Планета S23ultra.. С новым годом!!! Глава 13.3

 "Блин, мне Дашка сегодня приснилась!"- чертыхнулся за завтраком командир Валера.  Как-то мягко у него это получилось и глаза его выглядели при этом не по командирски.

У каждого из нас в это время в руках было по чашке кофе. На краткий миг мне показалось,  что чашки эти чем-то пристегнуты к нашим рукам, настолько часто они оказываются наполнены в начале любых разговоров на корабле. Возможно в один день мы онемеем, если у нас закончится этот божественный напиток древних инков. Мы впадем в прострацию, нам все станет вконец безразличным и превратимся мы в подобие тех самых "овощей", что обитают там в лагере внизу, а пока же:"Голая!?"- поразительно серьёзно вопросил Сергей Борисович. "Ну, ты.."- начал было Валера, но преодолев давным давно забытое  нами восхитительное сейчас чувство смущения продолжил:"Совершенно голая паршивка и совершенно бесстыжая, бляха муха, нафиг!"- дал вот такой развёрнутый ответ наш командир.
Серёга:"Она мне вчера такая же снилась!"
Возникла интересная пауза. Они оба, забыв про кофе, направили свои очи на меня и мне вспомнилась подобная сцена из далёкого подросткового периода. Кто там был тогда со мной? Генка Евстратенко? Валерка Сафонов? Может быть ещё...
Но, об этом попозже.
"А мне не снилась!"- отвечаю. Валера тогда вопросил у Серёги:"А чего молчал целые сутки, блин?"
"Да, как то неловко это. Все так вживую и реально ощущалось, что память разбередило и сегодня ночь прошла, только к утру немного заснул"- Серёга, хлебнул из чашки и причмокнул:"Н-да!"
Валера:"Вот и я теперь про Ленку вспоминаю, остановиться не могу! Блин!" Он сделал большой глоток кофе и тут же заполнил чашку из кофейника до самых краёв.
"Пацаны!"- я встреваю:"Нам каждому уже лет за сто двадцать перевалило!"
"А толку-то, нафиг! Будем в пищу бром теперь добавлять!"- Валера тоном напомнил о себе, как о командире.
"Мне"- говорю:" Не надо!"
"Ну, дождёшься тогда, когда она и тебе приснится!"- изрёк вновь по серьёзному наш Сергей Борисович.
Вспомнив про голоса, которые теперь "из ниоткуда" слышны только мне, почему-то было понятно, что в этом случае я обречён и  мне её голую "не покажут". Стоит ли мне жалеть о том, то это вряд ли. При всей своей прекрасной женской внешности, в поведении Дарьи, в её амбициях, в её походке, неловких поступках она всегда выглядела в моих глазах безнадёжно незрелым, глупым юношей, даже подростком сопливым  и потому она никак  и никогда не бередила мои гормональные источники, не била по моим нейроцентрам, отвечающими за половое поведение. Дашка была просто Дашкой, своей "в доску", трогательной, нервической, колкой, но безобидной и беззащитной, особенно сейчас. Ноль сексапильности, красива сугубо для созерцания. В моём случае, конечно, друганы то мои вон, как расплавились.
Так сколько же нам лет?
Мы не отмечаем свои дни рождения,  не следим за датами, на этой планете нет сезонов, нам нет смысла заниматься всем этим. Не наша заслуга в сём долголетии и хронически затянувшемся здоровье. Мы не понимаем,  как это случилось, здесь нет нашей заслуги и ни один из нас не знает с кого за это спросить. Мы также не знаем,  как и когда это закончится. Ни один из нас не делает зарядки или упражнения для поддержания этого здоровья. Едим мы, конечно, неплохо, но это  все равно не выверенная диета, а я знаю,  что вниз до лагеря смогу и сейчас пробежаться без остановки  несколько километров.
Н-да, нас совершенно вероятно, кто-то и зачем-то выбрал для временного бессмертия. Кто знает, в чем наша миссия? И есть ли она? Возможно нам не стоит "париться" и спасать этих детей, думать о Мире и о том, каким бы он мог быть? Мы уже увидели, на примере участников второй экспедиции, какова может быть участь человечества и без войны, если отдаться роботам, забыть о предназначении, предаться вакханалиям...
Нет, "не париться", этого мы не можем! Мы будем бороться за наших инопланетных детей рождённых здесь опустившимися  и опущенными родителями землянами. Нам никуда не деться от этого. Мы не можем отказаться от нашего воспитания, от наших взглядов и наших ценностей. У детей должно быть развитое понятие о человеческой жизни. Нужна этика. Человечество шло к ней тысячелетиями. Добро и зло не простые слова. Им это тоже нужно суметь донести.
Перо моё на этом зависло. Вести  с Земли прекратились давно, а у нас не было достаточно средств и понимания, как завладеть ситуацией. Сама же ситуация сильно осложнилась и пока только я один из нас троих это знаю.
Мой взгляд уперся в чёрную стенку, а та вдруг пошла тенями, более чёрными по менее чёрным.  Потихоньку подошёл к ней и тени исчезли. Какие тут могут быть тени? Всё тот же идеальный, гладкий монолит не отражающий ни единый квант света. Никаких бликов или теней. Я провел краем кофейной чашки по стене и не услышал скрежета. Стена поглотила и звук. Я приложил чайную ложку к стене, ложка словно прилипла  к ней, как к магниту, но потом развернулась , как стрелка на манометре и упала, а я услышал смех и следом:"Не дури, Василий!  Не гони лошадей! Всему своё время!"
Медленно и молча возвращаюсь к столу с друзьями в пяти шагах от стены, где происходит обмен деталями про сновидения с Дашкой. Валера чуть отвлёкся:"С тобой все в порядке, Василь?"
"О, да! Со мной всё в порядке, командир!" - отвечаю, но Валере это не нужно, они тут продолжают про ночную сорочку Дашки, в которой она посетила их во время сновидений, розовую шелковую, без швов и выше колен, на тонких бретельках. До этого вроде бы говорили про совершенно голую.
"Заметь, грудь у нее идеальная, а ведь она же сейчас кормит!"- это Серёга. "Да, блин, и огромная, раньше, как то незаметно было"- это Валера. "И, заметь, босая ходила все время  на цыпочках, хотя, помнишь, смеялись, как она ноги волочила!"- Серёга.
"Какие, блин, на цыпочках? Она у меня из постели ни разу не вылезла!"- Валера.
Это все про сновидения и
обоим "пацанам" за сто двадцать лет, лица блестят, глаза горят, вот как с ними теперь спасать местное, зарождающееся  человечество от возможных войн, от бесчестия и от других пороков?!

