флешмоб

Ловите хайп, 

Но вы себе уже не принадлежите

Предисловие к будущему посту "Не кричи волки "

 Браков по рассчёту больше и длятся они дольше, пока не кончаются деньги. Это не обязательно про наличные. То же самое про родных и близких. О том насколько они близки правда вскрывается вместе с завещанием. Когда же мы начинаем про политику, мы теряем всё то хорошее, что ещё оставалось у нас с детства. Всполохи памяти про первую любовь и ранние детские открытия по жизни резко освежают дух и желание воспрять и воспарить над духотой и смрадом в который нас вовлекают. Это моё. 

Остальное из "британники" 

Пропаганда — более или менее систематические усилия манипулировать убеждениями, отношениями или действиями других людей посредством символов (слов, жестов, плакатов, монументов, музыки, одежды, отличительных знаков, стилей причёсок, рисунков на монетах и почтовых марках и так далее). Преднамеренность и относительно сильный упор на манипуляцию отличают пропаганду от обычного общения или свободного и лёгкого обмена идеями. У пропагандиста есть конкретная цель или набор целей. Чтобы достичь их, пропагандист преднамеренно отбирает факты, аргументы и символы и представляет их так, чтобы достичь наибольшего эффекта. Чтобы максимизировать эффект, он может упускать существенные факты или искажать их, и может пытаться отвлечь внимание аудитории от других источников информации»

Владивосток на теплых островах

       На днях прилетели внук и внучка, 8 и 5, как на крыльях. Щеки красные, глаза горят, словно им живых динозавров показали и дали  на них покататься. "Что такое? Откуда вы?"-спрашиваю. Они:"Оттуда!"-машут рукой:"Будем каждый день туда ходить!" Дочка рассказывает:"Сходили на новый пляж с гамаками, батутами, дорожками. Все чисто и, говорят, это только начало". Она тоже очень довольна. Придомовая территория у нас тесная, зажата между крутым склоном и самим зданием, "запаркована" личными авто и достаточно убита за тридцать лет проживания. Детские площадки здесь крохотные, с обратной стороны дома  бетонный массив гаражей в ложе небольшого ручья, далее и вовсе промзона, бывшая база академии наук.. Хотя есть лесок и море рядом через ж/д на "Чайке", но все это диковатое, растоптанное и неухоженное..

В общем новость порадовала. Каждый выходной возникал вопрос, куда с ними поехать. Одним из любимейших мест была набережная университета или океанариума, но с "академки" туда не близко. Другие места приходилось искать то на "лесной поляне", то на закрытой базе "маяк", а то и в открытый бассейн, в "Уссурийск мотаться. Спортивную набережную и набережную цесаревича давно прокляли, как и шамору, которые начисто позорят наш город. А тут, вдруг, стали появляться современнве новые зоны и парки, а главное светлые лица в медийной среде ясно говорящие, что они хотят и уже делают. Среди них преобладает позитивная молодежь, есть миллиардер из местных, а затем и представитель мэрии попался в новостях. Он то и впечатлил более всех на фоне оранжевых гамаков на набережной, рассказывая об амбициозных проектах преобразования 42-х километров  берегов заливов вокруг нашего города. Внятно так было, с иллюстрациями качественными и конкретными программами. Владивосток органически приспособлен для амбициозных проектов. Крупнейший город-порт с востока огромнейшей страны, с уникальной геологией, наземной флорой -фауной, морской биотой, чудесной береговой линией, островами и необьятным академическим и интеллектуальным потенциалом. Начинает появляться ощущение, что проходит этот сутяжный морок последних десятилетий и в дело вступает здоровое, молодое общество, которое начинает ощущать свою силу, обладает жаждой деяний и реально берётся за яркие проекты. Если это так, то возникает в воображении исчезновение табор-базаров, возникших на сумочно-челночном, скупочном "капитализме", преобразуются и трансформируются безликие бетонные фасады застойных лет, уйдут в небытие километры жестяных заборов из промпрофиля, выравняются кривопоставленные столбы с провисшими проводами от прежних мэров, будут выметены площадки с металлоломом, вывезены горы автопокрышек, очистятся или защитятся русла городских речек и ложа водоёмов, появятся мосты, эстакады, туннели с современным общественным транспортом. Повсеместно потянутся широкие пешеходные поверхности из композитных материалов, выполненных с идеальной геометрией и вплетенные в городскую систему с учётом... в общем красиво будет! И суждено  будет появится интерактивному перманентному форуму, где жители смогут видеть открытые преобразования, новые проекты в развитии и захотят внести свои предложения или как-то ещё отметиться.
Реально городу нужны идеи. И не только городу. Морская акватория тоже наша среда. Сейчас она серьезно обезрыблена, стоки продолжают туда поступать, купальный сезон по определению очень короток, а это все тоже качество нашей жизни. Со стоками вопрос решится. Так мне кажется. Это неизбежно. Восстанавливать же ихтиофауну и прочую морскую живность без творческого участия трудно представить. Без науки здесь не обойтись и создавать богатые устричники, рыбные нерестилища, подводные парки с поликультурой и  продуктивные рифы с привлекательной архитектурой это видится, как удел  активности предприимчивых личностей с воображением, сродни тем, что творили римские акведуки, сады Семирамиды или Кокити Микимото, который изобрел морское разведение жемчуга.

