Russian trepang

 

      For the very first time in my life I learned about the existence of trepangs while reading Jules Verne's novel "Captain Nemo: 20 Thousand Leagues Under the Sea", where Nemo was treating his prisoners led by Professor Pierre Aronax, serving them seafood including "bech-de-mer", which is the sea cucumber in French. It had happened in my youth at the age of 16 and this object would not have been stayed in my mind for a long time if 5-6 years later, after graduating from college and receiving diplomas of ichthyologist and aquaculture engineer in 1976, I did not find myself in the Far East of Russia at the coast of the Posiet Bay of the Sea of ​​Japan. It is here, in the rich fauna of coastal benthos, among a variety of fish, crabs, mussels, oysters, scallops, sea stars, sea urchins, sea anemones and ascidians, that the sea cucumber turned out to be the most mysterious and exotic object of macrobenthos. It does not possess much of attraction in it's  appearance, yet the sea cucumbers were present here everywhere. Back then there were no much of  demand of it  by locals as a fishing object, but rumors and publications about "trepang", as it called here, were quite intriguing. Here, next to the bay, there were the ancient, mysterious, great, totally closed for us, Chinese state whose aura kept us intrigued. It was there where this obscure living creature was worshiped and it kept our young, curious, ready for discoveries minds in flurry.

      In Russia, the sea cucumber is called trepang. This name took root from the Malaysian and Indonesian languages, where trepang (trepang or teripang) was a boiled salted-dried product obtained from sea cucumbers harvested in Indo-Pacific. Trepanging meant both the catching of the trepang itself and the process of cooking and drying it, as well as it's sales to China and Singapore. In the Middle Ages, this product was actively used as a replacement for silver currency for trade with China (...). In Russia, the trepang lives mainly in the south of the Primorsky Territory (map from Levin .. or Lebedev ..), as well as in the south of Sakhalin Island and the southern Kuril Islands. It is represented here by the only species Apostihopus japonicus Selenka, which also lives off the coast of Japan, off the Korean Peninsula and off the coast of northeastern China. This species has a long history of being eaten by the Chinese elite, who regard it as a delicacy and also believe in the high healing and rejuvenating qualities of this product. It is likely that the trepang was also on the menu of the great thinker Confucius 2500 years ago, for the soup called "Eight immortal daredevils who crossed the stormy night sea together with the monk Arhat" is still known in this country. This soup contains eight expensive ingredients including bird nests, shark fins, trepang and other ingredients boiled in chicken broth. According to legend, it is the Confucius chef who is the author of this recipe (https://www.pressreader.com/china/beijing-english/20180705/281556586578464 ...).  (https://www.pressreader.com/china/beijing-english/20180705/281556586578464 ...). "Eight Immortals Crossing the Sea"   prepared from delicacies from both land and sea, is considered as a first course at birthday banquets and a main dish of Confucian cusine " .

 One way or another, in the modern world of open trade, the new elite of the phenomenally developing Celestial Empire is buying up many species of holothurians, usually called sea cucumbers (trepangs), all over the world, but it is Apostichopus japonicus Selenka that has here the highest demand and the price. At the same time, the highest quality and the most expensive product of this species is the stichopus caught in the Japanese Mutsu Bay in  Aomori prefecture. It is believed that it is in this region that it has the best taste and appearance due to a long history and tradition in its craft and quality processing. In Japan  the trepang boom began during the unification of the inimical shogunates and the heyday of the "Land of the Rising Sun" during the Edo period, which began with the reign of the Tokugawa clan and lasted from 1603 to 1868. It was at this time that control over the fishing, processing and sale of sea cucumbers ("namako") to China was combined under the shogunate. During these three centuries, the modest "namako" brought the maximum export income for the then Japan. As a result, this type of trepang had a strong impact not only on the country's economy, it also left a strong imprint on the national culture of Japan. The name "namako" is mentioned in Japanese Hoku poetry more often than a full moon, fresh snow or Japanese Cherr "sakura" blossoms ("Rise, Ye Sea Slugs!" Robin D. Gill. 2003). The Japanese secrets of the local processing of sea cucumbers are still strictly guarded and are usually performed by women, their men just have to fish it. One of the wholesalers in Hong Kong blurted out to me that when boiling sea cucumbers, the Japanese add freshly cut sagebrush to boiling water, and also they deliberately put pieces of rusty scrap metal into modern stainless steel digesters. It is unlikely that these are the all secrets, but the fact remains that the retail prices for such trepang in supermarkets in the Chinese city of Qingdao is comparable to the price of a troy ounce of gold. On the shelves, they ask 9600 yuan or $ 1300 per a half kilo which is close to the pound of drie

d product (Personal observations of the author in 2010).

      About the study of this species

      In view of the long history of consumption of the "Japanese" sea cucumber and its milleniums-old demand in the Chinese market, as well as the richness of the nutrient components of this organism, it is one of the most comprehensively studied marine inhabitants of macrobenthos. In Russia, this was facilitated by the presence of research organizations and universities, where only in Vladivostok work such academic institutions as Institute of marine biology, Institute of geography, Institute of oceanology, and Pacific Institute of bioorganic chemistry. There are the  fishery scientific TINRO-center, two universities, federal and Dalrybvtuz as well. From the last century to the present, their scientists and employees have carried  out a lot of research, and have published hundreds of articles devoted to the study of trepang and the work continues at the present time. 

For the very first time Stichopus japonicus Selenka was described by the famous German zoologist Emil Selenka in 1867. In the Chinese treatise on healing organisms and herbs (Compendium of Materia Medica Classic Collection Complete Works Original Genuine Li Shizhen),  trepang was introduced in the middle of 1600s and I dare to assume that it was this particular species.

 Scientific publications contain detailed data on its taxonomy, life cycles, lifestyle, behavior, anatomy, genetics, chemical composition, geographical distribution, population structure, fishing history, cultivation methods and other aspects. In the book of my dear mentor V.S. Levin alone, "Far Eastern Trepang" (2006), the author reffers to about three hundred books and articles ton this object written in Russian and English languages . Naturally, there are many authors writing in Chinese, Korean and Japanese that remain difficult to reach them by european readers. However, modern Internet search systems and translation programs are  providing new opportunities in our age. Many studies are in development particulary on the genetic population of the species. It's individual and group behavior  is still insufficiently studied, as the seasonal migration and organizational mobility in different bottom landscapes. Much work is expected on the part of marine biochemists because of this organism is arguably is one of the richest in chemical composition of its tissues. Many original books and compilations have been released in Chinese, English, Russian and Japanese. There are the books on the historical influence of this species of sea cucumbers on the economy and culture of the Japanese nation. The modern full name of this species is taken as a homotypic synonym for the original taxon and is published asApostichopus japonicus Selenk a. 