Почему-то вспомнилось,  как в той, реальной, простой и смертной земной жизни мы смогли дожить до рубежа двух тысячелетий со дня рождения Пророка! И мы уже тогда были совершенно зрелыми особями! А затем прожили ещё четверть века! К этому времени начали естественным образом уходить друзья, но мы-то сами были еще живы, даже в расцвете и строили планы! Мы отмечали Новый год!!!
Новый год!!! Это идея💡!
Нам нужно начать летоисчисление на этой чёртовой планете, хотя  тут и  нет никакого лета мы, что-нибудь придумаем!
Мы подарим детям этот праздник!!! Мы спасём их и Дашку и никакие тёмные силы за чёрной стеной нас не остановят! И начнём его с этого дня!
"С Новым годом, друзья!"- заорал я, как Архимед в своём корыте и друганы мои попдпрыгнули побросав чашки, расплескав это чёртово кофе!
"Валера, вскрывай шампанское!!!"


------------
Постскриптум:
Для моих читателей!
А их мой счётчик показывает более 55-ти тысяч! Это, конечно, количество прочтений, а не читателей. Мой блог очень неловко устроен. Я сам, порою, не могу сделать себе авторизацию для комментариев, но сменить блог или переделать его в более эффективный, не в моих силах. Пока не в силах. В нем более двухсот публикаций и ему уже 19-й год.  Всё писанное здесь, это технически не правленные черновики. Я попрежнему не "про писатель", а любитель "пописунчик", но кое что мне удалось до вас донести.  Приватно и устно наше общение намного богаче, чем эпистолярное в рамках этого блога....
Сегодня 31-е декабря 2024го года, наступает 2025-й!!!
СНовым Годом вас, мои дорогие! Многие лета, здоровья,  счастья и плодотворного радостного общения!!!! Уррррраааааааа!!!!

