"Маша, отдай!"-крикнул Петя девочке в песочнице, забравшей у него игрушечную машинку. "Мама сказала я может быть буду Мишей"- грубым голосом ответила девочка Маша и дети сцепились в борьбе за игрушку свалившись в мокрый весенний песок, ворочаясь, сопя и плача, не желая уступать друг другу. Машина мама, не вставая со скамьи, молча наблюдала за борьбой, строго поджав губы.
На Маркет-стрит и на улице Кастро четверть века назад, мы, как инопланетяне ходили среди тысяч ярких фриков на параде Хэллоуин, Сан-Франциско,1996. Садист с надрывом лупил плетью мазохиста по отставленному заду, а толпа хором считалось удары. Экзотичные супруги раскрашенные в пиратов гуляли с с упругим, пристегнутым, красным дидло яростно впиваясь взглядами в простодушных зевак и смущая редких девственниц или патриархальных дам вышедших удовлетворить свое любопытство из цивильных кварталов. На обочине сидела курящая девица в парче и белом платье невесты. Ноги её были широко расставлены, подол задран, на земле лежало мокрое тельце новорождённого, а необрезанная пуповина уходила туда, где ей положено было быть. Это был хороший муляж. Мое тело бил озноб. Мы прижалась ближе друг к дружке. Трое нас было или четверо, уже не помню. Нас двое из Владивостока и боевая блондинка Ленка из Хабаровска, тогдашний региональный лидер мультимаркетинга по "гербалайфу". Возможно и старый Иосиф был с нами. Мы туристами, а он уже местный, иммигрант гомельский. Попалась здесь группа геев и лесбиянок, одетых в советскую форму флотских офицеров с шинелями, ботинками, брюками и фуражки с кокардой. Все аутентично, ново и подогнано по размеру. Девицы имели советский же десантный прикид с голубыми тельняшками и краснозвездными беретами. Круто было. Целый взвод разнородный набрался Неожиданно из под рук выскочил урод измазанный коричневым вареньем, по лицу и по всему телу. Словно в дерьме вывалянный и таким хохотом кикиморы разразился раззявив рот с дрянным, гнилым оскалом, что мы все хором оторопели.. Какие-то машины-платформы шли с голыми живыми уродами, изображавшими индийские позы камасутры. Иным бы телам и в зеркало стыдится на себя смотреть, а тут столько энтузиазма! Проститутки потрепанные и суттенеры, как бы утонченные, с улыбочками, в брючках, ничего не боялись, занимая углы каждого квартала. Полиция стояла по периметру шествия, одни у машин с включеннымм мигалками, некоторые верхом, некоторые просто с какими то палочками, с пистолетами, наручниками на поясе, в наглаженной тёмной форме с закатанными рукавами.. Скучали. Никаких беспорядков не ожидалось, хотя гул от голосов толпы заглушал все другие городские звуки, включая шум интенсивного движения авто по высокому мосту над заливом. Нам же было интересно до жути. В вечерней духате карнавал все шёл и шёл, и мы брели ему навстречу, хотя целый день провели в пути из Лос Анжелеса. Наряды, приколы, кураж и выходки на грани накачали нас адреналином и, казалось мы застряли тут до утра.
И вот появились они! Высокие и стройные, с сильными загорелыми ногами на высоких каблуках, в бикини с плоскими животами, упругими шарообранзыми грудями, яркими губами, прямыми носами, большими глазами, огромными ресницами, компактными задами "Такого не может быть!?"- вскричал я в присутствии собственной изящной, навсегда красивой, но скромной и компактной супруги. "Смотри сколько их! И все на подбор!"
Жена ничего не сказала. Она тоже была ошарашена! С десяток сногсшибательных амазонок скалили идеальные перламутровые зубы по сорок штук в каждом ряду, которые словно светились на смуглых до синевы, шелковистых скуластых лицах. Эти немыслимые создания нависали надо мной слегка откинувшись с гибкими крепкими спинами, длинными шеями, поднятыми на каблуках километровыми ногами и надменно и молча улыбались, словно неземные богини спустившиеся у далекой Амазонки. Все звуки приглохли, огни перестали мерцать, вид толпы вокруг стал размытым, и тяжесть тела начала убывать. Хороший это был транс. Можно было здесь постоять. Никуда спешить больше не хотелось.
