Паром гуднул и отчалил. Палубная команда, загонявшая машины по линиям, карманам и палубам, сложила швартовые и быстро исчезла во внутренних пространствах этой огромной посудины. Капитан объявил об отходе, о машине с включенными фарами, посоветовал владельцу бежевого форда пикапа из далеких 80-х вернуться к машине и спасти аккумулятор. Пассажиры разошлись по салонам, по туалетам, часть из них ринулась на верхнюю палубу любоваться профилем небоскребов центра большого Сиэтла на юго-восточном горизонте и монументальной махиной горы Рэйнир. Часть публики расселась вдоль окон огромного салона. Голодные и жаждущие пассажиры роились в небольшом кафе на средней палубе разбирая пакеты с чипсами, горячие хотдоги и сэндвичи обернутые в фольге и уложенные на полках большой духовки со стеклянной передней панелью. Кассирша наливала сухое вино в пластиковые стаканчики, с которыми запрещалось выходить за пределы кофейной салона, но желающие легко готовы были с этим мириться. Я тоже зашел сюда за кофем. Рядом с кофейниками застряла хипповатая пара. Они выбирала банки с напитками у шкафа-холодильника. Он патлатый в зеленом френче и такой же кепке а-ля "команданте", без звезды и кокарды, в обтянутых черных штанах, в шнурованных высоких черных блестящих ботинках на повышенных каблуках. Она в таких же ботинках с еще более высокими шнуровкой и каблуками на бледных полных ногах, в клетчатой миниюбке воланчиком, со складками, в черной футболке с блестками, без рукавов, туго обтягивающей круглые грудки и обнажавшей выпирающий белый живот с цветными наколками. В носу у нее была маленькая железка с шариками между ноздрями, волосы на голове цветные, синефиолетовые с красными и желтыми прядями стянутые в узелок с хвостиком задраным сзади вверх заколками и резинками. У обоих были темные круглые очки, как у лисы Алисы и кота Базилио в отечественном мультфильме. Они критично вчитывались в содержимое текстов на выбираемых банках и живо обсуждали написанное. Толпа роилась в тесном проходе между кассой и стойкой с напитками. Сзади уже напирали, а эта пара блокировала доступ к кофе, но погруженная в свою собственную, зашоренную очками жизнь, ничего не замечала. Мне нужно было кофе. "Слушай, ты здесь живешь,что-ли?"- как можно мягче спросил я "команданте". Он услышал, обернулся через плечо, лицо худое, смуглое, с тонким крючковатым носом, покрытое редкой черной порослью, хихикнул, извинился, девица окинула меня слепым взором и оба развернувшись протопали в неуклюжей обуви далее. Взяв кофе пошел на палубу. С раннего утра мы с матросом собирали трепанга, но когда пришли в гавань сдавать его, Энди, новый для меня, корейский покупатель, странным образом раскапризничался. Он засунул голую руку на самое дно пятигаллонного ведра, заполненного плотью потрошенного продукта, и произнес нечто совершенно несуразное для меня:"Твой трепанг очинь тёплая! Я могу дать только четыле доллара!" Вокруг стояли другие ловцы, которые только что продали ему своего за пять с полтинной за фунт. Мы успели с ними переговорить. "Блин!"- что еще можно было тут сказать. Энди подогнал погрузчик с поддоном, но я мотнул отрицательно головой и пошел в сторонку обзванивать других покупателей. В конце концов Крис в Анакортесе согласился взять у меня весь улов за "пять пятьдесят". Энди смотрел на меня в недоумении. Ехать до Криса из Порт-Анжелеса не менее пяти часов включая паромную переправу, но терять деньги и терпеть унижение было еще хуже. Мужики стоявшие вокруг тоже не верили, что уеду, но когда я подогнал "трак", Лось и Дам-Дам помогли мне с погрузкой двадцати девяти ведер на кузов. Улов был сегодня отменный.
На палубе было хорошо. Паром несется со скоростью в 20-ть узлов, приятный ветер обдувает, треплет длиные волосы у женщин, задирает свободные одежды, народ жмется к друг другу, совершая фотосессии. Справа каскад гор полуострова Олимпик, слева Сиэтл со знаковой горой, на поверхности огромного залива тянется размываемый пенистый след круизного парохода прошедшего поперечным курсом. Две мексиканские женщины попросили меня сделать фото их обоих стоящих у борта. Смешливые, не красавицы, но бесстрашные и почти вызывающие по отношению ко мне. Они не были такими, пока не услышали мой акцент. Не успел я отдать им камеру, как из салона вышла группа гогочущих по-китайски китайских студентов щелкающих друг друга камерами непрерывно. Их обтягивали дорогие одежды, у всех на носах дорогие солнечные очки. Их волосы хорошо ухожены, их тела гибкие и подвижные, словно на занятиях у-шу. Девушки еще немного делали вид, что робели, зато парни, как на подбор, подражали Брюсу Ли, подправляли плечи и держали головы прямо. В очереди перед заездом я их видел возле дорогого, нового, чёрного мерседеса. Делать тут было больше нечего. В дверях попались знакомые хиппаки."Ты, чё, живешь здесь что-ли?!"-прохихикал он мне в лицо и даже показался слегка симпатичным. Она же опять не дрогнула ни одной мимической мышцей.