Планета S23ultra.. Глава 13.1

     "Эй, Скутти может говорить!"- Серёга крикнул, да так, что  Валера резко сжал свои губы, чтобы не прыснуть свой кофе на меня, а моя чашка дернулась в руке и часть напитка из нее опросталось на мои колени.

Мы притихли.
"Даша в опасности, роботы подчинены!"- Скутти "не кривлялся", его металлические суставы находились в расправленном состоянии, выключенный фонарь направлен Серёге прямо в глаза.
"Это точно он?"- вопросил наш командир. Фонарь Скутти развернулся в сторону Валеры,  Серёга положил руку на раму  и мы вновь отчётливо услышали:"Даша в опасности, роботы подчинены! Это точно я!"
"Это он, я чувствую вибрацию!"- промолвил ошарашено наш инженер. До этого Серёга около часа просил Скутти повернуться то одним, то другим боком, пытаясь найти следы швов, болтов или иного крепления использованного при создании нашей "тележки".
Следов не нашлось. Все элементы органично входили друг в друга и  сочленялись элементами невообразимо сложной, но поразительно эффективной конструкции и конфигурации.
На нем не было динамиков, "глаз" или микрофонов. Ничего человекоподобного. Однакож "он" слушал нас, подчинялся, изображал приколы, а теперь вот заговорил, да как!
Озадаченные и ошалевшие мы поняли, что там есть  "мозги" и внедрён этот аппарат к нам не просто шустрой тележкой. Мы здесь не сами по себе и чёрная стенка опять привлекла моё внимание хотя ничего на ней не изменилось. Ощущение холода и бездонности  за чёрным барьером вызвали у меня позыв долбануть по ней молотком.
Оба друга внимательно смотрели на меня.
"А, что я? Я сам офонарел!"- промолвил ваш автор в ответ на их взгляды, но друзья  промолчали. "Блин, ещё одна "чёрная стена"! Что с вами произошло? Скутти у нас вдруг разговорился, а вы на меня уставились, как на призрака!"- в ответ опять молчание дуэтом. Валера сидел ближе и я положил свою руку на его ладонь на столе. Наш большой человек вздрогнул всем телом:"Так ты говоришь, Панама и Гренландия были мелочью?"- сказал мой командир.
"Там Канада на первом месте была!"- подал голос Серёга.
Моя голова трижды повернулась на моей шее, чтобы заново рассмотреть своих друзей повнимательнее. "Что?! У нас Скутти разговорился, а вы...." - тут я осёкся!
"Что ты несёшь! С тобой все нормально? Серёга спросил тебя про ту историю о последней войне,  и мы уже час об этом толкуем, а ты тут вдруг фигню какую-то про Скутти ..."- Валере пришлось замолчать. Скутти без нашего вмешательство сложился компактно и укатился в свой пенал захлопнув за собой крышку.
На друзей это не произвело никакого впечатления. Скутти всегда так делал, если мы долго им не пользовались и не обращали на него внимания.
Я встал, подошёл к чёрной стене, приложил к ней ладонь.  Ничего  не ощутив, внимательно всмотрелся в неё. Опять ничего. Даже следа от ладони не увидел.
"Здорово тогда там дело пошло.  Этот экстравагантный богач стал президентом и начал прикалываться над соседями. Канаду пригласил стать ещё одним штатом своей страны. Гренладию захотел купить. Панаму забрать! Хи-хи-хи! А Китай ему с Россией подкинули идею покруче, давай говорят одной страной станем"- друзья без меня продолжили наш долгий разговор, который неожиданно прервал Скутти.
"Да, вот тогда то всё и закрутилось по всему Миру. Нам бы никогда не удалось  так полетать по галактикам. Давно бы уже червей в земле кормили, либо от возраста, либо от ракет, нафиг"- Валера подлил себе свежего кофе. "Тогда бы нас в пепел превратили. Или в сублимированный порошок стёрли на корма для аквариумных рыбок.  Помнишь эту идею скандинавской девочки Греты? Хоронить в земле перестали задолго..
А помнишь этот конкурс на название этой суперстраны? "АмКиРу", "КиРуАм", "РуКиАм", "КАМ", "РАК", "АКР". никак не могли решить, с кого начать. Хи-хи-хи...."- сто лет я знаю Серёгу,  а он по-прежнему хихикает, как в первый день знакомства, тогда на "Чайке", возле института биологии моря. Вспомнилось, как мы с моими друзьями, Лилей и Владимиром,  тоже изрядно поизгалялись над именем сверхгосударства и у нас это похлеще  получалось за большим ужином с вкуснейшими мантами из сочного бараньего фарша с луком и фирменного лиллиного тонкого теста. Мы с аппетитом поглощали  этнический татарский деликатес запивая его джином Gordon's с тоником от Shweppes.