      

    The history of "trepanging" or sea cucumber fishery in Russia

      We can only guess about the distant history of the sea cucumber fishery in the current region of  Russian Far East, in Primorye (Primorsky krai) in particular. For the periods of the rule of this territory by the Bohai kingdoms in 698-926 AD and the Chzhurzhenes in 1115-1234 trepanging did not leave any evidence of such after disintegration of the kingdoms. At the same time, we are well aware that the marine coastal fishing of the local population has been very active since ancient times. Here are abundance of seashell-midden available,consisted in billions of oyster shells primarily  , in the coastal sediments in the places of ancient settlements (Brodyansky D.L., Rakov V.A.) Yet, the soft tissues of trepangs, if they were harvested, did not leave any traces.

        After the Peking Treaty of 1860, Russia received the rights on the vast Far-Eastern territory including Primorye ( Peking Treaty (1860), Wikipedia ). That was the time when the modern statehood and the first written evidences of the economic activities of the local population appeared. Those reports included coastal fishing and marine harvesting businesses. At the time they were practiced mainly by korean natives, as well as the Chinese, Japanese and some endemic folks (..). 

Starting from this time till modern days the history of that region was very turbulent. 

The development of the remote territories under Russian administration was marked by the "Manza" wars with the local "Hunhuz" gangs. It was interrupted by the war with Japan at the beginning of the 20th century, then the Russian revolution of 1917 happened, followed by the foreign intervention and the civil war. After them the Tsarist rule was replaced by the Soviet one, which abolished most of the private businesses. Just before the World War2 , all the Korean and Chinese population was completely deported from the region to Central Asia. After the WWII there the Cold one had started, which led to further internal militarization and isolation of the region. In 1991, the Soviet Union collapsed, the Iron Curtain been dropped and the country's borders get wide open.  Remarkably all of these historical events affected Apostichopus japonicus population dramatically. They were changing participants of the industry, the scale of harvesting and intensity, the methods and techniques, the social role of the business and the market, the public ignorance and understanding, the civil level and criminal involvement,  the strictness of control and regulation. It is in new development at the moment. The only thing we don't know if the stichopus itself is aware of this.

Before the revolution.

As mentioned before, in1860s, the local Korean peasants were mostly engaged in trepang harvesting in the area. They were using simple rowing and sailing boats, and  long spears or scoop-nets as the fishing gear. Such tools were good in  shallow water up to 4 meters deep and to spot the object on the bottom  they were using "mirror" as they called. It was floating small robust wooden box with clear glass bottom to see the floor visually.  For the deeper fishing, these peasants applied simple dredges with a metal frame and a net bag attached. 

The other old reports are mentioning free diving as trepang collecting method from the sea. Again the divers were skilled korean women capable to pick up sea cucumbers at the depth up to 10 meters.  Those women were strong enough for continuous diving in 1-2 hours before they need to climb boat to warm up.They were picking free laying trepang by hands placing them in small mesh bags tied to their waste. While surfaced they were replacing them in bigger bags that were attached to big tin canisters afloat. They worked as a team up to ten divers on single boat.  A korean man was the master on the boat who supervised the divers and their catch "who was constantly smoking  pipe" (....).

The work of these women was more productive than any other fishing method at the time. It was mentioned that such divers could be "bought" as "wholesale" purchase by team for a season.   One diver would worth one hundred rubles on this condition  . For the art of being under water for a long time, Local folks nicknamed those women   "baba nerpa" ("broad seal"(( https://konkurent.ru/article/27910 ).

Trepanging fleet was consisting of hundreds "junks"  numbered in the areas of the Peter the Great Bay and Posyet Bay and some areas up north from the bays. Fishing was carried out from "ice to ice" season. It could have been started late in April ant last through the end of November.  Then the boats were pulled ashore before the freeze-up. Some witnesses were participating in establishing russian Posyet outpost, and they were mentioning about thousand "junks" wintered nearby on the Nazimov Spit (Churkhado). The prominent russian pionier V. Arseniev admitted this scale of the boats number  in Vladivostok area .... Also he noted that China does not have its own trepang, since it was completely wiped out by their fishermen long time ago (V.K. Arseniev, 1906)

According to N.P. Matveev's information found in the " Brief Historical Sketch of the City of Vladivostok, 1860-1910, it says " in 1867, "... 800 poods of trepangs (sea worms) were exported from Primorye." That is about 13 tons of, probably, dried product. The same figure was later confirmed by M. Venyukov in 1873 (...) and D. Bogdanov in 1909, who literally stated it as follows: “Hundreds of Chinese junks, schooners and scows came here ( to Vladivostok ) and uncontrollably loaded their trepangs unpaid and untaxed"(...)

In fact, this fishing was not free for the peasants. All fishing and trade was controlled by the seasonally coming Chinese gangs of Honghuzi. Each boat owner had to pay 1(00)? ruble for the right to fish and hand over all the catch to the representatives of these gangs. The Honghuzes also controlled the processing, cooking and drying of sea cucumbers, which they exported across the border to China lately.  

         Once established Russian administration had started developing control and regulation over local industries. On this way the state faced fierce resistance from Honghuzi. These ethnic gangs had long history of their own control over all lucrative and beneficial businesses in the area. They were  well organized, armed and extremely violent. Besides the fisheries, they had controlled gold prospectors, ginseng root diggers. They were engaged in opium trade,in processing of "hanshin" or moonshine vodka. They had practiced racketeering and extortion from successful merchants and farmers. The Honghuzi did not disdain demonstrative intimidation, torture, murder, theft of children and women, and they were not going to give it up to  the  government. The tsarist administration was forced to use regular army to fight these gangs when trying to organize control over gold mining on the island of Askold, as well as during construction of the railway  (...). 

One way or another a number of rules were introduced and some kind of control over marine production was established at the turn of the century. The coastal waters were divided into areas in which fishing for trepang was allowed and their alternation was practiced. After one or two seasons of work, the some fished areas were closed for restoration  of trepang population, but the others were opened. Peasants were given fishing permits either individually or collectively for an entire villages.  The same ethnic koreans who adopted Russian citizenship were main forces driving sea cucumber harvesting. Also, the government leased out part of the aquatic areas along the coast to japanese companies. The japanese had a good command of the trepang processing technique and had excellent sales of it to China at the highest prices. That were them who had pioneered usage of diving equipment to pick up sea cucumbers it this area in 1887. It was very modern for those times and lead to dominant technique in the prospect.  The divers productivity was  30-35 times more effective than any other  traditional, peasant fishing methods.

  

       Than the dramatic events associated with the coups and wars that began in 1905 to 1924 severely disrupted the structure and organization of all economic activities in this region. The Japanese, who sent their troops to the Russian Far East in 1918, took advantage of the chaos and established intensive diving trepanging, which lasted until the japanese forces were driven out in 1922. 

