Мой дядя летал во время войны, у него была красивая форма и огромные наручные часы выданные для полетов. Такой снимок он прислал сестрам. После этого связь с ним пропала и до конца своей жизни мама и тетя Надя считали брата без вести пропавшим. Недавно моя двоюродная сестричка получила извещение от поисковиков о том, что дядя Миша был ранен на Украине и умер в госпитале. Они также нашли его могилку. Было ему 22 года.
Мой отец воевал на Курилах, кажется высаживался на остров Шумшу, где получил легкое ранение. Лет в восемь я подслушал это в разговоре взрослых. Детям о войне родные ничего не говорили. Достаточно было фильмов и книг. После войны отец служил пограничником в Забайкалье, помню его отдельную роту связи в Даурии и частые переезды по разным заставам для протяжки телефонных линий. Умер он в Мариуполе, куда уехали после отставки. У мамы в комоде лежала медаль за ее работу на оборону.
Какое-то время мы жили и в Хабаровске, где на одной площадке все отцы были фронтовики. Отец Сергея Воронина круглый год носил красивую черную кожанную перчатку на левой руке. Это был действующий протез потерянной кисти. От мышечного усилия протез мог сжиматься и разжиматься. Протез выдало государство.
Родители жены дошли до середины Европы. Возвращаться им было некуда. Деревню на границе псковской и ленинградской областей фашисты сожгли полностью. Оба встретились в Калининграде. Моя любимая теща, Александра Ивановна, была медсестрой, добавила себе год, чтобы взяли на службу. Так и прожила на год старше себя самой. Рассказывала, как во время бомбежки одна из девчонок сказала, "Давайте весь сахар съедим, а то убьют и не попробуем". Сахар им выдали накануне. Затем им пришлось прыгнуть в какое-то болото и просидеть в нем по шею, пока бомбили. Несколько часов, в ноябре. Выжили. Но всю жизнь, после этого, мучили частые и затяжные головные боли.
В целом у меня сохранилось детское ощущение общего счастья выживших и победивших. Жизнь налаживалась, появлялись телевизоры, холодильники, стиральные машинки и т.п. Магазины были обильно затоварены. О карточках нам рассказывали, как о далеком прошлом.
Родители ушли очень рано. Несмотря на это
детство, юность и ранняя молодость прошли весело, светло и пракитчески безмятежно. Конечно холода и бетонная безликость множившихся строений присутствовали повсеместно и поэтому очень хотелось путешествовать, посмотреть на жизнь под пальмами и с небоскребами. Найти этих веселых американцев, которые слали нам студебеккеры, тушенку, самолеты и встречались с нами на Эльбе, спасли нашу баржу с моряками и высадились на Луну.
Что то потом пошло не так. Союз "разошелся по своим домам", зато холодная война закончилась и, казалось наступит вечный мир..
Мой отец воевал на Курилах, кажется высаживался на остров Шумшу, где получил легкое ранение. Лет в восемь я подслушал это в разговоре взрослых. Детям о войне родные ничего не говорили. Достаточно было фильмов и книг. После войны отец служил пограничником в Забайкалье, помню его отдельную роту связи в Даурии и частые переезды по разным заставам для протяжки телефонных линий. Умер он в Мариуполе, куда уехали после отставки. У мамы в комоде лежала медаль за ее работу на оборону.
Какое-то время мы жили и в Хабаровске, где на одной площадке все отцы были фронтовики. Отец Сергея Воронина круглый год носил красивую черную кожанную перчатку на левой руке. Это был действующий протез потерянной кисти. От мышечного усилия протез мог сжиматься и разжиматься. Протез выдало государство.
Родители жены дошли до середины Европы. Возвращаться им было некуда. Деревню на границе псковской и ленинградской областей фашисты сожгли полностью. Оба встретились в Калининграде. Моя любимая теща, Александра Ивановна, была медсестрой, добавила себе год, чтобы взяли на службу. Так и прожила на год старше себя самой. Рассказывала, как во время бомбежки одна из девчонок сказала, "Давайте весь сахар съедим, а то убьют и не попробуем". Сахар им выдали накануне. Затем им пришлось прыгнуть в какое-то болото и просидеть в нем по шею, пока бомбили. Несколько часов, в ноябре. Выжили. Но всю жизнь, после этого, мучили частые и затяжные головные боли.
В целом у меня сохранилось детское ощущение общего счастья выживших и победивших. Жизнь налаживалась, появлялись телевизоры, холодильники, стиральные машинки и т.п. Магазины были обильно затоварены. О карточках нам рассказывали, как о далеком прошлом.
Родители ушли очень рано. Несмотря на это
детство, юность и ранняя молодость прошли весело, светло и пракитчески безмятежно. Конечно холода и бетонная безликость множившихся строений присутствовали повсеместно и поэтому очень хотелось путешествовать, посмотреть на жизнь под пальмами и с небоскребами. Найти этих веселых американцев, которые слали нам студебеккеры, тушенку, самолеты и встречались с нами на Эльбе, спасли нашу баржу с моряками и высадились на Луну.
Что то потом пошло не так. Союз "разошелся по своим домам", зато холодная война закончилась и, казалось наступит вечный мир..