Да, такую историю забыть невозможно, особенно нам. Мы единственные оставшиеся живые её свидетели. Кажется третью жизнь живём, если сравнить со средним земным человеком. За что нам такая удача? Правда сами себе уже не принадлежим, устали, но все равно ещё интересно.
Наступивший тогда неожиданно мир стал  ошарашивающим! Оружие  переставало стрелять! Начали тухнуть и гаснуть повсеместные экзальтированные каналы политической информации, исчезали тысячи примелькавшихся лиц на экранах чьими устами нас нагружали ежедневно разрушительной ересью, сеявшей ненависть и раздор.
Пооткрывались границы. Люди братались. Семьи мирились. Учёные и инженеры увлекались творить фантастические, неведомые доныне, вещи. Полетели мирриады мирных кораблей из разных стран во все стороны нашей планетарной системы, а затем и за неё. Нас вот сюда унесло!
    "Глубинное государство" повылезало из подземных бункеров и спешно поулетало на заготовленные марсианские базы. Зацвели пустыни, наполнились иссыхающие озера и реки. Защиты от цунами, торнадо и наводнений строились столь эффективными, что обычные люди переставали замечать природные катастрофы. Заканчивались эпидемии. Пилюли и вакцины на все случаи... впрочем, обо всём этом я, кажется, уже написал несколько раз. Самое главное, что изменилась этическая природа человека разумного. Жадность и зависть перестали существовать естественным образом,  а созидательность и   любознательность образовали главный компонент мозговой, человеческой
активности. Коэффициент интеллекта потерял свой смысл,  ибо разнообразие талантов и их открытие на начальных этапах жизни каждого индивидуума свели весь фокус на уникальность всякого новорожденного....
Опять я увлёкся. 
Послушав ещё немного возбужденных воспоминаниями друзей и дождавшись паузы я очень внятно сказал им:"Даша в опасности! Роботы подчинены!"
     Други мои старинные вновь посмотрели в мою сторону в полном недоумении!
"Опять Они выбрали меня!"- пролетело в голове и теперь, стало ясно, что отныне уже мне придётся отмалчиваться перед друзьями в случае неудобных вопросов.
"Чем же в этот раз всё закончится?"- этот вопрос я задал сам себе, не произнося его вслух.

    Скутти вдруг  с лязгом выехал без вызова и построился.
Для Валеры этого стало слишком много на сегодня:"Блин, давно с Земли ничего не было!" - он грузно поднялся, сполоснул чашку и утопал к себе в командирскую. Огромный, прочный корабль легко поглотил его тяжёлые шаги.
Серёга взял оптическую трубу. Приставив одини окуляр прибора к левому глазу он другой стороной повёл её по поверхностям неподвижного и безмолвного Скутти.

Да, с Земли,  действительно давно ничего не было и наше беспокойство начинало расти.

"Чёртова, Даша!" - а это ещё откуда!? Скутти точно молчал в этот раз. Сергей держал его одной рукой и ничего не услышал. Я вам говорю, этот неизвестный голос дошёл только до меня!

Планета S23ultra....Глава 13

      "Сколько дней прошло с нашего прибытия сюда?"- Сергей сидит напротив безмолвного "Скутти" и внимательно рассматривает поверхности нашего безотказного, забавного и архинепонятного транспортного  аппарата.