    After the revolution 

After the establishment of Soviet power in the region, life began to organizing again. The permits were issued. All foreign trepang catchers were banned from trepanging and diving method of harvesting for sea cucumbers was well mastered. This method was legally and practically accepted by both private partnerships and state-owned companies. At the same time, the traditional "Manza" peasant fishing was preserved, carried out by the same native Koreans with their traditional primitive tools. The volume of fishing during these years amounted to .....

....... 

.....
It lasted for decade and half when  steady harvesting prevailed with fair control and reports of the catch by the locations and by the participants as well.  

Then another danger arised on the eve of the WW2. In 1938 new military conflict had happened between Soviet and Japanese forces on the  Russian Korean border at the most southern zone of the region.  Due to increased  danger of the Japanese invasion the entire oriental population of Primorye was deported  to Central Asia,  particularly to Uzbekistan and Kazakhstan.  Almost 200 thousand  people were relocated, estimsred 172 thousand of them were Korean nation. With this all the "Manzovsky" peasant trepanging business had ceased  and the remnants of the gangs of "Honghuzi" disappeared too.. The sea cucumber fishery had completely passed into the hands of cooperatives and state-owned enterprises. From now on, it was heavy diving equipment harvesting only. Due to bulky suit, heavy helmet and chest lead weight  diver would pick up sea cucumber from the bottom with a sharp gaff ("bagorok") and put it in mesh bag ("pitomza"). Once the bag is filled full he will pass it to boat crew for evisceration and do bag exchange.  

In 1941, the big war began.

During the war, most of the capable males were drafted  and the trepang trade and fishing had stopped for another decade.

  After the war in 1950s, it was revived, but due to the new political problems, foreign trade entirely came under state control and private business practically ceased. 

Thirty wooden "kawasaki" motorboats, built on the prototype of pre-revolutionary Japanese fishermen, equipped with modern diesel engines and motor pumps for air supply, plowed for long summer seasons along the coast of southern Primorye from Russky Island to Furugelm Island and in all the inner bays of Peter the Great and Posiet bays. All of them belonged to one fish processing plant on Popov Island in the city of Vladivostok. Over time, towards the end of the 1970s, based on the results of their research, marine biologists of the Pacific Institute (TINRO) concluded that continuous fishing had seriously depleted the local stocks of trepang ......... tsifiri.

 On this basis, in 1979, a complete state ban was introduced on its further fishing. Surprisingly, the introduction of the ban coincided this year with the strongest hurricane Irving, which on August 18 smashed all the wooden hulls of diving motorbots standing near the dock of the fish processing plant. This was the end of the Soviet period of trepang fishing. The status of the remaining stocks was estimated at ........... mln specimens compared to the estimated value of ........... before the start of the fishery. 

In the Soviet years, people from one state-owned enterprise were engaged in the extraction of trepang, and export operations were carried out by another, and the state took most of the foreign exchange earnings to the treasury, leaving only wages to the workers. This led to the fact that people of that time did not see and did not know the real value and significance of this fishing facility. At the same time, in all restaurants in the city of Vladivostok, which were also state-owned, the standard dish "Skoblyanka from Trepanga" was served, which was considered an exotic dish. In addition to Vladivostok, the same dish was prepared in the capital's Pekin restaurant in Moscow. It was ordered by curious lovers of exotic cuisine, rare tourists, and there were also real fans of the unique recipe. It is difficult to find the author of this cuisine, but it was clearly one of the Slavs, because the name itself and the main ingredients, which included pork goulash, as well as sliced ​​potatoes, onions and boiled trepang, speak for this. They were all fried together. The recipe for the scrapbook is described by the TINRO staff in the popular book "200 seafood dishes" (O. Selyuk, M. Shchadrin, Vladivostok, 1969). China at that time was still a closed and hostile state from which almost no information was received, Japan was also an inaccessible country. In the aggregate of such circumstances, the then population of the country in its bulk was rather ignorant of the trepang. 

Post soviet time

Everything changed after the collapse of the Soviet Union in 1991. All borders suddenly opened up and masses of people began to travel in all directions. The fall of barriers and the disintegration into 16 separate countries severely destroyed the economy of the former unified state. Many people remained unemployed and had to look for ways to survive in the new conditions. It was in such conditions that the trepang phenomenon arose. A lot of Chinese entrepreneurs of various sizes entered Primorye. Most of them held large amounts of US currency cash and showed a keen interest in natural derivatives. Trepang was in great demand among them, and the impoverished local people were actively engaged in collecting trepang in all possible ways. Due to the complete ban on catching trepang, its catch was absolutely illegal poaching. The methods of its processing, its clandestine sale for cash to foreign representatives, as well as the subsequent smuggling across the border into China were not legal. Added to poaching and smuggling was the rapidly spreading corruption of all branches new government, police and customs authorities. The general degradation of statehood at that time led to an epidemic level of widespread lawlessness and criminal activity. Moreover, the previously intelligent and law-abiding citizens were forced to be involved in the trepang fishing. For them, it was a matter of survival and ensuring the existence of their families in the new conditions. The demand for sea cucumber grew continuously, and Chinese buyers, competing with each other, brought the purchase price to $ 30 per kilogram of raw sea cucumber. Considering that the product itself was given to the fishers by nature, and their costs were only the cost of equipment, for charging scuba tanks with air, then when working with an approach from the shore, the income was more than 800% in relation to the costs incurred (Lebedev A., 2006). When working in places far from the coast, the cost of watercraft was added, but the earnings still turned out to be huge, especially compared to the regular salaries of that time. One diver could earn over a thousand dollars in one day. 

The vigorous activity of the miners attracted the attention of organized criminals, which took control of the trepang fishery. The fishing areas were soon divided between various gangs and the individual earners were taxed, as in the times of the "hunhuz", or, in case of disagreement, were forcibly expelled from this business. Due to the intense competition between the gangs themselves, bloody showdowns with the use of weapons arose, there were numerous victims, including lethal ones. The security forces, despite almost hopeless corruption, have been trying for many years to cope with poaching and smuggling. There have been numerous arrests, detentions and confiscations of catches, equipment and vehicles. This forced the catchers to work at night, in bad weather, under the ice in winter, which led to great risks, up to the death of people. There are publications from which it follows that in twenty years at least 5% of trepangolids have died under water (...). Many witnesses admit that this figure is significantly underestimated and it is easy for me to agree with them because three of my former colleagues from marine biologists and engineers died in this particular fishery. The body of one of them was found at a depth of 30 meters, the other died in shallow water due to the poor condition of the equipment and unqualified assistance from a fishing accomplice. The third was covered not far from the coast with a field of drifting ice hundreds of tons weighing and half a mile in length. that this figure is significantly underestimated and it is easy for me to agree with them because three of my former colleagues from marine biologists and engineers died in this particular field. The body of one of them was found at a depth of 30 meters, the other died in shallow water due to the poor condition of the equipment and unqualified assistance from a fishing accomplice. The third was covered not far from the coast with a field of drifting ice hundreds of tons weighing and half a mile in length. that this figure is significantly underestimated and it is easy for me to agree with them because three of my former colleagues from marine biologists and engineers died in this particular field. The body of one of them was found at a depth of 30 meters, the other died in shallow water due to the poor condition of the equipment and unqualified assistance from a fishing accomplice. The third was covered not far from the coast with a field of drifting ice hundreds of tons weighing and half a mile in length.