"Да это же мужики!"- заорала вдруг Ленка! "Это мужики! И это мужики!"- кричала она, повернувшись в другую сторону, где также в свете витрин, стояли подобные создания, разом приземления в огромных живых манекенов. Неожиданно попалась среди них и мелкая вертлявая особь, которая крутилась непрерывно демонстрируя окружающим новую накачаную женскую грудь на плоской и худой подростковой основе.
Как в дурном сне проявились теперь огромные кисти рук с накрашенными алыми ногтями, огромные же ступни в туфлях 40го 45го размеров. Синева на щеках обозначилась тщательной работой брадобрея, которую не смогла скрыть тонкая пудра. На ноги и вовсе не хотелось больше смотреть. Мне стало дурно. По-настоящему. Целый день за рулём при слабом кондиционере, с нудным Иосифом за спиной, с обедом из придорожного гамбургера с разжиженной льдом пепси-колой. Все шоу вокруг начало превращаться в затянутое и отвратительное, многолюдное событие заполненное бездарными участниками с их отвратительным вкусом и тщетой усилий впечатлить.. "Домой, пацаны"- сказал я сдавленно девчонкам, а на Иосифа и смотреть не стал. Желудок, как-то выдержал, но я нет. Не моё это и понять никогда не смогу.
В современной медицине и фармацевтике до любого вмешательства в человеческий организм все новые методы и средства проходят длительные испытания. Очень хрупок наш организм, высока его ценность и развитая духовная часть человечества относится весьма консервативно ко всякому вмешательству в нашу, человеческую природу. Долгие столетия под влиянием клериков нельзя было вскрывать живое тело для живительных операций. Учение о душе существует, но научного доказательства и соответствующего открытия еще нет. И будет ли?это единственное, во что я искренне верю и жду..
После открытия антибиотиков прошли десятилетия испытаний на мышах и крысах. Любой новый фармацевтический препарат согласно закону требует сотни и тысячи испытаний для точного понимания, каковы его бенифиты, а каковы побочные эффекты. Слишком тяжелы были последствия применения ртути, опиума, свинца и серы для целых государств в средние и более ранние века.
Тем удивительнее стремительный прогресс в индустрии смены пола
у людей продвинутых сообществ.
Человек не мышь и не крыса. Как можно так? Велика здесь разница в социальном поведении и уровне интеллекта. И опять же про душу
Мне не интересны были бы испытания на более высоком уровне теплокровных, млекоритающих. Например у стадных крупнорогатых или у индивидуальных хищников, львов, тигров.
Вполне себе представляю хирургов перешивших вымя от коровы быку, а корове детородный орган от первого. Проснётся такой "вымябык" после операции и в недоумении будет мотать рогатой головой, но желание бодаться у него пропадет. Гормонов этих уже не будет.. Еще больше он удивится на вечерней дойке. Что же будет делать "коровабык" с новым членом на месте отнятого вымени тоже непонятно. Вряд ли ее возбудит вонючий бык пусть даже и с молочным бременем..
Со львами та же история. Львица с гривой и лев из львицы не поймут друг друга. Останемся мы так без молока и мяса и короля зверей лишимся.
Бог создал нас по своему подобию, но разделил по полам и наделил отличиями. Именно они вдохновили мужей на подвиги, а жен на терпеливую заботу. Так создавался и прогрессировал род человеческий. Покорив огонь, научившись летать, овладев живописью, поэзией и музыкой, мы протянули электричество, улетели в космос и совсем недалеко от овладения левитацией. Не могу дождаться этого. Где этот новый Никола, где Эйнштейн, где Циолковский. Часть из них сгинула рано в пещерных условиях и в борьбе с саблезубыми тиграми. Другие сожжены еретиками в чёрном средневековье, еще больше гибнут в безумных войнах современности, а часть сегодня добровольно режет себя меняя половые органы, но лишаясь при этом врождённого разума и вдохновения. Невозможно представить Адама Евой, а Еву наоборот. Не так все было задумано, не для того ребром пожертвовали. Нас выгнали из рая, но дали плодородную землю. Мы выжили и расцвели, но не для того. Не для того! Не могут они любить по-человечески порезанные. Там нет души. Душа даётся с рожденным телом и обитает вместе и нераздельно. Нельзя убивать крушить и резать, скорее развивать, творить, лелеять.
Дьявол бродит по земле. Не иначе.