"Дней? Да, блин,  пару лет пролетело, как минимум!"- среагировал из своего офиса Валера.
"Да, ну, нафиг?"- вылетело у меня.
В последнее время мы мало говорим. Без дождей и облаков, без сильных ветров, без травы, деревьев, цветов, птиц и животных, без насекомых и микроорганизмов мы сами стали потихоньку "окаменевать". Несколько дней без душа, а тело даже не чешется? На "Скутти" ни единого пятнышка ржавчины, при том, что кислорода здесь в избытке. Чтение начало терять смысл. В былое время прочтёшь подростком с вечера "Анну Каренину", а днём смотришь на одноклассниц, гадаешь или фантазируешь, кто же из них мог бы под поезд броситься, при том, что сам ещё только, только начинаешь созревать для взрослой любви.
"Кажется Наташка Сираж смогла бы?!"- мой взгляд упирается в чёрную стенку. "Сколько же мне лет! Сто? А может быть 120?"- в голове нет никаких мыслей, только воспоминания, подобные этому.

     Исторические книги ещё можно на корабле читать, там всегда есть о чем поговорить. Вернее было.
Как то начали со времен охоты на мамонтов. Посмотрели отличное голограмное видео с яркими деталями пещерной жизни. Копоть повсюду. Темнота. Дети, старики, женщины копошаться в жёстких шкурах на ворохе из сухой травы, листвы, рванных мехов от разного зверья. Скаляться жутко, ворчат, повизгивают, толкаются, малыши кусаются, как маленькие зверёныши. Кормление младенцев грудью побуждает дряхлых стариков тянуться костлявыми руками. Молодухи нещадно отбиваются не прекращая кормления.
Мужчины заходят потискать своих женщин перед охотой  пиная ногами окружающих. Очаг горит непрерывно, беззубые бабки на корточках вокруг, не дают ему угаснуть посылая подросших детей наружу за топливом. Порывы ветра влетают разгоняя пламя и дым. Глаза слезятся у всех и каждого на немытых лицах. Тела расчесаны до крови. Язык примитивный, краткий, совсем нет смеха. Чокнувшиеся или шаманливые личности трясутся и бормочат непрерывно бросаясь в ноги к вождю или другим сильным мужчинам в мольбах о пище. Кому повезёт, получит кусок сухого, копченого мяса. Попробуй разгрызть его без зубов. Кого-то долбанут дубиной по голове, чтобы не приставал и дети с азартом утащат неподвижное тело вон из пещеры, скинут в обрыв на прокорм падальщикам.
Охота на мамонтов тоже сильно впечатлила нас. Особенно то, как они яму-западню огромную готовили, копая палками, выгребая землю разодранными  руками с переломанными пальцами и ногтями.  Как они заготавливали копья, затачиивая и скобля лесины заостренными кусками костей или обсидиана. Огромные валуны стаскивались к краю западни.  В эту яму нужно было заманить, направить или напугать зверя, гоняясь за ним свистящей, орущей толпой с факелами или убегая от него в сторону будущей могилы.  Если повезло заманить, нужно ещё и добить огромного ревущего в отчаянии зверя. При этом приходилось отгонять шакалье, и опасных хищников побольше, медведей, тигров при разделке туши. А ведь это только начало!
Убить камнями, палками копьями и стрелами, многотонное животное  размахивающее массивными бивнями, хлёстким, мощным хоботом и ногами, как колонны пантеона, очень изнурительное и рискованное занятие. Мамонт калечил и убивал оступившихся неосторожных троглодитов, задыхался от множества проколов в лёгких, пасть его пурпурно пенилась, хобот трубил в агонии, люди метались в первобытном азарте, жаждя больше крови и окончательного усмерения гиганта. Последний крик в болевом спазме издыхающего мохнатого колосса ошеломил нас.
На густой, жаркий запах крови и разделанной плоти слетелись тучи стервятников..
Разделка огромной плоти примитивным инструментом было  второй эпической сценой и все равно это ещё не всё.  Впереди предстояла опасная экспедиция, отащить добычу кусками до пещеры, до становища по лесным, горным тропам в кожаных, расползающихся "чунях" отбиваясь от лесного, вечно голодного животного сообщества, чтобы там то уж насладиться жареным хоботом для вожака и приближенных, остальное прочим. Отъесться до сытой отрыжки, отлежаться до истомы,  да предаться надлежащим делам во имя продолжения рода племени.
При этом параметры наших могучих прапредков, как оказалось, не превышали 155-160-ти сантиметров!
      Когда видео закончилось Валера  сполоснул чашку из под кофе, оперся руками над мойкой и после долгой паузы оглянулся на нас, проговорив:"Да, ну, нафиг!"- вышел из стерильного корабля под высокое,  ночное небо. Мы тоже выбрались из удобных корабельных кресел, чтобы снаружи уставиться на необозримый, бесконечый и бездонный купол небосвода. Солнце, в ту ночь, осветило обе луны сполна, а потому звезды не полыхали, как в темную ночь,  но  их обилие,  мирриады созвездий из них через чистую, прозрачную атмосферу слали нам "зиллионы" световых сигналов расшифровывающих безмерную, бесконечную огромность окружающего нас мира, в котором всё это было,  есть и будет. Должно быть.  Все то, что попало в наши мизерные мозги, на нашей, по вселенски ничтожный планете, в кратчайший всполох нашей жизни, в бесконечном же потоке времени, все это имеет место быть в других звёздных мирах, на других планетах. Где-то еще только только накапливается океанский водный рассол для развития в нем  макромолекул и прокариот, тогда, как на других планетах уже появился на суше прямоходящий или восьмирукий подводный осмысленный организм способный на создание примитивного инструмента и построения удобных обиталищ для поддержания и защиты собственной жизни.