Over the past 20 years of frantic poaching of trepang, according to a scientist from the Far Eastern Academic Institute of Geography Andrei Lebedev, according to his conservative estimates, ... tons of a valuable product worth at least 600 million US dollars (... ). For this, all these years, he had to meticulously collect data from the customs authorities, read the reports of the Border Coast Guard, analyze the aggregate operation of compressor stations for charging scuba gear, use private anonymous sources among the direct catchers of sea cucumbers to find out the performance of diving fishing, and also conduct underwater monitoring of the state of populations in different years and in different water areas of the Primorsky Territory. 

        As a result of uncontrolled poaching sea ​​cucumber production dropped sharply by 2005-2006. By this time, the statehood of the country began to strengthen, the economic situation began to improve, government services strengthened, legal entrepreneurs who had accumulated capital began to invest in mariculture, where the trepang now occupies the first place. It is he who turns out to be the most profitable object for pasture breeding in natural bays. Chinese buyers appreciate it for its quality. It grows in Primorye in natural landscapes in clean and relatively cold-water bays. To date, more than a dozen factory nurseries have already been built in the Primorsky Territory for the artificial production of juvenile sea cucumbers. Environmental authorities have been strengthened, widespread corruption has sharply decreased and rules have been developed for the cultivation of marine objects.

      Two decades of "trepang fever" were not in vain. The local sea cucumber inevitably designated its top fishery status that can seriously and for a long time affect the economy of the coastal settlements of the region, their social life, it can raise the level of understanding of marine ecology and our dependence on it. Academic institutes, TINRO-Center and technologists from local universities are developing medicinal trepang extracts. In the same period, an unthinkable recipe for the national product "trepang on honey" appeared, which, unlike the trepang itself, became available to local people and shows serious healing results. Also "out of nowhere" in the city of Vladivostok there was a "Trepang Museum". The forgotten book "The Hunt for the Blue Trepang" has become popular and the entire population of the region is now well familiar with the old name of the Golden Horn Bay, on which the city itself stands. Previously, it was nothing more than  Haishenwai  海参崴, which in translation should mean "Bay of sea ​​cucumber " or even "Bay of blue sea ​​cucumber ", but Google now uniquely translates these hieroglyphs with the modern name Vladivostok.  

Today, real and capable companies are working in the Primorsky Territory, winning auctions and settling tens of millions of viable juvenile trepangs. This is not a cheap business, it requires a multi-million dollar investment, but it looks like we are witnessing the beginning of a new era. Who knows, maybe someone will call it the era of the "golden trepang" over time!)

As Dr. Emmett said from the Back to the Future trilogy: "This story has yet to be written!"

The very same author of this opus, the trepang overtook like a storm. If in his youth he simply aroused strong curiosity, then since 1998 I was carried to the boat of Karl Shiits, on which I had to catch and gut a Californian poet by the thousands, preferring this to work as a taxi driver or a painter, a common thing for forced immigrants in the New World. Igor Sudarkin, one of the first Soviet aquanauts who worked in the Chernomor-2 underwater laboratory, sent me to Karl.

Karl was the son of the legendary Robert C. Sheats, a naval diver captured by the Japanese in the Philippines. Robert survived and wrote the book One Man's War. Diving guest of the Emperor, 1942) after the war he worked as a diving instructor in the navy and was a member of the crew of the Sea Lab submarine house in San Diego from which they were able to contact the astronaut Scott Carpenter in orbit. He, Robert Sheets, after his retirement became one of the pioneers of the extraction of local trepang in Washington state. For me then it was a temporary occupation that will help me to get out and find something more appropriate .. But recently my old friend asked: “How long will you dive?” To which I replied: “Yes, a couple of years, no more.” He laughed: “You answered exactly the same way fifteen years ago!” It shocked me a lot. After all, from the day Academician Viktor Alekseevich Zhirmunsky was invited to the Institute of Marine Biology back in 1981, I was sure that I would serve science. I was charged for it. I had a lot of ideas and plans. And now there is. Instead, I had to work on a dozen different boats. Besides Puget Sounds, I have spent seasons in Craig in southeastern Alaska. Sixteen seasons have been worked out on Kodiak Island, where we even have a cooperative. I got my own boat, I have a lifetime mining license in Washington. Local friends believe that I have very successful business and reputation, there is also the respect of close colleagues in the field. Health, however, is shabby. I was charged for it. I had a lot of ideas and plans. And now there is. Instead, I had to work on a dozen different boats. Besides Puget Sounds, I have spent seasons in Craig in southeastern Alaska. Sixteen seasons have been worked out on Kodiak Island, where we even have a cooperative. I got my own boat, I have a lifetime mining license in Washington. Local friends believe that I have very successful business and reputation, there is also the respect of close colleagues in the field. Health, however, is shabby. I was charged for it. I had a lot of ideas and plans. And now there is. Instead, I had to work on a dozen different boats. Besides Puget Sounds, I have spent seasons in Craig in southeastern Alaska. Sixteen seasons have been worked out on Kodiak Island, where we even have a cooperative. I got my own boat, I have a lifetime mining license in Washington. Local friends believe that I have very successful business and reputation, there is also the respect of close colleagues in the field. Health, however, is shabby. has a lifetime mining license in Washington DC. Local friends believe that I have very successful business and reputation, there is also the respect of close colleagues in the field. Health, however, is shabby. has a lifetime mining license in Washington DC. Local friends believe that I have very successful business and reputation, there is also the respect of close colleagues in the field. Health, however, is shabby. 

A few years ago, an unknown young biologist from England called. He found a small publication in the library of the Vietnamese Institute of Oceanology in Nha Trang about 29 species of sea cucumbers that I found near the islands in the Gulf of Thailand during the 1986 expedition and briefly described them. He asked, "Sir, do you have any other articles about these objects?" "No!" - was my answer: "I now do not study them, but mine." “How sad!” He said and hung up. 

If this chapter is included in the book, my special thanks will be to Andy Suhrbrier of the Pacific Shelfish Institute, one of their great seven, who got me back into my academic orbit at least somewhat. It will also be my grateful tribute to Academician A.V. Zhirmunsky as a small compensation for the betrayal of his profession, although it was forced.