Город наш особенный по определению, но ему трудно стать выдающимся по привлекательности из-за убойного климата и вот здесь хочется немного футуристики. "Собачьи" холода зимой и муссоная влага летом вырывают из зоны комфорта огромные сезоны. Так и хочется покрыть все путепроводы прозрачными колпаками-туннелями, обогреть тротуары геотермальным обменом, создать зимние сады, плавучие острова солярии с оазисами и не только для человека разумного.. 

Брошенные животные заживут у нас весело, как люди, чисто, под присмотром, в тепле и на хорошем рационе.

Если это получится займёмся левитацией или лёгкой, карбоновый лесенкой в верхнюю стратосферу, на Луну посмотреть, чтоб не только миллиардерам туда, ну и, топливо ракетное зря не палить.

В общем есть у нас вдохновляющие изменения.

Глава 20

 Кент сидел в удобном шезлонге на палубе под навесом из полосатой холстины. Лёгкий бриз освежал воздух над нагревающейся палубой, шевелил свисающие овальные края навеса,  свободные короткие рукава белой рубашки Глена из восточного шёлка  и холодил его выбритые, загорелые щеки.  Доски палубы блестели от свеженатертого воска и источали несильный аромат дорогого натурального материала. С берега пробивался запах жареного арахиса  небольшой таверны, а слева парила чашка крепкого душистого кофе на столе. Глен одел сегодня лёгкие светло серые брюки с безукоризненной стрелкой и изящные удобные туфли подаренные послом одной из океанических территорий.  добивающихся статуса протектората.

Прекрасный недавний завтрак с белыми хлебцами запеченными с сыром и тонким мраморным мясом, присыпаанным измельченной зеленью и смесью молотых экзотичных специй, приятно входили уже в желудок и Глен выдерживал паузу, давая кофе слегка остыть, а пище полностью пройти пищевод.
В это же время Боб позвякивал посудой внутри каюты, дверь в которую была открыта. Палуба была пуста. Весь персонал находился на своих местах следуя давней рекомендации старших офицеров избегать ненужных передвижений в поле зрения президента в такие минуты.
Глен старался расслабиться и вовсю наслаждаться идеальным моментом, который предоставляла ему его непростая жизнь. Жена Глена совершала очередной длительный вояж по миру, а закодированные сообщения от сопровождающих ее агентов непрерывно добавляли аргументов и фактов для давно назревающего развода.. Впереди предстояли  серьёзные встречи и приёмы с главами растущих послевоенных держав.  Поведение некоторых из них неожиданно становилось непредсказуемым и даже безумным.
Казалось бы еще совсем недавно прошла большая война, которая сильно потрясла планету и после которой все лидеры осознали важность общения, разумных переговоров, прониклись планетарной озабоченностью взаимного сосуществования. Сейчас же эта эта аура взаимного примирения стала пропадать под воздействием множества научных открытий совершаемых в самых разных странах. Соответственно  стали распространяться массовые секретные службы, а с ними появлось и неизбежное недоверие между субьектами. Вирус тревоги незаметно проникал в сознание всех хомусов и его развитию активно способсвовали информационные сервисы самых сильных организаций.
Все это потребует от Глена максимальных усилий для выяснения ключевых причин возникшей ситуации и разработки мер противодействия развитию разрушительной враждебности. "Наше сообщество сильнейшее. Мы на две головы превосходим ближайшего соперника.Наша экономика, наука, технологии, общий интеллект и мораль придают мне сил в избытке для устранения  любых трений между сообществами. Наши накопленные знания...."- тут у Глена возникла внутренняя пауза. 'Наши знания?", "Какие к черту знания! Я до сих пор не знаю, что произошло между мною и Джиной в ту ночь и откуда появилась эта способность слышать внутренние голоса окружающего персонала и визитеров переговорщиков!".
То, что он уже услышал от них, было большим откровением. Людям нельзя доверять и доверяться. Это аксиома для любого политика. Тем не менее Глен испытал потрясение от невысказанных вслух новостей звучавших в его встречах с послами трех последних сообществ. Стало очевидным,  что в мире действительно происходят немыслимые ранее события, которые с лёгкостью могут непредсказуемо изменить мир не считаясь с волей и желаниям разумных хомусов его населяющих.
Да, расслабиться не удалось. Кофе остыл и Глен попросил Боба налить ему свежего. Пока Боб скрылся за дверью., Глен все же успел вспомнить запах волос и тела Джины. Ее улыбка и глубокий взгляд женщины знающий твои тайны словно проявились фотографически в подвижном воздухе над палубой и уплыли вместе с ветерком.
"Черт с ним, с этим назревающим скандалом! Я обязательно увижусь с нею ещё!  Я не дам ей и шанса отключить моё сознание!". Тут уверенность Глена дала сбой:"А как?" "Возможно придётся подключить Боба!". Именно в эту минуту появился Боб:"Кофе, сэр". "Но не сейчас!"- решил про себя Глен, а в голове его словно телетайп отпечаталось невысказанное Бобом:"Сэр, на вас лица нет". Да, расслабиться не удалось.