     В иных мирах тренированные и пытливые умы научились сполна обеспечивать свое житие и теперь, как наши древние греки, осваивают поэзию и философию об окружающем мире, создают музыку, живопись, изучают свое тело, занимаются спортом, наукой.
Где-то  пройдены все эти стадии развития первобытного разума, пережиты средние века и цивилизованные,  мыслящие существа, познав всласть силу подчинения себе подобных, ведут непрерывные, высокотехнологические безумные войны за власть, за обладание.
Должны быть где-то и пещерные миры с подобием наших троглодитов и промамонтов вокруг.
Конечно же развились и миры способные познавать Вселенную так, как нам и не снилось. Вместо войн они создали и развили интеллект и технологии  перемещений в пространстве, а возможно и во времени. Им не надо бороться за власть и ресурсы, ибо познание столь огромного, бесконечного Мира самодостаточная и всепоглощающая цель, способная сама по себе вести разумные существа к непрерывному развитию, к его  открытиям, освоению мироздания без разрух и уничтожения.....


Мы долго молчали после той ночи, а вот сегодня Серега заговорил. 

Кофе в декабре

      На улице декабрьский дождь поливает третьи сутки. В сети появляется предупреждение о затопленной дороге в районе Элдона и там же сообщают о скором ремонте проводов порванных упавшей сосной. Типичное дело на берегу Худ канала в начале моей седьмой зимовки здесь со дня покупки домика.
  В домике тепло, печка топится свежими поленьями, воздух сух и ароматен. К печному духу хорошо идёт запах молотого кофе, через минуту к нему добавляется французское амбре "афтошейва" Арчила вышедшего из ванной. У нас есть газовая плита, электрогенератор, свечи и запас еды на аварийные случаи. Мы спокойно усаживаемся за стол со снадобьем и вкушаем все то, что Всевышний нам позволяет сегодня. Жалюзи открыты  для серого зимнего света снаружи, электричество полыхает из лампочек на потолке и торшеров по углам. Им надо наслаждаться, пока оно есть.
Вчера уехал на родину Сашок и мы уже немного скучаем по нему.
Не успев прихлебнуть,  Арчил сказал что-то нелестное про правительство, просто для затравки разговора.
Мне тут же вспомнился мой друг Джеремайя. Ему тоже не нравится жить с правительством, с обществом, с сетями неизбежно обвязывающих и опутывающих нас  цивилизацией. Чтобы выпутаться из жизни в правительственной сети он уехал на Аляску,  купил там срубленный домик на острове с очагом на дровах, подвёл летний водосток из ручья, нарубил дров, закупил патронов для винтовки и дробовика, тёплой одежды, консервов, канистр с топливом, крючков рыболовных, ящиков с пивом и, после каждого  промыслового сезона, смывается туда отключив свой сотовый за ненадобностью.
Как мне его не вспомнить после вскрытой почты. Мой счёт за интернет и два номера набежал под двести долларов. Надо проверить  компанию, откуда такой прирост?!
Электричество тоже возросло, хотя топим больше дровами. Ещё одна сотня. Компания заёмщика тащит из моего банка восемьсот баксов ежемесясно, страховка за машину еще сотка. На оленей я не охочусь, рыбу не ловлю, а трепанг кушать каждый день невозможно. Поневоле хочется ещё раз поцеловать свою лодочку и поблагодарить всех тех, кто помогает мне собирать этот хайшен, блатан,  намако а.к.а терипанг, морской огурец и само правительство, которое не позволяет его переловить, холит и регулирует мою индустрию,  кормилицу...
