Встеча приватиров
Пиратская пераху продолжала свой путь, назначение, которого было известно только человеку в белом. Жирный Вау Вау не оправдал надежд, но он теперь был хорошо изучен и, соответственно, сильно уязвим, если случиться встретиться еще раз . Цена Пао намного возросла, а расставаться с Паолой человек в белом больше не думал. Эта дикарка стоила того, чтобы набраться терпения и, возможно, приручить ее в конце концов. Вкусы вождя Вау Вау и человека в белом сильно расходились. Пао стали лучще кормить. Часы складывались в дни и ночи. Пора было пополнять припасы. Им нужен был рис, копченные рыба, мясо, солонина, свежая вода и чай. Огненную воду человек в белом на борту употреблять не позволял. Только при хороших набегах он делал послабление своим живодерам на разоренных пепелищах, пока их кровь еще кипела, огненная вода частично гасила уже ненужный запал. Там, где обычный белый человек платил «огненной водой», человек в белом не жалел огня и брал все что ему было необходимо.
В один из дней в небольшом проливе между островами они встретили крупный европейский парусник. Судно был широкое с хорошими трюмами. Оно должно быть ходило со снабжением по островам и в обмен на европейские товары хозяин скупал заготовленные сушенные трепанги, ласточкины гнезда, акульи плавники, а также сандаловое дерево, раттан перламутр и жемчуг. Типичный тучный парусник купец и он, казалось, сам напросился на встречу. Человек в белом приказал приготовить весла. 20-ть человек устремились выполнять приказ. Пераху все воспринимают с опаской и не было бы удивительным, если бы парусник прибавил ходу и попробовал избежать встречи. Некоторое время все так и было. Пераху пошла слегка наперерез, а парусник поднял дополнительные паруса и подтянул стоявшие для ускорения хода. Он выглядел сравнительно неповоротливым и инертным. Расстояние заметно сократилось, но вопреки ожиданиям, большой парусник заметно ускорился, а курс изменил в сторону пераху. Еще немного и он навалился носом прямо в правый борт пиратской посудины. Треснули и разлетелись весла гребцов по этому борту, затрещал сам борт и по всему телу пиратского водохода пришелся фатальный удар более крупного и грепкого корпуса недавно предполагаемой жертвы. Часть пиратов слетели с верхней палубы в море. Часть истошно орали, раздавленные в нижнем пространстве. Оба судна, как бы срослись и продолжили медленное движение вместе. Скрип, треск и скрежет на пераху продолжались и было ясно, что вопрос об атаке уже не стоит, всяк боролся на ней за свою жизнь, но шансов становилось только меньше. Пиратская посудина сильно накренилась, набирала воду, продолжали трещать и ломаться палубы, мачты, обшивка и внутренние корпусные детали. Стоять на палубе было уже невозможно, люди висели или карабкались в поисках безопасных мест. То, что они находили было весьма и весьма временным. С борта парусника по ним теперь вели стрельбу на поражение с обоих бортов.
Адский бой был настоящим избиением. Корсары, прошедшие через жуткие, зверские битвы, привыкшие доминировать и подавлять, не имели никакого шанса в этом случае, не только на победу, но и на простое спасение собственной шкуры. Раздавленные гребцы доживали последние мгновения, упавшие в воду кровожадные головорезы, в одежде и с оружием, также погибали утопая в полном отчаянии. Уцелевшие на пераху искали точку опору или цеплялись за что попало, не желая лететь в чернильную пучину. Тяжелые пули лупили их и любое попадание было летальным. Счастливчики были те, кто получал убойное попадание, любое же ранение свинцом весом в 1440 гран выпушенным из мушкета, вызывало шок и потрясение, а обильное кровотечение с тела в воде уже привлекло множество хархарадонтов………….. Жуткий, истошный вой и смертельный грохот раздавались в тихом проливе, где за полчаса до этого только дуновение ветра, плеск воды и крики водных птиц гармонично дополняли друг друга веками.
Постепенно агония боя пошла на нет, а затем стемнело. Стоны еще были слышны, но они были единичные, слабые и обреченные. Капитан большого парусника не решился спускаться во тьме на пераху, несмотря на то, что голова человека в белом обещала ему серьезное вознаграждение. Он развернул корпус судна и пераху осталось само по себе, вернее то, что от нее осталось. На паруснике опустили паруса и зажгли огни. Может быт утром, если не поднимется ветер, они найдут главного головореза.
Сломавшаяся стойка позволила Пао снять с обломка сизаль обвязывавший его руки и стойку, затем переступить через собственные кисти и весь клубок пленения был теперь у него в руках и на шее. Он был свободен. Удар по судну не погубил его. Страха смерти у него также не было, он давно ждал ее и был к ней готов. Смертельная атака на пираху, дала этому бедному рабу шанс на спасение и свободу. Пао еще не знал, что происходит. Его пространство было столь темно и тесно, что он мог гадать о чем угодно.. Чтобы там ни было он уже не скован.. Пао попробовал развязать свои путы. Сразу это не удалось, но на одной руке узлы получилось ослабить и высвободить руку. Он смотал все веревки в клубок и удерживал их другой рукой. Своей свободной, он мог хвататься и удерживаться за стрингеры и шпангоуты, а ногами перебирать и двигаться в любом направлении. Он двинулся в сторону люка, откуда к нему приходили пленители. Морская вода вовсю плескалась в подпалубном пространстве и ее уровень постоянно рос. Что бы ни было, Пао ни о чем не беспокоился, чем хуже ситуация, тем лучше для него, так говорили все его полупервобытные инстинкты, нажитые в избытке за его короткую дикарскую жизнь.