Введение к главе в книгу о "русском" трепанге. (Черновик)

В. Калашников, канд.биологических наук

         Впервые я узнал о существовании трепангов, читая роман Жюля Верна "Капитан Немо:20-тысяч лье под водой", где Немо  угощая своих узников во главе с профессором Пьером Аронаксом, подавал морские деликатесы включая  "bech-de-mer", то бишь морской огурец по французскому. Это случилось в моей юнности в 16 лет и этот обьект не отложился бы в моей памяти надолго если бы через 5-6 лет, после окончания колледжа и получения дипломов ихтиолога и инженера аквакультуры в 1976-м году, я не оказался на Дальнем Востоке России на берегу залива Посьета Японского моря. Именно здесь, в богатой фауне прибрежного бентоса, среди разнообразных рыб, крабов, мидий, устриц, гребешков, морских звезд, морских ежей, актиний и асцидий, трепанг оказался наиболее загадочным и экзотичным объектом макробентоса. Не обладая примечательной внешностью он присутствовал здесь повсеместно, был маловостребован тогдашним населением, как промысловый объект, но слухи и публикации о нем были достаточно интригующими. Здесь же, рядом с нами находилось загадочное, великое,  закрытое Китайское государство аура которого не давала нам покая. Именно там боготворили эту блеклую голотурию будоража наши молодые, любознательные, готовые к открытиям умы. 

      Морской огурец в России называется трепангом. Это название прижилось из малайзийского и индонезийского языков, где трепангом (trepang or teripang) называли вареный солено-сушеный продукт получаемый из голотурий добываемых в Индопасифике. Trepanging обозначало, как ловлю самого трепанга, так и процесс его обработки, а также продажу его в Китай и Сингапур. В средние века этот продукт активно применялся в качестве замены серебряной валюты для торговли с Китаем (...).  В России трепанг обитает преимущественно на юге Приморского края (карта от Левина .. или Лебедева..), а также на юге острова Сахалин и у южных Курильских островов. Он представлен здесь единственным видом Apostihopus japonicus Selenka, который обитает также и у берегов Японии, у Корейского полуострова и у побережья северовосточного Китая. Данный вид имеет длительную историю употребления в пищу китайской элитой, которая рассматривает его в качестве деликатеса, а также верит в высокие  целительные и омолаживающие качества этого продукта. Вероятно, что трепанг бывал и в меню великого мыслителя Конфуция 2500 лет тому назад, ибо до сих пор в этой стране известен суп под названием "Восемь бессмертных смельчаков пересекших ночное бурное море вместе с монахом Архатом". Этот суп состоит из восьми дорогих ингредиентов включающих птичьи гнезда,  акульи плавники, трепанг и другие компоненты вываренные в куринном бульоне.  Согласно легенде именно повар Конфуция является автором этого рецепта (https://www.pressreader.com/china/beijing-english/20180705/281556586578464 ...). "Eight Immortals Crossing the Sea"  prepared from delicasies from both  land and sea, is considered as a first course at birthday banquets and a main dish of Confucian cousine".

 Так или иначе в современном мире открытой торговли новая элита феноменально развивающейся Поднебесной скупает в наше время множество видов голотурий, именуемых обычно морскими огурцами (трепангами), по всему миру, но именно Apostichopus japonicus Selenka имеет наивысший спрос и цену. При этом наиболее качественным и дорогим продуктом из этого вида является трепанг выловленный в японском заливе Муцу в префектуре Аомори. Считается, что именно в этом районе он обладает наилучшими вкусовыми качествами и имеет долгую историю и традиции по его промыслу и качественной обработке. Начало трепангового бума в Японии пришлось на период объединения разрозненных сёгунатов и расцвета "Страны восходящего солнца" в период Эдо, который начался с правления клана Токугава и продлился с 1603 по 1868 годы. Именно в это время был объединен контроль и над промыслом, обработкой и продажей трепанга ("намако") в Китай.   В течение этих трех веков скромный "намако" приносил максимальный экспортный доход  для тогдашней Японии. В итоге этот вид трепанга оказал сильное влияние не только на экономику страны, он также отложил сильный отпечаток на национальную культуры Японии. Имя "намако" упомянуто в японской поэзии Хоку чаще чем полная Луна, свежий снег или цветущая сакура ("Rise, Ye Sea Slugs!" Robin D.Gill. 2003). Японские секреты местной обработки трепанга до сих пор строго охраняются и заняты ею обычно женщины, мужчинам остается  только отловить его. Один из оптовых торговцев в Гонконге проговорился мне, что при варке трепанга в кипящую воду японцы добавляют свежескошенную полынь, а в современные нержавеющие варочные котлы сознательно вкладывают куски ржавого металлолома. Вряд ли это все секреты, но фактом остается то, что розничная цена на такой трепанг в супермаркетах китайского города Циндао сопоставима с ценой тройской унции золота. На полках  за полкило сушенного продукта тут просят 9600 юаней или $1300 (Личные наблюдения автора в 2010-м году).

      Об изученности этого вида

      В виду длительной истории потребления "японского" трепанга и его многовековой востребованности на рынке Китая, а также богатству питательных компонентов данного организма он является одним из наиболее многосторонне изученных морских обитателей макробентоса. В России этому способствовало наличие исследовательских организаций и университетов, где только во Владивостоке работают такие академические институты, как биологии моря, географии,  океанологии, биоорганической химии. Здесь же находятся рыбохозяйственный научный ТИНРО- центр, два университета, федеральный и Дальрыбвтуз. Начиная с прошлого столетия и поныне их учёные и сотрудники провели множество исследований, и опубликовали сотни статей посвящённых изучению трепанга.  Работы продолжаются и в настоящее время. 

Впервые, как самостоятельный вид Stichopus japonicus Selenka  был описан знаменитым немецким зоологом Эмилем Селенка (Emil Selenka) в 1867-м году. В китайский трактат о целебных организмах (Compendium of Materia Medica Classic Collection Complete Works Original Genuine Li Shizhen) трепанг был внесен в 1600-х годах и осмелюсь предположить, что это был именно этот вид.

 Научные публикации содержат подробные данные о его систематике, жизненных циклах, образе жизни, поведении, анатомии, генетике, химическом составе, географическом распределении, популяционной структуре, истории промыслов, методов культивирования и другие аспекты. В одной только книге моего ментора В.С.Левина "Дальневосточный трепанг" (2006) автор использует около трехсот ссылок на русско и англоязычные публикации по данному объекту. Естественно, что множество авторов пишущих на китайском, корейском и японских языках остаются труднодоступными читателям не владеющими ими. Впрочем современные системы интернет поиска и программы переводчики уже дают новые возможности. Продолжаются работы по популяционной генетике вида, еще недостаточно изучены его поведенческая индивидуальная и групповая, миграционная и организационная подвижность на разных донных ландшафтах.  Много работ ожидается со стороны морских биохимиков ибо данный организм предположительно один из наиболее богатых по химическому составу своих тканей.  Выпущены множество оригинальных книг и компиляций на китайском, английском, русском и японских языках. Есть книги о историческом влиянии данного  вида голотурий на экономику и культуру японской нации.Современное полное название этого вида принято в качестве гомотипического синонима оригинального таксона и публикуется в виде Apostichopus japonicus Selenka. 