Вот с таким содержанием я принял участие в нашем диалоге с Арчилом за завтраком. Мой друг наморщил лоб, посмотрел мне в глаза, ничего не ответил, но так кивнул головой, что я уловил в нем согласие.
Откушав аппетитную яичницу с луком по грузински, сладкую кукурузу, малосоленого кижуча в тонкой нарезке, сделав перерыв,  дотянулся до кофе. Пауза нужна. Пусть поработает пищевод, освободятся вкусовые луковицы на нёбе и в пазухах, тогда и кофе не пройдёт незамеченным.
  Да, без правительства нам, кажется,  никак, и если есть свет, вода, работа и дороги, то мы сможем всегда съездить за шампанским, фруктами, сластями  и пригласить хороших друзей в гости. С ними живое общение богаче и содержание жизни имеет место быть.
Джеремайя еще молодой, симпатичный, рослый и образованный парень. Он просто устал от больших платежей и начал строить своё счастье в просторной хижине, на отдельном лесистом острове.
Улыбчивая, красивая блондинка Эллен  отлично вписалась ему в пару, голубоглазому небритому брюнету, как отшлифованный бриллиант в оправу из нерафинированного золота. Я любовался на них. Джеремайя сиял сквозь дикую щетину во все лицо и очевидно это был год его "внеземного"  счастья...  кажется восемь лет прошло с тех пор.

   Кофе удался. Густой, с вязкой текстурой, ароматный, как в Турции или на вьетнамских рынках. Чтобы не испортить питиё, сполна насладиться ароматом и паузой в ненужном, но неизбежном, в нашем случае, разговоре, попросил Арчила закрыть и убрать в холодильник большую банку острой корейской капусты.
Когда облако и шлейф от "кимчи" окончательно вытянулись  в вентиляцию мне вновь удалось вдохнуть аромат заморской "арабики" зависнув непосредственно над большой чашкой. Над кофем жизнь надо тормозить. Можно сделать большой первый глоток, дабы все трубы нутрянные его хорошо учуяли, но потом тяни потихоньку, держи его на языке, хватай пар ноздрями, делай это тонко, чисто. Не шлепай губами, не смотри по сторонам, ещё лучше закрой свои очи. Горчит. Добавь сладкого. Слишком терпкий, налей сливок. День наладиться с утра, друзья станут ближе, любимые вспомнят.
     Эллен была просто шикарной девушкой у Джеремайи и я видел её в первый раз восемь лет назад. Это был и последний раз. Ее тонкая одежда была подобранна на редкость со вкусом, по летнему. Это и было лето! Они все время улыбались. Охотно рассказывали о себе, живо интересовались моей лодкой и моим экипажем. Джеремайя вспомнил, как мы вместе заканчивали сезон с Дэйвом Эриксоном на его лодке с фривольным названием "Easy lady". В тот год нам удавалось заходить под мост над Дисепшен Пасс и Дэвид выводил нас,  водолазов, прямо на вершины подводных скал в послаблениях между приливами и отливами.Там "жирнющие" трепанги сбивались в группы плотно в каменных неровностях и мы поспешно выдирали их  оттуда. Мой друг поблагодарил меня за тогдашнюю кооперацию при разделе улова. Он очень искренний и добрый парень. Его подкупающая внешность "канадского лесоруба" сама по себе гарантировала надёжность, уверенность, семейный уют и крепкие отношения. Эллен смотрела на меня, как на старшего брата своего мужа и  приглашение на  их остров сошло у них с уст почти одновременно.