Двигаясь далее через салон, я, как всегда, с интересом рассматривал публику. Какая-то дама в черном трико между диванами у окна делала растяжку, чем-то напомнила мне одну медийную балерину. Дряхлый дедуля в кресле-каталке уснул с кислородной трубочкой в носу, а его улыбчивая иссохшая старушка, беленькая и реденькая, но невероятно опрятная, укладывала его свисшие ручки в коричневых пятнышках, в длинных клетчатых рукавах ковбойки, на колени серых штанов под его животиком. Какие-то туристы широко расселись с баулами и планшетами. Там и сям бегали дети разных возрастов, расс и национальностей. Прошла по проходу из подсобки уборщица Лена, русская, из Владивостока, с ведром на колесиках и шваброй. Как то нам удалось с ней поговорить, но впредь она отказалась меня узнавать и другой девушке Ире, из Волновахи, тоже посоветовала не разговаривать со мной. Эта Ира сама мне об этом сказала, но с тех пор она мне больше на этом маршруте не попадалась. Можно много еще тут говорить о публике. Паромы в этом штате особенная стихия. Они работают четко, как щвейцарские часики. Пересекают Пьюжэт-Саунд во всех направлениях, сокращая объездные пути на многие часы, соединяя множественные острова с материком и даже курсируют между Канадой и штатами. Салоны в них огромные и просторные, они попросту обрекают тебя на неожиданные встречи и эти встречи случаются. Но о чем это я тут? Вообще-то в этот раз мы сильно устали, а впереди у меня еще далекий путь, разгрузка, оплата, помывка тары, кузова, затем обратный путь и снова под воду. Спустившись на основную палубу к машине залез в кабину, откинул спинку и почти расслабился. Внутри тихо, машина классная, просторная, мощная, добротная, лодку тянет на трейлере, грузы берет сколько надо, а пустая, держит дорогу и несется по ней, как спортивный феррари. Сейчас же она просто обеспечивает нужный комфорт. Мягко в ней, тепло, тихо, а множество необходимых вещей в бардачках могут наполнить жизнь полезными маленькими деяниями. Я даже потянулся от удовольствия, но в боковом зеркале справа что-то движется!?
"Боже мой! Да это же молодая, красивая женщина!!!" Она двигалась вдоль моей машины и завороженно смотрела в мое зеркальное отражение. "Хмммм!? Что такое!???" Это как бы мой внутренний голос раздается. Девушка поравнялась с боковой дверцей и слегка постучала пальцем по стеклу, но я уже и без того опускал его не дожидаясь этого стука. Она была невероятно изящная, в каком-то берете по французски, с легким шарфиком на шее. Открытое лицо с расширенными глазами поразило меня этой открытостью и узнаваемостью. Под прямым носом были полные губы небольшого рта. Овальное, он зауживалось к низу, мистически возбужденное до дрожжи напомнившее мне самое дорогое создание на планете попавшееся на моем жизненном пути в те самые мои семнадцать лет десятилетия назад.... "Сэр!"-услышали мои травмированные уши первое слово произнесенное устами ангела, ни разу, ни на мгновение не отведшее свой магический взгляд от моих подслеповатых глаз. Также и я не мог их отвести. Да и как? Меня замкнуло!
"Там у вас... " - она перешла на шепот:"что-то ..."- у меня зашевелился загривок: "свисает!"
"Хехехехехе! Ах-ах-ах-ах! Хахахаха!!"- нервно взорвался и заиздевался мой собственный внутренний голос и там было еще много других слов! Однакож, несмотря на все нажитые по жизни пороки, они не до конца убили во мне того ангела, каким меня внесли в этот свет и я никогда их не напечатаю... Также мое тело сохранило достаточную подвижность и я быстро оказался у заднего борта своего грузовичка. Невежливо это было. Я не промолвил ни одного слова ей в ответ.
Как черти из табакерки вокруг и вдруг появились члены экипажа парома. Зачем-то повылезали зеваки из других машин. Всех их потянуло сюда же. Мое тело сплошь покрылась пупырышками, в голове начало парить, а этот пар стал выходить через корни волос, поднимая их вертикально над поверхностью кожи обтягивающей мой череп. Я сейчас нарочно тяну время и вы, читатель, поймете почему.