      

     Об истории промысла трепанга в России

      О далекой истории промысла трепанга на российском Дальнем Востоке, в Приморье в частности,  мы можем только гадать. Ибо периоды правления этой территорией царствами Бохаев в 698-926 годов нашей эры  и Чжурженей 1115-1234 годах не оставили никаких свидетельств о таковом после их разрушения. При этом мы хорошо знаем, что морской прибрежный промысел местного населения с древних времен  был очень активен. Огромное количество морских раковин, прежде всего устриц, в береговых отложениях на местах старинных поселений исчисляется здесь миллиардами единиц (Бродянский Д.Л.,Раков В.А. Племенной мир; Ресурсы моря в культурах людей каменного века: Рождение аквакультуры. 2007), но мягкие ткани трепангов, если его и добывали, не оставили никаких следов.
        После Пекинского договора 1860-го года Россия получила права на территории Приморья (Пекинский трактат (1860), Википедия), где с ее приходом появилась современная государственность и соответствующие первые письменные свидетельства о хозяйственной деятельности местного населения. Они включают и морские промыслы, которыми занимались тогда, в основном, представители корейской национальности,  а также китайцы и японцы (..). За полтора последних столетия хозяйственная активность в Приморье пережила множество турбуленций

 вызванных крупными политическими изменениями в регионе. Трудное освоение Россией отдалённых территорий начиная с 1860-х ознаменовывалось "манзовскими" войнами с местными бандитами "хунхузами". Она прерывалось войной с Японией в начале 20-го века, затем случилась русская революция 1917 года с последовавшими интервенцией и гражданской войной. После них Царское  правление сменилось на Советское, которое отменило большинство частных бизнесов. Перед второй мировой войной из края было полностью депортировано в Среднюю Азию корейское и китайское население   На смену Второй мировой войне пришла холодная приведшая к дальнейшей внутренней милитаризации и изоляции края. В 1991-м году Советский Союз распался, пропал железный занавес и границы страны широко открылись..  Удивительным образом все эти события прямым или косвенным образом сказывались на состоянии местной популяции Apostichopus japonicus, на методах и масштабах его промысла и коммерческой активности связанной с данным объектом.

До революции .

В 1860-х добычей трепанга, как упоминалось, занимались местные корейские крестьяне. Они использовали для этого простые весельные и парусные лодки. Ловчими инструментами, на мелководье до 4-х метров, (?)служили остроги или сачки и ящики со стеклянным дном для визуального поиска трепанга. На больших глубинах использовали простейшие драги с металлической рамой и сетным мешком. Встречаются описания привлечения к добыче женщин ныряльщиц из Кореи,  которые могли находиться в воде непрерывно в течение 1-2 часов. Они ныряли собирая трепангов на дне и всплывая выкладывали улов в сетные мешки прикреплённые к  жестяным банкам наплаву. Затем они забирались в лодку для обогрева. В одной лодке могло быть до десяти ныряльщиц. Следил за их работой и уловом кореец мужчина, "который непрерывно курил трубку".

Работа этих женщин была более продуктивной чем ловля острогой и драгой. Было упомянуто, что таких ныряльщиц могли "покупать" целыми бригадами на сезон. При условии оптовой "покупки" одна ныряльщица обходилась в сто рублей. За искусство подолгу находиться под водой местные прозывали нырялщиц "баба нерпа"  (https://konkurent.ru/article/27910).

 Количество лодок принимавших участие в лове насчитывалось сотнями в районах залива Петра Великого и залива Посьета. Лов вёлся в летнее и осеннее время, затем, перед ледоставом, лодки вытаскивались на берег. В истории основания поста Посьет попалось свидетельство очевидца о том, что на косе Назимова (Чурхадо) зимовало около тысячи "джонок". Один из первопроходцев края В. Арсеньев также назвал количество лодок.....в районе Владивостока.... Он же сообщил о том, что в Китае отсутствует собственный трепанг, поскольку его там давно и полностью выловили (В Арсеньев, 1906г.)

По информации Н.П.Матвеева в "Кратком историческом очерке г.Владивостока 1860-1910 года", в 1867-м году из Приморье было "...вывезено трепангов (морских червей) 800 пудов". То есть около 13-ти тонн, вероятно сушенного продукта. Такую же цифру подтвердил позднее М. Венюков в 1873-м году (...) и Д.Богданов в 1909-м, который дословно  изложил это следующим образом "Сотни китайских джонок , шаланд и шхун являлись сюда (во Владивосток) и бесконтрольно нагружали их трепангами безданно и беспошлинно " (...). 

На самом деле для крестьян эта ловля не была бесплатной. Весь лов и торговлю контролировали приходящие китайские банды "хунхузов". Каждый владелец лодки должен был платить по 1 одному рублю за право лова и  сдавать весь улов представителям этих банд. "Хунхузы" также контролировали процесс обработки, варки и сушки трепанга, который затем вывозился ими через границу в Китай.  

         Пытаясь наладить контроль и регулирование местных промыслов российское государство столкнулось с яростным сопротивлением "хунхузов". Эти этнические банды были хорошо организованы, вооружены и исключительно жестоки. Помимо морских промыслов они контролировали местных золотокопателей, добытчиков корня жень-шень, занимались торговлей опиумом, контролировали производство самогонной водки ханьшин, практиковали рэкет и вымогательство у успешных купцов и фермеров. Хунхузы не гнушались показательными устрашениями, пытками, убийствами, кражей детей и женщин. Царское правительство при попытке организовать контроль за добычей золота на острове Аскольд, а также при строительстве железной дороги было вынужден применить регулярную армию для борьбы с этими бандами (...). 

Так или иначе,  но на рубеже столетий были введены ряд правил и налажен некий контроль за морской добычей. Акватории прибрежья были разделены на участки в которых был разрешен промысел трепанга и практиковались их чередование. После одного-двух (?) сезонов работы обловленные участки закрывались для восстановления популяции трепанга, но открывались другие. Крестьянам выдавали разрешения на лов либо индивидуально, либо коллективно на целую деревню. Подавляющее количество ловцов были все те же этнические корейцы, которые приняли российское гражданство. Помимо этого правительство сдавало часть участков в концессию японцам, которые хорошо владели техникой обработки трепанга и имели великолепно налаженный сбыт его в Китай по самым высоким ценам. Они же, японцы,  впервые применили здесь в 1897-м году современное по тем временам водолазное снаряжение для сбора трепанга. Водолазный сбор оказался намного, более чем на порядок, в30-35 раз эффективнее всех традиционных, крестьянских способов лова.