   Арчил добавил мне кофе и ещё раз напомнил о своём присутствии подбросив полено в печь. Он также пошевелил там угли кочергой. Тепло очень важно для него. В заботе о нем он забывает про свои разговоры и у меня появляется время спокойно подумать о своём.
     Прошлым летом мы встретились с Джеремайя в ожидании парома в Порт Таунзенде. Он был с мамой.  Пожилая женщина пробовала улыбаться, но даже мне стало понятно, что это даётся ей с большим трудом. Оказалось, что они только что потеряли своего сына и брата. В Джеремайе уже было залито изрядное количество пива и он непрерывно улыбался. Улыбался очень неловко. Втроём мы зашли в какой-то то ресторанчик дожидаясь парома, где сполна проявилось горе матери. Она ни разу не заплакала, но голос выдавал её. Он то срывался, то останавливался. Джеремайя продолжал неловко улыбаться. Это было лучше горького горя на лице, но и это было очень тяжело. Мать не дала мне расплатиться за нас и мы разошлись по своим машинам.
Брат умер от передозировки. В моем кругу это был двенадцатый или тринадцатый случай за двадцать лет на этом берегу океана. "Лось" рассказал мне об этом. "Лосем" мы зовём общего друга Деррека. Есть у него для этого что-то в спокойном вытянутом лице.

    "Ты будешь ещё кофе?"- спросил я Арчила, но мой друг уже втянулся в череду дневных дел и не любит от них отрываться или бросать незакончив. Он только мотнул головой.
Тогда я заварил себе ещё и крепкий чай. Два последних дня за рулём по горным дорогам немного вымотали меня.

    В этом году "девушка" Джеремаий оказалась смуглой, темноволосой, плечистой, грудастой, крепко стоящей на сильных коротких ногах. Она оказалась на голову ниже его и на полголовы ниже меня.
Её раскосые глаза с натянутыми плотными блестящими  веками почти без ресниц, плоским носом и округлым лицом выдавали  в ней принадлежность к алеутским племенам.. 
Одежда этой женщины выглядела плотной, с бельём, как у наших бабушек. Комары такое не прокусят, сучки не проколят.
Зовут эту женщину Флоренс, ей 44 года и у неё четверо взрослых детей от польского моряка спрыгнувшего с корабля на острове Святого Лаврентия в Беринговом море. Все дети получились крупными, с красивыми чертами лица. Старшая дочь оказалась писанной красавицей, но несколько лет назад разбилась в автоаварии вместе с подружкой. Обе будучи пьяны, разогнали машину до 100 миль в час, улетели с моста. Муж, к этому времени уже ушёл из семьи, но такого горя не вынес, повесился. Трое старших, два брата и сестра, хороши и разумны, живут вместе. Самый сташий 25-ти лет имеет тяжелую форму синдрома Дауна. Мать иногда приходит к ним пожить. 
В трезвом состоянии взгляд Флоренс отличается внимательностью и осмысленностью. С ней можно интересно поговорить. В остальных случаях, почуяв "зов предков", она уходит из дома и подолгу проводит время с соплеменниками на улицах Крэйга или Кетчикана и только зимой возвращается в дом к Джеремайе.
      Эллен ушла от моего друга с первой же баржей поставлявшей продукты на острова. Я не многое успел о ней узнать. Потом у него были другие белые женщины. Их хватало только на один летний сезон и только "иннуитка" Флоренс сохраняет относительную верность моему другу уже третий год. Это мне тоже "Мусс" (так будет "лось" по английскому) рассказал.

Глядя на набегающую временами хандру Арчила по своей возлюбленной, я подумываю о пари,  без правительства ему не прожить, я знаю его женщину.
Провода, дороги, тепло, вода по трубам сами по себе не приходят, не прорастают, как корни окружающих сосен, кому-то приходиться эти  процессы создавать и  править ими.
      Эллен Джеремайя никогда не забудет, это я сам могу точно утверждать по его печали в глазах, которые ранее этой печали не знали.

     Чай оказался пересласлащен,  кофейный осадок слишком терпок, Арчил вышел за дровами, а за окошком посветлело и занавески начали отливать золотом.