Мой давний приятель, как то спросил меня:" Когда ты закончишь эту изнурительную карьеру, Вася, чай не мальчик уже?". "Да через пару-тройку лет и закончу, Витя!"- отвечаю ему. Виктор расхохотался:"Пятнадцать лет назад, ты точно также ответил мне!" И я вспомнил, да, так и было!
Рита, хозяйка дома, в котором я снимал у нее квариру также задала мне подобный вопрос. Мы с нею здорово подружились с годами. Тогда мне пришло на ум ответить ей по еврейски, вопросом на вопрос:"Как ты думаешь, Рита, мне лучше помереть под водой молотя ластами? Или дома, ожиревшим на диване, в домашних тапках?" У Риты хороший смех, хоть и сильно прокуренный голос. Она хорошо посмеялась тогда. А я по-прежнему ныряю. Под водой живые трепанги здорово выглядят. Упругие, яркие, огромные, сияющие в отраженном свете фонарей красным светом они для меня словно живая подмена золотым слиткам в банке. Бери сколько хочешь или сколько сможешь! Второе вернее. Все же не на полках они лежат и не в сундуках, а на морском дне. Вода всегда мокрая, а еще она может быть холодная, мутная, глубокая, штормовая, с сильными течениями и пойди найди их там, да еще наверх доставь. Однакож прикипело и скоро будет четверть столетия моему вовлечению в это мокрое, скользкое дело. Много можно было бы рассказать о том, что случалось за эти годы на моей лодке, еще больше, если взяться про истории моих многих коллег. Было бы над чем посмеяться, а над чем то поплакать, но, что я знаю однозначно, это все-таки не шахтерский труд. Там бы я точно долго не выдержал!
"Это осминоги!"-сказал на публику один из палубных матросов и посмотрел на меня. "Это осьминоги?" - спросил он меня. Я помотал головой отрицательно. И поискал глазами девушку. Она стояла там же слегка оттесненная не очень большой и не очень церемонной толпой. Ее любопытство не убыло. Она снова смотрела на меня. "Это кальмары!"- уверенно сказал еще один дурень из окружающих, уверенности ему добавляла роскошная каска и черная кожа мотоциклетного костюма.
"Почему я всерьез не занялся золотом раньше?"- опять прозвучал внутренний голос. В прошлом году я немного намыл золотишка на Аляске, но золотых слитков из него не отольешь, маловато будет. Мой грузовик хорошо подошел бы для перевозки этих слитков. Целую тонну можно было бы загрузить.
Прогудел паром. Капитан объявил о подходе к Эдмондсу. Народ начал быстро рассасываться и мне надо было поспешать. На палубе, под задним бампером моей машины, валялись два сжавшихся, с облипших палубной пылью, трепанга просочившихся через полудюймовую щель между задним бортом моей "тундры" и днищем кузова, а еще несколько свисали из этой щели!!! Они растянулись почти на полметра и, и омерзительно напоминали обвисшие детородные органы быков производителей! Мне пришлось откинуть борт и ещё больше морских тварей с чавканьем зашлепались вниз. Картина прояснилась. Одно из ведер опрокинулось на каком то крутом повороте и масса живых "червей", размером с детскую руку, расползлись по кузову. Пятьдесят фунтов живого веса, при падении, легко выбило тугую крышку застегнутую сверху. Эх! Я быстро забросал голыми руками еще живых тварей назад и, в процессе, успел заметить, что девушка все еще здесь, а вот толпы уже нет. Мотоциклист тоже ушел. Взгляд девушки был по-прежнему вопрошающий, но у меня реально не было времени. Слышался стук аппарели, кричали матросы, автомобилисты заводили моторы. Когда же закончил все и обтер свои руки бумажными салфетками подумал, сейчас, я ей все быстро объясню. Я скажу ей, что это трепанги, морские огурцы, беш-де-мер по французски, их еще Конфуций едал двадцать пять столетий назад, капитан Немо угощал плененного профессора Аронакса на подлодке "Наутилус". В Циндао они и сейчас по 1300 баксов за полкило сушенные уходят, а это точная цена Тройской унции золота на то время. Скажу, что....., , а то и попросту отдам ей целое ведро этого "фонтана юности". Именно так зовут трепанга китайские вельможи заботясь о своём здоровье и способности продолжать род до преклоннных лет. Она же явно чего-то желает, видели бы вы её взгляд...
но, девушки уже нигде не было. Пора было прыгать за руль. И ..... переходить на промысел золота, что-ли?