  

       Драматические события связанные с переворотами и войнами начавшимися в 1905 по 1924 гг, сильно  нарушали уклад и организацию всей хозяйственной деятельности этого региона. Японцы введшие свои войска на российский дальний восток в 1918-м году воспользовались ситуацией хаоса и наладили активный водолазный промысел трепанга,  который длился до их выхода в 1922-м году. 

    После революции 

После установления советской власти в регионе  жизнь стала потихоньку налаживаться. Было отменено разрешение для лова трепангов иностранцами и хорошо освоен  водолазный метод промысла, которым официально занялись, как частные товарищества , так и государственные компании. При этом сохранялся и традиционный "манзовский" крестьянской лов, проводимый  все теми же корейцами их традиционными примитивными орудиями. Обьемы лова в эти годы составили .....

....... 

Шт

.....
В связи с возникновением опасности новой войны с Японией во второй половине 1930-х годов все азиатское население Приморья , порядка 40-тысяч, по другим данным 200 тысяч человек, было депортировано в Среднюю Азию,  в частности, в Казахстан и Узбекистан. С этого момента и навсегда прекратился "манзовский", крестьянский промысел трепанга и исчезли остатки банд "хунхузов". Промысел трепанга полностью перешёл в руки кооперативов и госпредприятий. Отныне он вёлся сугубо водолазным способом в тяжелом снаряжении. Водолаз подбирал трепанга со дна острым багорком и укладывал его в сетчатый мешок "питомзу", а затем подавал его на лодку для потрошения.  

В 1941-м году, началась война.

Во время войны большая часть мужского дееспособного населения было мобилизована в армию на фронт и промысел, как и торговля трепангом, на время войны, прекратились. В 1950-х годах, после войны,  он был возрождён, но из-за политических проблем внешняя торговля целиком перешла под государственный контроль и частный бизнес практически прекратил свое существование. 

Тридцать деревянных мотоботов "кавасаки", построеных по прототипу дореволюционных японских промысловиков, оснащенных современными дизелями и мотопомпами для подачи воздуха, бороздили долгие летние сезоны вдоль побережья южного Приморья от острова Русского до острова Фуругельма и во всех внутренних бухтах заливов Петра Великого и Посьета. Все они принадлежали одному рыбокомбинату на острове Попова в городе Владивосток. Со временем,  к концу 1970-х годов, по результатам своих исследований, морские биологи Тихоокеанского института (ТИНРО) пришли к заключению, что непрерывный промысел серьезно подорвал местные запасы трепанга .........цифири.

 На этом основании в 1979-м году был введен полный государственный запрет на его дальнейший промысел. Удивительным образом введение запрета совпало в этот год с сильнейшим ураганом "Ирвинг", который 18-го августа разбил все деревянные корпуса водолазных мотоботов стоявших возле причала рыбокомбината. На этом Советский период лова трепанга закончился. Состояние оставшихся запасов оценивалось в ...........млн экземпляров по сравнению с оценочным значением в ........... до начала промысла. 

В Советские годы добычей трепанга занимались люди одного госпредприятия, а экспортные операции производило другое и государство забирало большую часть валютной выручки в казну, оставляя работникам только зарплату.  Это привело к тому, что что люди того времени не видели и не знали реальной стоимости и значения этого промыслового обьекта. При этом во всех ресторанах города Владивостока, которые также были государственными,  подавалось стандартное блюдо "Скоблянка из трепанга", которое считалось экзотическим блюдом. Кроме Владивостока такое же блюдо готовилось и в столичном ресторане "Пекин" в Москве. Его заказывали любопытные любители экзотической кухни, редкие туристы, а были и реальные поклонники уникального рецепта. Трудно найти автора данной кухни, но это явно был кто-то из славян ибо об этом говорит само название и главные компоненты, которые включали свиной гуляш, а также нарезанные кусочками картофель, лук и варенный трепанг. Все они обжаривались совместно.  Рецепт скоблянки описан сотрудниками ТИНРО в популярной книге "200 блюд из морепродуктов" (Селюк О., Щадрин М., Владивосток,1969). Китай в это время был еще закрытым и враждебным государством из которого почти не поступало никакой информации, Япония также была малодоступной страной. В совокупности таких обстоятельств тогдашнее население страны в своей основной массе было довольно невежественны в отношении трепанга. 

Постсоветское время

Все изменилось после коллапса Советского Союза в 1991м году. Неожиданно распахнулись все границы и массы людей начали путешествовать во всех направлениях. Падение барьеров и распад на 16 отдельных стран сильно разрушили экономику бывшего единого государства. Многие люди остались безработными и вынуждены были искать способы выживания в новых условиях. Именно в таких условиях возник трепанговый феномен. В Приморье въехало очень много китайских предпринимателей разного масштаба. Большинство из них обладало большими суммами наличных денег в американской валюте и проявили острый интерес к природным дериватам. Большой спрос у них вызывал именно трепанг и обнищавший местный люд активно занялся сбором трепанга всеми возможными способами. В связи с полным запретом на ловлю трепанга, его добыча была абсолютно нелегальным браконьерством. Не были легальными и способы его обработки, его подпольной продажи за наличные деньги иностранным представителям, как и последующая контрабанда через границу в Китай. К браконьерству и контрабанде добавилась быстро распространившаяся коррупция всех ветвей новой власти, полиции и таможенных органов. Всеобщая деградация  государственности того времени привели к эпидемическому уровню повсеместного распространения беззакония и преступной деятельности. Причем в промысел трепанга вынужденно вовлекались и вполне интеллигентные ранее и законопослушные граждане. Для них это был вопрос выживания и обеспечения существования их семей в новых условиях. Спрос на трепанг рос непрерывно, а китайские покупатели конкурируя между собой довели закупочную цену до 30-ти долларов за килограм сырого трепанга. Учитывая, что сам продукт ловцам был дарован природой, а их расходы составляли только затраты на снаряжение, на зарядку аквалангов воздухом, то при работе с заходом с берега доход составлял более 800% в отношении к понесенным расходам (Лебедев А., 2006). При работе в отдаленных от берега местах добавлялись расходы на плавсредства, но заработки все равно оказывались огромными, особенно по сравнению с регулярными зарплатами того времени. Один водолаз мог заработать более тысячи долларов за один день. 