Пиратская пераху продолжала свой путь, назначение, которого было известно только человеку в белом. Жирный Вау Вау не оправдал надежд, но он теперь был хорошо изучен и, соответственно, сильно уязвим, если случиться встретиться еще раз . Цена Пао намного возросла, а расставаться с Паолой человек в белом больше не думал. Эта дикарка стоила того, чтобы набраться терпения и, возможно, приручить ее в конце концов. Вкусы вождя Вау Вау и человека в белом сильно расходились. Пао стали лучще кормить. Часы складывались в дни и ночи. Пора было пополнять припасы. Им нужен был рис, копченные рыба, мясо, солонина, свежая вода и чай. Огненную воду человек в белом на борту употреблять не позволял. Только при хороших набегах он делал послабление своим живодерам на разоренных пепелищах, пока их кровь еще кипела, огненная вода частично гасила уже ненужный запал. Там, где обычный белый человек платил «огненной водой», человек в белом не жалел огня и брал все что ему было необходимо.
В один из дней в небольшом проливе между островами они встретили крупный европейский парусник. Судно был широкое с хорошими трюмами. Оно должно быть ходило со снабжением по островам и в обмен на европейские товары хозяин скупал заготовленные сушенные трепанги, ласточкины гнезда, акульи плавники, а также сандаловое дерево, раттан перламутр и жемчуг. Типичный тучный парусник купец и он, казалось, сам напросился на встречу. Человек в белом приказал приготовить весла. 20-ть человек устремились выполнять приказ. Пераху все воспринимают с опаской и не было бы удивительным, если бы парусник прибавил ходу и попробовал избежать встречи. Некоторое время все так и было. Пераху пошла слегка наперерез, а парусник поднял дополнительные паруса и подтянул стоявшие для ускорения хода. Он выглядел сравнительно неповоротливым и инертным. Расстояние заметно сократилось, но вопреки ожиданиям, большой парусник заметно ускорился, а курс изменил в сторону пераху. Еще немного и он навалился носом прямо в правый борт пиратской посудины. Треснули и разлетелись весла гребцов по этому борту, затрещал сам борт и по всему телу пиратского водохода пришелся фатальный удар более крупного и грепкого корпуса недавно предполагаемой жертвы. Часть пиратов слетели с верхней палубы в море. Часть истошно орали, раздавленные в нижнем пространстве. Оба судна, как бы срослись и продолжили медленное движение вместе. Скрип, треск и скрежет на пераху продолжались и было ясно, что вопрос об атаке уже не стоит, всяк боролся на ней за свою жизнь, но шансов становилось только меньше. Пиратская посудина сильно накренилась, набирала воду, продолжали трещать и ломаться палубы, мачты, обшивка и внутренние корпусные детали. Стоять на палубе было уже невозможно, люди висели или карабкались в поисках безопасных мест. То, что они находили было весьма и весьма временным. С борта парусника по ним теперь вели стрельбу на поражение с обоих бортов.
Адский бой был настоящим избиением. Корсары, прошедшие через жуткие, зверские битвы, привыкшие доминировать и подавлять, не имели никакого шанса в этом случае, не только на победу, но и на простое спасение собственной шкуры. Раздавленные гребцы доживали последние мгновения, упавшие в воду кровожадные головорезы, в одежде и с оружием, также погибали утопая в полном отчаянии. Уцелевшие на пераху искали точку опору или цеплялись за что попало, не желая лететь в чернильную пучину. Тяжелые пули лупили их и любое попадание было летальным. Счастливчики были те, кто получал убойное попадание, любое же ранение свинцом весом в 1440 гран выпушенным из мушкета, вызывало шок и потрясение, а обильное кровотечение с тела в воде уже привлекло множество хархарадонтов………….. Жуткий, истошный вой и смертельный грохот раздавались в тихом проливе, где за полчаса до этого только дуновение ветра, плеск воды и крики водных птиц гармонично дополняли друг друга веками.
Постепенно агония боя пошла на нет, а затем стемнело. Стоны еще были слышны, но они были единичные, слабые и обреченные. Капитан большого парусника не решился спускаться во тьме на пераху, несмотря на то, что голова человека в белом обещала ему серьезное вознаграждение. Он развернул корпус судна и пераху осталось само по себе, вернее то, что от нее осталось. На паруснике опустили паруса и зажгли огни. Может быт утром, если не поднимется ветер, они найдут главного головореза.
Сломавшаяся стойка позволила Пао снять с обломка сизаль обвязывавший его руки и стойку, затем переступить через собственные кисти и весь клубок пленения был теперь у него в руках и на шее. Он был свободен. Удар по судну не погубил его. Страха смерти у него также не было, он давно ждал ее и был к ней готов. Смертельная атака на пираху, дала этому бедному рабу шанс на спасение и свободу. Пао еще не знал, что происходит. Его пространство было столь темно и тесно, что он мог гадать о чем угодно.. Чтобы там ни было он уже не скован.. Пао попробовал развязать свои путы. Сразу это не удалось, но на одной руке узлы получилось ослабить и высвободить руку. Он смотал все веревки в клубок и удерживал их другой рукой. Своей свободной, он мог хвататься и удерживаться за стрингеры и шпангоуты, а ногами перебирать и двигаться в любом направлении. Он двинулся в сторону люка, откуда к нему приходили пленители. Морская вода вовсю плескалась в подпалубном пространстве и ее уровень постоянно рос. Что бы ни было, Пао ни о чем не беспокоился, чем хуже ситуация, тем лучше для него, так говорили все его полупервобытные инстинкты, нажитые в избытке за его короткую дикарскую жизнь.
