Речь там шла о том, что надо бы углубить фарватер реки Тюманган, поднять повыше железнодорожный мост, построить туристические суда для выхода в морской заповедник и на двадцатикилометровые пляжи на юге "Хасана", о строительстве инфраструктуры на косе Чурхадо и полуострове Краббе, об обучении поваров национальным кухням, об обширных подводных заказниках, о густых парках ветряков и зеркальных, кристалльных накопителях энергии нашего светила. Говорили об обучении юношей и девушек в университетах Харбина, острова Русского и Пьеньянга, о скоростном, многополосном, автомобильном мосте, мультиверевочной канатной дороге, об организации шахматной олимпиады имени Боба Фишера, о гравитационных подводных турбинах тормозящих развитие штормовых волн в заливе и разворачивающих, случающиеся раз в сто лет, цунами, о колоссальных вольерах со стеклянными стенами до дна, заполненными кобальтовой, прозрачной, отфильтрованной морской синевой для сбежавших белух ...
Мне не сиделось, моя рука сама ухватилась за микрофон у близстоящего молодого человека.... кажется ничего не сознавая, как со стороны, услышал свой слабый, хрипящий и дрожащий голос :"А я доживу??? Я смогу всё это увидеть??? Вы меня пустите??"
В зале все мило заулыбались! Ведущий академик, по-доброму, закивал головой! Журналистка Таня подошла, погладила меня по ладони, помогла подняться и осторожно повела из зала в кафе держа под руку. Ноги слабо несли меня рядом. Глаза её дружелюбно искрились под длинющими ресницами, густо накрашенные, переполненные губы то слегка сжимались в имитации воздушного поцелуя, то растягивались в широкой доброй улыбке, ее ровные зубы сверкали белоснежным кораллом, полная грудь медленно колыхалась через широко открытый лиф в такт моим растянутым шаркающим шагам....
...... Открыв глаза, я вскоре смог снова прикрыть их. Солнце слепило даже под обширным тентом. Горизонт был чётким, облака на небе пушились белым, на иссиня темном море едва рябило, мокрые спины всплывающих белух поблескивали тут и там, бесшумные магнитные ротоскутеры написывали пенные круги, а загорелые наездники и наездницы украшали общую картину абсолютным атлетизмом, идеальными мультирассовыми чертами лиц, гибкостью и пластичностью движений без видимых усилий... В небе, среди морских птиц и облаков, левитировали индивидуальные и парные безроторные коптеры, на них восседали любящие пары всех возрастов. Лёгкие белые, бесшовные одеяния невесомо струились на них совершенно не мешая их жарким или слабым и трогательным объятиям, невинным или страстным поцелуям... Зелень островов, видневшаяся по обе стороны с высокой террасы, гармонично контрастировала с коралловыми или золотыми песками пляжей у оснований. Свежесть самой зелени дополнялось благоуханием иI ароматами непроходящей весны. Объёмные динамичные галограммы появлялись и исчезали в атмосфере, кто-то явно листал исторические бозофайлы открывая сцены различных эпох. Смех детей и приглушённые, лёгкие, многоязычныеI разговоры улавливались правым аппаратом во внутреннем ухе....
Прикрыв рот ладонью, другой мне удалось найти стакан на столе. Тёмно- вишневая жидкость в 'нем приятно пахла старинным кентаккским бурбоном. Медленно потянув через край этот напиток в широко открытый рот незаметно вошли полноразмерные зубные протезы, а магнитные импланты четко зафиксировали их... мои колени прикрывал тёплый плед, кресло на колёсах бесшумно сдвигалось, следуя за тенью под тентом, через катетер и вакуумный облегчитель уходили ненужные телу продукты.