Бурная активность добытчиков привлекла внимание организованного криминала, который взялся за контроль трепангового промысла. Районы промысла вскоре были поделены между различными бандами и индивидуальные добытчики оказались обложены данью, как во времена "хунхузов", либо, в случае несогласия, были насильно изгнаны из этого бизнеса. В силу же острой конкуренции между самими бандами возникали кровавые разборки с применением оружия, случались многочисленные жертвы, в том числе и летальные. Силовые структуры, несмотря на почти безнадежную коррупцию, долгие годы пытались справиться с браконьерством и контрабандой. Происходили многочисленные аресты,  задержания и конфискации уловов, снаряжения и транспортных средств. Это заставляло ловцов работать по ночам, в плохую погоду, зимой подо льдом, что приводило к большим рискам, вплоть до гибели людей. Попадаются публикации, из которых следует, что за двадцать лет под водой погибло не менее 5% трепанголовов (...). Многие свидетели допускают, что это цифра существенно занижена и мне легко с ними согласиться ибо три моих бывших коллеги из морских биологов и инженеров погибли именно в этом промысле. Тело одного из них нашли на глубине 30 метров, другой погиб на мелководье из-за плохого состояния снаряжения и неквалифицированной помощи соучастника промысла. Третьего накрыло недалеко у берега полем дрейфующего льда в сотни тонн весом и протяженностью в полмили.

За прошедшие 20-ть лет неистового браконьерства трепанга, по данным ученого из дальневосточного академического института географии Андрея Лебедева, по его консервативным подсчетам из моря было изъято  ..... тонн ценного  продукта на сумму не менее 600 миллионов американских долларов (....). Для этого, все эти годы,  ему потребовалось скурпулёзно собирать данные из таможенных органов, читать сводки пограничной береговой охраны, анализировать совокупную работу компрессорных станций для зарядки аквалангов, использовать частные анонимные источники среди непосредственных ловцов трепанга для выяснения производительности водолазного лова,  а также самому проводить подводный мониторинг состояния популяций в разные годы и в разных акваториях Приморского края. 

        В результе   безконтрольного браконьерства добыча трепанга резко снизилась к 2005-2006годам. К этому времени государственность страны стала укрепляться, начала улучшаться экономическая ситуация, государственные службы усилились, легальные предприниматели накопившие капитал стали инвестировать средства в марикультуру, где на первом месте теперь стоит трепанг.  Именно он оказывается наиболее профитабельным объектом для пастбищного разведения в естественных заливах. Китайские покупатели ценят его за качество. Он растёт в Приморье на естественных ландшафтах в чистых и относительно холодноводных бухта. На сегодняшний день в Приморском крае уже построено более десятка заводских питомников для искусственного получения молоди морского огурца. Усилились природоохранные органы, резко снизилась повсеместная коррупция и появились разработанные правила для культивирования морских объектов.  Также были разработаны конкурентные условия для получения прав на благоприятные участки акваторий через аукционы.

      Два десятилетия "трепангововой лихорадки" не прошли даром. Местный морской огурец поневоле обозначил свой топовый промысловый статус способный серьезно и надолго повлиять  на экономику прибрежных поселений региона, на их социальную жизнь, он может поднять уровень понимания  морской экологии и нашей зависимости от нее. Академические институты, ТИНРО-Центр и  технологи местных университетов разрабатывают целебные экстракты из трепанга. В этот же период появился немыслимый рецепт народного продукта "трепанг на меду", который в отличие от самого трепанга стал доступен местному люду и  показывает серьезные целительные результаты.  Также "откуда не возьмись" в городе Владивостоке появился "Музей трепанга". Стала популярна забытая книжка "Охота за голубым трепангом" и все население края отныне хорошо знакомо со старым названием залива Золотой Рог, на котором стоит сам город. Ранее это было не что иное, как  Хайшэньвай  海参崴, что в переводе должно означать "Залив трепанга" или даже "Залив голубого трепанга", но гугл теперь однозначно переводит эти иероглифы современным названием Владивосток.  

На сегодняший день в Приморском крае работают реальные и дееспособные компании, которые выигрывают аукционы и расселяют десятки миллионов особей жизнеспособной молоди трепанга. Это не дешевое занятие, оно  требуюет многомиллионных инвестиций, но похоже мы наблюдаем начало новой эпохи. Кто знает, возможно кто-то назовет ее со временем эрой "золотого трепанга"!)

Как говорил доктор Эмит из трилогии "Назад в будущее": "Этой истории еще предстоит быть написаной!"

Самого же автора этого опуса, трепанг настиг как шторм. Если в молодости он просто вызывал сильное любопытство, то начиная с 1998-го года меня занесло на лодку Карла Шиитса, на которой  пришлось тысячами ловить и потрошить калифорнийского стихопуса, предпочтя это дело работе таксистом или маляром, обычным делом вынужденных иммигрантов в Новом Свете. К Карлу меня отправил Игорь Сударкин, один из первых советских акванавтов, работавших в подводной лаборатории "Черномор-2".

Карл оказался сыном легендарного Роберта (Robert C.Sheats),флотского водолаза, плененного японцами на Филипинах. Роберт выжил и написал книжку "Война одного солдата" ("One Man's War. Diving guest of the Emperor, 1942) после войны проработал водолазным инструктором на флоте и был членом экипажа подводного дома Sea Lab в Сан-Диего из которого они смогли связаться с астронавтом Скоттом Карпентером на орбите. Он же, Роберт Шиитс, после отставки стал одним из пионеров добычи местного трепанга в штате Вашингтон. Для меня тогда это было временное занятие, которое поможет  перебиться и найти что-то более надлежащее..Но вот недавно мой старый друг спросил:"Долго ли ты будешь еще нырять?" На что я ему ответил:"Да еще пару лет, не более". Он посмеялся:"Точно также ты ответил лет пятнадцать назад!" Это сильно потрясло. Ведь со дня приглашения академиком Виктором Алексеевичем Жирмунским в Институт биологии моря в далеком 1981-м году я был уверен, что буду служить науке. Я был заряжен на это. У меня было полно идей и планов. И сейчас есть. Вместо этого пришлось проработал на десятке разных лодок. Помимо Пьюджет Саундс, я проводил сезоны в Крэйге на юго-восточной Аляске. Шестнадцать сезонов отработано на острове Кодьяк, там у нас даже кооператив сложился.  Обзавёлся и своим суденышком, есть пожизненная лицензия на добычу в Вашингтоне. Местные друзья считают, что у меня очень успешные дела и репутация, есть и уважение близких коллег по промыслу. Здоровье, правда, потрепано. 

Несколько лет назад позвонил незнакомый молодой биолог из Англии. Он нашел небольшую публикацию в библиотеке вьетнамского  Института океанологии в Нячанге о 29-ти видах голотурий, которых я обнаружил у островов в Сиамском заливе во время экспедиции 1986-го года и кратко описал их.  Он спросил:"Сэр, нет ли у вас других статей об этих объектах?"  "Нет!"- был мой ответ:"Я теперь не изучаю их, а добываю". "Как печально!"-сказал он и повесил трубку. 

Если эта глава войдет в книгу, мое отдельное спасибо будет Энди Сарбраер (Andy Suhrbrier) сотруднику Pacific Shelfish Institute, одному из их великолепной семерки, который хоть отчасти вовлек меня назад в академическую орбиту. Также это будет моя благодарная дань в память академику А.В.Жирмунскому в качестве небольшой компенсации за предательство своей профессии, хоть и было оно вынужденное.